Поэтессу Ольгу Берггольц называли Музой, Мадонной блокадного Ленинграда. Все дни блокады рядом с измученными ленинградцами был голос Ольги Берггольц, cпокойный, твёрдый, задушевный.
С первых дней войны она почти ежедневно вела передачи в Доме радио. «Внимание! Говорит Ленинград. Слушай нас, родная страна! У микрофона поэтесса Ольга Берггольц». Тысячи ленинградцев ждали этих слов каждый день. Они знали — если Берггольц в эфире — значит, город не сдался. Голос поэтессы стал им родным. Не было тепла, света, еды, и только этот голос три с половиной года поддерживал в людях надежду, веру и силу жить дальше.
Поразительные выступления Ольги Берггольц имели такую силу, что фашисты внесли её имя в список лиц, подлежащих немедленному расстрелу сразу после взятия города.
«В истории ленинградской эпопеи она стала символом, воплощением героизма блокадной трагедии. Её чтили, как чтут святых», — сказал о поэтессе писатель Даниил Гранин.
Немногие знают, что незадолго до войны Ольга была арестована по ложному доносу и полгода провела в тюрьме. Она прошла через допросы, унижение, побои, рождение мёртвого ребёнка. Позже она была реабилитирована и выпущена на свободу, но рана в сердце осталась на всю жизнь.
И тем не менее ничто не могло поколебать в ней любви к своей Родине. Недаром сказано, что «поэт в России больше, чем поэт». Ольга Берггольц смогла подняться над личной болью и, как истинный поэт-гражданин, продолжить своё служение.
В первые же дни войны, в июне 1941-го, она написала стихотворение, которое и сегодня поражает накалом мысли и чувства. Это не просто стихи — это клятва на верность своему Отечеству, клятва, которую она сдержала, пройдя через немыслимые испытания.
В наши дни, когда Россия вновь вступила в священную битву за Свет, это стихотворение наполняется для нас новым смыслом и значением.

---

 
Ольга БЕРГГОЛЬЦ

Мы предчувствовали полыханье
этого трагического дня.
Он пришёл. Вот жизнь моя, дыханье.
Родина! Возьми их у меня!

Я и в этот день не позабыла
горьких лет гонения и зла,
но в слепящей вспышке поняла:
это не со мной — с Тобою было,
это Ты мужалась и ждала.

Нет, я ничего не позабыла!
Но была б мертва, осуждена, —
встала бы на зов Твой из могилы,
все б мы встали, а не я одна.

Я люблю Тебя любовью новой,
горькой, всепрощающей, живой,
Родина моя в венце терновом,
с тёмной радугой над головой.
 
Он настал, наш час,
          и что он значит —
только нам с Тобою знать дано.
Я люблю Тебя — я не могу иначе,
я и Ты по-прежнему — одно.
                                                        Июнь 1941 г.