Журнал: № 3 (251), Март, 2015

В Музее Н.К. Рериха открылась выставка к Международному женскому дню 8 Марта

Н.А. Бестужев. Портрет Е.И. Трубецкой П.Ф. Соколов. Портрет М.Н. Волконской с сыном Николаем П.Ф. Соколов. Портрет А.Г. Муравьёвой Н.А. Бестужев. Портрет А.В. Ентальцевой Н.А. Бестужев. Портрет Е.П. Нарышкиной Н.А. Бестужев. Портрет А.И. Давыдовой Н.А. Бестужев. Портрет Н.Д. Фонвизиной Н.А. Бестужев. Портрет П.Е. Анненковой Н.А. Бестужев. Портрет А.В. Розен Н.А. Бестужев. Портрет М.К. Юшневской Н.А. Бестужев. Портрет К.П. Ивашевой

В этом году исполнится 190 лет с того памятного дня, когда произошло восстание декабристов. Свыше трёх тысяч солдат во главе с три­дцатью командирами вышли 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь, чтобы обновить Россию, даровать крепостнической стране демократические свободы. «Мы видели необходимость действовать, чувствовали необходимость пробудить Россию», — вспоминал позже в сибирских застенках Николай Бестужев.

Это были лучшие люди России — образованные, талантливые, благородные. Герои войны 1812 года, многие из которых были награждены золотыми шпагами с надписью «За храбрость».

«Всё самое благородное среди русской молодёжи — молодые военные, как Пестель, Фонвизин, Нарышкин, Юшневский, Муравьёв, Орлов, самые любимые литераторы, как Рылеев и Бестужев, потомки славных родов, как князь Оболенский, Трубецкой, Одоевский, Волконский, граф Чернышёв, — поспешили вступить в ряды этой первой фаланги русского освобождения», — писал А.И. Герцен.

Что же привело «лучших из дворян России» на Сенатскую площадь? Крепостничество в самых уродливых формах своих. Отечественная война 1812 года ещё более обнажила социальную несправедливость. Впервые в истории страны совершился не дворцовый переворот в чьих-то личных интересах, но восстание во имя Общего Блага, во имя свободы и блага России. Восстание было коротким, но осле­пительным, как вспышка молнии. Многие до сих пор ломают головы над «феноменом декабризма». Главное, что вызывает непонимание в действиях декабристов, — это то, что они не претендовали на власть.

В одном из писем к Н.Д. Спириной Б.Н. Абрамов писал: «Героические деяния запечатлеваются навсе­гда. (...) Подвиг не умирает в пространстве. Героические деяния в пространстве живут, вдохновляя людей на совершение новых».

Сами декабристы понимали значение своего подвига, даже после поражения восстания. Александр Бестужев-Марлинский написал:

Я не исчез в бездонной мгле,
Но, сединой веков юнея,
Раскинусь благом по земле,
Воспламеняя и светлея!

Они были первыми. Они пробудили новых героев и мощное освободительное движение, которое уже невозможно было остановить. И в том, что подвиг декабристов не пропал даром, большая заслуга их жён.

Николай I, едва успевший взойти на престол и напуганный восстанием, делает всё, чтобы исказить и умалить его смысл, ослабить впечатление, произведённое им на российское общество, пытается представить события 14 декабря как простой бунт и старается поскорее развеять память о нём. 120 человек осуждены, 5 из них повешены. Женщины — жёны, матери, сёстры — первыми открыто выразили поддержку осуждённым и начали бороться за своих близких, пуская в ход всё: родственные связи, влиятельные знакомства, прошения на «высочайшее имя». Они дают высокую нравственную оценку случившемуся. Проявление такого сочувствия рассматривалось властями как антиправительственный акт и требовало определённого мужества.

А.Г. Муравьёва сразу же безоговорочно поддерживает мужа. В первые дни после ареста она пишет ему в Петропавловскую крепость: «Не предавайся отчаянию, это слабость, недостойная тебя. Не бойся за меня, я всё вынесла. Ты упрекаешь себя за то, что сделал меня кем-то вроде соучастницы такого преступника, как ты... Я самая счастливая из женщин... Ты говоришь, что у тебя никого в мире нет, кроме матери и меня. А двое и даже скоро трое твоих детей — зачем их забывать. Нужно себя беречь для них. Ты способен учить их, твоя жизнь будет им большим примером».

Широко известны «Записки княгини Марии Николаевны Волконской», в которых она неоднократно подчёркивает полнейшую бескорыстность движения декабристов. Как на истинного патриота, героя, а не просто страдальца смотрит Волконская на осуждённого мужа.

Решение женщин ехать вслед за мужьями в Сибирь быстро получило громкую огласку. Публичной поддержкой осуждённых и своим добровольным изгнанием женщины открыто признавали их выступление проявлением высокого благородства и бескорыстного служения отечеству.

По приказу царя жёнам декабристов было создано немало препятствий. И всё-таки одиннадцать из них проделали этот путь.

Приговорённых к каторжным работам отправляли в Сибирь на рудники.

Николай I делал ставку на их изоляцию, с тем чтобы даже памяти о них не осталось. Осуждённые были лишены дворянства, всех титулов и гражданских прав, включая право переписки. И всё-таки царь просчитался. Одиннадцать прекрасных, самоотверженных женщин опрокинули его замысел. Приехав в Сибирь, они связали узников с внешним миром. А.Г. Муравьёва через тюремную решётку передаёт Пущину стихи Пушкина. Стихотворение «Во глубине сибирских руд...» даёт понять декабристам, что они не забыты, их помнят, им сочувствуют.

Женщины ведут переписку не только за своих мужей, но и за других заключённых. Эта деятельность приняла общественный характер, так как содержание писем распространялось далеко за пределы родственного круга, пробуждая общественное мнение и вызывая сочувствие и поддержку.

Восхищённый величием духа русских женщин, Н.А. Некрасов писал:

Пленительные образы! Едва ли
В истории какой-нибудь страны
Вы что-нибудь прекраснее встречали.
Их имена забыться не должны! (...)

Высок и свят их подвиг незабвенный!
Как ангелы-хранители они
Являлися опорой неизменной
Изгнанникам в страдальческие дни.

Действительно, необыкновенный подвиг каждой из них заслуживает памяти и почитания. В краткой статье не представляется возможным подробно рассказать о том, как они проделали нелёгкий путь в Сибирь, что претерпели, какие жертвы принесли, как спасали и своих мужей, и их товарищей; о том, как оставляли малолетних детей, пристраивая их у родственников и понимая, что, скорее всего, не увидят их больше никогда. По указу правительства, «невинная жена», последовавшая за мужем в Сибирь, должна была оставаться там до его смерти. Сроки заключения также не внушали оптимизма: Трубецкой, Давыдов, Юшневский, Муравьёв, Волконский были осуждены по первому разряду, то есть на каторжные работы навечно (впоследствии срок был сокращён до двадцати лет каторги).

Первой проложила путь в Сибирь княгиня Е.И. Тру­бецкая, которая отправилась вслед за мужем на следующий же день после его отъезда.

Княгиня М.Н. Волконская приезжает второй, оставив у родителей годовалого ребёнка. Вся семья противилась её отъезду, но не смогла поколебать решения Марии Николаевны. Когда ей сказали: «Подумайте об условиях, которые вам придётся подписать», — Волконская ответила: «Я подпишу их не читая». Такую же подписку вслед за Трубецкой и Волконской дали все женщины: становясь «жёнами ссыльнокаторжных», они отрекались от всех дворянских привилегий, давали согласие, что их дети, рождённые в Сибири, будут значиться крепостными.

Условия заключения декабристов были более суровы, чем у простых каторжников. Обычно каторжанин после работы возвращался в домик, где жила его семья, он был расконвоирован. Лишь после вторичного преступления на уголовников надевали кандалы и заключали в тюрьму, тогда как декабристы были в кандалах со дня своего приезда и имели право свидания с женой только на один час два раза в неделю в присутствии солдата.

Когда Волконская увидела мужа в кандалах, она была настолько поражена суровостью этого заточения, что упала перед ним на колени и поцеловала сначала его цепи, а потом его самого. У Н.А. Некрасова в поэме «Русские женщины» Мария Волконская говорит:

Он много страдал, и умел он страдать!..
Невольно пред ним я склонила
Колени — и, прежде чем мужа обнять,
Оковы к губам приложила!..

Осенью 1827 года декабристов переводят из Благодатского рудника в Читинский острог. К этому времени приехала А.Г. Муравьёва, женщин стало трое. Они окружили узников заботой, взяли на себя все хозяйственные хлопоты: готовили для заключённых еду, шили одежду. Легально и нелегально А.Г. Муравьёва получала от знакомых и родственников большие денежные суммы и всё без остатка тратила на то, чтобы облегчить жизнь декабристов. Она организовала присылку русских и иностранных книг, журналов и газет, и декабристы были в курсе всего, что происходит в мире, обеспечивала доктора Ф. Вольфа медикаментами и травами, Н. Бестужева — всем необходимым для рисования, благодаря чему были созданы портреты декабристов, их жён и детей.

Вскоре к женщинам присоединились А.В. Ентальцева, Е.П. Нарышкина, А.И. Давыдова и Н.Д. Фонвизина. Что значили приезд и поддержка женщин для декабристов, мы узнаём из их воспоминаний, записок, стихов. Вот как пишет В.Л. Давыдов о своей жене Александре Ивановне: «Без неё меня уже не было бы на свете. Её безграничная любовь, её беспримерная преданность, её заботы обо мне, её доброта, кротость, безропотность, с которою она несёт свою полную лишений и трудов жизнь, дали мне силу всё перетерпеть и не раз забывать ужас моего положения». Поэт-декабрист Александр Одоевский посвятил им такие строки:

Вдруг ангелы с лазури низлетели
С отрадою к страдальцам той страны,
Но прежде свой небесный дух одели
В прозрачные земные пелены.

И вестники благие провиденья
Явилися, как дочери земли,
И узникам, с улыбкой утешенья,
Любовь и мир душевный принесли.

И каждый день садились у ограды,
И сквозь неё небесные уста
По капле им точили мёд отрады...
С тех пор лились в темнице дни, лета;

В затворниках печали все уснули,
И лишь они страшились одного,
Чтоб ангелы на небо не вспорхнули,
Не сбросили покрова своего.

(Чита, 25 декабря 1829 г.)

Последней в Чите появилась Полина Гебль, невеста И.А. Анненкова. История любви кавалергарда и простой модистки, приехавшей из Франции в Москву, отражена в художественной литературе. Она легла в основу романа А. Дюма «Учитель фехтования». Опера Ю.А. Шапорина «Декабристы» в первой редакции называлась «Полина Гебль». Девушка решила последовать за любимым на каторгу, добившись особого разрешения царя. Здесь они были повенчаны.

В Чите женщины продолжали бороться за облегчение жизни заключённых. Скоро им разрешили свидания на дому, но по-прежнему только два раза в неделю и в присутствии солдата. Лишь на четвёртом году их пребывания на каторге с заключённых сняли кандалы.

Летом 1830 года декабристов переводят из Читы в Петровскую тюрьму. Во время перехода к колонне декабристов присоединились ещё две отважные женщины — А.В. Розен и М.К. Юшневская.

В Петровском Заводе им было дозволено жить вместе с мужьями в тюрьме. Н.Д. Фонвизина писала: «Вы себе и представить не можете этой тюрьмы, этого мрака, этой сырости, этого холода, этих всех неудобств. То-то чудо Божие будет, если все останутся здоровы...» Год спустя семейным сосланным было разрешено жить вне тюрьмы с семьёй.

Женский кружок увеличился с приездом Камиллы Ле-Дантю. В критический момент жизни Василия Петровича Ивашева, когда он был доведён до предела отчаяния, он узнал не только о любви к нему молодой и прелестной девушки, но и о её готовности приехать к нему в Сибирь. Осенью 1831 года в Петровском Заводе состоялась их свадьба. В годовщину свадьбы Камилла писала матери: «Год нашего союза, матушка, прошёл как один счастливый день».

Духовная жизнь декабристов на каторге была весьма интенсивной. Между узниками существовала договорённость читать всё написанное каждым из них. А.И. Одоевский знакомил товарищей с историей русской литературы, Ф.Б. Вольф — с основами физики, химии и анатомии. Н. Муравьёв читал лекции по военной истории, Н. Бестужев — по истории русского флота; изучались иностранные языки.

По окончании срока каторги декабристов расселили по всей Сибири. Каждый из них нашёл практическую деятельность по душе и на пользу края. Таким образом они внесли огромный вклад в развитие Сибири. Их отличала не только высокая образованность, но и большая нравственная культура. Они обучали сибиряков искусствам, брали на воспитание детей, устраивали школы. Они учили сеять хлеб, впервые в Восточной Сибири начали выращивать овощи, применять удобрения. Во время эпидемии холеры, рискуя жизнью, ухаживали за больными.

Тридцать лет провели декабристы в Сибири, но, вопреки замыслу Николая I, не затерялись, не сгинули, не опустились, но сохранили достоинство и подняли жизнь этого края на новый уровень.

О жёнах декабристов написано много благодарных и восторженных слов. Закончим словами декабриста А.П. Беляева: «Кто может достойно воздать вам, чудные ангелоподобные существа! Слава и краса вашего пола! Слава страны, вас произрастившей! Слава мужей, удостоившихся такой безграничной любви и такой преданности таких чудных, идеальных жён! Вы стали поистине образцом самоотвержения, мужества, твёрдости при всей юности, нежности и слабости вашего пола. Да будут незабвенны имена ваши!»

Литература

Анненкова П.Е. Записки жены декабриста. СПб., 1915.

Декабристы и Сибирь. М., 1988.

Записки княгини Марии Николаевны Волконской. СПб., 1914.

Зильберштейн И.С. Художник-декабрист Николай Бестужев. М., 1988.

Павлюченко Э.А. В добровольном изгнании. М., 1976.

Составитель Людмила Толстихина

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: