Журнал: № 1 (285), Январь, 2018

О.М. Глазунов, профессор,
д­-р геол.­минерал. наук, чл.­корр. РАЕН

Прошло уже много лет со времени наших встреч со Святославом Николаевичем в Индии, но каждая деталь, каждая мысль, сказанная им, остаются в па­мяти, словно впаянные в камень, а сам я, кажется, до сих пор обогрет и окрылён встречей с этим замечательным человеком и его женой Девикой Рани Рерих.

Две мои поездки в Индию были насыщенными и связаны с проведением совместных полевых геологических работ, консультациями производственных учреждений и чтением лекций в различных вузах.

Первый раз собираясь в Индию, я решил во что бы то ни стало увидеться со Святославом Николаевичем Рерихом. Многолетние вырезки из газет и журналов о семье Рерихов, фотография часовни в В. Уймоне и, наконец, отзывы о работах С.Н. и Н.К. Рерихов могли бы оказаться поводом хотя бы для аудиенции со Святославом Николаевичем.

По приезде в Бангалор вечером я нашёл в справочнике номер телефона Святослава Николаевича, который значился как телефон доктора Рерича. Так в Индии произносят его фамилию. Утром прошу сотрудника департамента геологии позвонить. Ответила секретарь, небезызвестная Мэри Пуначи. Выслушала, что-то уточнила и попросила немного подождать. Вскоре в трубке послышалось покашливание. Я сказал: «Святослав Николаевич...», но не успел продолжить фразу, как послышался так по-русски звучащий возглас: «Ой!» Я ещё раз назвал себя, передал привет из России и попросил о встрече. «Очень хорошо. Я буду рад увидеться. В пять вечера Вас устроит? Как у Вас с транспортом?» Он подробно объяснил, где находится офис, и ещё раз повторил, что будет ждать.

После разговора мне не верилось, что я наконец встречусь с сыном великого Николая Константиновича Рериха, замечательным художником, гуманистом, учителем, философом. Как оказалось потом, мне повезло с первой встречей, так как Святослав Николаевич приехал в город на несколько дней по делам своего поместья Татагуни, расположенного к югу от Бангалора, в районе Национального парка.

И вот я у Святослава Николаевича и Девики Рани Рерихов. Тихая улочка, в глубине за забором двухэтажный небольшой дом. Уютный просто обставленный холл, на столике газеты, среди них довольно старые журналы «Юность». За лёгкой ширмой слышны шаги прислуги, позвякивание посуды. По лестнице со второго этажа, улыбаясь, спускается Святослав Николаевич. Удивительно красивое и такое знакомое лицо, белая бородка и усы, плотная фигура. Крепкое рукопожатие, мгновенный острый взгляд из-под густых бровей. Во всём облике этого человека чувствуется сочетание мысли, культуры, значительности и в то же время простоты. Святослав Николаевич говорит неторопливо, слегка склонив голову. Не знаю, было ли это закономерным, но, сколько я его видел, а также на фотографиях он всегда предпочитал рубашки пёстрого, серовато-зелёного цвета, тонко узорчатого рисунка, что выделяло его среди индусов, предпочитающих белый цвет одежды.

Я бывал у Святослава Николаевича большей частью вечерами, когда заканчивал работу в геологическом департаменте, и всегда уносил в себе что-то радостное и светлое, причастие к Родине. Его мягкий «петербургский» говор был особенно приятен мне, подолгу не слышавшему русскую речь.

Индия — густонаселённая страна, где проблема заработка остаётся одной из главных. В этом я убедился и на примере дома самого Святослава Николаевича. К чаю принесли торт, такой же маслянистый и рисунчатый, как у нас, но чай не подают. Святослав Николаевич поднимает колокольчик и звонит. Никакого эффекта, хотя за занавеской шаркают чьи-то шлёпанцы, мелькают ноги. В ожидании чая Святослав Николаевич с улыбкой говорит: «Народу много, а чай принести некому».

Позднее, наблюдая повторение этих сцен, я убедился, что многочисленность обслуги не связана с её необходимостью. Просто в этой семье людям дают приют и возможность немного заработать, такое практикуется в Индии и в масштабе штатов, когда сотни женщин на протяжении десятков километров по шоссе, сидя на корточках, вбивают молотками в дорогу камни или заливают гудроном трещины в асфальте. Администрация, имея ремонтные дорожные машины, обеспечивает людям хотя бы горсть риса.

Каждый раз, приезжая в Бангалор из маршрутов, я старался повидаться со Святославом Николаевичем. Он охотно принимал меня как в городском офисе, так и в поместье. Говорили о разном: об искусстве и красоте, судьбах Индии и России, об «Урусвати» и даже о минералогии, которую Святослав Николаевич в своё время изучал.

Однажды в разговоре он коснулся своей жизни в Индии: «Многие интересуются, отчего я, русский, живу в этой стране. Один американский астрофизик недавно дотошно расспрашивал меня об этом. А почему вы не задаёте мне этот вопрос?» Я ответил, что на Востоке не принято расспрашивать о сокровенном, а некоторые темы относятся к разряду запрещённых. «К тому же я хорошо знаю историю Вашей семьи, выбравшей индийский путь. Ещё до революции в России Николай Константинович писал, что с самого детства наметилась его связь с Индией. Многие картины и очерки были посвящены Индии ("Сны Индии", "Кришна" и др.). Возможно, здесь сыграла роль некая преемственность».

Святослав Николаевич задумался и произнёс: «Да, это так, но односложно ответить на этот вопрос нельзя. Прежде всего, меня как художника и человека привлекает в Индии красота».

Я рассказал о том, что видел, как крестьянин, мотыгой обрабатывая поле, передвигает перед собой горшочек с красивым цветком для созерцания и отвлечения от рутинной работы. «Вот это — Индия! — восклицает он. — Но подлинная красота, конечно же, в духовном совершенствовании, чистоте и самопознавании высокого человеческого существа. А вот те меловые отпечатки детских ладоней, образующие некий рисунок на стенках глиняных хижин, которые вы видели в деревне, — это ведь тоже красота и прекрасное искусство. И это, кроме всего, охранные знаки».

Я предположил, что это некая круговая символика из отпечатков детских рук, которая, возможно, отражает круг начал или даже кольцо жизни Будды. «Видите ли, всё это можно предполагать», — ответил Святослав Николаевич.

Экзотичность пейзажей Индии, удивительно красивый народ — всё это создаёт впечатление об Индии как о прекрасной стране. Во всяком случае, я почувствовал себя в ней уютно и комфортно, особенно среди коллег, да и среди случайных людей, своей доброжелательностью похожих на русских. Об этом я сказал Святославу Николаевичу. Мой собеседник задумался... «Вспоминаю слова батюшки о том, что в Индии каждый найдёт для себя сокровенное и близкое. Индия для художника — это рай. Вот вам один из ответов на вопрос, почему я живу в Индии».

Как-то Святослав Николаевич пригласил меня в один из построенных им выставочных залов, где был организован вернисаж картин молодых художников. К нам присоединилась директор Школы искусств, молодая, улыбчивая, привлекательная дама в роскошном газовом сари. Она была похожа на танцовщицу на одной из картин художника — Рошан Ваджифдар. Я сказал ему об этом. И она, и Святослав Николаевич рассмеялись. Директор старалась говорить со мной по-русски, что у неё, кстати, получалось хорошо. Она смотрела на Святослава Николаевича с обожанием и не раз в разговоре возвращалась к делам школы, где учились в то время не менее тысячи индийских детей. Из разговора я понял, что дела в школе идут успешно. Успехи детей растут на глазах, благодаря особой программе, составленной в основном Святославом Николаевичем. Дети с младших классов приобщаются к творчеству в области искусств. А главное, как говорит Святослав Николаевич: «Они приучаются самостоятельно мыслить и многое делать своими руками». Дети выглядят как-то особенно одухотворёнными и счастливыми, благодаря общению с высоким искусством. Как сказал однажды Махатма Ганди: «Подлинное искусство — это свидетельство счастья, удовлетворённости, чистоты помыслов его создателей».

Выставочный комплекс при Школе искусств в Бангалоре имеет широкий открытый вход с колоннадой из гранита. Большие, хорошо освещённые залы со ступенчатыми возвышениями, площадками создают особую торжественность.

Встретили группу молодых художников, творчество которых Святослав Николаевич поощряет и организует выставки их картин. Одна из молодых художниц по имени Лакшми — элегантная и изящная в тёплом сари из тяжёлой набивной ткани, что редко можно видеть даже в зимнее время, по просьбе художника повела меня показать серию своих картин и особенно полотно, названное «Голубым Солнцем». По возвращении я сказал Святославу Николаевичу, что не очень понял замысел автора, на что он, улыбнувшись, спросил: «Ну, а сама-то как?». «Сама» представляла собою изумительный женский образ: «Чудесной прелести прекрасный образец».

Однажды я спросил Святослава Николаевича о том, как был написан портрет Джавахарлала Неру. Мне кажется, что это — один из наиболее удачных и блестящих в галерее портретов знаменитого художника. И он рассказал, что Неру приехал в Кулу, чтобы отдохнуть сразу после освобождения из тюрьмы. Сначала Неру не соглашался позировать, однако после нескольких дней отдыха всё же уступил просьбе, но не позировал специально, а работал. В минуты раздумья его и «схватил» Святослав Николаевич.

Известно, что ему было доверено написать большой портрет Индиры Ганди для здания правительства. «Жаль, что не все могут его видеть, т.к. доступ в здание ограничен», — сказал Святослав Николаевич.

Во время выставки к нему подходили художники, что-то спрашивали и вежливо соглашались. У Рериха не было назидательного тона. Он держался приветливо, «на равных», много шутил. Правда, видя, что он привёз гостя, художники не очень и досаждали ему.

Святослав Николаевич познакомил меня со своим коллегой Субрамания, выставка картин которого на религиозные темы была посвящена его 80-летию. Художник подарил мне ряд репродукций. Одна из его картин как настенная роспись дворца Махараджи в Майшуре заинтересовала Святослава Николаевича. Глядя на неё, он стал размышлять, говоря: «Это эпос из поэмы "Рамаяна", очень популярной в Индии. В центре — богиня Дурча — жена созидателя и разрушителя мира бога Шивы. Здесь она в образе многорукой женщины, восседающей на льве и сжимающей оружие как символ борьбы со злом. Дурча находится в окружении народа, помогающих им ангелов и обезьян во главе с их предводителем Хануманом. На картине непременно присутствуют священные коровы, белый слон и лошадь».

Я обратил внимание на статичность поз и загруженность композиции, на лубочность картины, о чём и сказал Святославу Николаевичу. Он доверительно вполголоса проговорил: «У них всё это сложно, навеяно легендами, отражает порой местные представления. В то же время старый художник хорошо знает древнюю культовую сторону и строго соблюдает религиозные каноны».

Впоследствии, посещая другие районы Индии, я вспоминал слова художника и сделал для себя упрощённый вывод, что в каждой деревне свой Бог.

Святослав Николаевич как-то в беседе сказал, что заканчивает книгу воспоминаний о своих родителях. Он хотел бы особое внимание отвести в ней своей матушке Елене Ивановне — гениальной женщине, как её называл Николай Константинович — спутнице, другине, Ладе. Её мужество во время Гималайских переходов вдохновляло всех членов экспедиции. Её связь с высокими сущностями и Учителями обеспечила успех предприятия. Из книги Святослава Николаевича, вероятно, мы узнаем и о некоторых секретах её творчества, и об удивительных взаимоотношениях Елены Ивановны и Николая Константиновича, полных чистоты, доверия, любви, взаимопонимания и взаимопроникающего творчества.

Будучи прекрасным знатоком духовной и религиозной культуры Востока, Елена Ивановна совершила поистине подвиг, написав такие книги, как серия «Агни Йога», «Основы буддизма» и другие, не говоря о том, что она была вдохновительницей многих произведений Николая Константиновича.

Не один раз обсуждали мы со Святославом Николаевичем положение дел с институтом «Урусвати» в Гималаях, открытом Н.К. Рерихом в 1928 г.

В 80-х годах институт был на консервации, поэтому Святослава Николаевича более всего беспокоило состояние коллекции, библиотеки, дома и других построек. По его словам, особую ценность представляли фармакологические коллекции со всех Гималаев, перспективные для получения препаратов против туберкулёза и особенно рака. Минералы также собирались из Гималаев и Тибета, причём занималась этим вся семья, но специалистом по диагностике и типизации неизменно был Святослав Николаевич. Однажды, здороваясь за руку, я ощутил очень сильное рукопожатие Святослава Николаевича и сказал: «Вот могучая сила», на что он ответил: «Я натренировался в походах и в поисках минералов в Гималаях».

Рерихи много раз предпринимали усилия восстановить в институте нормальную работу. Ранее на паритетных началах там вели исследовательские работы учёные многих стран. Только СССР, в сущности, индифферентно относился к судьбе «Урусвати». Разговор об «Урусвати» Святослав Николаевич вёл ещё при посещении тогдашнего Председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина. Нужно сказать, что он понравился Святославу Николаевичу и, может быть, что-то сделал бы для возобновления работы института, если бы не его уход с высокого поста.

Неоднократно обсуждался этот вопрос с президентом Академии наук А.П. Александровым и другими, но, в сущности, всё безрезультатно.

Также без внимания, по словам Святослава Николаевича, оставалось предложение о передаче части выставочных залов для организации Русского Культурного Центра в Бангалоре. С огорчением он как-то заметил: «Кажется, никому ничего не нужно. Один из чиновников даже сказал, что "русская точка" в Гималаях может осложнить отношения с Китаем. Почему? Китай имеет претензии к Индии, но это же совсем другое». Меня очень тронули его искренне сказанные слова: «Я хочу, чтобы "Урусвати" был нашим. Американцы уже неоднократно предлагали свою опеку, но я не соглашаюсь. В память о нашей семье "Урусвати" должен быть русским или русско-индийским». Вскоре я узнал, что Болгария уже внесла свой вклад в фонд института. Но с нашей стороны так и не последовало движений.

Святослав Николаевич много рассказывал о Юрии Николаевиче. Тогда я ещё не был знаком со многими работами его брата и поэтому пытался выяснить, издан ли в Индии дневник его путешествий по Тибету и Гималаям.

Святослав Николаевич говорил, что его брат был не только этнографом, географом мирового уровня, но и прекрасным рисовальщиком, оформлял оригиналы рисунков ко многим своим книгам сам.

Меня давно интересовали истоки сходства прононса слов русских и на языке хинди. На отдыхе в нашей геологической компании мы нередко вели такую игру: кто-то произносил слова на хинди, а я должен был подобрать аналог с подобным звучанием по-русски. У меня было записано более двадцати таких слов, причём первым из них было так часто употребляемое слово «чай», одинаково звучащее и по-русски, и на хинди. Когда я рассказал Святославу Николаевичу о такой игре, он напомнил, что у Юрия Николаевича таких слов с общим корнем было несколько сот. Это сходство возможно за счёт миграции, которая, по мнению Юрия Николаевича, в древние времена была более массовой. (...)

В одну из наших последних встреч Святослав Николаевич обратился ко мне: «Я прошу Вас найти время помочь мне разобрать минералогическую коллекцию в "Урусвати". Эту коллекцию мы собирали во время путешествий по Гималаям. Кроме того, отдельные совершенные по форме кристаллы я покупал у местного населения».

...Затем Святослав Николаевич принёс образец гнейса с небольшими кристаллами рубина из Южной Индии, о происхождении которого стал рассказывать. Причём он излагал это как заправский минералог, только в одном месте, заметив мою улыбку, спросил: «Что не так?». Я ответил, что по новым представлениям природа рубина рассматривается несколько иначе, на что он заметил: «Конечно, я уже давно этим не занимаюсь, тем более в деталях». Святослав Николаевич подарил мне этот образец с вкраплениями изумительного рубина, который много лет стоит на моём столе в память об Индии и семье Рерихов.

Со Святославом Николаевичем мы простились, обнявшись по русскому обычаю. Больше мне увидеть его не пришлось. Я надеялся, что осуществится его приезд на Байкал, куда они с супругой очень хотели съездить. К этому случаю мы приготовили корабль. Но индийских гостей тогда принял М.С. Горбачёв, и Святослав Николаевич не смог съездить даже в Санкт-Петербург, где были подготовлены к печати альбомы репродукций его картин. Он спешил в Болгарию на большую персональную выставку.

Святослав Николаевич — страстный поклонник мира и активный борец против агрессивности, с оптимизмом веровавший в возможность его совершенствования на почве красоты и добра. «Всё должно быть хорошо. Коллективный разум победит тёмные устремления. Но для этого нужно много работать». Эти слова я слышал от него не раз и в разной обстановке. Индия сама показывает такой пример. Современная Индия — это страна перемен. Её жизнь отражает бурное стремление к социальному и духовному совершенствованию. Думаю, что этому способствовала вся семья Рерихов. Но особенно велик вклад семьи Рерихов в тесное сближение Индии и России.

* Публикуется по: Творческое наследие Рерихов и современное познание мира / Материалы региональных общественно-научных конференций (2002 – 2003). Иркутск, 2003 (в сокращении).

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: