Ольга Пащина, г. Омск

  Доколе мир стоит, доколе человеки   
Жить будут на земле, дотоле дщерь небес,
Поэзия, для душ чистейших благом будет...
Н.М. Карамзин. Поэзия

Тема «О назначении поэта и поэзии» любому образованному человеку памятна со школы. И всё же вопросы, что такое поэзия, как рождаются стихи, почему тот, кто «рифмы плесть умеет и, перьями скрипя, бумаги не жалеет»², не всегда становится истинным поэтом, должно ли быть свободным поэтическое творчество, ответствен ли поэт за то, что пишет, какие задачи он при этом решает и, наконец, почему не все из нас любят читать вообще, а поэзию в особенности, по-прежнему остаются открытыми. Попробуем найти ответы на них. И помогать нам в этом будут сами поэты. Поэты разных эпох, многие из которых настолько удалены от нас во времени, что может показаться: их язык стал нам чужд, а мысли непонятны. Давайте обратимся к творчеству русских поэтов, и, быть может, они станут нам ближе и понятнее.

Итак, что же такое поэзия? Русские поэты и писатели дают ей определения самые разные. Гаврила Державин, например, считал, что поэзия — это:

По мнению Николая Карамзина, поэзия — «святой язык небес», ей «сердца, все чувства — всё подвластно», она «отрадою была невинных, чистых душ», «наставницей людей, их счастием была».

Александр Радищев воспринимал поэзию как «дар небес благословенный, источник всех великих дел». По мысли Валерия Брюсова, это «совершеннейший из способов пользоваться человеческим словом». И наконец, Лев Толстой считал, что «поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжёт, греет и освещает». В своё время В.Г. Белинский справедливо заметил, что «уметь писать стихи не значит ещё быть поэтом: все книжные лавки завалены доказательствами этой истины».

Не случайно плохих поэтов, не умеющих зажечь сердца людей, в народе называли «рифмоплётами», «рифмоблудами» и «стихоткачами».

В произведениях истинных поэтов нет блуждания слов, их случайного сплетения. У таких поэтов «каждое слово огненной вспышке подобно»³, оно пронзает сознание читателя, как стрела.

Откуда же берутся поэты? Н.В. Гоголь считает, что поэты «исходят из своего народа. Это огни, из него же излетевшие, передовые вестники сил его».

И поскольку поэт — «передовой вестник», то и на­делён он особым даром: во-первых, он «в предмете видит то, чего без его помощи другой не увидит»⁵; во-вторых, и это главное, поэт обладает способностью творить звуками:

Немногие поймут... Об этой особенности читающей публики ещё в VII веке писал Исаак Сирин: «Путеводимые благодатью всегда ощущают, что как бы мысленный какой-то луч проходит по стихам написанного и отличает в уме внешние слова от того, что ведению души говорится с великою мыслью.

Если человек многозначащие стихи читает, не углубляясь в них, то и сердце его остаётся бедным, и угасает в нём святая сила, которая при настоящем разумении души доставляет сердцу сладостнейшее вкушение.

Душа, имеющая в себе дух, когда услышит мысль, заключающую в себе скрытую духовную силу, пламенно принимает содержание этой мысли.

Не всякого человека побуждает к удивлению то, что сказано духовно и что имеет в себе сокровенную великую силу. Слово о небе требует сердца, не занимающегося землёю»⁷.

Именно сердце, «не занимающееся землёю», должно быть у читателя и, конечно, в первую очередь у самого поэта. Что это значит, о чём идёт речь? Каждый из нас, беря в руки томик стихов, знает, что унесёт его поэтическая мысль в иное пространство, в иное время, напитает и душу, и сердце, наполнит новыми образами, вдохнёт энергию и вернёт, обновлённым, на землю. Но всякого ли? А что если мысли наши при чтении далеки, блуждают где-то и не хотят следовать за поэтом? Но без наших усилий мы не сможем подключиться к поэтической мысли, не оторвёт она нас от земли.

Поэт Илья Сельвинский справедливо заметил:

Надо внимательно вчитываться, погружаться в поэтический текст, и только тогда научимся слышать и понимать поэтов.

Знаем ли мы, понимаем ли, в чём состоит труд поэта? Ведь и поныне «народ непосвящённый» пытается понять: кто такие поэты, чем они занимаются, нужна ли вообще в наш прагматичный век поэзия, «какая польза нам от ней»⁸?

На мой взгляд, исчерпывающие ответы на подобные вопросы дал Александр Блок в своей статье «О назначении поэта»⁹. Вот строки из неё: «Что такое поэт? Человек, который пишет стихами? Нет, конечно. Он называется поэтом не потому, что он пишет стихами; но он пишет стихами, то есть приводит в гармонию слова и звуки, потому что он — сын гармонии, поэт.

Что такое гармония? Гармония есть согласие мировых сил, порядок мировой жизни. Порядок — космос, в противоположность беспорядку — хаосу. (...) Хаос есть первобытное, стихийное безначалие; космос — устроенная гармония, культура; из хаоса рождается космос; стихия таит в себе семена культуры; из безначалия создаётся гармония». «Поэт — сын гармонии; и ему дана какая-то роль в мировой культуре. Три дела возложены на него: во-первых — освободить звуки из родной безначальной стихии, в которой они пребывают; во-вторых — привести эти звуки в гармонию, дать им форму; в-третьих — внести эту гармонию во внешний мир».

Где, по мысли Блока, работает, творит поэт и почему нам, читателям, недоступно его поле деятельности? «На бездонных глубинах духа, где человек перестаёт быть человеком, на глубинах, недоступных для государства и общества, созданных цивилизацией, — катятся звуковые волны, подобные волнам эфира, объемлющим вселенную; там идут ритмические колебания, подобные процессам, образующим горы, ветры, морские течения, растительный и животный мир. Эта глубина духа заслонена явлениями внешнего мира». Поэтому поэту вначале необходимо «поднять внешние покровы, чтобы открыть глубину», а для этого он должен уединиться, то есть замкнуться, уйти от звуков внешнего мира.

Фёдор Тютчев почти физически ощущал:

А вот что почувствовал 18-летний А. Блок, находясь в полном одиночестве, когда уже ничто не отвлекало его и сердце перестало быть «занимающимся землёю»:

Что слышит поэт уже неземным слухом? Покинув землю, взлетев, своими огненными крыльями он может коснуться Пространственной мысли, уловить «дрожание божественных струн Мирового песнопения»¹⁰, услышать «звуковые волны».

Уловленные неземные звуки поэт приводит в порядок, гармонию — так решена первая задача, это начало творчества. Затем встаёт не менее сложная, вторая задача: сохранив в душе небесный огонь, искру творчества, поэт должен донести звуки, похищенные у «звуковых волн», до читателя, живущего на земле. Но эти звуки чужеродны, они не на земле рождены и потому ему непонятны. Начинаются поиски подходящей и понятной для читателя формы — поэт облекает «смертными словами бессмертные вещи»¹¹, и, лишь найдя нужные, поэт поёт словами — так рождаются стихи:

(Г. Державин)

А пока вот они, муки творчества:

(А. Пушкин)

(В. Жуковский)

Михаил Лермонтов: «...кипят на сердце звуки»;
«...мысль сильна, когда размером слов не стеснена»; «на мысли, дышащие силой, как жемчуг, нижутся слова».

(Н. Заболоцкий)

(Д. Бедный)

Эти поэтические муки неизбежны, но и желанны:

(М. Лермонтов)

Василий Жуковский писал, что «слово (образ, тело идеи) прямо из души переходит в форму материальную». Значит, приёмник звуков — сердце поэта, и оттуда истекают слова. А что такое слово? С точки зрения науки о языке это — «единица языка, служащая для называния отдельного понятия»¹². В Живой Этике и «Гранях Агни Йоги» мы читаем: «Слова есть корабли мысли»¹³; «слово, в своём звуковом выражении, имеет глубокое огненное значение, по своему вибрационному ключу»¹⁴; «практически сила не в самих словах, но в создании волн»¹⁵.

Чтобы воздействовать на души читателей, передать им небесный огонь, зажечь их сердца, поэт выбирает одно слово из тысячи, а это очень трудоёмкий процесс. Прав В. Маяковский: «Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды»; становится понятен в своём глубоком утверждении Ф. Тютчев: «Мысль изреченная есть ложь». И вот уже облечённые в слова звуки начинают творить — «глаголом жечь сердца людей». Читая стихи, мы как бы вскрываем звуковую оболочку слов, и они начинают являть своё могущество над нашими читательскими душами, так как, по мнению А. Пушкина, «слова поэта суть уже его дела».

В момент чтения мы можем отметить приятность или возвышенность содержания стихов; заметить, как точно, живо, необычно поэт выражает мысли; можем быть очарованы музыкой слов. И при этом невольно попадаем под власть того, что «безотчётно и неуловимо», но «всему этому даёт жизнь». Это есть дух поэта, «в создании его тайно соприсутственный». В чём же состоит власть поэта над нашими читательскими душами? В. Жуковский, рассуждая о поэзии, писал: «Поэт творит словом, и это творческое слово, вызванное вдохновением из идеи, могущественно владевшей душою поэта, стремительно переходя в другую душу, производит в ней такое же вдохновение и её так же могущественно объемлет; это действие не есть ни умственное, ни нравственное — оно просто власть, которой мы ни силою воли, ни силою рассудка отразить не можем»; «...это есть тайное, всеобъемлющее, глубокое действие откровенной красоты, которая всю душу охватывает и в ней оставляет следы неизгладимые, благотворные или разрушительные... смотря по духу самого художника»¹⁶.

В.А. Жуковский убеждён: «Не в том, что составляет содержание поэтического произведения, заключается его нравственно-образовательное на нас влияние, а в том, что есть сам поэт...», потому что всё, «что скрыто внутри его души, то будет вложено тайно, безнамеренно и даже противонамеренно и в его со­здание. Если он чист, то и мы не осквернимся, какие бы образы нечистые или чудовищные ни представлял он нам как художник», ведь во время чтения поэт — наш проводник, нас «сопутствием своим берегущий». Итак, своё творение поэт не в силах отделить от самого себя. А вот в выборе предмета своего творчества поэт всегда свободен.

По мысли Жуковского, «поэзия живёт свободою; утратив непринуждённость (похожую часто на причудливость и своевольство), она теряет прелесть; всякое намерение произвести то или другое определённое, постороннее действие, нравственное, поучительное или... политическое, даёт движениям фантазии какую-то неповоротливость и неловкость, тогда как она должна легкокрылою ласточкою, с криками радости, летать между небом и землёю, все посещать климаты и уносить за собою нашу душу в этот чистый эфир высоты, на освежительную, беззаботную прогулку по всему поднебесью»¹⁷.

А вернувшись на землю, поэт должен показать всем нам «повсеместное присутствие духа Божия», ведь сила, данная поэту, есть «не иное что, как призвание от Бога, есть, так сказать, вызов от Создателя вступить с ним в товарищество создания»¹⁸. Именно поэтому «глас сего поэта всегда был Божий глас!»¹⁹

Так было и так должно быть. Но современная поэзия подчас служит иному: «Она покинула свой идеальный мир и, вмешавшись в толпу, потворствует её страстям»²⁰. Но не будем терять веру в истинную поэзию. И в наше сложное время есть верные своему призванию поэты, которые по-прежнему исповедуют ТВОРЦУ:

(В. Жуковский. Поэма «Камоэнс»)

И великое значение поэтического творчества тоже никогда не изменится, но обязательно настанет время, когда все поэты поймут:

(В. Жуковский. Поэма «Камоэнс»)

А утратившие искру Божью, прочтя эти немерк­нущие строки В. Жуковского, вновь воспламенятся:

(В. Жуковский. Поэма «Камоэнс»)

А вот нужно ли нам искать точный ответ на вопрос, почему читать поэзию любят не все? Александр Блок, например, считает, что «дело поэта вовсе не в том, чтобы достучаться непременно до всех олухов; скорее добытая им гармония производит отбор между ними, с целью добыть нечто более интересное, чем среднечеловеческое, из груды человеческого шлака». Наверное, каждый должен найти ответ для себя. И мнения наши будут самыми разными.

Список литературы

Бедный Демьян. Избранное. М.: Худож. лит., 1983.

Блок А.А. Избранные произведения. Л., 1980.

Блок А. О назначении поэта. М.: Правда, 1990. — Библиотека «Огонёк»; № 47.

В мире мудрых мыслей / Науч. ред. А.Г. Спиркин. М.: Знание, 1962.

Воронцов В.В. Служение музам: афоризмы, изречения, высказывания отечественных и зарубежных авторов о литературе и искусстве. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Современник, 1981.

Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 7 т. Т. 6. М.: Худож. лит., 1978.

Державин Г.Р. Сочинения: В 9 т. Т. 7. СПб.: Изд. Императорской Академии наук, 1872.

Державин Г.Р. Сочинения. Л.: Худож. лит., 1987.

Жуковский В.А. Избранное. М.: Правда, 1986.

Жуковский В.А. Стихотворения. Поэмы. Проза. М.: Современник, 1983.

Заболоцкий Н. Стихотворения и поэмы. М.: Правда, 1985.

Лермонтов М.Ю. Избранные сочинения. М.: Худож. лит., 1983.

Маяковский В. Собр. соч.: В 12 т. Т. 4. М.: Правда, 1978.

Мудрость России / Авт.-сост. А.Ю. Кожевников, Т.Б. Линдберг. СПб.: Издат. дом «Нева», 2005.

Радищев А.Н. Избранное. М.: Моск. рабочий, 1976.

Сельвинский И.Л. Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1971.

Тютчев Ф.И. Стихотворения. М.: Сов. Россия, 1986.

¹ Заболоцкий Н.А. На закате // Столбцы. Стихотворения. Поэмы. Л.: Лениздат, 1990. С. 228.

² Пушкин А.С. К другу стихотворцу // Полн. собр. соч.: В 17 т. Т. 1. М.: Воскресенье, 1994. С. 21.

³ Грани Агни Йоги. III. 313.

⁴ Рылеев К.Ф. Бестужеву // Сочинения / Сост. Г.А. Колосовский. М.: Правда, 1983. С. 119.

⁵ Фет А.А. Из предисловия к переводу «Превращений» Овидия // Сочинения: В 2 т. Т. 2. М.: Худож. лит., 1982. С. 169.

⁶ Григорьев А.А. Автору «Лидии» и «Маркизы Луиджи» // Сочинения: В 2 т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1990. С. 78.

⁷ Цит по: Рерих Н.К. Пламень вещей // Листы дневника. Т. 1. М.: МЦР, 1995. С. 270.

⁸ Пушкин А.С. Поэт и толпа // Сочинения: В 3 т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1985. С. 435.

⁹ Блок А. О назначении поэта. М.: Правда, 1990. — Библиотека «Огонёк»; № 47. С. 51.

¹⁰ Из Дневников Е.И. Рерих. 4 сентября 1921 г.

¹¹ Великие мысли великих людей: Антология афоризма. В 3 т. Т. 1. М.: РиполКлассик, 1998. С. 334.

¹² Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Сов. энциклопедия, 1972. С. 672.

¹³ Мир Огненный. II. 147.

¹⁴ Грани Агни Йоги. III. 10.

¹⁵ Листы Сада Мории. Озарение. 2 – IХ – 5.

¹⁶ Жуковский В.А. О поэте и современном его значении // Избранное. М.: Правда, 1986. С. 422.

¹⁷ Там же. С. 423 – 425.

¹⁸ Там же. С. 422.

¹⁹ Карамзин Н. Поэзия // Мудрость России / Авт.-сост. А.Ю. Кожевников, Т.Б. Линдберг. СПб.: Издат. дом «Нева», 2005. С. 475.

²⁰ Жуковский В.А. О поэте и современном его значении // Избранное. С. 427.