(С. Деменко)

В новосибирском Музее Н.К. Рериха уже стало доброй традицией проводить раз в пять лет персональные выставки замечательного алтайского художника Анатолия Петровича Веселёва. И вот — очередная выставка, которая открылась 24 декабря 2022 года; на ней было представлено около 90 его работ: картины, рисунки, предметы декоративного искусства.

Чтобы поприветствовать Анатолия Петровича в этот столь важный для него день и полюбоваться на его новые творения, в музее собрались не только сотрудники СибРО и новосибирцы — любители живописи, но и друзья художника, прибывшие из других городов.

У микрофона — ведущая мероприятия Татьяна Осипова:

Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня мы открываем выставку картин Анатолия Петровича Веселёва с поэтическим названием «Прими мою песню, Алтай!». Как эпиграф к этой выставке прочту стихотворение Сергея Деменко «Хан-Алтай».

Не зря Горный Алтай за его красоту называют жемчужиной Сибири. Предыдущая выставка «Сердце Алтая», которая была в этом зале, тоже представляла работы алтайских художников. У нас сложилось сотрудничество со многими художниками прекрасного Алтая. Но Анатолий Петрович ещё и наш сотрудник, и выставки его работ в Музее Рериха проводились уже несколько раз.

Немного из биографии Анатолия Петровича. Он родился 18 февраля 1952 года в Горно-Алтайске, расположенном в долине, окружённой со всех сторон горами, на берегу шумной речушки Улалушки, как ласково называют её местные жители. Любовь к рисованию зародилась у него с раннего детства. В школе оформлял стенды, стенгазеты, зал для школьных праздников, участвовал в различных конкурсах. После армии работал в школе-интернате учителем черчения и рисования. В 1979 году окончил Горно-Алтайский пединститут (факультет биологии), но желание серьёзно заняться живописью его не оставляло.

Анатолий Петрович очень любит наблюдать и отображать в своих работах природу. Конечно же, этому много способствовало его увлечение биологией. Именно природа даёт художнику многочисленные темы для его творчества. Он вдоль и поперёк исходил Горный Алтай; с рюкзаком за плечами и этюдником по нескольку недель пропадал в горах, а возвращался всегда воодушевлённый, с запечатлёнными на фотоплёнку видами природы и множеством зарисовок, из которых со временем рождались чудесные картины. Часть этих работ вы видите сейчас на стенах этого зала.

Особое место в творчестве Анатолия Петровича занимают пейзажи Уймонской долины, где он живёт уже более 20 лет. Много своих работ он посвятил священной Белухе, самой таинственной и величественной вершине Алтая, овеянной древними легендами и сказаниями. На многих полотнах мы видим непредсказуемую изумрудную красавицу Катунь — главную водную артерию Горного Алтая. Его работы поражают нас чистотой и прозрачностью, нежностью цвета, отражением солнечных бликов на водной глади, суровостью и торжественностью горных массивов.

Более десяти работ художника находятся в Национальном музее им. А.П. Анохина на родине Анатолия Петровича — в Горно-Алтайске. Всего же его кисти принадлежит несколько сотен картин.

Сергей Деменко (СибРО): Сегодня праздник и у Анатолия Петровича, и у нас, потому что открытие выставки — это всегда праздник. Мы поздравляем его, ведь это такое значимое событие — целый зал заполнить своими работами, причём большинство из них новые, их никто ещё не видел. Думаю, Анатолию Петровичу трудно представить досуг обычного человека. Для него досуг — это карандаш, мелок, ручка или кисточка в руке, — вот это Анатолий Петрович, это про него. И так на протяжении всех тех лет, что мы его знаем.

В очередной раз мы являемся свидетелями его безусловной преданности природе Алтая, мы видим бесконечную песнь Алтаю, изливание этой любви. Анатолий Петрович, трудитесь дальше, а мы будем радоваться Вашему творчеству.

Надежда Жарий (СибРО): Начиная с 2004 года это уже пятая выставка Анатолия Петровича Веселёва в стенах нашего музея. Красоты Алтая для многих стали источником вдохновения. Как говорил Н.К. Рерих, мысль о прекрасном настолько мощна и растуща, что человек не может удерживать её молчаливо, а непременно захочет поведать о ней доступными ему средствами: кто в поэзии, кто в живописи. Вот и Анатолий Петрович настолько вдохновлён красотой мира, что не мог не рассказать об этом в своих картинах.

Во время одной из выставок, которая проходила здесь, в музее, около десяти лет назад, мы записали беседу с Анатолием Петровичем. Это была выставка его акварельных работ, и тогда мы впервые от него услышали, что он осваивает масляную живопись. Десять лет — как короткий промежуток между прошлым и будущим. И вот результат: очередная выставка его картин. Здесь представлены работы, выполненные маслом и несколько — акварелью. И мы видим, как за эти десять лет он менялся и рос как художник, как человек.

Сейчас мне хочется прочитать несколько ответов Анатолия Петровича на вопросы, которые я тогда ему задала:

«— С какого момента Вы осознали себя художником?

— Если честно, я этого не осознаю до сих пор. Для меня это просто образ жизни.

— Но, может быть, Вы помните, когда впервые появилась тяга к рисованию?

— Тяга к рисованию появилась с четырёх лет. Толчок к этому дал мой старший друг. Тогда были цветные карандаши, на коробке которых изображался Спартак. Так вот он при мне нарисовал этого Спартака. Я тогда заболел Спартаком и всюду изображал его профиль. Позже стал копировать акварелью пейзажи, сюжетные картины известных художников. Первая копия маслом была сделана мною в девять лет с картины художника Аркадия Рылова "В голубом просторе". В одиннадцать лет — "Запорожцы пишут письмо турецкому султану" Ильи Репина. Вторую копию этой картины, уже большего формата, сделал в двенадцать лет, но краски не хватило, и она осталась незаконченной. Потом, уже после армии, дважды повторял. Самостоятельно стал ходить на этюды в двадцать лет. Также дали толчок друзья: вместе ходили рисовать на пленэр, по три-четыре человека, но никто из них не стал художником.

— Вы ставите перед собой какие-либо задачи в творчестве? Например, дорасти до художников-пейзажистов, признанных классиками.

— Чтобы дорасти до пейзажистов XIX века — века расцвета русской живописи, — надо ещё очень долго, долго шагать. Я не удовлетворён своим творчеством, и эта неудовлетворённость есть главный двигатель, чтобы развиваться и развиваться. Задач больших перед собой не ставлю, но надо расти и расти, а там время покажет».

Алексей Грачёв (Новосибирск): Анатолий Петрович, я помню своё первое знакомство с Вашим творчеством, это были небольшие акварели. Акварель — это же чистая, непосредственная техника. И когда Вы впервые показали картины, написанные маслом, я поразился, как много они взяли от акварелей, именно в чистоте красок. Это так здорово — перенести в масло «акварельные» находки. Таких художников я не встречал. От всего сердца желаю Вам всё новых и новых находок, творческого полёта.

Екатерина Ананьина (Кемерово): Анатолий Петрович, столько лет мы вместе, столько лет знаем Вас, что и не сосчитать! Но не устаём восхищаться Вашим творчеством и талантом, Вашим терпением и постоянством. Это и есть служение общему делу, общему благу.

Глядя на Ваши работы, чувствуем ту любовь, которую Вы вкладываете в полотна. Это любовь к Алтаю, к природе. Благодарим за Ваш прекрасный труд, удачи во всех делах!

Владимир Броздовский (Кемерово): Хочется поздравить Анатолия Петровича с очередной выставкой и сказать ему огромное спасибо, что он нам представляет такие красивые картины, которые и нас с вами научают жить, видеть красоту в природе и показывают прекрасный Алтай. Большое спасибо!

Людмила Кашеутова (СибРО): Мы много раз встречались с Анатолием Петровичем и в быту, и в работе. У него столько интересных высказываний, столько юмора! Порой он говорит стихами — это ещё одна его особенность, и это очень радует. А про то, сколько картин им создано — ведь здесь только малая часть, — хотелось бы сказать так: «Один упорный труд среди ненастья — вот Ваше счастье». За всем этим стоит огромный труд. Анатолий Петрович, Вам — наша благодарность!

Под впечатлением от сегодняшней выставки родились такие строки:

                           КРАСОТА

Тамара Корнеева (СибРО): Анатолий Петрович, в любом деле Вы находите творческое начало. Помню Вас на строительстве Музея Рериха, как Вы выравнивали стены, весь в тумане оранжевой пыли. На вопрос: «Как Вы?» — ответили: «Занимаюсь творческой работой».

Очень меня удивило и порадовало, когда я в первый раз увидела, как Вы рисуете. Тогда только начиналось строительство музея, и я бывала здесь наездами. Здание мы охраняли сами, и однажды, дежуря в музее, я увидела, как Вы взяли обыкновенный тетрадный листочек, и вдруг смотрю — на этом листочке появился тополь, краешек нашего музея... И это был такой удивительный рисунок, что я потом попросила его у Вас с автографом. И я его храню. Спасибо за Ваш труд, за Ваше трудолюбие, за умение вдохновлять других людей. Дай Бог Вам здоровья!

Наталья Кочергина (СибРО): Сегодня мне вспомнился день где-то в конце 1990-х годов. К Наталии Дмитриевне Спириной пришли два человека, приехавшие из Горно-Алтайска: женщина, которая не раз бывала у Наталии Дмитриевны, и Анатолий Петрович Веселёв. Именно тогда произошла его первая встреча, личное знакомство с Наталией Дмитриевной. Я тогда впервые увидела Анатолия Петровича, и он запомнился таким скромным, удивительно тихим человеком. Почему сегодня так ярко вспоминается тот день? Думаю, сам этот факт в его жизни был очень важным, поворотным — встреча с Наталией Дмитриевной...

Спустя время в СибРО решался вопрос о переезде Анатолия Петровича на Алтай. Там только начиналось строительство — восстановление дома В.С. Атаманова для создания Музея Рериха, и Анатолий Петрович решил туда переехать. Так и получилось, что он стал первым старожилом Музея Рериха на Алтае, представителем Сибирского Рериховского Общества. И все эти годы он, как верный страж, живёт и трудится рядом с Музеем Николая Рериха и воспевает те чудесные места, куда его увлекла душа художника.

И кто бы мог подумать, что этот тихий, спокойный, почти незаметный человек станет таким удивительным художником! Его рост происходил у нас на глазах. Анатолий Петрович, Вы очень, очень многого достигли. Я помню Ваши первые работы маслом, это лет десять назад было. Это было только начало, а сегодня нас поражают и восхищают картины, написанные в последние годы.

Несомненно, произошёл интенсивный рост Анатолия Петровича как художника. Друзья, когда пройдёте по залу, обратите внимание на картины, написанные в 2022 году, — они очень отличаются от всего созданного ранее. Конечно, и раньше пробивалось это удивительное свечение красок, но поздние работы отличаются особой утончённостью цветовой гаммы, и в них очень много света, именно радостного света.

Хочу от всего сердца поблагодарить Анатолия Петровича за его творчество, за его неустанный труд, его замечательные полотна!

Известно, что о творце, о его душе и сердце лучше всего говорят его творения. Так вот картины Анатолия Петровича раскрывают нам его непосредственную душу — её чистоту, её восторг перед этим миром. Спасибо!

Поблагодарив всех выступавших, Татьяна Осипова пригласила к микрофону Анатолия Петровича Веселёва.

А.П. Веселёв: Спасибо за тёплые слова! Может, в чём-то было преувеличение, но это можно принять как аванс на будущее. Да, Алтай — это такое место, где художники растут, как грибы после дождя. Если в ком-то есть склонность видеть что-то необычное в природе, в человеке — то в таком месте, как Алтай, из него непременно родится художник. Там в прежние годы уже было около пятидесяти художников, из них двенадцать членов Союза художников и трое — заслуженные художники России.

Сегодня это моя пятая выставка здесь, в Музее Н.К. Рериха. Первая — акварели — была в 2004 году. Она положила начало проведению выставок в этом прекрасном здании, где любят собираться и выставляться творческие люди.

О себе не люблю много говорить, а о своём творчестве расскажу, когда вы будете задавать вопросы.

Надежда Жарий: Анатолий Петрович, позвольте мне повторить некоторые из тех вопросов, что я задавала Вам 10 лет назад. Интересно услышать теперь Ваши ответы.

— В чём Вы видите предназначение своего творчества и что для Вас Ваши картины? Это Ваши дети, с которыми трудно расставаться, или они живут какой-то своей жизнью?

— Картины для любого художника — это его дети. Они всегда близки и иногда трудно отрываемы от сердца. Но если ты будешь слишком привязан к своим предыдущим работам, то новых и лучших не напишешь. Я знаю, что рано или поздно уход из жизни физической произойдёт, и их с собой не заберёшь, судьба их будет зависеть от других людей. Поэтому я уже оторвался от своих «детей», отпустил — так же, как родители должны отрываться от своих детей и отпускать их в самостоятельную жизнь.

В чём я вижу своё предназначение? — Я могу только повториться, что это образ жизни, без которого мне невозможно. Когда мы строили музей, мы уставали, выматывались, по четырнадцать часов работали, ещё и ночами дежурили. А всё равно это напряжение давало мне такую мощь к творчеству, что, несмотря на усталость, я делал зарисовки. Несколько работ шариковой ручкой сделал, музей рисовал, Часовню Николая Чудотворца.

— Если Вас кто-нибудь спросит, что нужно человеку, чтобы быть счастливым, что бы Вы сказали ему как напутствие?

— Если творческие люди не потеряли детское мироощущение, восторг, то они счастливы. Вот это и должно в человеке оставаться. И не зря Христос сказал: «Будьте как дети». В этом, видно, и есть залог счастья и совершенствования.

Татьяна Осипова: Пожелаем Анатолию Петровичу творческих успехов, ждём новых встреч с ним, новых работ! Вспомним слова Святослава Николаевича Рериха, который призывал искать красоту в жизни и утверждал, что без неё жизнь скучна и неинтересна. Хочется добавить — давайте и сами творить красоту! Ведь мы можем внести её
в наши взаимоотношения, в наши мысли и чувства, в дела. Это будет самым прекрасным творчеством. И поверьте, это каждому по силам.

Затем Анатолий Петрович провёл экскурсию по выставке и ответил на вопросы посетителей. Приведём фрагменты этой беседы.

— Сколько раз Вы были у горы Белухи и с какой стороны рисовали её?

— Рисовал с разных сторон; ходил к Белухе восемь – девять раз. Был на восточной и северо-восточной стороне. Чаще всего был с северной стороны. На западном плато был, на леднике братьев Троновых, или Мюшту-Айры. Подходил и с южной стороны.

— А какое Ваше любимое место на Алтае?

— Весь Алтай, от границы Новосибирской области и до Монголии.

— Были ли у Вас ученики?

— Предлагали многих. Сосед как-то говорит: балуется мой ребёнок, возьми его в ученики. Я сказал, что он должен сам изъявить желание, не надо насильно его куда-то пристраивать. Считаю, это несчастные дети, которых насильно куда-то отдают. Хорошо, если у него потом перелом в сознании произойдёт и он примет это. А бывает и сломанная судьба у ребёнка.

Позже были ученики «заочные». Многих я вдохновил, даже тех, кто был с художественным образованием. Толчки давал вдохновляющие. А прямых, непосредственных учеников у меня не было.

— У Вас есть картины, написанные по рисункам Гуркина. Поясните это, пожалуйста.

— У Гуркина были графические рисунки, которые я нашёл и решил обратить в живопись. «Юрта» — это самая известная графическая работа Гуркина, самая интересная и красивая; в своей работе я немного изменил композицию.

«Река Анос», «Река Ул» — эти работы я написал на основе рисунка, с очень беглого наброска Гуркина. Оказывается, у него есть и две живописные работы с таким сюжетом, я их потом нашёл, они немного отличаются композиционно и колористически.

— Кого из художников Вы любите?

— Я начинал с Шишкина, копировал его. Куинджи копировал. Репина обожаю, в смысле портрета и композиции, особенно его исторические картины. Раз пять копировал его «Запорожцев». Мне по душе, близка вольница, меня называют свободным художником. Художника, творца нельзя зажать — заключить в какие-то рамки. Это всё равно что птицу в клетку посадить.

— Расскажите о картине «Первые зимы в Верхнем Уймоне».

— Сегодня говорили о моей встрече с Наталией Дмитриевной Спириной. Первый раз я встречался с ней в августе 1998 года, потом уже в мае 2001-го:
я в то время пробовал делать иллюстрации к её сказке «В Стране, где всё возможно». И тогда
Наталия Дмитриевна меня буквально благословила на работу на Алтае. К тому времени я уже два года жил в Верх-Уймоне. Ещё в 1999 году в СибРО было совещание, на котором утвердили мою кандидатуру на постоянное жительство в Уймоне, пока там строился музей. А на Алтае без характера нельзя. Чего только там не случалось — и грозились постоянно, и подбрасывали всё что угодно, и закидывали камнями. Вот такая неприязнь к нам была в первые годы, а сейчас очень дружно живём с местным населением.

Первые семь лет я зимовал в холодном амбаре, и здесь я это нарисовал: амбар и печь. Хотел согреться и потому изобразил огонь. На стенах всё так же висело. Первые акварели я сделал в 1999 году; эту работу написал в конце года и вписал сюда свою фигуру.

— Я видела несколько Ваших портретных работ. А сейчас Вы пишете портреты?

— Сейчас нет. Портретное мастерство можно было развить, у меня психологически неплохие портреты получались, это отмечали и художники, и другие люди. Но вот не случилось.

— Скажите, в связи с чем так изменились Ваши последние картины?

— Кто же знает? Это внутренний процесс. Не зря любое творчество называется таинством. И сам творец не знает тайну этих внутренних процессов. Может, с Тонкого плана кто-то помогает? Может, друзья новые там появились? Кто знает...

— Анатолий Петрович, у Вас теперь новая мастерская. Она дала каким-то образом толчок Вашему творчеству?

— Толчков никаких она не дала. Если бы раньше появилась эта мастерская — может быть. Но мне всегда тяжёлые условия больше помогают во всём — и в жизни, и в творчестве.

В трудностях дух человека растёт, а благополучие его убивает. Хотя, конечно, в светлой, уютной мастерской лучше работается, чем когда окна затянуты плёнкой...

— У Вас на картинах и зимний, и летний Алтай — мягкий, тёплый. Почему Вы не пишете, например, Чуйский тракт, где Алтай более суровый?

— Чуйский тракт... У меня было и есть такое желание. Если бы я водил машину, я бы и Катунь в разных местах писал, и Чуйский тракт, но не довелось быть везде и всюду. Где возможность была, там и рисовал.

— Название Вашей выставки — «Прими мою песню, Алтай!» — у меня, как у песенного автора, родило новое, более широкое восприятие картин. Они для меня стали звучать. И когда смотришь на виды природы, думаешь: а как это звучит? А Вы слышите звучание в своих картинах?

— Когда пишешь этюды, обязательно что-то звучит вокруг — и ручьи, и речки, и водопады, и птицы, и всё на свете. Возможно, ещё какое-то внутреннее звучание есть. Говорится, что любой цвет может претвориться в звук и в аромат, то есть это перетекание всех этих качеств одно в другое. Кто-то, очень тонко чувствующий, услышит звучание и аромат, идущие от этих изображений, от картин.

— Вам больше нравится акварель или масло?

— Десять лет назад я начал писать маслом, мне это стало интересно. Но маслом я рисовал уже в девять лет, потом был почти двадцатилетний перерыв, поэтому я «расписывался» долго. Первые работы были декоративного плана: мы занимались декоративной росписью (тарелки, шкатулки и прочее), и это сказалось на живописи. Сейчас я эти первые работы переписываю, по-новому их чувствую и вижу.

— Вы пробовали писать ночь?

— Да, одно время я пытался дотянуться до Куинджи. Но для этого должно быть очень тонкое цветовое восприятие. Сейчас у меня уже есть возможность написать, я стал чувствовать эти цвета. Можно чёрно-белым написать: луну белым, небо чёрным, ещё чернее земля. Но тонкость восприятия ночи появилась только теперь. Раньше я пытался, но это задача трудная. Вообще сумеречные цвета очень тонкие, и если глаз не воспитан, ты не увидишь и не передашь эти оттенки. Это очень тонкие цвета.

— Грозу трудно изобразить?

— Грозу можно, а ночь — это сложно, лунную ночь особенно. Поэтому Куинджи был единственный мастер, который передал её. Каждому своё, свой отрезок творческих попыток, мучений творческих. Он тоже много писал, а потом перестал выставляться. Бывает тупик у художника или творческий кризис, когда он уже не удовлетворён тем, что написал, и ищет новые красочные соотношения, сюжеты и прочее. Я переходил с одной техники на другую. У меня один год был, когда я только цветными карандашами рисовал, то есть отвлёкся от акварели и масла. Потом пастелью рисовал. Смена техники позволяет преодолеть творческий кризис.

— Какая стихия Вас больше всего привлекает?

— Все — огонь, вода, воздух. Я сам в знаке воздуха, больше люблю динамику, ветры, воду особенно. То, что динамично, меня больше всего привлекает, но это не значит, что я только воду люблю. Вода без земли, без воздуха, без других стихий ничто. То есть все стихии друг друга дополняют, это и есть красота и гармония природы — в гармонии всех стихий.

Спасибо вам, что пришли на выставку, поддержали.

— Спасибо за Красоту!

* * *

Великий Микеланджело говорил: «Ничто так не возвышает человека, как желание изобразить что-то прекрасное».

Святослав Николаевич Рерих считал, что назначение художника — находить красоту во всём: в природе, в искусстве, в повседневной жизни — и вносить её в жизнь людей, тем самым напоминая нам, что жизнь полна смысла и значения. Именно такое творчество является служением человечеству — так утверждал Святослав Рерих. Он считал, что влияние, которое художники оказывают на формирование человеческих характеров, на нравственное воспитание, — огромно! Как хлеб насущный необходим для тела, так для души важны сокровища искусства, ибо она, наша душа, питается красотой.

Выставка будет работать до 26 марта 2023 года