О нервной горячности в действиях.

Посмотрим с точки зрения начертаний. Всякая горячность сопровождается некоторой судорожностью движений, безразлично на каком плане, и начертание становится изломанным. Надо отличать горячность от горения. Горение есть начертание прямой линии, без дрожащих изгибов и перебоев в темпе рисунка. На первых порах эти два понятия — горения и горячности — часто смешиваются, но даже на самых малых примерах можно увидеть их различие в выражении и результатах. Можно начать с внешних малых движений, когда горячность даёт порывистость и суетливость, в то время как горение может внешне и не проявляться в обычном понимании, но даёт собранность и сдержанную чёткость в движениях. На плане астрала горячность являет вихри, мечущиеся подобно разорванным ветром клочьям облаков, в то время как горение даёт ровную прозрачную сферу, не колеблемую никакими внешними астральными дуновениями. В ментале лихорадочное состояние горячности сказывается в порождении несвязных обрывков мышления, непоследовательно скачущих один за другим. Но горение даёт целостную цепь здорового мышления и оформляет мысленный план. В сфере огня горячность совсем не пригодна, так как получается самосгорание или, в лучшем случае, самообжигание, так как огонь неорганизованный, усиленный сферой огня окружающего, очень вреден и разрушителен. Но ровное горение согласуется с миром огня и взаимно усиливается и поддерживается.

Непоколебимость — поймём это понятие и с точки зрения колебания нашего огня. Пусть оно встанет для нас как столб немеркнущего, не мерцающего, но — ровно сияющего света. Много мудрости требует горение, мудрости, приходящей, с одной стороны, из опыта жизней, и с другой — из Высших Сфер. Не забудем это двойное обогащение. О нём можно сказать много — о сочетании в человеке мудрости накопленной с мудростью воспринятой. Именно это сочетание и даёт синтез оформления человека.