Журнал: № 8 (148), Август, 2006

Наталия Дмитриевна, расскажите о Борисе Николаевиче Абрамове.

Мы сами о нём мало знаем. Это был человек, который о себе вообще избегал говорить, он этого совсем не любил. Он говорил об Учении. А о Борисе Николаевиче — самые отрывочные сведения. Мор­ской офицер. Когда была революция, он ушёл в Харбин; тогда очень многие туда ушли из Азиатской России. Там он обосновался. Он химик, у меня даже фотография есть, где он работает в химической лаборатории. Великолепный художник; к сожалению, он этому не уделял внимания, это было между прочим. У меня остались его рисунки. Так же между прочим он писал стихи, он на этом не сосредотачивался, но все его стихи прекрасны с точки зрения формы, а про содержание и говорить нечего. Также написал несколько рассказов, которые у нас были напечатаны в журнале. Но всё это делалось как бы между делом. Главное дело его жизни — это получение Записей, которыми мы сейчас питаемся, — «Грани Агни Йоги». 

Я говорю то, что я лично знаю и что он говорил нам. Но нам он говорил ведь далеко не всё. Мы были его ученицами, и он вовсе не собирался нас посвящать в свою биографию, он о себе вообще не любил говорить. В первом томе [«Граней Агни Йоги»] есть его краткая биография. По-моему, это даже не так важно. Ведь важно — он и его связь с Иерархией. А был ли он морским офицером, химиком или физиком — разве эта сторона нам так уж необходима? Меня это лично не волновало нисколько. Я только знаю, что всю свою жизнь он посвятил именно духовной работе, устремлению. И всегда, с самого начала, был тесно связан с Иерархией Света, и всё, что он писал, всё это Оттуда, но только в более доступной для нас форме.

Вы рассказывали, что Борис Николаевич был очень гармоничным человеком.

Такого гармоничного человека я никогда не видела. Во-первых, внешне он был абсолютно гармоничный: и рост, и фигура, и походка, и всё было в нём так красиво; и манера держаться: очень спокойный, ни одного лишнего жеста, ни одного лишнего движения, и в то же время полон энергии. Всё делал очень умело, — я видела, как он колол дрова, носил воду, делал всякую домашнюю работу, топил печь, — всё это было красиво и как-то особенно; конечно, это была ненарочитая красота. Руки у него были удивительно красивые, мужские, достаточно большие, но очень красивые руки; очень мало жестов, жесты были скупые, но выразительные. Если он и делал какие-то жесты, то это было очень выразительно и очень кстати. Но чтобы махать руками — этого никогда не было. Он понимал, что это растрата энергии, да и вообще по своему характеру он был очень сдержан.

В письмах Рерихов часто встречаются имена Рудзитиса, Асеева, а о Абрамове упоминание было только один раз.

Трудно сказать почему. Может быть, они не опубликованы? Потом, может быть, Асеев или Рудзитис были более известны. А Абрамов никогда не издавался, и только была сокровенная переписка. В то время, когда это происходило в Харбине (при япон­ской оккупации, потом при КНР), был большой риск, связанный с этой перепиской, — всё преследовалось. Всё это делалось с большой осторожностью. И Елена Ивановна тоже это знала. Так что это ничего не значит, что его упоминают меньше. Уже найдена переписка Абрамова с Рерихами, и там очень много совершенно неожиданного для нас, даже для тех, кто с ним общался. Когда-то это будет опубликовано, и мы об Абрамове гораздо больше узнаем.

С какого года Борис Николаевич начал заниматься Учением?

В Харбин приезжал во время своей экспедиции Николай Константинович Рерих, и там Борис Николаевич с ним познакомился и получил от него Учение. Рерих признал его своим учеником и написал об этом Елене Ивановне. Елена Ивановна сама написала Борису Николаевичу и о его назначении, о том, что он признанный ученик и что в прошлом они тоже были связаны. Этого письма я не видела, но оно решило судьбу Бориса Николаевича. И тогда он приобрёл все книги и стал изучать Живую Этику. Потом у него было несколько учеников, но очень мало, он очень строгий отбор делал, предъявлял к ученикам определённые требования, поэтому у него было всего несколько человек.

Николай Константинович писал: «На Родину надо ехать, ехать и ехать. Вы там нужны». Я помню эту фразу. И когда нам предложили ехать на Родину, то поехали Борис Николаевич и я. Другие его ученики предпочли поехать совсем в другом направлении, то есть в Австралию, которая тоже принимала русских репатриантов. Борис Николаевич очень долгое время вообще не имел жилья, снимал квартирку без всяких удобств. Он приехал с больной женой-инвалидом.

Как Вы стали заниматься с Б.Н.Абрамовым?

Когда я пришла к Борису Николаевичу, я уже с Учением была знакома, и он включил меня в очень узкий круг своих учеников, с которыми мы регулярно, раз в неделю, встречались у него и занимались. Мы читали книги и задавали ему вопросы по Учению. С некоторыми из нас, не со всеми, Борис Николаевич изучал «Тайную Доктрину» Блаватской. Он уже знал к тому времени очень много, потому что встречался с Николаем Константиновичем во время его пребывания в Харбине и от него много узнал и частично делился с нами. Благодаря этому я получила определённое направление, определённые знания.

Борис Николаевич не мог получить квартиру в Новосибирске и поехал в маленький городок Венёв. Там дали ему в конце концов очень маленькую квартиру без удобств. Жилось ему очень трудно. Я ездила к нему каждое лето во время отпуска. Останавливалась в гостинице и каждый день приходила заниматься с ним. За год у меня накапливалось много вопросов по Учению, с Борисом Николаевичем все эти вопросы разрешались. Сейчас у меня накопилось много записей бесед с ним.

В Учении Живой Этики сказано: «Все имейте Учителя на земле». Что для Вас значило быть ученицей Б.Н.Абрамова? Что Вы вкладываете в понятие земного Учителя?

То, что говорится об этом в Учении; что земной Учитель — это связь с Высшим, связь с Великим Учителем, и это Контакт. В Учении сказано: «Все имейте Учителя на земле». Но это не так просто. Для меня это имело огромное значение, потому что Борис Николаевич Абрамов всегда давал те советы, которые действительно были мне нужны; указывал мне на мои ошибки, недостатки, критиковал — я была всегда ему очень благодарна за это; или, наоборот, за что-то хвалил — это тоже имело для меня огромное значение. Словом, я полностью доверяла ему, как Посреднику между мной и Великим Учителем. Но, конечно, если человек выбирает себе учителя на земле, нужно делать это очень осмотрительно. И обычно земные учителя вовсе не хотят быть таковыми, потому что это большая тягость и большая ответственность. Если же вы видите, что кто-то рвётся быть чьим-то земным учителем, то отнеситесь к этому осторожно, потому что он не понимает всей ответственности, всей тягости этого положения.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: