В 1911 году петербургские газеты запестрели заголовками о новом театральном предприятии — возрождении «Старинного театра» в Петербурге. Первые постановки были намечены уже на осень текущего года.
Инициатива образования принадлежала барону Н.В. Дризену1 и режиссёрам Н.Н. Евреинову2 и К.М. Миклашевскому3. Главной целью этого проекта являлось воссоздание пьес старых европейских театров, начиная со средних веков. Предполагалось начать с постановок испанского театра XVI и XVII веков, театральной эпохи неувядаемого Лопе де Вега, Кальдерона, Тирсо де Молина и Сервантеса, исключительно по данным исторических материалов. Организаторам было интересно показать самый расцвет испанской драматургии.
В «Петербургской газете» писали, что «мысль о таком театре возникла под влиянием полного отсутствия новых пьес»4.
Подготовка к открытию началась в 1910 году и к лету 1911 года уже велась ускоренными темпами. «Летом все трое главных руководителей отправились за границу: Н.Н. Евреинов — в Неаполь, где, проведя кропотливейшие изыскания, нашёл множество материалов, характеризующих старый испанский театр, ввиду того что город этот долгое время находился под испанским влиянием; Н.В. Дризен и К.М. Миклашевский съездили в Испанию, произвели там, в свою очередь, обширные розыски в области документов, относящихся к великому прошлому испанского театра, собрали всю необходимую иконографию, посмотрели современные сценические представления, ознакомились с испанскими танцами, игравшими столь большую роль в испанском театре, вообще надышались воздухом Испании, а это было чрезвычайно важно для выработки в себе правильного отношения к предмету своей работы»5.
Предполагалось, что драматическое действие в спектаклях должно сопровождаться музыкой и танцами. Аранжировку старинной испанской музыки взял на себя И.А. Сац6. В качестве ближайшей участницы была приглашена Н.И. Бутковская7, «одарённая редким по тонкости чувством прекрасного во всех формах его проявления»8.
Организаторы намеревались под эгидой «Старинного театра» образовать целое художественное предприятие, действующее постоянно. Осенью при театре открыли школу пластики и танца во главе с артистом Императорских театров В.И. Пресняковым. Труппа была собрана преимущественно из молодёжи. В неё вошла часть бывших сотрудников театра Комиссаржевской и других театров.
Режиссуру поделили между собой Н.Н. Евреинов, барон Н.В. Дризен, К.М. Миклашевский и Н.И. Бутковская.
К участию была привлечена целая группа известных литераторов и художников. Все — уже известные имена: Николай Рерих, Евгений Лансере, Александр Бенуа, Иван Билибин, Николай Калмаков, Владимир Щуко.
Организаторами были сняты выставочные помещения Соляного городка, находившегося на Фонтанке, в которых архитектором Щуко была сооружена специальная сцена, приспособленная к задачам «Старинного театра».
Спектакли открывались 18 ноября 1911 года драмой Лопе де Вега «Фуенте Овехуна» («Овечий источник»). В следующие дни должны были быть показаны пьесы «Благочестивая Марта» Тирсо де Молина, «Великий князь Московский и гонимый император» Лопе де Вега, «Чистилище св. Патрика» Кальдерона и др.
Накануне открытия режиссёр Н.Н. Евреинов отмечал, что «"Фуенте Овехуна" представляет собою несколько драм, образующих в своём сцеплении общую драму целого народа, стремящегося найти под сенью монархической власти защиту от ужасов феодального произвола.
Цель первого спектакля — показать зрителю XX века во всей исторической и художественной наглядности, что представлял собою в Испании рубежа XVI–XVII веков народный театр. Зрелище это имеет очень мало общего с нормальным театром нашего времени»9.
Предполагалось, что актёры должны играть без сменных декораций — под «открытым небом». Декорация по эскизу Н.К. Рериха должна была выполнять роль открытой местности, где на древнем лобном месте актёры нашли для себя подходящее место для своего представления.
Костюмы были сделаны по эскизам И.Я. Билибина и помогавших ему учениц Императорского Общества поощрения художеств А.Х. Вестфален, М.Ф. Завадской и В.П. Бурсиян.
По примеру испанского театра антракты заполнили своеобразными испанскими плясками и интермедиями. Всего запланировано было три антракта. Во время первого ученицы школы «Старинного театра» должны исполнять роль испанских танцовщиц в пикантных нарядах, по примеру того, как в древности испанские антрепренёры выпускали танцовщиц, которые своей привлекательностью и красотой должны были разжигать страсти театрального зрителя.
Во втором антракте должна быть показана забавная интермедия Сервантеса «Два болтуна», поставленная в нарочито-балаганном стиле. Эдуард Старк так комментировал это нововведение: «Тут был показан этот столь курьёзный с нашей точки зрения обычай испанского театра разыгрывать в антрактах драмы произведения комические, с драмой никак не связанные, и тем перебивать сосредоточенное настроение, вызванное созерцанием грустных сцен, настроением непринуждённой весёлости»10.
Перед первым представлением была проделана громадная работа: зал и фойе театра украшены по рисункам академика В. Щуко. Посетитель, попадая в фойе, переносился сразу в обстановку богатого испанского дома. Пространство было освещено двумя рядами люстр, по стенам расставлена старинная мебель, сами стены украшены щитами с гербами, пол застлан ковром. Там же устроена маленькая экспозиция: на обозрение публики выставлены эскиз декорации Н.К. Рериха и рисунки костюмов, выполненные И.Я. Билибиным с ученицами Общества поощрения художеств. В прессе отмечали: «Нельзя описать всю прелесть пленяющих глаз потускневших гербов на стенах, строгую красоту дивных люстр и канделябров, очарованье ниспадающего мягкими складками по бокам сцены бархата. Всё это не более как картон и грубый холст, но до чего они хороши»11.
Из фойе зритель попадал в зрительный зал, которому тоже придали особое настроение: «Стены декорированы так же, как и в фойе; такой же мягкий, ровный ласкающий свет; занавеса нет, рампы тоже, конечно, никакой нет; зрительный зал как-то нечувствительно сливается со сценой, оттуда глядит на нас кусочек Испании. Представьте себе, что вы перенеслись в XVI век, что очутились в маленьком испанском городке, на площади, где заезжая труппа актёров намерена разыграть последнее произведение талантливейшего Лопе де Вега "Фуенте Овехуна". Угрюмыми утёсами нагромоздились вокруг горы; вон там, налево, точно высеченная из одного куска с окружающими скалами, подняла к небу остроконечную главу свою церковь; внизу — дома, нескладные, странные, огромные; между ними вытянулась ровная площадка — бывшее лобное место; густые тяжело сбитые облака застыли на небе... на всём — испанский колорит, несколько суровый, жёсткий. Отличная декорация эта вылилась из фантазии Н.К. Рериха»12.
Здесь нужно сказать, что Н.К. Рерих не писал саму декорацию. По его эскизу её выполнил художник В.В. Эмме. К сожалению, он не смог полностью передать впечатление, вложенное Николаем Константиновичем. К тому же декорация была сжата и урезана, чтобы подойти под импровизированную сцену в Соляном городке. Сказался и недостаток освещения. В связи с этим она утратила свой характер. Конечно же, Н.К. Рерих был этим раздосадован. Он писал Дризену: «...считаю декорацию не выражающею мой эскиз, как по краскам (неверны синие и жёлтые тона) так и по пятнам и по контуру. Не говоря уже о кулисах, я особенно жалею, что не удалось получить впечатление задней завесы и гамма тоновая получилась не моя»13.
Тем не менее, как отмечали критики, декорация производила внушительное воздействие. Вот как описывал свои впечатления Эм. Бескин в московской газете «Раннее утро»: «Глубина времён, седая древность, душа истории — этого не передашь сухой музейностью. Не заразишь ею театральной толпы так, как заразил её своей кистью Рерих. В связи с освещением, которое даётся, видимо, тоже по указанию художника, декорацию "Фуенте Овехуна" надо считать рекордной по красоте и проникновенности. (...)
В то время как большинство современных художников-декораторов дразнят яркими, пёстрыми, подчас до безвкусия и бессмысленности, мазками, Рерих эпически спокоен. Он тих и глубок. Он мистичен в реализме.
Красивыми пятнами падают на фон Рериха костюмы по рисункам Билибина. Они не сделаны в костюмерной сами по себе. Они выработаны в том единстве, в той гармонической целостности, которой редкий образец даёт вся постановка "Фуенте Овехуна"»14. Ему вторил корреспондент из журнала «Студия»: «Замечательна несменявшаяся декорация спектакля — пейзаж, на фоне которого бродячие актёры ставят пьесу перед воображаемой толпой горожан на площади. Декорация по эскизу Рериха выполнена Эмме, и с великолепной техникой и настроением передаёт клубящиеся облака из-за утёса, на котором высится вдали старый замок»15.
Через много лет сам Рерих вспоминал: «Когда начались переговоры о постановке "Пер Гюнта", Станиславский настаивал, чтобы я съездил в Норвегию. Сказал ему: "Раньше сделаю эскиз, как я себе представляю, а уж потом, если хотите, съезжу". Целая группа артистов поехала на фиорды, а вернувшись, нашла мои эскизы очень выразительными для Норвегии, для Ибсена. И ехать не пришлось!
То же самое произошло с "Фуэнте Овехуна". Барон Дризен прибежал восхищённый, рассказывая, как некий испанец нашёл, что моя декорация вполне отвечает одному местечку около Мадрида. В Испании я не был. Много раз хотелось поехать, но всё что-то мешало. Увлекательная страна. Мавры, Сид, Сервантес всегда прельщали. А Греко, а Веласкес?!»16
Внизу импровизированной сцены были устроены театральные подмостки, лежащие на камнях и мхах, рядом повешена раздвигающаяся в обе стороны занавеска, из-за которой выходили актёры. Критики писали, что действие пьесы велось актёрами полной звуковой волной, с героическим пафосом. Всё это, конечно же, придавало пьесе оригинальности и необычности. В прессе отмечали «великолепную артистическую дисциплину труппы, пылкую речь и оживлённую жестикуляцию изображаемых южан, полное слияние всех элементов постановки: декорации, грима, костюмов, бутафории, музыки»17.
В моём собрании почтовых карточек есть открытка с изображением сцены из «Фуенте Овехуна», изданная Н.И. Бутковской, а на обороте описание от зрителя, посетившего театр в январе 1912 года, которое хочется процитировать: «27-го я и мама были в "Cтаринном театре", где ставятся пьесы XVI века. Были драма Лопе де Вега "Фуенте Овехуна" и комедия Сервантеса "Два болтуна". "Фуенте Овехуна" — довольно посредственная трагедия с ангелами-героями и ужасными злодеями. В посёлок Фуенте Овехуна прибыл командор ордена Калатрава, отчаянный негодяй, грабящий и позорящий деревню. Посёлок восстаёт против командора и предводительствуемый женщинами свергает иго Калатравы. На открытке налево командор, на земле одна из будущих предводит[ельниц] восстания»18.
Известно, что к открытию «Старинного театра» издательством Н.И. Бутковской была выпущена монография с описанием истории образования и проведённом первом сезоне театра в 1907–1908 годах: «Настоящая монография выходит в момент возобновления деятельности Старинного театра после четырёхлетнего перерыва. Теперь, когда принцип возрождения сценических форм сделался любимым приёмом художественных постановок и утвердился даже в академических стенах Императорских театров, — теперь время вспомнить, что впервые этот принцип утверждён именно Старинным театром и что им одним он был цельно проведён во всех сложных его частях»19.
Также издательством Бутковской был выпущен ряд почтовых карточек со сценами из пьес и эскизами костюмов, выполненных художниками. В результате чего для нас сохранились фотографии артистов труппы на фоне декораций Николая Рериха.
В 1913 году эскиз декорации Н.К. Рериха для «Старинного театра» был выпущен Общиной святой Евгении на почтовой открытке. Сергей Эрнст в монографии, посвящённой Рериху, так писал об этом эскизе: «К 1911 г. относится и эскиз декорации для комедии Лопе де Вега "Фуенте Овехуна" ("Овечий источник"), интересный острым чувством исторического постижения — художник волшебно отобразил своей темперой самую соль, самый аромат дальней страны Испании: беспокойно сменяют друг друга сине-зелёные, лилово-вишнёвые горные кряжи, вдали высится замок, на первом плане к камням прилепились крепкие, широкие избушки, и всё это зрелище завершено золотисто-зелёными узорными облаками. Так почувствовал художник землю, достойную видеть отважных мужей, прекрасных женщин, характеры и дела сильные и непреклонные»20.
Представления театра продолжались в течение двух месяцев. Спектакли были показаны в Санкт-Петербурге и Москве.
В заключение нужно отметить, что многие художественные критики весьма высоко оценили смелую инициативу организаторов. «Всё, что сделали для этого спектакля художники, было стильно, изысканно и красиво»21; «Это редкое зрелище и в высшей степени почтенное предприятие, делающее честь его бесстрашным создателям. Хотелось бы, чтобы дело это имело дальнейшую и долгую жизнь»22; «Нужно удивляться энергии и горячей любви к делу, проявленным инициаторами и организаторами этого сложного предприятия. Нужно было создать не только сцену, но и зрительный зал из не приспособленного к театральным зрелищам помещения. Много талантливых людей поработало над этим интересным художественным делом. (...)
Можно смело сказать, что этот вечер испанского старинного театра — один из самых интересных вечеров петербургского сезона»23.
1 Дризен Николай Васильевич, барон (1868–1935) — русский мемуарист, историк театра, редактор «Ежегодника Императорских театров».
2 Евреинов Николай Николаевич (1879–1953) — русский и французский режиссёр, драматург, историк театрального искусства.
3 Миклашевский Константин Михайлович (1885–1943) — русский театральный артист и режиссёр, историк театра, один из основателей «Старинного театра» и литературно-артистического кабаре «Бродячая собака» в Петербурге.
4 Петербургский обозреватель. Эскизы и кроки // Петербургская газета. 1911. 28 апр. № 114. С. 4. (Цит. по: Николай Рерих в русской периодике. 1891–1918. Вып. 4: 1910–1912. СПб.: Фирма Коста, 2007. С. 309).
5 Старк Э. (Зигфрид). Старинный театр. Петербург: Книгоизд-во «Третья стража», 1922. С. 39.
6 Сац Илья Александрович (1875–1912) — русский композитор, дирижёр.
7 Бутковская Наталья Ильинична (1878–1948) — актриса, режиссёр, педагог, издатель.
8 Старк Э. (Зигфрид). Старинный театр. С. 37.
9 «Фуенте Овехуна». Сообщение режиссёра Н.Н. Евреинова // Биржевые ведомости. 1911. 17/30 нояб. Веч. вып. № 12640. С. 4. (Цит. по: Николай Рерих в русской периодике. Вып. 4. С. 385).
10 Старк Э (Зигфрид). Старинный театр. С. 47.
11 М. Б. «Старинный театр» // Художественно-педагогический журнал. 1911. 23 дек. № 23. С. 339–340. (Цит. по: Николай Рерих в русской периодике. Вып. 4. С. 403).
12 Старк Э. (Зигфрид). Старинный театр. С. 40.
13 Рерих Н.К. Письмо Н.В. Дризену. 20 нояб. 1911 г. // ОР РНБ, ф. 263, ед. хр. № 256, л. 7.
14 Эм. Бескин. Фуенте Овехуна // Раннее утро (Москва). 1912. 16 февр. № 38. С. 5. (Цит. по: Николай Рерих в русской периодике. Вып. 4. С. 435).
15 С. Раз-ий. «Старинный театр» (К гастролям в Москве) // Студия (Москва). 1912. 18 февр. № 20. С. 5–7. (Там же. С. 439).
16 Рерих Н.К. Фрагменты // Листы дневника. Т. 2. М.: МЦР, 2000. С. 243–244.
17 С. Раз-ий. «Старинный театр» (К гастролям в Москве) // Студия (Москва). 1912. С. 5–7.
18 Сцена из «Фуенте Овехуна». Старинный театр. Почтовая карточка. СПБ.: клише и печать «Унион». Собрание А.П. Соболева. Публикуется впервые.
19 Старк Э.А. Старинный театр. СПб.: Издание Н.И. Бутковской, 1911. С. 3.
20 Эрнст С. Н.К. Рерих. Пг.: Издание Общины Св. Евгении, 1918. С. 81.
21 «Фуенте Овехуна» // Речь. 1911. 20 нояб. / 3 дек. № 319. С. 6. (Цит. по: Николай Рерих в русской периодике. Вып. 4. С. 388).
22 Бенуа А. Художественные письма. «Старинный театр» // Речь. 1911. 23 дек. / 1912. 5 янв. № 352. С. 3. (Там же. С. 401).
23 Светлов В. Старинный театр и испанские танцы // Петербургская газета. 1911. 21 нояб. № 320. С. 5. (Там же. С. 389).
