Журнал: № 8 (208), Август, 2011

ПАВЕЛ ФЁДОРОВИЧ БЕЛИКОВ (29 июля 1911 г. — 15 мая 1982 г.) Слева направо: П.Ф. Беликов, М.И. Качальская, Л.Р. Цесюлевич. Первые Рериховские чтения. Новосибирск, 1976

Кшатрий. Воин. Стойкий, бесстрашный, самоотверженный защитник Истины. Человек особого склада...

Есть люди, которых награждают эпитетами, подобными этим. Награждают, но не при жизни, чаще всего лишь после смерти. Человечество умеет чтить по-настоящему только усопших. Когда они живут, их обычно не признают, в лучшем случае — не замечают.

А как их заметить? Каковы они, когда живут среди нас, когда ходят по коре этой планеты с названием Земля?

Их немного. Они как колонны Света, держащие небосвод, вспыхивающие то в одном народе, то в ином. Но они есть. О них сказал Великий Путник, Христос: «Вы — соль земли».

Я знал их несколько. Были такие встречи. Эти люди становились близкими и дорогими. Об одном из них расскажу теперь. Познакомился я с этим человеком осенью 1960 года в Риге. Встретился с ним в момент печальный, траурный, грустный — на проводах в последний путь истинного, испытанного кшатрия Духа, воина Света, прошедшего тюрьмы, пытки, лагеря, прошедшего все испытания и до последней минуты продолжавшего жертвенную свою миссию несения Истины, — Рихарда Яковлевича Рудзитиса. Но об этом особом человеке разговор отдельный.

На этом событии было очень много людей. Все, кто был бесстрашен, кто не боялся в траурном шествии идти через весь город за катафалком непризнанного, отверженного, осуждённого поэта, писателя, философа, все истинные интеллигенты Прибалтики были здесь. Но не в этот день состоялось знакомство. Состоялось на следующий день. В дом семьи Рудзитиса пришёл некто, ранее мне неизвестный, смелый, убеждённый. Пришёл со своей идеей дальнейшей борьбы — Павел Фёдорович Беликов, из Эстонии, из Таллинна. Пришёл сказать многое, сказать наболевшее, сказать то, что считал истиной. Видно было — личность сильная, не сомневающаяся, не колеблющаяся, готовая к открытому бою. И очень любящая, ценящая то, что принесли миру Рерихи.

Но он пришёл не с тем, чтобы заявить, что теперь он станет продолжателем того пути, каким шёл Рихард Яковлевич. Он пришёл не с тем, чтобы что-то отрицать в делах подвижника, ушедшего в Высшие Измерения. Он пришёл не с тем, чтобы провозгласить, что отныне лидер — он. Нет, пришёл сказать нечто новое, в то время небывалое, в тех условиях, казалось, невозможное. Он открывал глаза на то, чем можно обогатить свой прежний путь, он раскрывал шире те врата, которые были уже известны, он делал просторнее ту дорогу, которой я уже шёл. Он указывал на возможность труда, необходимейшего и своевременнейшего, к которому он сам привержен и содействовать в котором призывал и меня. Он не скрывал, что пытается подражать самому Николаю Рериху в деле привлечения новых сотрудников.

Чем выше, тем многообразнее, чем выше, тем просторнее все горизонты, чем выше, тем необычнее. Это только чем ниже, тем однообразнее. Есть новый подход, как в реальных условиях тех дней можно вносить в сознание народа и его правителей основы того Мира, что принёс Николай Рерих, что принесли все Рерихи. Если невозможно сказать полную истину, то надо утверждать то, что по сознанию данного момента возможно. Рерих — патриот России, безвозмездно принёсший в дар своей Родине всё своё достояние. Рерих — борец за мир, за Культуру. Рерих — признанный во всём мире художник. Рерих — академик Российской Академии Художеств, получивший это высокое звание по предложению И.Е. Репина, авторитет которого неоспорим. Рерих — Мастер гор, несомненный реалист в передаче их величественного образа, понятный альпинистам и любимый ими. Разве это мало? Разве сегодня за признание этого нельзя смело и открыто бороться? Пусть это не всё, пусть не всё величие могущественного Мастера, но — основа, прочная основа на земле. Если фундамент надёжен, то и башню выстроить на нём можно будет новым поколениям в новых условиях и до истинной её высоты.

Так в довольно продолжительной беседе, убеждённо и пылко, вкладывая всю силу духа в слова о чрезвычайной насущности просвещения самых широких масс и приобщения к тому прекрасному, что несли четверо стражей Истины — Рерихи, убедил он меня в правоте своих взглядов.

И затем, все дальнейшие десятилетия, сотрудничество с ним в этом направлении укреплялось и продолжалось самым оживлённым образом до последних дней его жизни.

Тогда же, в той первой беседе, он изложил своё видение плана действий. Это — издание книги в серии «Жизнь замечательных людей», сокращённо — «ЖЗЛ», издаваемой большими тиражами и весьма популярной в народе. Затем — научные монографии о нём как о художнике, статьи в центральных и региональных журналах, в газетах. При этом он подчёркивал, что кроме популярных изданий очень важно для закрепления имени Мастера добиться выхода книг о нём под эгидой самых ведущих в Государстве учреждений культуры. И главное — тесное сотрудничество со Святославом Николаевичем Рерихом, помощь ему в решении дел великого наследия его Родителей. И дальше — смелое вхождение в контакт с руководителями соответствующих министерств, ведомств, редакций. И больше всего связь нужна с Москвой, ибо именно центральные органы власти определяют всё направление идеологии в стране.

И в связи с этим, чтобы быть ближе к Москве, результативнее решать все названные задачи, он решил повременить с переездом на Алтай. Ведь он встречался с Юрием Рерихом, помогал ему в деле публикации и продвижения первых изданий. И, так же как автору этих строк, сын Елены Ивановны и Николая Константиновича настоятельно советовал ему переехать в этот заповедный край. Когда случилось, что пришлось провожать в последний путь Юрия Николаевича в мае 1960 года, Павел Фёдорович, обсуждая со Святославом Николаевичем, как продвигать дело Рерихов при создавшемся положении, получил от младшего сына великих Родителей совет оставаться пока на месте, в Эстонии. И тогда же наметились теснейшие деловые и дружеские связи Павла Фёдоровича с этим прекраснейшим человеком — последним из Рерихов.

За первой моей встречей с Павлом Фёдоровичем последовали ещё многие. И переписка была регулярной. Уже будучи здесь, на Алтае, изучая алтайский период жизни Рерихов, я делился с ним всеми находками и новыми сведениями. Они частично вошли в книгу из серии «ЖЗЛ» и монографию, созданную Павлом Фёдоровичем совместно с научным сотрудником Русского музея Валентиной Павловной Князевой. Когда и одна, и вторая книги вышли, оказалось, что большая часть материала была сокращена редакциями, несмотря на то, что всё было заранее основательно «отфильтровано» самими авторами. Позже Павел Фёдорович показывал мне объёмистую папку со своей рукописью книги из серии «ЖЗЛ». Если бы всё это было принято, то эта книга для широкого читателя была бы в два раза обширнее и богаче сведениями.

«Мой Вестник» — так Павел Фёдорович говорил о том образе Рериха, что создавал он в своей книге. Спорил с редакциями, думал, как выправить все перекосы, существовавшие в те времена в представлениях о великом Вестнике. Писал новые статьи, при встречах со мной зачитывал свои новые работы, главы для будущих книг, советовался, искал способы сказать так, чтобы было верно.

Непосредственных встреч с Павлом Фёдоровичем в 1960 – 1970-е годы было много. Я приезжал к нему в Эстонию. Всегда он гостеприимно встречал. В первый приезд провёл основательную экскурсию по своему городу — Таллинну, показал прекрасно сохранившуюся средневековую его часть, древний Вышгород и Нижгород с крепостной стеной, башнями, воротами. Провёл через узкий таинственный проход в городской стене с лестницей в верхний город, где ещё в XIX веке было яркое проявление полтергейста: со сводчатого потолка, образуясь прямо на глазах под ним, падали вниз камни, загораживая проход. И только некий просвещённый в вопросах оккультизма полицейский смог это «безобразие» прекратить, яростно помахав в этом заколдованном месте своей саблей.

