Журнал: № 1 (369), Январь, 2025

Пишу «45» и чую, какая это значительная дата. Скорей! Скорей! Пришло Ваше доброе письмо от 7 ноября. Конечно, распорядок должностей Вы сделаете, как лучше по местным условиям. Теперь у Вас на руках: Академия, Agni Press, АРКА, «Flamma», Картинная Корпорация¹, да у Джина Красный Крест. Шесть дел — целый многострунный инструмент. Целая симфония: то аллегро, то модерато, то марциале, то маэстозо, а то — тутти! (...)

Непременно прочтите «Taims» от 11 сентября о римском светском сезоне и о парижских нарядах, правдиво описана нынешняя «аристократия». Вот кому бы прочесть лекции о Культуре. И это во время мировой войны, когда миллионы людей погибают, когда молодое поколение уничтожается и калечится. Непременно прочтите! Чего стоят серьги величиной в апельсин и полуаршинные шляпы. Чего доброго, к концу войны вернутся к кольцам в носу. Истинно, от невежества, от некультурности происходят все бедствия. Каков будет мир с серьгами в апельсин величиной?! Тем более необходимы все ассоциации, посвящённые Культуре. Да и где та страна, где можно не напоминать о Культуре? Вопящие о разрушениях сами же и разрушали. Кричащие о Науке и Искусстве сами же и гнали учёных и художников. Был у меня очерк «Остров слёз», написанный четырнадцать лет тому назад. Сейчас дал его снова перепечатать с пометкой: «Писано четырнадцать лет назад», но ничто не изменилось. (...)

Хочется начать новый год добрым словом. Поверх всех горестей и трудностей хочется послать добрую мысль, и не знаем, куда и как далеко летит она. Но она нерушима и совершит своё доброе дело. Не нам судить, где и как претворится это добро. Знаем только, что мир нуждается в таких мысленных посылках. Скажем: да свершатся в новом году многие добрые дела. Скорей! Скорей!

Сердечный привет всем друзьям.

1 января 1945 г.

 

Вот и Новый год! Будет ли он новый или опять старый — увидим. Может быть, вернее сказать: «Ещё один год». Бывало, мы никогда «нового» года не встречали, а провожали старый год с благодарностью. Каков новый год, ещё неизвестно — пусть покажется. А в прошлом году — жили, трудились, творили — и за это спасибо. Беды миновались, трудности преодолевались, друзья обретались — и за это спасибо.

Как подумаешь о десятках миллионов несчастных, обездоленных, озлобленных — ужас берёт. А радио кричит: «Зима суровая, снежная», всюду недостача, и как вопль отчаяния — забастовки! А цены растут, и нет надежды, что они «чудесно» опустятся. И в людях замечается какая-то смуть. Но всё же скажем молодому году: переживём, не бывать бы счастью, да несчастье помогло. Поёт баян: «Несчастья — радостей залог». Вот русские герои превозмогли беды и устремились к строительству. Любо читать и слышать о новой русской стройке.

Мудр русский народ. На призрачные заверения он скажет: «Мели Емеля — твоя неделя», а не то сурово отрежет: «Говори что хошь, а цена тебе грош!». Велико и терпение народное, впрочем, Илья Муромец тридцать лет сиднем сидел, а какие подвиги потом натворил. Есть природная Культура в русском человеке. Сколько мудрых речений, бывало, в деревнях наслышишься, а ведь нам много довелось с народом беседовать. Вот и в 1926 году на сибирском пути к Москве мы встречали замечательных собеседников. Строители новой жизни!

В то же время в неких странах двуногие сотрясаются в нелепом джиттербаге. А колесо прогресса катится своим путём, отмирает одряхлевшее, нарождается бодрое преуспеяние. Народ мечтает о содружестве, а из него рождается добротворчество. И в эту чашу Культуры положим нашу лепту, где можно делом, а где — мыслью, мысленным приказом. Если бы вся жизнь была сахарной, то ведь от сладости и оскомина бы набилась. Представьте, все кушанья на сахаре — какое отвращение! А где же тогда будет «соль земли»? Итак, «per aspera ad astra»²!

Помните, об уране когда слышали? На небо поглядывали, а уран-то оказался под землёю, и весь мир заговорил о пресловутом уране. Газеты опять говорят о волне преступлений в Англии. Говорят, что нынешняя зима будет труднейшей в Европе за триста лет со времени Тридцатилетий войны: холод, голод, болезни. Всё это Вы также знаете, как и мы, но люди напоминают друг другу о бедствиях, как бы ища сочувствия. Но всё же злоба шипит повсюду, а беспорядок — всюду, точно мусор после обвала.

Кончаю мой лист о дружестве: друзья, может быть, Вам кажется, что говорить о дружестве — трюизм? Увы, сейчас это не трюизм, но необходимость. Вот до чего дожили. И по какому такому щучьему велению снизойдёт «благорастворение воздухов»? Ненависть, злобное подозрение не с неба свалились. Люди ткали злобные легенды, копали могилы. Занятие тёмное!

Улыбнёмся к новому году. На днях поминали мы лондонскую легенду о том, что я не Рерих, а Адашев. И такая чепуха ползала по миру. Забавно, чего только не бывало! Ещё в студенческие годы пришлось ставить живые картины на кавказском вечере. Понравились. Подходит Блох из «Новостей»: «Вы ведь кавказец?» — «Нет, я — питерский». — «Ну, я всё-таки напишу, что вы кавказец, картины-то очень хороши». Через год с Микешиным ставили картины на украинском балу в Дворянском собрании. Опять вышло ладно, и на этот раз газеты назвали меня украинцем. Вот Вам и биография! Впрочем, мы были и ещё украинцами, когда у нас собиралось «нелегальное» общество имени Шевченко. Дид Мордовцев и прочие щирые, добрые люди. Живы ли? Тут же Микешин зарисовал председательствовавшего моего отца, и все подписались. Этот лист должен был быть в моём архиве у Б.К.³ — если архив вообще существует. Странно, о последних днях Б.К. мы так и не имеем сведений. Даже неправдоподобно.

К новому году думали, как опять потребовалось Знамя Мира — памятка о самом ценном. Думали, как оно окажется содружником, а когда-то, может быть, заместителем АРКА. Любопытно подмечать, как в жизни одно становится труднее, а другое вырастает и делается понятнее и ближе. Так зададим новому году доброе задание, а то нахлынут неразрешимые проблемы, и вместо добра опять затуманятся дали. Уже который раз газеты говорят о неслыханной волне преступности в Англии, о каких-то странных погромах в Польше — много тревоги. Опять что-то печальное, а к новому году надо повеселей. (...) Радость останется в том, что Вы и мы можем трудиться и сеять добро. Это самая прочная радость, будем ценить её и слать признательность тем, кто способствует ей. Подумаешь о радости, а она уже и стучится. (...) В Вашем письме много радости — так и должно быть поверх всех бурь и невзгод. Действуйте бодро по местным условиям, сама действительность покажет лучший исход. Знаем, что сделаете всё как лучше. Очерк Знамени Мира в память милого Спенсера пришлю. Для ускорения включу по-английски из бывших статей.

Пусть будет Дедлей председателем Комитета Знамени Мира. Так и отплывайте в новое плаванье. Если наладятся отношения с Ерёменко — хорошо. Вам виднее, когда лучше дать мои обращения к членам. В конце концов, они касаются всех — и [Общества] Агни Йоги, и АРКА, и Знамени Мира. Зов о Культуре общечеловечен. А сейчас он нужен неотложно. Только что пришёл пакет с письмом Дедлея к членам АРКА за октябрь. Письмо звучит прекрасно и дельно. Такие письма должны целиком входить в отчёт АРКА — ведь они и есть часть отчёта. (...)

Итак, пошлём новому году наказ, чтобы был добрым, чтобы не столько о войне, сколько о мире заботился. Привет друзьям, а самым лучшим — самый большой привет.

1 января 1946 г.

 

Публикуется по изданию: Н.К. Рерих. Письма в Америку. М., 1998.

---

¹ Рериховские организации в Америке: Академия искусств им. Н. Рериха, Общество Агни Йоги, Американо-Русская Культурная Ассоциация (АРКА), Ассоциация «Фламма» и др.

² «Через тернии к звёздам» (лат.).

³ Борис Константинович, брат Н.К. Рериха.

 

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: