Если Вам нечто не близко, но если оно открывает сердце соседа, то неужели мы не претерпим, лишь бы зажечь чье-то сердце? Сердце, 212 |
О.В. РУМЯНЦЕВА, заведующая Мемориальным кабинетом Н.К. Рериха в Государственном музее Востока с 1979 по 2015 г.
V. Последняя весть
Одна из учениц Юрия Николаевича рассказала совершенно потрясающую деталь, которую я забыть не могу.
Собрались они на занятие в назначенное время. Какие-то занятия Юрий Николаевич вёл в утренние часы, до работы, а какие-то — после работы. Это было, видимо, в утренние часы, потому что они его ждали. Их было несколько человек. Это была весна, май. А его нет и нет, нет и нет. И они стали говорить между собой: «Ну вот, как он уже успел измениться. Как быстро принял правила нашей игры. Такой был аккуратный, чёткий во всех своих поступках, а тут опаздывает. На него это не похоже».
И вдруг в открытое окно влетел белый голубь. К одному сел на плечо, вокруг другого покружил, к третьему подлетел, ещё на одного сел, потом опять полетал вокруг... То есть он подлетел к каждому, кто сидел за столом, а потом вылетел в окно. А вечером они узнали, что Юрий Николаевич умер.
Эту историю я забыть не могу. Это самое сильное из всего того, что мне за всё время о Юрии Николаевиче было рассказано, что так запало в душу...
Татьяна Яковлевна Елизаренкова, тогда молоденькая его ученица, сказала, показывая на сердце: «Я не могу о нём говорить, у меня это здесь... Это непроизносимо. Это у меня здесь. Здесь», — и слёзы градом...