В Таллинне у Павла Фёдоровича была своя квартира, но уже тогда он её передал своим детям, сам же с женой, Галиной Васильевной, жил в сельской местности, в посёлке Козе-Ууэмыйза Харьюского района Эстонии. В двухэтажном доме, на втором этаже, в довольно тесной двухкомнатной квартире размещалась семья этого писателя, публициста, общественного деятеля. Все стены до потолка были в полках с книгами. Полки — просто обструганные, некрашеные доски. Из мебели только самое необходимое — письменный стол с неизменной пишущей машинкой, диван и опять — шкафы с книгами.

Там вечерами проходили и наши сугубо личные, доверительные беседы. Он рассказывал, как подошёл к Рериху. С юности он очень любил литературу. Много читал. Сам писал. Хотел быть писателем. Болел лёгкими, был очень худым, даже тощим. Работал представителем в Эстонии советской фирмы «Союзпечать». И так вступил в контакт с Николаем Константиновичем — через него великий Мастер выписывал советские издания. Постепенно переписка их стала регулярной, контакты всё более укреплялись. Во время Великой Отечественной войны, конечно же, все связи прервались. Прибалтика, как и многие другие регионы, была оккупирована немецкими войсками. Семья Беликовых тогда жила на хуторе в отдалённом районе. Однажды утром в окно заметили, что через поля приближается к их дому группа жандармов. Отец Павла Фёдоровича сказал сыну: «Беги, Павел, это за тобой!» Думали, что из-за сотрудничества с Советским Союзом в книготорговле идут за ним. Павел Фёдорович, схватив со стола буханку хлеба, как был, в одной рубашке, выскочил в окно на задней стороне дома и убежал в лес. Там прятался весь день, а вечером тайком вернулся домой. И там узнал, что приходили не за ним, а за братом матери, его дядей, из-за каких-то антифашистских его выступлений или дел, о чём в семье не знали. Дядю арестовали, и в конце концов в фашистских тюрьмах он и погиб.

Рериховского общества в Эстонии в довоенные времена, в отличие от Латвии и Литвы, не было. Была лишь группа интересующихся лиц. В ней Павел Фёдорович не состоял. Поэтому, когда в 1948 году члены общества Рериха Прибалтики подверглись арестам, его не взяли. Он в списках не значился.

Все эти годы Павел Фёдорович собирал материалы о Н.К. Рерихе, особенно биографические сведения. Анализировал жизнь, действия, поступки Николая Константиновича, отмечал, что он очень чутко, вдумчиво, предвидя будущее сотрудничество, заранее устанавливал связи с культурными и государственными деятелями разных стран. Внимательно, и именно по сознанию, укреплял те контакты, которые могли бы стать основой для будущего культурного сотрудничества.

Когда в 1957 году в Москву приехал Юрий Рерих, Павел Фёдорович не раз встречался с ним, и тогда его деятельность стала обретать конкретные формы. Был он и на проводах в последний путь Юрия Николаевича, внезапная кончина которого так потрясла всех близких ему людей. Старался помочь Святославу Николаевичу в той трагической ситуации.

Святослав Рерих нуждался в помощниках, которые бы содействовали ему в делах, которые он должен был свершать в Советском Союзе. Павел Фёдорович отлично подходил на роль такого сотрудника, и по сути дела он стал его личным секретарём и делопроизводителем в нашей Стране. Таким образом, Святослав Николаевич все дела и вопросы в основном решал через Павла Фёдоровича, переписывался почти исключительно с ним, ибо, будучи повсеместно, в разных странах и слоях общества, востребованным и желанным человеком, был вынужден беречь своё время, в том числе для творчества, для искусства.

А в сугубо бытовом, земном плане все последние десятилетия Павел Фёдорович работал главным бухгалтером в совхозе в местечке Козе-Ууэмыйза. И ему удавалось гармонично сочетать эти три разные сферы своей деятельности: работу над книгами и статьями о Н.К. Рерихе, исполнение обязанностей секретаря и помощника Святослава Рериха и решение всех финансовых проблем сельскохозяйственной артели. Он сумел так хорошо наладить деятельность экономистов и младших бухгалтеров, что мог приходить на работу редко, и не подчинёные спрашивали его, что делать, а он их спрашивал о положении дел и выносил своё решение. Директор совхоза очень его ценил и дорожил им, ибо он компетентно, изобретательно и нестандартно умел удачно выводить дела из всех сложных ситуаций, которые нередко возникали в хозяйстве. Руководство совхоза поэтому всегда предоставляло Павлу Фёдоровичу в нужное ему время отпуск или же командировку в Москву, а то и в иные города, когда это было необходимо ему для сопровождения по Стране Святослава Николаевича.

Павел Фёдорович обладал редкостным свойством легко и естественно входить в контакт с государственными или общественными деятелями любого уровня, мгновенно становиться среди них «своим» и оказываться в числе тех, кто влияет на решение вопросов. Помню, как он, впервые приехав в Новосибирск на очередные Рериховские чтения и будучи там совершенно неизвестным человеком, притом издалека и не обременённым никакими, ни научными, ни государственными, ни общественными званиями, тем не менее с первых минут на равных общался с академиком А.П. Окладниковым, доктором наук В.Е. Ларичевым, директором Новосибирской картинной галереи М.И. Качальской, занял место в президиуме и деятельно руководил конференцией. Это свойство, несомненно, помогало ему успешно решать все свои задачи в издательствах, редакциях и иных учреждениях. Относился он ко всем с великим доброжелательством и тактом, при этом ему были свойственны не только умение убедительно говорить с разными людьми, но и добрый, мудрый юмор, весьма часто посещавший его. Так, он мне рассказал, что когда ему довелось посетить одну редакцию в Москве сразу после ухода от руководства Страной Никиты Хрущёва и поинтересоваться, как продвигаются дела с его публикацией, то редактор ему заявил, что теперь неизвестно, как быть с Рерихом, на что Беликов парировал: «Теперь неизвестно не только как быть с Рерихом, но и как быть с кукурузой». И тут он, как всегда в подобных случаях, заразительно смеялся. Старшее поколение наверняка помнит, как этот генеральный секретарь активно внедрял выращивание данной сельскохозяйственной культуры у нас в Стране.

В Барнаул Павел Фёдорович приезжал дважды. Первый раз, кажется, в 1971 году, вместе с Галиной Васильевной. Гости с интересом осмотрели наш город, долго и восхищённо любовались бескрайними, широкими просторами Алтая, открывающимися с высокого берега Оби, посетили музеи. Я приглашал Павла Фёдоровича поехать вместе в Горный Алтай, посмотреть на те горы, что так полюбил его великий Вестник, Николай Рерих. Не отказывался, но говорил, что пока у него масса дел и публикаций. Второй раз Павел Фёдорович посетил наш город в 1975 году, уже один, без супруги.

Все свои статьи, что я писал здесь, на Алтае, о Николае Рерихе, все публикации в газетах «Молодёжь Алтая», «Алтайская правда», в альманахе «Алтай», в «Уральском следопыте», новосибирском журнале «Сибирские огни» я неизменно посылал Павлу Фёдоровичу. Он всегда давал свой отзыв, очень сердечно и дружески поощрял писать ещё, отмечал «хороший слог», что «легко читается», что «пишется по дыханию», что есть увлекательная эмоциональность, но постепенно, как я потом понял, он настраивал меня и на сугубо научную работу.

И когда в 1977 году началась подготовка к составлению книги «Н. Рерих. Жизнь и творчество» в издательстве «Изобразительное искусство» под эгидой Института теории и истории изобразительного искусства при Академии Художеств СССР, этой самой авторитетной в Государстве инстанции по проблемам искусства, что тоже было очередным и великим достижением Павла Фёдоровича, мне пришлось убедиться, сколь внимательным, доброжелательным, но в то же время неотступно требовательным он был как редактор. Мне было предложено написать для этой книги статью об алтайском периоде творчества Великого Мастера. Материалов и публикаций по этой теме у меня было уже много. Я написал так, как мне это всё виделось. Послал Павлу Фёдоровичу, который был мне определён официальным редактором. Ответ пришёл очень одобрительный, вдохновляющий уверенно писать, но рукопись моя, отпечатанная на машинке, которую он мне вернул, была вся испещрена красными чернилами — замечаниями и требованиями что-то добавить, что-то сократить, что-то переставить местами. Я опять сел за письменный стол и вскоре послал ему исправленный вариант, в соответствии с тем, как я понял его указания. Ответ был ещё более дружеским, но количество правок и замечаний не уменьшилось. Создавалась как будто тупиковая ситуация. Пишу всё вроде бы верно, но опять не так. Что было делать? Но я понимал, что бросать дело недопустимо. Ведь в таком значительном издании должны быть материалы о Рерихе и Алтае, нельзя же упустить такую возможность. И я решил работать до победного конца. В результате пришлось мне послать моему столь требовательному редактору аж семь каждый раз новых вариантов. За письменным столом над этой не столь уж объёмистой статьёй я просидел почти год. Но седьмой вариант всё же был одобрен всеми редакторами и под названием «На Алтае» появился в том представительном издании «Н. Рерих. Жизнь и творчество», которое увидело свет в 1978 году. В итоге я получил истинную школу того, как пишутся научные статьи, и до сих пор очень благодарен за это Павлу Фёдоровичу.

В конце 1970-х годов я работал над изучением принципов живописи Святослава Рериха и познакомил с основными результатами своих исследований Павла Фёдоровича. Он счёл тему очень актуальной, и для того, чтобы я мог достоверно решить ряд вопросов, связанных с творчеством этого необычного художника, при очередном приезде Святослава Николаевича в Москву специально добился для меня гораздо более продолжительной беседы с ним, чем обычно выделялось многочисленным посетителям. Беседа состоялась и была крайне полезной для моей работы. А затем, когда статья была завершена, Павел Фёдорович настоял, чтобы я лично вручил её Святославу Рериху. Это было в 1981 году.

Павел Фёдорович неизменно сопровождал Святослава Николаевича при всех его приездах в нашу Страну. Очень многое этот последний из Рерихов поведал своему верному секретарю и помощнику о жизни и своей, и своих великих Родителей. Затем эти материалы Павел Фёдорович обобщил в попытке дать образ духовной жизни Рерихов. А при наших встречах или здесь, на Алтае, или в его доме в Козе-Ууэмыйза, вечерами, когда текущие вопросы публикаций были уже обсуждены, тихим голосом, доверительно он рассказывал многое и мне.

Павел Фёдорович Беликов был первым после Юрия Николаевича Рериха, кто убеждённо и последовательно боролся за достойное утверждение в нашей Стране, в России, имени Николая Рериха, за внесение в жизнь столь любимой этим великим Мастером Родины того колоссального наследия, что было создано и накоплено всеми Рерихами и что так жизненно необходимо для возрождения человечества. Именно Павел Фёдорович сумел заложить основы позитивного общественного мнения по отношению к этой прекраснейшей русской Семье. И на упроченном им фундаменте продолжились, продолжаются и будут продолжаться новые исследования, публикации, издания и переиздания.

Ушёл из жизни Павел Фёдорович как воин, как истинный кшатрий — на поле боя, на своём бессменном посту. Сто лет со дня рождения человека — ещё не достаточный срок для полной оценки вклада, внесённого им в духовную Культуру. Истинная оценка, несомненно, будет дана в будущем.

* Воспоминания о П.Ф. Беликове, прочитанные 31 июля 2011 г. на торжественном собрании, посвящённом 100-летию со дня его рождения.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: