Журнал: № 11 (79), Ноябрь, 2000

Слово на «круглом столе» Сибирского Рериховского Общества

Мы обращаем всегда особое внимание на картины Н.К.Рериха, на которых изображены великие облики подвижников, потому что это не случайно. Нужно обратить на них внимание и начать изучать, это имеет огромное значение для нашего продвижения.

У Рериха есть две картины: «Прокопий Праведный отводит тучу каменную от Устюга Великого» и «Прокопий Праведный за неведомых плавающих молится». О нём мы и хотим сегодня рассказать.

Будущий Прокопий Праведный был по происхождению из варягов. В молодости он занимался торговлей и часто бывал по торговым делам в Новгороде. Новгород прельщал его не только возможностью торговать, но главным образом привлекал его своими храмами. Бывая в Новгороде, Прокопий любил уходить в пригородные монастыри и беседовать с иноками о Боге.

Недалеко от Новгорода, на правом берегу Волхова, стояла Хутынская обитель, основанная преподобным Варлаамом. Этот великий подвижник ещё при жизни своей творил чудеса и имел дар прозорливости. И вот к этому любимому и чтимому всеми новгородцами угоднику Божию пришёл однажды юный купец и поведал ему своё сокровенное желание: бросить суету мирскую, покинуть дом и друзей, раздать богатство нищим и посвятить себя Богу. Прозорливый старец с радостью принял молодого варяга в свою обитель. И тот показал такое усердие в монашеских послушаниях, что преподобный Варлаам вскоре постриг его в иноки под именем Прокопия.

Прокопий построил на свои средства новый храм в обители; всё, что имел, до последней копейки, раздал нищим и весь отдался служению Богу. И все прославляли его смирение и готовность терпеть ради Христа самые тяжёлые лишения. Эти речи смущали Прокопия, он боялся соблазна возгордиться. И потому, испросив благословения игумена, он решается покинуть Хутынскую обитель и искать такого глухого, забытого всеми места, где бы никто его не знал.

Однажды, по окончании вечерней молитвы, когда иноки разошлись по своим кельям, Прокопий, не замеченный никем, оставил обитель и пошёл на восток. Путь его был опасен и тяжёл. Ему приходилось переплывать реки, вязнуть в топких болотах, продираться сквозь непроходимую лесную чащу. Скоро от его одежды остались одни лохмотья, ноги были изранены, но Прокопий как будто не замечал ничего. Так прошёл он не одну сотню вёрст, пока не добрался наконец до Великого Устюга, небольшого города, лежащего на высоком берегу при слиянии рек Сухоны и Юга.

В Устюге Прокопий поселился в полуразвалившейся, заброшенной хижине, но большую часть времени проводил на папертях церковных. В этом диком краю никто никогда не слыхал о молодом иноземном купце, добровольно отказавшемся от всех земных благ. Да и кто смог бы узнать в этом исхудалом оборванце молодого, стройного красавца купца? В Великом Устюге Прокопий был простым нищим, неведомо откуда пришедшим, получающим милостыню наравне с другими нищими. Но для его смирения и этого казалось мало: Прокопий принял на себя подвиг юродства во Христе.

Юродство заключается в том, что человек ради Христа отказывается от всех удобств жизни, от дома и семьи; когда совсем не заботится о своём внешнем виде: носит самую старую, рваную одежду, ходит всегда — зимой и летом — босой; когда питается чем Бог послал. По внешнему виду юродивый — это всегда странный человек, не похожий на других ничем; и речь юродивого часто состоит из коротких, малопонятных фраз. Но внутренне — это святой человек, человек одной заботы — как бы лучше послужить Богу. Ради Христа юродивый готов терпеть и голод, и холод, и всякую обиду.

В грязном рубище, с босыми ногами, посиневшими от стужи, с длинными спутанными волосами, без шапки ходил Прокопий по городу, возбуждая у одних жалость, а у других — грубые насмешки и издевательства. И чем хуже, чем грубее обходились с ним, тем радостнее и светлее становилось у него на душе. Он благодарил Бога за каждое новое оскорбление и тайно молился за своих обидчиков. Свой ум и свои знания он тщательно скрывал от людей, притворяясь полоумным и заставляя их смеяться и пожимать плечами над его странными, непонятными для них речами. Следуя обычаю юродивых, Прокопий поселился на паперти соборного храма. Там проводил он ночи, погружённый в молитву. Ночью, когда никто не мог его видеть, Прокопий преображался: в его глазах отражался глубокий мир и ум, его лицо становилось одухотворённым, сияющим небесной красотой; его уста возносили к Богу хвалы и благодарения. Он молил Создателя не только о себе, но и за весь христианский люд, за жителей Устюга, позабывших Бога, погружённых в суетность и грехи, за ненавидящих и обижающих его.

Так и проживал праведный Прокопий на соборной паперти, время от времени смущая и поражая горожан странностью поступков и речей. Однажды, например, шла к храму жена посадского человека Мария и вела за руку трёхлетнюю дочурку. Вдруг, к полному изумлению свидетелей, Прокопий сошёл с паперти и, став коленями в грязь вешней распутицы, поклонился девочке земным поклоном. И сказал ошеломлённой матери Марии: кланяюся, мол, будущей матери великого Стефана, архиепископа и просветителя Пермского. Тут народ изумился ещё больше: пермский край населяли закоренелые язычники, православная вера к нему и близко не подходила... В очередной раз решили: юродивый болтает без понятия; убогий, что с него взять?

То-то удивились бы они и устыдились, если бы дожили до семидесятых годов следующего века. Именно тогда началась миссионерская и просветительская деятельность духовного пастыря, святого Стефана Пермского, который не только отвратил пермяков, нынешний народ коми, от язычества, не только принёс им свет православия, но и создал для них, бесписьменных, азбуку и буквари, переводил на пермяцкий язык священные книги и действительно стал первым епископом новосозданной Пермской епархии.

Из добрых дел блаженного Прокопия расскажем один случай. У одной бедной вдовы не было дров. Совсем замерзала она со своими детьми. Плохо было бы ей, если бы не помог святой Прокопий. Он забежал к богатому купцу, который имел большой запас дров. Увидев купца на дворе, юродивый воскликнул:

— Вот и он! Вот и он! Он её согреет.

— Кого это её? — спросил купец.

— А бедную вдову... напротив-то тебя живёт... дашь ей дров! Дашь!

— Купит, так дам, — ответил купец.

— Та'к дай, та'к! Тебе же легче... тебе же легче будет!

— Не пойму, что ты говоришь, — произнёс купец.

— Дай, дай! — проговорил Прокопий. — Зачем тебе столько? Ведь тебя же ими палить в аду будут... меньше дров — меньше огня: тебе же легче!..

Юродивый убежал. Но купец задумался над словами его.

— Безумный, все говорят — безумный... а кто его знает, может и правду предсказывает...

И послал купец вдове две сажени дров.

Люди через раз прислушивались к словам Прокопия, не утруждая себя проникновением в их потаённый смысл. Зато внимательно глядели на три кочерги, которые юродивый Христа ради носил в левой руке. Тут было всё просто и думать не требовалось: если кочерги внаклон — значит, быть осенью богатому урожаю; если торчком — запасайся чем можешь в лесах: хорошего урожая не дождёшься.

Стояло жаркое лето. Однажды в ночь под воскресенье Прокопий, утомлённый долгой, усердной молитвой, забылся сном. И услышал он голос: «Прокопий, молись, молись за грешных жителей Устюга, да не поразит их гнев Божий!» Придя в себя, Прокопий понял, что ему было послано откровение Свыше.

И вот, когда к обедне храм наполнился народом, Прокопий стал громко восклицать:

— Братья, — говорил он, — покайтесь в прегрешениях ваших! Умилостивьте Бога постом и молитвою. Если не покаетесь, то все погибнете, ибо гнев Божий приближается!

Удивились все словам Прокопия, но никто не обратил должного внимания на слова его.

— Это юродивый, — говорили в народе, — он сам не знает, что говорит.

Прокопий вышел из храма в великой скорби и, став на паперти, продолжал умолять входящих и выходящих покаяться в грехах. Так стоял он день и ночь, молясь и рыдая, но никто не внимал ему. На третий день он оставил церковную паперть и пошёл проповедовать покаяние на улицах города, восклицая со слезами:

— Покайтесь, плачьте и рыдайте о грехах! Молите Господа, чтобы Он отвратил Свой праведный гнев и не погубил города вашего, как некогда Содом и Гоморру!

Но и тут никто не обращал внимания на слова юродивого; многие даже смеялись над ним. А он, возвратившись на паперть храма, пламенно молил Бога о спасении народа и города.

В следующее воскресенье, около полудня, страшная туча показалась над Устюгом и началась ужаснейшая гроза. Сделалось вдруг темно, как среди ночи. Раскаты грома оглушали испуганных жителей. Тогда только понял народ, что об этом возвещал ему святой Прокопий, и бросился в церковь. Пришёл и Прокопий в соборный храм Пресвятой Богородицы и начал молиться со слезами перед иконой Благовещения Божией Матери. Ему вторил народ с воплями и рыданиями. Вдруг от иконы полилось миро. В то же время гроза утихла, а мрачная туча стала удаляться и вёрст за двадцать от города разразилась в пустынном месте страшным каменным градом, которым был поломан огромный лес.

Устюг был спасён. Во всех церквах служились благодарственные молебны. Многие больные получили исцеление от мира, тёкшего с Лика Богоматери.

Вокруг Прокопия теснился народ; его называли спасителем города, целовали ему руки, всякий хотел хотя бы прикоснуться к его рубищам. Бедный юродивый, над которым ещё недавно все издевались, стал вдруг первым человеком в Устюге. Его завалили подаяниями: кто умолял принять рубаху, кто — кафтан из тонкого сукна, кто — сапоги. Все тащили ему только что испечённые для праздника караваи хлеба. Но ничего из этого не нужно было блаженному Прокопию. Одежду, обувь, хлеб он раздал нищим, оставив себе самую ветхую рубаху, подаяние одной бедной вдовы.

В последние годы жизни Прокопий особенно часто поднимался на высокий берег Сухоны и садился на большой камень. Он любил это место и часами следил отсюда за рыбачьими лодками, моля Бога даровать им мирное плавание. Неоднократно выражал он желание быть погребённым под этим камнем.

За год до смерти Блаженного зима выдалась исключительно суровая. Стояли такие страшные морозы, что птицы на лету падали мёртвыми, звери и люди замерзали в поле. Для нищих и бездомных наступило тяжкое время.

Старый, с посиневшим от стужи телом, еле прикрытый ветхим рубищем, Прокопий продолжал ютиться на соборной паперти. Наконец ему стало невмоготу и он пошёл искать убежища. Многие любили и жалели блаженного старца и с радостью приняли бы его к себе, но верный до конца наложенному на себя подвигу, Прокопий пошёл искать пристанища не у тех, у кого был достаток, а в убогие хижины, где ютилась беднота. Прокопий не раз делился с ними подаяниями, порой отдавая последний кусок хлеба. Но они не помнили этого, им докучали непрестанные молитвы Блаженного, и они накинулись на него с криком:

— Уходи от нас, юродивый дурак! Надоели нам твои молитвы.

Заглянул Прокопий в заброшенный амбар, куда забились бездомные собаки, обрадовался и подумал: «Вот пригреюсь около них». Но одичалые, голодные псы боялись людей и зарычали на Блаженного. Поплёлся обратно Прокопий на церковную паперть.

— Да будет благословенно имя Господне отныне и до века! — тихо твердил он.

Забившись в угол, скорчившись, чтобы хоть как-нибудь укрыться от стужи, он не переставал молиться: «Господи, прими дух мой с миром!»

И вдруг он почувствовал как бы тёплое дуновение. Он открыл глаза: перед ним стоял юноша неземной красоты, в белоснежных одеждах, и держал в руке пучок благовонных райских цветов. Он коснулся этими цветами лица юродивого. Живительная теплота разлилась по телу Прокопия, и он почувствовал приток новых жизненных сил. Об этом чуде блаженный Прокопий рассказал своему другу, устюжскому священнику Симеону, прося не говорить об этом никому до его смерти.

В ночь на 8 июля 1303 года Блаженный отправился в Михайловский монастырь, расположенный у самой Сухоны. Дойдя до монастырской ограды, Прокопий опустился на землю. Он знал, что час его настал, что Бог зовёт его к Себе. Холодеющие уста уже не могли произносить слов молитвы, смертельная мгла покрывала глаза его, но душа продолжала славить Творца: «Да будет благословенно имя Господне!»

На заре поднялся сильный ветер. Нависли тяжёлые чёрные тучи. Стало холодно, и пошёл густой снег.

— Прогневали мы Господа, покарал Он нас за грехи наши, — говорили жители, глядя с унынием на покрытые густой снежной пеленой поля и огороды.

Среди волнений, причинённых таким необычайным для лета явлением, никто не заметил исчезновения Прокопия. Хватились его только на следующий день. Вспомнили, что и накануне не видать его было ни у обедни, ни у всенощной. А ведь он никогда не пропускал ни одной службы! Стали искать — и совсем нечаянно, на четвёртый день, наткнулись на тело его, лежавшее под сугробом ещё не растаявшего снега.

Весть о кончине блаженного Прокопия мгновенно облетела весь город. Отпевали его в соборном храме, при огромном стечении народа, и похоронили на берегу Сухоны под тем самым камнем, на котором он так любил сидеть, наблюдая за рыбачьими лодками и молясь об их благополучном плавании.

29 октября 2000 г.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: