Журнал: № 11 (343), Ноябрь, 2022

Рерихи приехали в Дарджилинг в самом конце 1923 года, совершив перед этим поездку по некоторым городам Индии. Здесь они намеревались пробыть до отъезда в длительную экспедицию по Центральной Азии, в которую отправились 5 марта 1925 года.

Выбор места пребывания и даже дома был глубоко символичным.

Дарджилинг расположен в северо-восточных Гималаях, на крайнем севере индийского штата Западная Бенгалия, на высоте более 2000 метров над уровнем моря, у подножия священной для многих религий горы Канченджанги. Рядом Сикким — буддийское княжество с многочисленными старыми монастырями, хранящими сокровища буддийской мудрости. Здесь проходят пути, ведущие из Индии в Тибет.

Дарджилинг — место, памятное для теософов. Е.П. Блаватская, а также другие ученики Махатм неоднократно встречались здесь со своими учителями, в Сиккиме когда-то был их ашрам. И как упоминает Н.К. Рерих в книге «Алтай — Гималаи», «их физическое присутствие сообщает торжественную значительность этим местам. Конечно, сейчас ашрам перенесён из Сиккима. Конечно, сейчас Махатмы оставили Сикким. Но они были здесь. И серебро вершин цепи сияет ещё прекраснее...»¹

Со дня прибытия в Дарджилинг Рерихов окружала удивительная атмосфера. Так, сразу по приезде их приветствовал необычного вида лама в короне, которого несли в паланкине. Описание этого события вошло в целый ряд рериховских источников. В книге «Алтай — Гималаи» говорится следующее: «Ехали в моторе около монастыря Гум. Навстречу показался в портшезе, несомом четырьмя слугами в белых одеяниях, лама в чудесном, прекрасном облачении с короной на голове. Светлое, приветливое лицо с небольшой чёрной бородой. Мотор должен был задержаться, и лама улыбался и радостно кивал нам головою. Мы думали, что это важный настоятель большого монастыря. После узнали, что в портшезе лам не носят. Корону в пути ламы не надевают. И в таких прекрасных одеяниях ламы в Сиккиме вообще не паком ламе не слыхал, и подобного лица мы нигде не нашли. Шофёр задержал машину, объезжая ламу, что позволило чётко заметить лицо его»².

Дарджилинг был основан британцами как город, где можно было отдохнуть от жары на равнинах Индии. Однако со временем хаотичная застройка испортила его внешний вид. Вот как Н.К. Рерих описывал первое впечатление от Дарджилинга: «Вид самого Дарджилинга разочаровывает. Неужели нужно искать Гималаи, чтобы найти такую неталантливую Швейцарию? Цветистые типы базара не видны сразу, а бесталанные бараки и бунгало уже бьют в глаза»³.

А вот как Н.К. Рерих описывает поиски дома: «Ищем дом. Первые сведения неутешительны. Уверяют, что хороших домов нет. Показывают нечто лишённое и вида и простора, нечто тонущее в закоулках деревянных дач и заборов. Всё не то. Мы хотим — вот туда, перед ликом всех Гималаев, где не играет городской оркестр, где нет приглашений на игры в клубах. "Там ничего не найдёте". Но мы упрямы. Идём сами. И находим отличный дом. И тишину. И уединение. И всю цепь Гималаев перед нами. И ещё неожиданность. Именно здесь жил Далай-Лама во время своего долгого бегства из Лхасы. И до сих пор паломники приходят издалека поклониться этому жилью. А для нас это именно то, что надо»⁴.

Таким образом был найден дом под названием Далай-Бхобранг (Дворец Далай-ламы), английское название — Хиллсайд (Hill Side). Семья Рерихов поселилась в нём надолго. Комната Далай-ламы стала рабочей комнатой Е.И. Рерих. Там был сооружён буддийский алтарь, как бы знаменующий преемственность и священное значение этого места. Н.К. Рерих писал об этой комнате: «Из этого окна посылал верховный священник моления обеспокоенному китайцами Тибету. Три года перед стеной Гималаев бодрствовал»⁵.

Особая связь с Далай-ламой XIII выразилась и в знакомстве с его братом, который посещал Рерихов в Далай-Бхобранге и в знак признательности подарил Н.К. Рериху чётки. В память об этом событии Святославом Рерихом была написана картина «Кунг Гоушо, брат Далай-ламы, и семья» (1924). А Николай Константинович записал: «Наконец приезжает из Лхасы кунг-кушо из Доринга, чтобы поклониться дому Далай-Ламы. Кунг (титул вроде герцога; замечательно совпадение: конунг, кунг, кинг) — важный старик с добродушной женою и круглолицей, как украинка, дочерью, с многочисленными слугами. На чёрных рослых мулах подбитые серебром высокие сёдла и многоцветные чепраки. На лбах ярко-красный колпачок с изображением Чинтамани. В 1912 году на кунга напали китайские солдаты, едва не ранили. Убили его секретаря. Это повело к восстанию Тибета. Кунг удивлён и обрадован нашим буддийским предметам. Завтракаем. Делаем тибетские блюда. Говорим о буддийском движении. Очень чинный старик, полный своеобразной культуры»⁶.

Пребывание в Дарджилинге стало поворотным этапом для всех членов семьи Рерихов. Каждому была предопределена своя роль в их большой совместной работе. Е.И. Рерих начала проходить так называемый огненный опыт по йогическому преобразованию её организма. На основе этого опыта составлялась вторая книга Учения Живой Этики. 6 марта 1924 года был сделан снимок Е.И. Рерих, на котором явственно отпечаталась её аура. Такой снимок стал возможен в особой атмосфере Дарджилинга, наполненной вибрациями Учителей.

Н.К. Рерих приступил к осуществлению планов по созданию серий глубоко символических картин «Его Страна» (12 картин: «Жар-Цвет», «Спешащий», «Ведущая», «Сжигание тьмы», «Сокровище Мира», «Превыше гор», «Помни», «Белый и Горний», «Звезда Матери Мира», «Недра» («Ниже чем глубины»), «Жемчуг исканий», «Книга мудрости») и «Знамёна Востока» (19 картин: «Будда Победитель», «Моисей Водитель», «Сергий Строитель», «Дозор Гималаев», «Конфуций Справедливый», «Йенно Гуйо Дья», «Миларепа Услышавший», «Дордже Дерзнувший», «Сараха — Благая Стрела», «Магомет на горе Хира (весть Архангела Гавриила)», «Нагарджуна — Победитель Змия», «Ойрот — вестник Белого Бурхана», «Матерь Мира», «Знаки Христа», «Лао-цзы», «Тзонг-Ка-Па», «Падма Самбхава», «Чаша Христа», «Змий Древний»), а также написанию ряда соответствующих очерков и статей.

С.Н. Рерих разрабатывал буддийскую тему в живописи, а также начал изучать тибетскую фармакопею.

Всё делалось под знаком и по указаниям духовного наставника и Учителя Рерихов. Вот каковы были предназначенные им сферы деятельности: «...запомним суждённые пространства. Урусвати [Е.И. Рерих] — связь с Братством, духовность, красота, назначение женщины, поколение будущее, кооперация. Фуяме [Н.К. Рерих] — Союз Востока, красота, коммунизм, кооперация. Удрае [Ю.Н. Рерих] — наука, апология буддизма, воскрешение Тибета и Монголии, кооперация»⁷.

Пребывание в Дарджилинге стало для Рерихов чередой замечательных событий. Раскрывалась тайна Камня, чудесного аэролита, полученного ими в Париже перед отъездом в Индию. С 15 по 24 февраля состоялась поездка по монастырям Сиккима.

Во время празднования тибетского Нового года Рерихи стали свидетелями древней мистерии наполнения чаши. Николай Константинович записал: «В первое полнолуние после Нового года (было двадцатое февраля) в Ташидинге годовой праздник. Происходит чудо наполнения чаши. С давних времён, более восьми поколений, заповедано это чудо. Из указанного места горной реки берётся небольшой сосуд воды и вливается в старинную деревянную чашу. В присутствии свидетелей, представителей махараджи Сиккима, чашу закрывают плотно и запечатывают. Через год в то же полнолуние, на восходе Солнца, чашу торжественно вскрывают и измеряют количество воды. Иногда вода уменьшается, но иногда и сильно увеличивается. В год великой войны вода в три раза увеличилась, что и означало войну. Нынче вода вдвое уменьшилась, что значит голод и беспорядки»⁸.

Рерихи несколько раз посетили монастырь Гум, посвящённый Майтрейе, и провели знаменательный разговор с его ламой-настоятелем. От него и других лам они услышали важные пророчества о наступлении эры Шамбалы и приходе Будды Майтрейи.

Рерихи стали очевидцами священнодействия: написания и освящения буддийских икон — тханок мастерами из Шигадзе, резиденции Таши-Ламы.

20 февраля 1925 года в Дарджилинге был получен мощнейший духовный терафим — написанное на бересте на санскрите письмо, адресованное Е.И. Рерих.

В книге «Алтай — Гималаи» Н.К. Рерих справедливо заметил: «Называли Сикким "Страною молний". Конечно, и молнии здесь бывают, но не проще ли назвать: "Страна небесных ступеней"? Лучшего преддверия к тайнам будущего трудно придумать»⁹. Действительно, дарджилингский этап в судьбе Рерихов оказался преддверием их будущей миссии.

Для Юрия Рериха Дарджилинг не только стал поворотным в научной карьере, но и сильно повлиял на его внутреннее состояние. Здесь происходит его взросление как в научном плане, так и в духовном. Приехав дипломированным индологом, специалистом по индийской словесности, Юрий в Дарджилинге превращается в серьёзного тибетолога, знатока тибетской истории и культуры. Он прогрессирует в изучении тибетского языка, на котором начинает бегло говорить, и пишет свою первую научную монографию под названием «Тибетская живопись». В Дарджилинге Юрий обретает духовное равновесие, всё больше отдаляясь от привычной светской жизни.

Вот что он писал в письме к брату перед тем, как отправиться в экспедицию в 1925 году: «В непрерывной работе заключается единственное спасение от ужасной пошлости, ненужной сентиментальности, которыми пропитана так называемая цивилизованная жизнь. В русских меньше этой пошлости, и главная задача каждого явить лик истинного труда, далёкого от безобразных форм социальной жизни. (...) О себе скажу, что я никогда более не вернусь в обстановку нашей "псевдоцивилизации", считаю, что и наука, и искусство должны быть направлены на борьбу с пошлостью»¹⁰.

Добавим, что в Дарджилинге Юрий пристрастился к верховой езде. Чуть ли не каждое утро он выезжал на конную прогулку. Любовь к лошадям у него осталась на всю жизнь. Живя в долине Кулу, он не оставлял это занятие. Даже в Монголии, куда он приезжал в научную командировку в конце 1950-х годов, ему были готовы предоставить лошадь. Ипостась наездника хорошо уживалась в нём с тягой к научной работе, которой он планировал заниматься как основной своей профессией.

До дарджилингского периода начальный путь Юрия в науке был отмечен несколькими интересными моментами. Как известно, в английском и американском университетах, где он учился, Юрий специализировался в области древних индийских языков санскрита и пали. Чтобы получить магистерскую степень, он отправился в Парижский университет, где продолжил своё образование на Среднеазиатском и Монголо-тибетском отделениях. Там он сделал упор на изучение тибетского и китайского языков, продолжая заниматься санскритом. Поворот в обучении был связан с появившимся у него интересом к истории и культуре тохар.

Тохары, индоевропейские обитатели глубинной Азии, жившие на стыке новой и старой эры, внесли огромный вклад в развитие евроазиатской цивилизации. Они стали основателями Кушанской империи, сделавшей древнее наследие Индии достоянием всей Евразии. На основе буддизма они, а затем и их потомки и последователи создали уникальную культуру, в лоне которой евразийские народы получили опыт мирного единения Азии в первом тысячелетии нашей эры. Это был уникальный исторический этап, когда не военными завоеваниями, а культурной экспансией удалось объединить огромные территории от Атлантического до Тихого океана. Современная формула «от Лиссабона до Владивостока», оказывается, появилась не случайно и имеет давнюю историю.

Тохарская тема, конечно же, не возникла на пустом месте в начале научной карьеры молодого учёного. Увлечение ею было связано с планировавшейся Рерихами экспедицией в Центральную Азию, в исконные земли тохар, где они оставили свои культурные магниты, которые экспедиция должна была оживить.

В 20-е годы ХХ века одним из лучших специалистов по тохарам считался французский востоковед, профессор Парижского университета Поль Пеллио (1878 – 1945). Он был синологом, владел многими восточными языками, а также русским. С 1922 года являлся иностранным членом Академии наук СССР. В Сорбонне Ю. Рерих выбрал профессора П. Пеллио своим научным руководителем. И после окончания учёбы Пеллио продолжил помогать Юрию Рериху, согласившись стать редактором написанной в Дарджилинге монографии.

Нужно отметить, что в Дарджилинге, хотя Юрий и сделал основной упор на изучение тибетского языка и истории буддизма, он не бросил заниматься также санскритом. В частности, он продолжил начатые ещё в Гарварде переводы на русский язык «Иша», «Катха» и «Чхандогья» Упанишад, а также «Гирлянды джатак».

Знание санскрита пригодилось ему и когда понадобилось перевести санскритский текст письма, адресованного Е.И. Рерих, с чем он хорошо справился. После было сказано Учителем, что «Удрая правильно перевёл письмо»¹¹.

В Дарджилинге были замечательные условия для изучения тибетского языка. У Юрия появились
аутентичные учителя — образованные тибетские ламы. Одним из них стал лама Лобзанг Мингюр Дордже (Lobzang Mingyur Dorje, 1875 – после 1938), профессор местного университета. В письме от 7 января 1924 года Н.К. Рерих пишет американским сотрудникам: «Сейчас известен лама Мингюр, старейший из живущих здесь, очень известный астролог»¹². В дневниках Е.И. Рерих лама Мингюр описан как лама, принёсший ей большую статую Будды, о которой она мечтала. В записи от 9 апреля 1924 года сказано: «Днём лама Мингюр принёс изображение Будды и сказал, что он имел сон — к нему пришла Тара и указала ему отнести госпоже, живущей в Потанге, изображение Будды, стоявшее на алтаре в его помещении»¹³.

Лама Мингюр стал другом семьи. Сотрудничество с ним продолжилось и после того, как Рерихи вернулись из экспедиции и поселились в долине Кулу. В 1931 году он был принят в качестве штатного сотрудника в отделы лингвистики и археологии учреждённого Рерихами Института гималайских исследований «Урусвати», где проработал до 1935 года. И позже, когда Лобзанг Мингюр стал преподавать тибетский язык в Калькуттском университете, Юрий Рерих не терял с ним связь.

В Дарджилинге Юрий начал составление тибетско-английского словаря. Лама Мингюр стал основным консультантом в этой работе не только в Дарджилинге, но и в Кулу, где она была продолжена. Словарь в основном был готов к 1935 году, но публикация состоялась лишь с 1983 по 1993 годы¹⁴. Её подготовили уже ученики Ю.Н. Рериха — Ю.М. Парфионович и В.С. Дылыкова.

Работа с тибетским языком и погружение в тибетскую культуру вылились у Юрия в написание книги по истории тибетской живописи. Выбор темы был неслучайным. В семье Рерихов были два профессиональных художника, Юрий сам с детства хорошо рисовал. До сих пор сохранились его рисунки. Н.К. Рерих преподавал историю искусств и всегда интересовался взаимовлиянием западного и восточного искусства. Юрия также привлекала эта тема. В 1919 году, когда семья находилась в Лондоне, он представил доклад «Истоки русского искусства» на собрании эмигрантского молодёжного кружка. Эта тема была связана с поиском восточных корней русской культуры, а также с проблематикой единства древней евразийской культуры. Отец Юрия разрабатывал её, занимаясь археологией.

Во время учёбы в Сорбонне Юрий часто посещал парижский Музей Гиме, в особенности его тибетский отдел, где была выставлена коллекция тибетского искусства, собранная его учителем тибетского языка Ж. Бако (Jacques Bacot). Под впечатлением от увиденного Юрий тогда писал родителям: «Заходил до отъезда из Парижа в Музей Гиме. Какой чудный музей, особенно хорош тибетский музей — коллекция Бако»¹⁵. Позже он использовал информацию из каталога этого музея в своих работах.

Кроме того, тибетская культура, и в частности тибетская живопись, во многом восприняла черты культуры тохар, которая интересовала Юрия. Она была полна древних образов и символов. Поэтому написание труда по истории тибетской живописи не было для молодого учёного отдельно стоящим исследованием, а вливалось в общее русло его научных интересов.

И конечно же, на выбор темы повлияло ещё одно важное обстоятельство. Среди организаций, учреждённых Рерихами в Америке, был Международный центр искусств «Corona Mundi» (Венец Мира), который представлял искусство разных народов. Для этого Центра Рерихи, находясь в Дарджилинге, разыскивали и покупали предметы тибетского искусства, в частности живописные полотна (тханки). Н.К. Рерих начал приобретать их уже сразу по прибытии. Со временем, как известно, образовалась внушительная коллекция. Он писал: «Мы купили ещё шесть тибетских изображений. (...) Особенно интересна одна, с изображением Архатов, вкушающих фрукты и амриту. Юрий начал описания. Теперь это уже целая коллекция, и всё это довольно трудно достать. Одна очень дорогая, но очень красивая. Рай Падмасамбхавы»¹⁶. Юрий специально ездил в столицу Сиккима Гангток, чтобы купить некоторые редкие экземпляры.

А вот слова из письма Е.И. Рерих: «Нас снова посетила жена губ[ернатора], которая на этот раз привела с собой членов экспедиции на Эверест. (...) Они также были изумлены нашей коллекцией тханок. Они не поверили, что мы собрали их здесь, ибо они, будучи в Тибете, привезли пять тханок, и к тому же они не очень хороши. Как вы понимаете, здесь тоже была помощь. Среди коллекции есть несколько хороших и редких и прекрасной сохранности. Кроме того, тханки охватывают все культы, и Юрий, благодаря хорошему знанию санскрита, пали и тибетского, увидел многие, ещё не объяснённые детали тибетских символов — великолепная голова! Он духовно вырос и возмужал. Задача, поставленная перед ним, — огромна»¹⁷.

Позже тханки из коллекции Рерихов под эгидой Международного центра искусств «Corona Mundi» были выставлены в Музее Николая Рериха в Нью-Йорке в 1925 и 1928 годах, а также экспонировались в ряде американских городов, знакомя публику с неизвестным для неё искусством.

Собранная Рерихами коллекция тибетской живописи нуждалась в описании. Этим как раз и занялся Юрий. В итоге в течение 1924 года была написана монография «Тибетская живопись»¹⁸. В неё вошло описание 37 тханок из 40 заявленных на выставках центра искусств «Corona Mundi».

Впоследствии тханки из коллекции Рерихов попали в различные музеи. Коллекция тханок Ю.Н. Рериха из Государственного Эрмитажа была описана Ю.И. Елихиной¹⁹.

Кроме того, что это было первое западное исследование тибетской живописи, монографию Юрия отличал ещё целый ряд особенностей²⁰. Её открывало обширное введение. В нём не только был дан исторический срез развития тибетского искусства, но и определены подходы к его изучению, то есть научная методология исследования, а также поставлены общие вопросы. Главным из них является концепция общих истоков как восточного, так и западного искусства, а также единство развития художественных традиций. Так, на взгляд автора, буддийское искусство, и тибетское в частности, восприняло черты ещё более древних изобразительных школ. Таковыми он видит древнее искусство Индии и античного мира, воплощённое в шедеврах Аджанты и Гандхары. И конечно же, эти художественные формы не были бы реализованы, если бы не возвышенное учение Будды, которое напитало своим духом идеи, воплощаемые через соответствующие художественные приёмы. И, как справедливо замечал Юрий, «неважно, насколько разнообразными были местные условия, — творения, порождённые совместным напряжением эллинского гения и индийского духа, вызванные к жизни Учением Будды, пронесли свою неповторимую оригинальность через века, — от караванных станций в пустыне Восточного Туркестана до острова Ява»²¹.

Юрий Рерих вслед за своим отцом продвигал идею единства культуры Востока и Запада, которые развивались в едином идейном потоке. «Никакого вымышленного барьера, — писал он в монографии «Тибетская живопись», — никогда не существовало между этими двумя грандиозными областями культуры и цивилизации, и лишь ничтожные расовые предрассудки возвели ту разделяющую стену, которая уродует воображение современного человека»²².

Юрием был выдвинут ещё один важный тезис, который он развивал и в последующих своих работах. Он считал, что древняя духовная культура Индии заложила основы современной цивилизации. И какие бы из её плодов мы ни рассматривали, везде можно узреть индийский след.

Ещё в работе «Расцвет ориентализма», опубликованной в 1923 году в парижском журнале «La vie des peuples»²³, Юрий обратил внимание читателей на роль Индии в становлении как стран Востока, так и стран Запада. Он привёл английское определение «Greater India» (Великая Индия), подразумевая под этим термином не географическое пространство, а индийский культурный мир, чьё великое наследие легло в основу других национальных культур. Это был новый подход для востоковедной науки. В огромном культурном пространстве Великой Индии было место и России, которая через древних кочевников Центральной Азии восприняла индийские культурные образцы. Поэтому неслучайно и в книге «Тибетская живопись» проводится мысль об аналогиях между тибетской живописью и русской иконописью.

Структуру монографии Ю. Рерих выстроил следующим образом: Будды; Дхьяни-будды; божества-хранители (идамы); бодхисаттвы; грядущий Будда Майтрейя; Авалокитешвара, или Падмапани; Манджушри, или Манджугхоша; женские божества — Тары; Падмасамбхава; Цзонкхапа.

В очерке, посвящённом Будде грядущего Майтрейе, он не только описывает его тибетскую иконографию, но и упоминает об одном примечательном факте. А именно: недавнем сооружении большой статуи Майтрейи в монастыре Ташилунпо, а также о возрождении его культа среди буддистов Тибета и Монголии. Это сообщение было напрямую связано с миссией будущей рериховской экспедиции, одной из задач которой было возрождение утраченной буддийской мудрости. Майтрейя становится для Рерихов важным путевым знаком.

Более того, в очерке о Майтрейе автор посчитал нужным описать картину, которую создал по просьбе Рерихов художник из Шигадзе, копируя соответствующий образ Бодхисаттвы из Ташилунпо. Это ещё раз подчеркнуло своевременность и значимость книги Юрия.

Монография «Тибетская живопись» была издана в Париже на английском языке в 1925 году и послужила образцом изложения, которому затем следовали и другие учёные.

Важно добавить, что Учитель, который направлял работу Рерихов в Дарджилинге, следил и за написанием книги Юрия. В записях Е.И. Рерих это отмечено следующим образом: «...благо пошлём его будущей книге. Урусвати правильно хочет добавить касаемое Будды. Описывая изображения Тар, можно указать на женское начало Матери Мира. Очень вижу значение этой книги»²⁴. «Радуюсь, что в этой книге явился не начинающим, но учёным. Пусть книга имеет успех»²⁵.

По рекомендации Учителя книга была посвящена Е.И. Рерих: «Желаю, чтобы книга Удраи была посвящена Урусвати»²⁶. По традиции в конце введения были помещены благодарности. Ю.Н. Рерих пишет: «Я пользуюсь возможностью выразить благодарность за многие ценные указания моему учителю и другу ламе Лобзанг Мингюру, Верховному Ламе высшей школы Дарджилинга. Я также пользовался советами настоятеля монастыря Ташидинг в Сиккиме и монаха-иконописца Чампа Таши из монастыря Ташилунпо вблизи Шигадзе. Я глубоко признателен моему учителю Полю Пеллио, который весьма любезно прочёл корректуру и дал мне свои ценные советы и оказал поддержку. Я также выражаю свою благодарность моим друзьям Г.Г. Шкляверу и В.В. Диксону за помощь в различных технических вопросах во время моего пребывания в Индии»²⁷.

Для профессионального учёного очень важно иметь свою научную библиотеку. В Дарджилинге Юрий начинает активно собирать книги по восточной тематике. Именно здесь был приобретён ряд книг, многие из которых находятся сейчас в мемориальном кабинете Ю.Н. Рериха в Институте востоковедения РАН. До сих пор они сохраняют ауру прикосновения его рук, а также тех рериховских комнат, где они хранились.

По приезде в Индию у Ю.Н. Рериха уже был сформирован список основных книг по буддизму, которые он хотел бы найти. Это, прежде всего, Кангьюр и Тэнгьюр, труды Цонкапы, а также книги тибетских авторов по истории буддизма. С просьбой разыскать книги он обратился к британскому резиденту Сиккима Ф.М. Бейли, который обещал через своих помощников и знакомых лам достать необходимые книги в Тибете, в частности в Шигадзе. Из Дарджилинга Юрий писал в Европу В.А. Шибаеву с просьбой выслать ему ряд изданий Российской академии наук, в частности следующие книги по буддизму и монгольскому языку: «Монгольско-русский словарь» К.Ф. Голстунского, «Русско-монголо-бурятский переводчик» Н.А. Волошинова, «Лекции по грамматике монгольского письменного языка» А.Д. Руднева и «Лекции по грамматике монгольского языка» В.Л. Котвича, а также «Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии» А.М. Позднеева и его же «Лекции по истории монгольской литературы».

По крайней мере три книги из этого списка находятся в библиотеке мемориального кабинета Ю.Н. Рериха в Институте востоковедения РАН.

Насыщенный напряжёнными трудами и духовными достижениями первый дарджилингский период для Рерихов закончился 5 марта 1925 года, когда они покинули Далай-Бхобранг и отправились в экспедицию.

Интересно, что после её завершения в мае 1928 года они опять вернулись в Дарджилинг и снова поселились в Далай-Бхобранге. Второй дарджилингский период был посвящён подведению итогов экспедиции. Но это уже отдельная история.

В заключение приведём слова Е.И. Рерих из письма американским сотрудникам от 3 декабря 1924 года, хорошо характеризующие Юрия в тот период: «Я вижу, как разворачивается его гений, потому что зрелость и широта мышления становятся замечательными. В его знании ясно выражено, что надо отбросить мелкие выгоды ради больших результатов. Он унаследовал от своего отца гибкость мышления... Гибкость мышления — необходимое качество, потому что оно несёт в себе истинное понимание подвижности планов и, следовательно, непобедимости. Я спокойно отпущу моего сына идти по суждённому пути. Я пишу о нём так, чтобы вы также могли быть уверены по поводу возложенной на него задачи, которую он блестяще выполнит»²⁸.

---

¹ Рерих Н.К. Алтай — Гималаи. М.: Сфера, 1999. С. 35.

² Там же. С. 137.

³ Там же. С. 33.

⁴ Там же.

⁵ Рерих Н.К. Алтай — Гималаи. С. 56.

⁶ Там же. С. 45 – 46.

⁷ Рерих Е.И. Листы дневника. Т. II: 1924 – 1925. М.: РАССАНТА; Государственный музей Востока, 2011. С. 292.

⁸ Рерих Н.К. Алтай — Гималаи. С. 72.

⁹ Там же. С. 86.

¹⁰ Письма Ю.Н. Рериха к брату Святославу. 1925 – 1929 // Вестник Ариаварты. 2002. № 2 (3), С. 59.

¹¹ Рерих Е.И. Листы дневника. Т. II. С. 263.

¹² О чём писали Рерихи из Дарджилинга (Письма Н.К. и Е.И. Рерихов из архива Музея Николая Рериха в Нью-Йорке) // Дельфис. 2017. № 4 (92). С. 17.

¹³ Рерих Е.И. Листы дневника. Т. II. С. 46.

¹⁴ Рерих Ю.Н. Тибетско-русско-английский словарь с санскритскими параллелями / Под общ. ред. Ю. Парфионовича, В. Дылыковой. Вып. 1 – 11. М.: Наука, 1983 – 1993.

¹⁵ Переписка Юрия Рериха с родителями // Юрий Рерих: Молодые годы. Материалы к биографии. Вып. II: Сб. док. / Сост., вступ. ст. В.А. Росова. М: Гос. музей Востока; Благотворительный фонд «Дельфис», 2016. С. 64.

¹⁶ О чём писали... // Дельфис. 2018. № 2 (94). С. 19.

¹⁷ О чём писали... // Дельфис. 2019. № 3 (99). С. 9.

¹⁸ Roerich G. Tibetan Painting. Paris: Geuthner, 1925.

¹⁹ Елихина Ю.И. Тибетская живопись (тангка). Из собрания Ю.Н. Рериха. Коллекция Государственного Эрмитажа. СПб.: Гамас, 2010.

²⁰ Более подробно об исследовании Ю.Н. Рерихом тибетской живописи и собирании коллекции тханок см.: Шустова А.М. Юрий Рерих как исследователь тибетской живописи // Юрий Рерих: Живое наследие. Материалы к биографии. Вып. I: Сб. ст. и интервью / Сост. В.А. Росов. 2-е изд. М: Гос. музей Востока; Благотворительный фонд «Дельфис», 2016. С. 111 – 124.

²¹ Рерих. Ю.Н. Тибетская живопись. Самара: Агни, 2000. С. 7.

²² Там же. С. 8.

²³ Roerich G. L’essor de l’orientalisme // La vie des peoples. Paris, 1923. No. 42. P. 258 – 266.

²⁴ Рерих Е.И. Листы дневника. Т. II. С. 69.

²⁵ Там же. С. 284.

²⁶ Там же. С. 269.

²⁷ Рерих Ю.Н. Тибетская живопись. С. 38.

²⁸ О чём писали... // Дельфис. 2019. № 4 (100). С. 44.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: