Это стихотворение было написано Н.Д. Спириной в 1952 году, а эпиграфом к нему она взяла строки из книги Е.П. Блаватской «Голос Безмолвия»: «Личность, или физическое тело, называется тенью, ибо оно преходяще».

В 1991 году Н.Д. Спирина выступает на Всесоюзной общественно-научной конференции, посвящённой 160-летию со дня рождения и 100-летию со дня ухода Елены Петровны Блаватской с докладом «Два Пути». Именно в этом году Сибирское Рериховское Общество впервые издаёт книгу Е.П. Блаватской «Голос Безмолвия». А в 2007, 2009 и 2016 годах Издательский центр СибРО публикует эти жемчужины восточной мудрости в сборнике избранных трудов Е.П. Блаватской.

Расскажем немного об истории создания и о значении этой небольшой, но великой книги.

В конце весны 1889 года Е.П. Блаватская писала друзьям: «Мой врач настаивает на том, чтобы я отдохнула, хотя бы две недели. Мне нужно сменить обстановку»². В это время она получила приглашение приехать в Фонтенбло, что рядом с Парижем, где провела три недели. Из Франции Е.П. Блаватская отправляет своей тёте Н.А. Фадеевой два радостных письма, где сообщает, что перемена обстановки пошла ей на пользу.

Она пишет: «Восхитительный воздух, весь пропитанный смолистым духом соснового леса и прогретый солнцем, — коим я дышу целые дни, катаясь по прекрасному парку, — просто воскресил меня, вернул давно утраченные силы. Представь, несколько теософов приехали вчера из Лондона навестить меня, и посему мы все отправились осматривать замок. Из пятидесяти восьми дворцовых покоев сорок пять я прошла на своих ногах!! Я уже больше пяти лет столько не ходила! Я поднялась по парадной лестнице, откуда Наполеон I прощался со своими гвардейцами; осмотрела апартаменты бедной Марии-Антуанетты... Гобелены, севрский фарфор и некоторые картины — настоящее чудо!.. Мои пальцы касались того самого стола, за которым великий Наполеон подписывал своё отречение. Но больше всего мне понравились картины, вышитые шёлком... Я ужасно горжусь собой, потому что сама обошла весь дворец. Подумать только, при вас в Вюрцбурге я чуть было не распрощалась с обеими ногами, а теперь, как видите, преспокойно разгуливаю... Ах, что за деревья... Я никогда не забуду этого живого леса. Гигантские дубы и шотландские ели, и у всех — исторические имена. Здесь есть дуб Мольера, Ришельё, Монтескьё, Мазарини, Беранже. Есть дуб Генриха III и два огромных семисотлетних дерева... Я попросту жила в этом лесу целыми днями, меня возили по нему либо в кресле-каталке, либо в ландо. Здесь так замечательно...»³

«Однако поездка в Фонтенбло интересна для истории Теософского движения не только тем, что дала Е.П. Б[лаватской] возможность переменить обстановку и посетить знаменитый дворец, но скорее потому, что именно здесь был в основном написан Голос Молчания⁴. Быть может, бегство из Лондона, с его загрязнённой атмосферой и вечными туманами, способствовало тому, что Е.П.Б. смогла приняться за эту важную книгу»⁵.

Анни Безант в «Автобиографии» рассказывает о поездке в Фонтенбло и о том, как Елена Петровна писала «Голос Безмолвия»: «Меня пригласили в Париж вместе с Гербертом Барроузом для участия в большом Конгрессе труда, который проходил с 15 по 20 июля. Пару дней я провела у г-жи Блаватской в Фонтенбло, куда она выбралась на несколько недель отдохнуть. Я застала её за переводом чудесных отрывков из "Книги золотых правил", широко известных теперь как Голос Молчания. Она писала быстро, не имея перед собой никакого материального источника, а вечером я должна была читать вслух сделанное за день, чтобы убедиться, "приличен ли её английский". При этом присутствовали Герберт Барроуз и м-с Кэндлер, преданный американский теософ. Мы усаживались вокруг Е.П.Б., и я начинала читать. Перевод был на чистейшем и красивом английском, плавном и музыкальном; лишь изредка попадались одно-два слова, которые можно было бы заменить. Выслушивая похвалы, она смотрела на нас как изумлённый ребёнок — хотя любой, кто обладает литературным вкусом, не меньше нашего восторгался бы этой изысканной поэмой»⁶.

Также Е.П. Блаватская поручила просмотреть рукопись «Голоса Безмолвия» Джорджу Миду. Он пишет: «Я сказал ей, что это самая великая вещь во всей нашей теософской литературе, и даже попытался, против своего обыкновения, выразить словами тот восторг, который испытывал... Е.П.Б. не была удовлетворена своим переводом и высказывала опасение, что ей не удалось должным образом передать оригинал... Это так характерно для неё! Она никогда не бывала уверена в своих литературных трудах и охотно выслушивала все критические замечания, даже от тех, кому следовало бы промолчать. Странно, что больше всего она тревожилась как раз за свои лучшие статьи и книги, а в отношении своих полемических сочинений чувствовала себя вполне уверенно... Свежая атмосфера жизни и  подлинности, которой она окружала свои великие произведения, — всё это, на мой взгляд, послужит к её неувядающей славе. Она была титаном среди смертных... Наш титан был стихийным, какими и бывают в действительности все титаны; но чтобы закладывать основы, нужны гиганты, а когда гиганты передвигаются, они поневоле опрокидывают идолов в кумирнях карликов»⁷.

А вот что сама Е.П. Блаватская писала о «Голосе Безмолвия» в феврале 1890 года своей сестре Вере Желиховской: «Как видишь, я в Брайтоне, на морском побережье, куда меня направили врачи вдыхать океанические испарения Гольфстрима, дабы излечиться от полного нервного истощения. Меня беспокоит не боль, а учащённое сердцебиение да звон в ушах — я почти оглохла; и ещё слабость, такая слабость, что я едва способна руку поднять. Мне запрещено читать, писать и даже думать; я обязана лишь дни напролёт проводить на свежем воздухе — "ждать у моря погоды". Мой доктор и сам перепугался, и перепугал весь персонал. (...)

Время от времени из Лондона наезжают по два-три теософа и дежурят посменно возле меня, следя за каждым моим движением, аки церберы. Вот и сейчас один из них просунул голову в окошко и слёзно просит перестать писать. Но должна же я сообщить тебе, что я пока ещё жива. Ты же бывала в Брайтоне, правда? У нас тут очаровательная весенняя погода, солнце просто итальянское, воздух густой, насыщенный, море блестит, словно зеркало, и меня целыми днями катают туда-сюда по эспланаде в инвалидной коляске. Это прелестно.

Думаю, я уже достаточно окрепла. Мой врач сказал: "Вы перетрудились, — говорит, — вы обязаны дать себе отдохнуть". Вот это да! И это при том, что у меня на руках столько работы! "Вы уже написали всё, что можно, — говорит, — пора и честь знать".

Ему легко говорить, а между тем я всё равно должна привести в порядок третий том "Тайной Доктрины", а четвёртый вообще едва начат. Хотя и вправду при моей нынешней слабости у меня всё ещё трясётся голова и в сон клонит. Но всё равно не бойся. Опасность миновала. Черпай утешение в газетных вырезках, приложенных к письму. Видишь, как славят народы твою сестру! Мой "Ключ к теософии" завоюет множество новых прозелитов [горячих приверженцев], а "Голос Безмолвия", при том, что это крошечная книжка, становится Библией теософов.

Это великие афоризмы. Я могу так говорить, ибо ты знаешь, что это не я их сочинила! Я лишь перевела их с телугу, старейшего южноиндийского наречия. Там три трактата, посвящённых нравственности: этические принципы монгольских и дравидских мистиков. Некоторые из афоризмов просто удивительно глубоки и прекрасны. Здесь они произвели настоящий фурор; думаю, и в России они привлекли бы внимание публики. Не хочешь ли заняться их переводом? Это было бы прекрасное занятие»⁸.

«Голос Безмолвия» — это не только великие афоризмы, это программа продвижения ученика по Пути. Некоторым теософам этот Путь показался слишком сложным, и они подали заявления о выходе из Эзотерической секции Теософского общества.

Словами из «Голоса Безмолвия» Елена Петровна убеждает их вернуться обратно. 29 ноября 1889 года она направила следующее послание членам секции: «Возьмите же назад свои заявления, вы, ученики прилежные, кои, ослеплённые идеалом, явленным в письме Учителя, и уязвлённые своим собственным несовершенством, избрали ложный путь — выхода из Секции. Он — антипод смелости. Постарайтесь понять, что продвижение возможно лишь шаг за шагом, и каждый шаг даётся героическим усилием. Выход из Секции означает отчаяние или робость. "Ни один Архат, о Лану, не становится таковым в том воплощении, когда Душа впервые взалкала конечного освобождения" ("Голос Безмолвия", часть II). Прочтите эти слова и запомните их. "И коли падёт он, даже тогда не падёт он напрасно; враги, умерщвлённые им в последней битве, не вернутся к жизни в его последующем воплощении" ("Голос Безмолвия", часть II). Обузданные страсти, как убитые тигры, никогда уже не смогут обернуться и растерзать вас. Так надейтесь, а не отчаивайтесь. Пробуждаясь каждое утро, старайтесь прожить день в гармонии с высшим Я. "Дерзай" — есть боевой клич, которому Учителя учат каждого ученика. Большего от вас и не требуется. Кто делает всё возможное, тот делает всё, о чём можно просить. Наступает момент, когда даже какой-либо Будда перестаёт быть смертным грешником и делает свой первый шаг к состоянию Будды. (...) Опять-таки, мысль о том, что грешники и святые могут равно вступить на Путь, ярко выражена в "Голосе Безмолвия", часть II, где сказано, что "ни одному новобранцу никогда нельзя отказывать в праве вступить на путь, что ведёт к полю брани".

Прочтите "Голос [Безмолвия]", я говорю. Он для вас был написан и вам посвящён, по особому указанию Учителей. В нём предугаданы все ваши вопросы и даны на них ответы. Братски Ваша Е.П.Б.»⁹.

«Одним из немногих» Елена Петровна считала русского писателя Льва Толстого. Сразу после выхода в свет «Голоса Безмолвия» в 1889 году она подарила ему эту книгу с дарственной надписью: «Графу Льву Николаевичу Толстому. "Одному из немногих" от автора Е. Блаватской». Эта книга до настоящего времени хранится в Доме-музее Л.Н. Толстого в Ясной Поляне.

Теософские сочинения Лев Толстой читал. Так, он пишет в своём дневнике 12 февраля 1903 года: «Читаю прекрасный теософич[еский] журнал; много общего с моим пониманием»¹⁰.

«Голос Безмолвия» высоко оценивали не только теософы, но и буддийские лидеры. В 1927 году известный деятель буддизма Дайсэцу Т. Судзуки опубликовал первый том своих «Очерков по дзэн-буддизму», в которых был широко представлен буддизм Махаяны. Но ещё в 1910 году он написал своей невесте о «Голосе Безмолвия»: «Вот настоящий буддизм Махаяны»¹¹. Приведём ещё слова Судзуки: «Несомненно, мадам Блаватская каким-то образом была посвящена в более глубокую сторону учения Махаяны, а затем передала то, что она считала мудрым, западному миру...»¹²

В 1989 году Далай-лама XIV в предисловии к юбилейному изданию «Голоса Безмолвия» пишет: «Я думаю, что эта книга оказала сильное влияние на многих людей, которые искренне ищут и стремятся приобщиться к мудрости и состраданию Пути бодхисаттвы. Я от всей души приветствую это юбилейное издание и выражаю надежду, что оно поможет ещё очень и очень многим»¹³.

Хорошо знали и любили эту книгу Рерихи. «Книга "Голос Безмолвия" была прекрасно переведена Е. Писаревой, и я имела эту книжечку ещё в России, до первой войны»¹⁴, — писала Елена Ивановна Рерих в 1946 году Валентине Дудко. В 1952 году она пишет Екатерине Инге: «Сегодня утром перечитывала чудесную книжечку Е.П. Блаватской — "Голос Безмолвия". Знакомы ли Вы с нею? Хорошо иметь эту книжечку при себе. По мере продвижения на Пути всё сказанное там становится при перечитывании таким выпуклым, бесконечно близким и таким устремляющим в Лучезарное Будущее. И всё сказанное не является метафорами, но становится Истиной, переживаемой сердцем и сознанием озарённым»¹⁵. Примечательно, что в том же 1952 году Наталия Дмитриевна Спирина написала стихотворение, вдохновлённое строками из «Голоса Безмолвия».

«Голос Безмолвия» — это откровение, дающее нам понимание об огромном духовном труде и напряжении, через которые проходит ученик, полностью преобразовывая свою внутреннюю жизнь.

Скажем же о Елене Петровне Блаватской и «Голосе Безмолвия» словами Елены Писаревой: «Пусть же эта маленькая книга научит вдумчивого читателя понять и полюбить ту большую душу, которая была способна подниматься на такие горние высоты, где нет места ничему временному, личному и условному, где уже чувствуется дуновение Божественного и Вечного»¹⁶.

Закончим ещё одним стихотворением Н.Д. Спириной, в котором она затрагивает тему Голоса Безмолвия:

¹ Спирина Н.Д. Полное собрание трудов. Т. 3. Новосибирск, 2009. С. 29.

² Крэнстон С. Е.П. Блаватская: Жизнь и творчество основательницы современного теософского движения. Рига; Москва, 1999. С. 467.

³ Там же. С. 467 – 468.

⁴ Имеется в виду «Голос Безмолвия».

⁵ Крэнстон С. Е.П. Блаватская: Жизнь и творчество основательницы современного теософского движения. С. 468.

⁶ Там же. С. 468 – 469.

⁷ Там же. С. 472 – 473.

⁸ Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. М., 2002. С. 670 – 672.

⁹ Блаватская Е.П. Инструкции для учеников Внутренней Группы. М., 2000. С. 508 – 509.

¹⁰ https://ru.wikipedia.org/wiki/Блаватская,_Елена_Петровна

¹¹ Крэнстон С. Е.П. Блаватская: Жизнь и творчество основательницы современного теософского движения. С. 590.

¹² https://theosophy.wiki/en/The_Voice_of_the_Silence_(book)

¹³ Голос Безмолвия. М., 2001. С. 9.

¹⁴ Рерих Е.И. Письма. Т. 7. М., 2007. С. 297 (12.03.1946).

¹⁵ Рерих Е.И. Письма. Т. 9. М., 2009. С. 170 (26.05.1952).

¹⁶ Голос Безмолвия. С. 17.

¹⁷ Спирина Н.Д. Полное собрание трудов. Т. 3. С. 338.