|
Жажда утоляется влагою. Жажда познания утоляется путем приближения к высшему миру. Братство, 459 |
 Учение Живой Этики
|
 Сибирское Рериховское Общество
|
 Музей Рериха Новосибирск
|
 Музей Рериха Верх-Уймон
|
 Сайт Б.Н.Абрамова
|
 Сайт Н.Д.Спириной
|
 ИЦ Россазия "Восход"
|
 Книжный магазин
|
 Город мастеров
|
 Наследие Алтая
|
|
|
Семья Рерихов явила нам пример того, как надо идти по жизни, озаряя «этот тернистый путь светом своей мудрости и знания и направляя его к звёздам»1.
Эта статья расскажет о творческом пути старшего сына Рерихов — Юрия Николаевича. По словам его матери, Елены Ивановны, он был человеком многих дарований. Она писала: «...разносторонность в знаниях сына при большой даровитости — совершенно исключительное явление, и здесь [в Индии] его очень оценили, начинает получать приглашения в Университеты, и большие люди спрашивают его мнения. Но никто ещё не мог оценить всего размаха его знания, хотя и приходится слышать, что Юрий Николаевич не знает ещё сам, какую мощь даёт ему знание!»2
Николай Константинович и Елена Ивановна уделяли большое внимание формированию интересов своих детей. Замечая своеобразие творческих склонностей сыновей, они старались окружить их той атмосферой, которая способствовала бы укреплению и развитию их способностей. Это были и походы по музеям, и выезды всей семьёй в места археологических изысканий, и работа в Талашкино, где Николай Константинович расписывал храм, и многое другое.
От отца Юрий унаследовал талант художника — об этом говорят рисунки и картины, выполненные им в детские и юношеские годы. С раннего детства проявил любовь к истории. Тогда же сочинил свою первую поэму, в которой рассказывалось «о каком-то путешествии на верблюдах, — вспоминал Н.К. Рерих. — Тогда все мы читали такие записи с любопытством, думая, откуда у четырёхлетнего, если не трёхлетнего, малыша непременно верблюды; а ведь теперь никто не сказал бы, что такое воображаемое путешествие на верблюдах не было бы ко времени»3.
Николай Константинович прозорливо усмотрел в старшем сыне будущего учёного-востоковеда и начал готовить его к этой деятельности. Таким образом, Юрий с раннего детства знал о своём дальнейшем пути. Заветной мечтой для него стал Восток, и в особенности Центральная Азия.
К 17 годам Ю.Н. Рерих уже знает латинский, греческий, многие европейские языки. Свободное владение ими открыло ему доступ к европейской востоковедческой литературе. В Англии, в Школе восточных языков индоиранского отделения Лондонского университета, он изучает персидский язык и санскрит (1919 – 1920). Его успехи были столь значительны, что директор школы, британский востоковед Денисон Росс, продолжал интересоваться учёбой талантливого юноши и после перевода Юрия в Гарвард, в Америку, куда он вместе с родителями переезжает в 1920 году и продолжает учёбу в университете на отделении индийской филологии.
Как шло становление будущего учёного и сколько трудов на это было положено, мы можем лишь предположить по очень кратким сообщениям из его писем к родителям в Нью-Йорк. Вот некоторые из них: «У меня уже начались лекции по санскриту, пали и государственному праву. ...Профессор Lanman записал меня на высший курс по индийским языкам. ...Я один беру степень B.A. [бакалавр гуманитарных наук] по индийской филологии. Завтра буду говорить с профессором греческого языка. Каждый вторник вечером мы собираемся у профессора Ланмана для разработки санскритских текстов...»4 «Усиленно изучаю китайский язык с Dr. Chao. За уроки не плачу, ибо он просил меня давать ему уроки русского и персидского языка»5. «Работа моя по тохарам быстро развивается. Нашёл новые пути. Возможное объяснение сходства тохарского языка с армянским было мною найдено только что сегодня вечером»6.
В ноябре 1921 г. Ю.Н. Рерих писал Елене Ивановне, что для получения степени магистра гуманитарных наук ему нужно иметь по всем предметам высшую оценку. «Решил каждый день 1/2 часа посвящать гимнастике, а то физическая сторона моего существа не поспевает за умственной. Главное, не хватает сна, каждый день возвращаешься в 10 часов вечера домой и приходится работать ещё дома»7.
В ответ на эти письма шли сердечные послания от любящей матери, ободряющие и дающие новые устремления к знаниям: «Милый — родной мой мальчик! Радуемся каждому твоему письму. Работай и ни о чём другом не беспокойся. Всё знание, которое ты можешь получить, заложено в тебе самом. И я уверена, что успех будет тебе сопутствовать всегда»8. «...Перед тобой ещё столько возможностей, и твои большие достижения уже намечены. Ты к ним придёшь, когда это будет нужно»9. «Работай, набирай знаний, ибо в этом самое большое счастье. Имея знание, ты никогда не будешь одинок. ...Работай, не унывай и помни, что мы очень счастливые, имея такие духовные ресурсы, ибо только в них истинное счастье. Чем больше знаний, тем больше счастья!!!»10
Гарвардский университет Ю.Н. Рерих окончил в 1922 году со степенью бакалавра индийской филологии. Своё образование он завершает в Парижском университете, Сорбонне (1922 – 1923), получив учёную степень магистра индийской словесности. Одновременно на военном и юридическо-экономическом отделениях университета Юрий Николаевич получает знания, которые понадобятся в дальнейшем при организации экспедиций.
К 21 году Ю.Н. Рерих был уже прекрасно подготовленным учёным-востоковедом, которому не хватало лишь широкого поля деятельности. Экспедиция в Азию, задуманная Н.К. Рерихом ещё в 1913 году, сложилась ко времени завершения образования Юрия Николаевича во Франции, откуда осенью 1923 года вся семья отправилась в Индию.
Поражающие широтой историко-культурные интересы Юрия Николаевича получили дальнейшее развитие и благодатную почву для практического применения в экспедициях, предпринятых по странам Азии академиком Н.К. Рерихом. Для начинающего учёного это была наилучшая возможность выхода в большую науку.
Экспедиция эта была уникальна по своей грандиозности и разносторонности. По масштабам географических и научно-культурных исследований ей нет равных.
Все трудности тысячемильных переходов по Азиатскому континенту Юрий Николаевич преодолевал стойко и мужественно и с такой же целеустремлённостью, с какой до этого постигал науки в университетах. Исследовательские работы дали основу для его будущих трудов.
Экспедиция началась в Сиккиме, где Рерихи пробыли более года, знакомясь в монастырях с древним буддийским искусством. Была собрана богатейшая коллекция танок — тибетских икон. Итогом их изучения стала монография Юрия Николаевича «Тибетская живопись», в которой глубокая научность сочетается с простотой изложения, доступностью для тех, кто делает первые самостоятельные шаги в изучении буддизма и его культуры. Данный труд является одним из наиболее значительных по буддийской иконографии.
На протяжении громадного пути из Индии на север до просторов Сибири и обратно вокруг центра Азии, среди напряжённой полевой работы Ю.Н. Рерих вёл дневник, который лёг в основу его книги «По тропам Срединной Азии». Длительное пребывание экспедиции среди тибетских племён дало Юрию Николаевичу возможность стать единственным в мире специалистом по тибетским диалектам. Именно знание тибетского и монгольского, а также древних восточных языков, таких как санскрит, пали и другие, позволило ему понять искусство и мировоззрение народов, жизнь которых он изучал.
Много народных сказаний, пророчеств, преданий, песен и рассказов было записано Рерихами в юртах кочевников, в монастырях и поселениях племён отдалённых районов Азии. Самые значительные среди них — о легендарной Шамбале и её Владыке Майтрейе, о пребывании Иисуса Христа в Индии и Тибете, о шествии Будды караванными путями Азии на Алтай. Ю.Н. Рериху были особенно интересны сказания о Гесэр-хане — герое монголо-тибетского эпоса, с именем которого народы Азии связывают свои мечты о веке добра и справедливости. Этот эпос получил распространение на громадном пространстве Центральной Азии. Благодаря знанию местных языков и наречий Юрию Николаевичу удалось записать различные версии «Гесэриады» непосредственно от сказителей.
Согласно преданию, родиной Гесэр-хана считается Ладак, где в каждой деревне звучит эпос о Гесэре, а весной во время праздника, посвящённого этому герою, всё мужское население упражняется в стрельбе из лука. На танках, принадлежащих в основном странствующим сказителям эпоса, изображается чудесная жизнь Гесэра. В Тибете Ю.Н. Рериху удалось найти редкий экземпляр рукописи «Гесэриады»; им было установлено, что полный вариант тибетской версии состоит из 16 томов, отдельные главы каждого тома насчитывают по несколько сотен страниц. В своей статье «Сказание о царе Кэсаре Лингском» (1942), сопоставив многочисленные версии эпоса о Гесэре, Юрий Николаевич приходит к выводу, что, судя по стилистическим и языковым особенностям, этот эпос относится к VI – VII векам, а его истоки — к ещё более раннему периоду. В заключительной части статьи говорится: «...есть настоятельная необходимость ускорить изучение эпоса о Кэсаре. Давление современной цивилизации вынуждает носителей древних традиций уходить в глубины их гор, и сказители, хорошо знающие эпос о Кэсаре, встречаются всё реже»11.
По завершении Центрально-Азиатской экспедиции (1928) исторические, археологические, этнографические и другие находки Рерихов исчислялись тысячами. Обширные научные материалы требовали систематизации и обработки. Вскоре родилась идея создания для этой цели научно-исследовательской станции.
24 июля 1928 г. Рерихи основывают в Дарджилинге Институт Гималайских исследований «Урусвати», который в декабре этого же года был перебазирован в долину Кулу. Его почётным президентом-основателем стала Елена Ивановна Рерих. Она писала: «Станция должна развиться в Город Знания. Мы желаем в этом Городе дать синтез достижений, потому все области науки должны быть впоследствии представлены в нём. И так как Знание имеет своим источником весь Космос, то и участники станции должны принадлежать всему миру, то есть всем национальностям, и как Космос неделим в своих функциях, так и учёные мира должны быть неделимы в своих достижениях, то есть объединены в теснейшем сотрудничестве»12.
Для осуществления таких грандиозных планов требовался не только талантливый организатор, но прежде всего учёный с именем, известным в научных кругах. Им стал Юрий Николаевич Рерих. В ту пору ему было 26 лет, и для него начался новый период деятельности.
Чтобы получить научную и финансовую поддержку для института, Н.К. и Ю.Н. Рерихами была предпринята поездка в Европу и Америку, где интерес к недавно закончившейся экспедиции был необычайно велик. В июне 1929 г. они прибыли в Нью-Йорк, где начались переговоры с учёными, научными учреждениями и меценатами о совместной научной деятельности и финансировании отдельных проектов. Одновременно Ю.Н. Рерих организует турне по университетам США с лекциями о Центрально-Азиатской экспедиции, Тибете и Монголии, публикуется в периодических изданиях.
Насколько это было не просто, говорят его краткие письма Елене Ивановне: «...веду переговоры о возможности чтения курса на темы Востока в нескольких крупнейших университетах восточных штатов»13. «Провёл четыре дня в Вашингтоне... Завязал несколько важных контактов. Журнал "National Geographic" предложил мне написать статью...»14 «У "Урусвати" хорошие возможности, и я попытаюсь сделать всё возможное, чтобы обеспечить финансирование. Доктор Б.Е. Рид из Фонда Рокфеллера в Пекине вошёл в состав наших Почётных Советников. Он обещал помогать нашему начинанию и послать для нашей Библиотеки все книги и брошюры, выпущенные Медицинским колледжем в Пекине. Он сам проводит большую работу с китайскими целебными растениями, и его опытные советы будут для нас бесценны»15.
«У меня была очень интересная беседа с Институтом Карнеги, и, думаю, мы можем надеяться на плодотворное сотрудничество. Они предложили пополнить нашу библиотеку и участвовать в нашей научной деятельности»16. «Мой лекционный тур начнётся 25 октября. Надеюсь завязать много полезных контактов, и это — единственное преимущество лекционного тура»17. «Мы изо всех сил боремся, чтобы открыть Институт, и я верю, что у нас есть хорошие шансы на успех, даже несмотря на тяжёлые условия на Рынке. Я сейчас пишу письма в различные научные учреждения и фонды, чтобы заручиться их сотрудничеством»18.
«У меня было несколько совещаний с руководителями Колумбийского университета, и я ожидаю интересного развития»19. «...Успешно посетил Бостон, и, возможно, мне придётся поехать туда снова. Было установлено несколько важных связей с научными учреждениями. Немного утомительно встречаться с таким множеством людей, но мне говорят, что это единственный путь к успеху. Одно меня всегда поражает: как легко люди загораются энтузиазмом. Через несколько мгновений они почти готовы дойти до предела, но на следующий день интерес уже ушёл. Поле приходится вспахивать снова»20.
Важные договоры о сотрудничестве были заключены с Археологическим институтом, Мичиганским университетом (по ботаническим исследованиям) и рядом других научных учреждений Америки. Во время пребывания в Европе Н.К. и Ю.Н. Рерихи, заручившись поддержкой правительства Франции и научных учреждений, договорились о совместной работе с Ботаническим садом и Медицинской академией. В результате в штате Института «Урусвати» появился доктор К.К. Лозина-Лозинский, который принял участие в исследованиях, касающихся медицины. Югославская академия искусств и наук тоже выразила готовность к сотрудничеству.
Но возвращение в Кулу затянулось надолго из-за отказа английских властей выдать Рерихам визы
в Британскую Индию. Тогда в октябре 1930 года Николай Константинович и Юрий Николаевич отбыли во французскую колонию в Индии, город Пондишери, где при содействии французских археологов приступили к раскопкам доисторических стоянок.
И лишь в декабре 1930 года было получено разрешение на въезд в Кулу.
По возвращении Ю.Н. Рерих продолжил работу в Институте «Урусвати», который стал своего рода комплексным научным учреждением по всестороннему изучению Гималайского региона и прилегающих областей, включая и природу, и жизнь населения. «В горах скрыта забытая цивилизация, которая хранит древнюю мудрость и культуру, — писал Юрий Николаевич. — Именно здесь зашедшая в тупик наука может найти своё обновление»21. Это требовало серьёзной многолетней работы; сотрудники института редко появлялись в кабинетах, их рабочим местом была нагорная Азия. Отряды экспедиций изучали долины Кулу, Лахора, Ладака, Спити и другие районы Гималаев, откуда непрерывным потоком поступали различные коллекции, гербарии, рукописи. Научная деятельность Института продолжалась с 1930 по 1942 год. Из переписки Ю.Н. Рериха видно, как умело он руководил работой немногочисленных сотрудников «Урусвати», как нарастал объём исследований, расширялась география международных связей.
В очень короткий срок были собраны богатейшие ботаническая и зоологическая коллекции, отдельные экспонаты которых были представлены в залах музея Института. Посылки с гималайскими растениями отправлялись во многие научные учреждения, университеты, ботанические сады и музеи Америки, Европы, Азии. Ю.Н. Рерих в сопроводительных письмах обращался к учёным с просьбой произвести их идентификацию и детальное описание. Так, идентификацией коллекции, присланной в Нью-Йоркский ботанический сад, руководил его директор Э.Д. Меррил. Коллекцию, переданную в дар Мичиганскому университету, описал профессор Бартлетт. Ботаническое собрание, посланное в Национальный музей естественной истории в Париже, впечатлило учёных Франции. Огромный интерес к работе Института «Урусвати» проявила пресса. Выдающийся русский ботаник и генетик Н.И. Вавилов запрашивал в Институте Гималайских исследований информацию
по злакам и тоже получал посылки с семенами для своей уникальной коллекции.
В январе 1931 года Юрий Николаевич в одном из писем сообщает о деятельности Института: «Из наших четырёх отделений (археологическо-филологическое, ботанико-зоологическое, биохимическое и медицинское) сейчас полностью работает только ботаническое и зоологическое; археологическое начинает работу, и медицинское зарождается, также биохимическое»22.
Одной из задач Института «Урусвати» было проведение научных исследований в области местной фармакопеи. Ю.Н. Рерих был уверен, что сохранившиеся в Тибете и Индии знания по изготовлению лекарственных препаратов придадут ощутимый импульс развитию современной фармакологии. И так как цивилизация способствовала исчезновению местных медицинских традиций, нужно было успеть собрать эти сведения, пока они ещё не были утеряны. Для этих целей планировалась биохимическая лаборатория, а для её обслуживания — электростанция и химическое оборудование. На всё это требовались значительные средства. В письме к профессору Э.Д. Меррилу Юрий Рерих пишет: «...нам понадобится помощь всех наших друзей, поскольку поле деятельности необычайно широко, почти не вспахано и обещает важные находки, если правильно к нему подойти. Эта биохимическая лаборатория составит ядро для всех видов объединённых исследовательских работ в области ботаники»23.
Шёл сбор коллекций и сведений об индийской и тибетской фармакопее. В этих работах приняли участие ботаники Пенджабского университета и тибетские ламы-лекари. Знание свойств лекарственных растений ограничивалось узким кругом посвящённых лам, и к установлению сотрудничества с ними были приложены все усилия. Спустя время Ю.Н. Рерих напишет Э.Д. Меррилу: «Весь прошлый год я был занят составлением списка тибетских названий медицинских растений... В этом списке сейчас несколько сотен единиц, и я буду рад послать Вам его копию»24. Так закладывалась необходимая база для дальнейших исследований в этой области. Доктор медицины К.К. Лозина-Лозинский начал исследование лекарственных растений. Заготовлялись лекарственные экстракты и посылались доктору Ф.Д. Лукину в Латвию, биохимику В.А. Перцову в Америку и в медицинские учреждения Европы для проведения опытов. Затем планировалось изучение лекарственных средств животного и минерального происхождения.
В составе биохимической лаборатории предполагался и отдел по изучению современных средств борьбы с онкологическими заболеваниями. В отчёте о работе «Урусвати» за 1931 год Юрий Николаевич писал, что Институт владеет интересными данными в этой области. По этому поводу велись переговоры и с «Cancer Research» — организацией, занимающейся изучением препаратов против онкологических заболеваний.
Строительство лаборатории затянулось на годы; много трудностей возникло с доставкой строительных материалов, с квалифицированной рабочей силой, а также во взаимоотношениях с местными жителями. Работы останавливались на сезон дождей. Однако и по завершении строительства здания биохимическая лаборатория так и не начала свою работу. Из-за постоянного роста цен не удалось возвести и электростанцию. Тем не менее исследования продолжались; после отъезда из Кулу доктора Лозина-Лозинского это направление возглавил С.Н. Рерих.
Большое значение придавалось археологии. В одном из писем к Р. Магоффину, президенту Американского археологического института, советнику Музея Н. Рериха, Юрий Николаевич сообщал о планах на полевой сезон: «Сейчас мы прокладываем путь систематическим археологическим исследованиям и надеемся через два или три года выйти в поле организованной группой и провести интенсивные раскопки в регионах Среднего Востока»25.
Было запланировано и изучение космических лучей, «дающих человечеству новые ценнейшие энергии»26. Исследование их «возможно только на высотах, — писала Е.И. Рерих, — ибо всё самое тонкое и самое ценное и мощное лежит в более чистых слоях атмосферы. Не являются ли горы величайшими магнитными станциями?.. Ведь в области изучения магнитных токов наука ещё в младенческом состоянии... между тем как "наблюдения и исследования привели бы к великому открытию". Потому нам так хотелось бы начать эти наблюдения и исследования...»27 Отчёт экспедиции по изучению космических лучей, предпринятой в Ладак профессором физики Дж.М. Бенаде из лахорского Форман-колледжа, был напечатан в журнале «Урусвати» и вызвал живой интерес в научном мире. В этом ежегодном периодическом издании, возглавляемом Ю.Н. Рерихом, были представлены не только результаты изысканий Института, в нём публиковались и статьи известных учёных. Первый номер журнала вышел летом 1931 г. Всего увидели свет три выпуска. Материалы для четвёртого и пятого были собраны, но из-за недостатка средств так и не изданы.
Деятельность Ю.Н. Рериха в Институте «Урусвати» не ограничивалась организаторскими функциями. Его исследования в области тибетологии и буддологии, монголоведения и индологии, результаты филологических, историко-культурных и археологических изысканий уже в 1930-е годы прочно утвердили его имя в ряду выдающихся востоковедов.
Очень значительными оказались исследования Ю.Н. Рериха по тибетологии. На основе собранных им лингвистических материалов он работает над фундаментальным тибетско-английским словарём с санскритскими эквивалентами важных буддийских терминов, включая также слова, заимствованные из китайского, монгольского, хинди, урду, персидского и других языков. Целый раздел словаря был посвящён тибетским медицинским терминам, крайне необходимым для правильного понимания медицинских текстов. Объём рукописи составил 5220 страниц. «Я думал о добавлении к словарю и русского текста, — писал Ю.Н. Рерих, — что помогло бы его распространению в России...»28 Тибетско-русско-английский словарь с санскритскими параллелями (в 11 томах) будет выпущен Институтом востоковедения АН СССР уже после ухода из жизни его автора, в 1980 – 1990-е годы29.
Среди трудов Ю.Н. Рериха особое место занимают работы по истории Тибета. Его перевод фундаментального трактата тибетского учёного XV века Гой-лоцзавы Шоннупэла «Голубые Анналы» («Синяя Летопись») по истории средневекового Тибета (из 15 книг) и комментарии к нему стали значительным вкладом в историческую литературу. Одна из книг трактата посвящена Калачакре («Колесо времени») — самому сокровенному Учению Востока. Эта грандиозная работа — свидетельство высокой духовности Юрия Николаевича. По отзывам французских учёных, его труд признан новым этапом
в востоковедении. Статья Ю.Н. Рериха «К изучению Калачакры», опубликованная в журнале «Урусвати», явилась единственным научным сообщением об этом значительном понятии. Сокровенное Учение Калачакры, содержащее сведения о таинственной Шамбале, издавна привлекало внимание учёных мира.
Отдел этнологии, археологии и лингвистики занимался в основном исследованиями Тибета; для публикации этих материалов была основана серия «Тибетика», первый том которой был посвящён диалектам Лахула (работа Ю.Н. Рериха «Тибетский диалект Лахула». 1934 г.). Одновременно среди различных племён Индии и Тибета собирались этнографические коллекции. Удалось также собрать большую коллекцию уникальных рукописей и книг, хранившихся в старинных буддийских монастырях.
Весной 1934 года Н.К. и Ю.Н. Рерихи принимают предложение Министерства земледелия США провести работы в пустыне Гоби и других районах Монголии и Китая по сбору и исследованию засухоустойчивых растений, которые можно было бы использовать в западных районах США. Предпринятая экспедиция дала новые возможности для изучения лекарственных трав и местной фармакопеи. Остановки в монастырях, при которых были «лекарские школы», использовались для изучения местной медицины по манускриптам, которые переводил Юрий Николаевич. В Пекине удалось установить контакты с китайскими учёными и научными учреждениями (Китайская академия Sinica в Нанкине и Мемориальный институт биологии Фаня в Пекине).
В октябре 1935 года, по завершении экспедиции, Рерихи вернулись в Кулу. Из-за предательства и захвата злоумышленниками культурных учреждений, основанных Рерихами в Америке исследования Института «Урусвати» продолжились лишь по отдельным направлениям.
События Второй мировой войны приостановили деятельность Института, так как все международные связи были нарушены, однако научная работа Ю.Н. Рериха продолжалась.
В результате многолетней активной деятельности, по словам Елены Ивановны Рерих, оба её сына стали ходячей энциклопедией, но уровень местной жизни был таков, что применить эти знания им было негде.
В 1940-е годы Рерихи готовились к отъезду в Россию, но в силу сложных обстоятельств того времени на скорое оформление документов рассчитывать не приходилось. Ожидание переезда затянулось на долгие годы. В 1947 году ушёл из жизни Николай Константинович.
В октябре 1948 года Елена Ивановна пишет: «Если мы не услышим ничего от соотечественников до конца октября, Юрий предлагает поехать в Калимпонг или Дарджилинг, где он сможет наконец продолжить свою научную работу, встретиться с интересными ламами из Тибета, ибо Калимпонг расположен на караванном пути из Сиккима в Тибет. Это мечта моего сына...»30
В феврале 1949 года Юрий Николаевич с Еленой Ивановной переезжают в Калимпонг. Сразу же по прибытии Ю.Н. Рерих активно взялся за организацию Индо-Тибетского исследовательского института (Буддийского центра) и уже 4 марта предложил местным чиновникам проект его организации. В нём предусматривались научные исследования в области индийского и тибетского буддизма, издание санскритских и тибетских текстов и их перевод на иностранные языки, публикация монографий серии «Тибетика», основание периодического журнала и библиотеки, музея, а также обучение студентов тибетскому языку и санскриту.
Пока шло согласование проекта, Юрий Николаевич открыл курсы по изучению восточных языков, на которых ламы вели регулярные занятия. Так закладывалась основа будущего центра. В письмах к сотрудникам Елена Ивановна сообщала: «Началось некоторое усиленное шевеление с основанием здесь Буддийского центра. Приезд министра из Дели может сыграть роль. Во всяком случае, всё и вся несётся к Юрию. Может быть, нам ещё удастся заложить здесь центр и наладить его деятельность»31. «Если не удастся основать Буддийский Просветительный Центр, то, действительно, нужность для нас Калимпонга иссякнет. Несколько интеллигентных официальных лиц сотрудничают с Юрием по основанию такого Центра, но Вы знаете темп индусской работы. Вероятно, первый камень основанию будет положен, когда подойдёт время отъезда на новую ступень»32.
С течением времени к организации Буддийского центра проявит внимание и индийское правительство. «Видимо, начинают понимать, какая незаменимая ценность для них и во многих отношениях заключается в знаниях Юрия, — писала Елена Ивановна. — Посмотрим, во что оформятся все их заманчивые предположения и предложения. Как бы не оправдалось давно Указанное: "Когда будете уезжать, кто-то спохватится — упустили сокола, улетел за горы, не достать"»33.
Из письма Юрия Рериха: «Во время визита премьер-министра в Калимпонг 29 апреля [1952 г.] я имел возможность побеседовать с ним о нашем проекте Индо-Тибетского института. Реакция премьер-министра была достаточно благоприятной, и он попросил меня выслать ему план проекта»34.
В декабре Юрий Николаевич отправляется в Дели, чтобы добиться решения правительства по основанию Центра. Об этом Елена Ивановна подробно пишет сотрудникам: «В прошлом году проект был одобрен правительством. Центр должен был стать филиалом университета Тагора. Программа, предложенная Юрием, была одобрена, и даже был выделен грант, но Юрию об этом даже не сообщили. Целый год — ни слова, ни действий... Юрию был Дан Совет немедленно ехать в Дели и выяснить, как обстоят дела!..
Уже пришли новости, что всё хорошо. Буддийский центр сможет открыться в Калимпонге... Так, Юрий примет новую ответственность и дополнительную нагрузку. ...Конечно, если Юрий останется здесь на длительный срок, место превратится в своего рода Мекку для востоковедов со всего света!»35 Но дальше распоряжений и постановлений дело не сдвинулось. В одном из писем Елены Ивановны 1954 года ещё раз отмечается: «Снова полное затишье с Буддийским Центром. Из Дели нет новостей. ...Итак, терпение, терпение, терпение во всём!!!»36
Позже, в письме от 11 июня 1956 года, Ю.Н. Рерих отправляет копию первоначального плана Исследовательского центра в Калимпонге министру образования Западной Бенгалии Д.М. Сену со словами: «По-видимому, предполагаемый институт в Гангтоке (Сикким) будет организован по аналогичной схеме»37. Но Тибетский центр, который стремился создать Ю.Н. Рерих в Калимпонге, так и не появился. Уже после отъезда Юрия Николаевича на Родину, в октябре 1958 года, в Гангтоке, столице Сиккима, был открыт Институт тибетологии.
В годы жизни в Калимпонге Юрий Николаевич продолжал научную работу и руководил группой студентов. Он «становится центром внимания и главным Авторитетом по Тибетологии за пределами Индии, — писала Елена Ивановна. — Всё чаще приходят письма от разных профессоров из Европы с просьбою дать им разъяснения непонятных им текстов... Присылают в дар прекрасные издания. Все выражают желание познакомиться с ним и направляют свои стопы в наш Калимпонг. Так, сюда едет профессор Штейн из Парижа, и уже приехал англичанин Снелльгров, и собирается приехать профессор из Мюнхена Хоффман. Так действует магнит знания»38. Юрий «доволен своими последними учениками... Все говорят, что два-три месяца занятий их с Юрием дали им несравненно больше, нежели два года в Университете»39. Из другого письма: «На следующей неделе ожидаем японского филолога, приезжающего из Токио, чтобы проконсультироваться с Юрием по своей работе. Два немецких профессора жили здесь и были крайне изумлены достижениями Юрия!»40
Юрий Николаевич постоянно стремился к деятельности, у него, по словам Николая Константиновича, было столько незаменимых знаний и способностей, и они не должны были оставаться без приложения. Передать всё это он намеревался своей Родине. В Россию всем сердцем устремлялась и Елена Ивановна. «...Моей заветной целью остаётся вернуть культурное наследие моего покойного мужа Родине, о которой он постоянно мечтал»41, — писала она в ожидании визы. В 1955 году Е.И. Рерих уходит из жизни. И только в августе 1957 года, при содействии Н.С. Хрущёва, Ю.Н. Рерих смог осуществить желание родителей — вернуться на Родину.
Местом работы Ю.Н. Рериха в Москве стал Институт востоковедения Академии наук СССР, где ему пришлось столкнуться с жёстким аппаратом чиновников, но, несмотря на препятствия и неимоверные трудности, за два с половиной года он сумел сделать то, на что у других ушла бы целая жизнь.
Вот что писал он Святославу Рериху о своей работе: «Избрали меня в Учёный Совет Института Китаеведения. Пришлось написать много статей. Но всё это хорошо, во славу Родины»42.
«Завтра вылетаю в командировку на 2 недели в Монголию, куда меня пригласил Комитет Наук»43.
«Вернулся из Монголии... Принимали меня отменно хорошо. Страна очень выросла и утвердилась на новом пути»44.
«До начала октября я официально в отпуске, но настоящего отдыха так и не было»45.
«Дела мои развиваются. Вывешен приказ о назначении заведующим сектора философии и истории религий (Индии). Присудили степень доктора филологических наук. Кроме того, открывается сектор в Институте Китаеведения и приглашают "по совместительству" туда. Затем Ленинградский университет (периодически), Институт в Улан-Удэ... и Монголия. Как всё это совместится, ещё не знаю, но размах есть. В Ленинграде встреча была очень тёплая, а выступление в Географическом обществе окончилось ovation [аплодисментами]. ...Для "Большой Советской Энциклопедии" написал статью о буддизме»46.
«Много отчётных собраний по Академии Наук. Три раза в неделю читаю лекции, кроме того, много организационной работы»47.
Из письма к Р.Я. Рудзитису: «В апреле буду в Ленинграде читать лекции в ЛГУ. ...А осенью четыре международных съезда»48. Юрий Николаевич включился в подготовку к XXV Международному конгрессу востоковедов. На Первом международном съезде монголоведов-филологов в Улан-Баторе в 1959 году он выступил с докладом «Монгольские заимствования в тибетском языке».
Особой заботой Ю.Н. Рерих окружил молодых аспирантов, которым преподавал тибетский и санскрит. Для чтения давал им различные тексты из хроник и буддийских источников, по ходу чтения комментировал их; если видел, что человек готов воспринять больше, то чуть приоткрывал ему завесу сокровенного восточного знания. Так, по воспоминаниям монгольского аспиранта Шагдарына Биры, его первой книгой на тибетском языке была летопись «Голубые Анналы». «Для вас этот язык как латынь для Европы в Средние века, — сказал ему Юрий Николаевич. — Так что тибетский обязательно надо выучить, если вы хотите работать в области истории и культуры»49. «"Голубые Анналы" я не просто прочитал, но долго штудировал, выучивая чуть ли не каждое выражение, — рассказывал Ш. Бира. — Впоследствии она стала моей настольной книгой, а её английский текст — эталоном для перевода»50.
Усилиями Ю.Н. Рериха была создана так называемая «рериховская школа» индологов и тибетологов, отличающаяся особым стилем исследований. Юрий Николаевич возобновил знаменитую серию «Библиотека Буддика», основанную академиком С.Ф. Ольденбургом в 1897 году. Был научным редактором книг, среди которых сборник древних изречений Будды — «Дхаммапада», переведённый с пали В.Н. Топоровым.
Юрий Николаевич, как вспоминала Т.Я. Елизаренкова, учёный-санскритолог из Института востоковедения, говорил о двух путях познания: «Один он определял — это путь науки. Второй он не определял... Вот этот-то другой путь его и интересовал. И эти два пути, говорил он, несовместимы, и языком науки не описать второго пути. И приводил примеры из жизни восточных народов. Никаких иных пояснений не было»51. В то время нельзя было открыто говорить об Учении Живой Этики, открывавшем путь для духовной эволюции.
«...Задача, с которой Юрий Николаевич приехал на Родину, была гораздо шире чисто научной сферы и заключалась в том, чтобы дать импульс к формированию нового сознания у соотечественников, подвести их к тем новым идеям и путям, которые он почерпнул в источнике великой восточной мудрости. И эту задачу он выполнил через возвращение Родине принадлежащего ей всего духовного богатства семьи Рерихов: картин, книг, — и тем самым заложил фундамент будущих достижений»52. Эту работу он вёл параллельно с научной, организовывал выставки картин отца, добивался публикации его трудов, проводил лекции о его творчестве.
Первая выставка открылась в Москве 12 апреля 1958 года. «Грандиозный успех, — сообщал он Святославу Рериху. — Ежедневно тысяч пять посетителей... Сейчас пишу по очень спешному делу. Здесь подготовляют фильм "Николай Рерих". ...Статьи будут в журналах "Искусство и Творчество", "Огонёк", "Октябрь". Была хорошая статья Грабаря, Кузьмина, говорят о Музее [Н.К. Рериха]. Словом, страна откликнулась, как и можно было ожидать от великой державы нового типа, превыше всего ставящей культуру и мирный созидательный труд»53.
Из письма Р.Я. Рудзитису от 13 мая 1958 года: «Выставка всё ещё открыта, как говорят — "народ не отпускает". Действительно, все слои общества отдали должное ей. ...Несколько раз говорил по радио и очень много раз по музеям и институтам»54. В июне выставка открылась в Риге. В августе Юрий Николаевич принял участие в открытии выставки в Русском музее (Ленинград).
«Был в Киеве, — сообщал он Р.Я. Рудзитису через полгода. — Встретил очень тёплый приём со стороны художественной общественности. Многие "болеют Рерихом". Провёл три беседы. Была хорошая телевизионная передача, в которой показали 51 картину. Выставка в Киеве продлится до начала января. Затем пойдёт в Тбилиси, после чего предстоит организация мемориального Музея — Ленинград и Сибирь (Алтай)»55.
11 мая 1960 года в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина открылась персональная выставка Святослава Рериха, в организации которой участвовал Юрий Рерих.
А 21 мая он ушёл с земного плана, ушёл неожиданно для всех. «Величайшая утрата, — писал Святослав Рерих. — Сколько, сколько ещё он мог бы дать, сколько он знал. Но течения Жизни неисповедимы — Великая Бесконечность ткёт свой особый узор»56.
По словам П.Ф. Беликова, «жизнь Юрия Николаевича не знала спадов, и покинул он её на стремительном взлёте волны»57.
Нирмал Сингх, директор Института тибетологии в Гангтоке, говорил, что Ю.Н. Рерих не знал границ в области познания, но он «как человек был даже ещё более велик, чем Юрий Николаевич Рерих как учёный»58.
«Эрудиция Юрия Николаевича была настолько глубокой, всеохватывающей, что рядом с ним никого нельзя было поставить, — вспоминает его ученица В.С. Дылыкова-Парфионович. — ...Я даже не могу найти слов... чтобы выразить, какое впечатление производил Юрий Николаевич на всех окружающих своими познаниями. При всём том ему были свойственны необычайная скромность, отсутствие каких-либо амбиций, чувства превосходства. Он щедро и благожелательно отдавал всем сокровища своего ума и знаний и делал это как-то очень естественно, без намёка на какое-либо менторство»59.
Те, кому посчастливилось сотрудничать с Юрием Николаевичем или быть его учеником, отмечали многогранность его облика, который трудно было охватить целиком. Даже если можно было бы собрать все воспоминания и впечатления об этом великом человеке — всё равно это не дало бы полного представления о нём. Только равный ему духом мог почувствовать всю глубину и мощь его индивидуальности.
«Среди многих сеятелей Он знал, что Поле и Познающий Поле — Едины. И Его посев был шире широкого»60.
1 Спирина Н.Д. Семь недель с Рерихом // Полное собрание трудов. Т. 1. Новосибирск, 2007. С. 438.
2 Рерих Е.И. Письма. Т. 9. М., 2009. С. 184 (11.07.1952).
3 Рерих Н.К. Ко времени // Листы дневника. Т. 1. М., 1999. С. 435.
4 Рерих Ю.Н. Письма. Т. 1. М., 2002. С. 27 (27.10.1920).
5 Там же. С. 37 (10.10.1921).
6 Там же. С. 37 – 38 (7.11.1921).
7 Там же. С. 38 (8.11.1921).
8 Рерих Е.И. Письма. Т. 1. М., 1999. С. 14 (3.11.1920).
9 Там же. С. 22 (27.01.1921).
10 Там же. С. 26 (16.03.1921).
11 Рерих Ю.Н. Сказание о царе Кэсаре Лингском // Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции, переводы. Самара, 1999. С. 83.
12 Рерих Е.И. Письма. Т. 1. С. 119 (13.10.1930).
13 Рерих Ю.Н. Письма. Т. 1. С. 49 (10.07.1929).
14 Там же. С. 51 (5.08.1929).
15 Там же. С. 54 (26.08.1929).
16 Там же. С. 55 (4.09.1929).
17 Там же. С. 59 (20.10.1929).
18 Там же. С. 61 (17.11.1929).
19 Там же. С. 64 (8.12.1929).
20 Там же. С. 65 (27.12.1929).
21 Рерих Ю.Н. Вершина современной науки // Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции, переводы. С. 200.
22 Рерих Ю.Н. Письма. Т. 1. С. 90 (14.01.1931).
23 Там же. С. 122 (22.04.1931).
24 Там же. С. 189 (14.04.1932).
25 Там же. С. 125 (28.04.1931).
26 Рерих Е.И. Письма. Т. 1. С. 119 (13.10.1930).
27 Там же.
28 Рерих Ю.Н. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 104 (6.11.1936).
29 Тибетско-русско-английский словарь с санскритскими параллелями. Вып. 1 – 11. М., 1983 – 1993.
30 Рерих Е.И. Письма. Т. 8. М., 2008. С. 100 (11.10.1948).
31 Там же. С. 416 (сентябрь 1950 г.).
32 Там же. С. 446 (не позднее ноября 1950 г.).
33 Там же. Т. 9. С. 87 (11.08.1951).
34 Рерих Ю.Н. Письма. Т. 2. С. 226 (3.05.1952).
35 Рерих Е.И. Письма. Т. 9. С. 344 (6.12.1953).
36 Там же. С. 379. (8.02.1954).
37 Рерих Ю.Н. Письма. Т. 2. С. 289 (11.06.1956).
38 Рерих Е.И. Письма. Т. 9. С. 341 (25.11.1953).
39 Там же.
40 Там же. С. 503 (31.12.1954).
41 Там же. С. 427 (18.07.1954).
42 Рерих Ю.Н. Письма. Т. 2. С. 314 (28.02.1958).
43 Там же. С. 319 (19.07.1958).
44 Там же. (17.08.1958).
45 Там же. С. 321 (12.09.1958).
46 Там же. С. 324 (8.11.1958).
47 Там же. С. 327 (20.12.1958).
48 Там же. С. 328 (16.03.1959).
49 Шагдарын Бира. «Мы с первого дня полюбили друг друга». Воспоминания об учителе Ю.Н. Рерихе // Вестник Ариаварты. 2002.
№ 1. С. 25.
50 Там же.
51 Спирина Н.Д. Юрий Николаевич Рерих // Полное собрание трудов. Т. 4. Новосибирск, 2011. С. 365.
52 Там же.
53 Рерих Ю.Н. Письма. Т. 2. С. 315 – 316 (13.05.1958).
54 Там же. С. 316 (13.05.1958).
55 Там же. С. 327 (24.12.1958).
56 Рерих С.Н. Письма. Т. 2. М., 2005. С. 187 (8.06.1962).
57 Беликов П.Ф. «Величайший победитель в битве...» // Непрерывное восхождение. Т. 1. М., 2001. С. 497.
58 Спирина Н.Д. Юрий Николаевич Рерих // Полное собрание трудов. Т. 4. С. 353.
59 Дылыкова В.С. Он «повернул колесо» отечественной тибетологии // Воспоминания о Ю.Н. Рерихе. М., 2002. С. 44 – 45.
60 Беликов П.Ф. Светлой памяти Юрия Николаевича Рериха // Непрерывное Восхождение. 2001. С. 243.
