Журнал: № 8 (184), Август, 2009

107 лет назад, 16 августа 1902 года, в семье Елены Ивановны и Николая Константиновича Рерихов родился сын Юрий. Что это был за человек?

«История, философия, археология как-то сразу захватили Юрия Николаевича, — вспоминал о своём брате Святослав Николаевич. — Восток, и в особенности Средняя Азия, стали для него особой, заветной мечтой. С самых юных лет он интересовался Египтом, Вавилоном и Ближним Востоком, но уже в 15 лет увлёкся Индией, а в 17 лет он начал свои занятия персидским и санскритским языками... К тому времени он уже знает латинский, греческий и многие европейские языки».

«Высокие качества, которые Юрий Николаевич проявлял в общении с людьми, пробуждали в них отклик: его забота и внимание к их нуждам; сочувствие и понимание всего, происходящего с ними и в них; слова о высоком, сказанные по сознанию собеседника; его контакт с Высшим, который не прерывался ни на мгновение, — всё создавало вокруг него интенсивное поле положительных энергий, которое воздействовало не только на людей, но и очищало окружающее пространство...» (Н.Д. Спирина)

В 1957 году Юрий Николаевич вернулся на Родину и вернул России имя своего отца. Большая коллекция картин Н.К. Рериха была привезена им на Родину, и Новосибирск удостоился «светлого дара» от Юрия Николаевича, который выполнил завещание отца. 27 сентября 1960 года — 49 лет назад — в Новосибирскую картинную галерею прибыли и были выставлены 60 полотен
Н.К. Рериха. Начиная с 1982 года в нашем городе проходят посвящённые Ю.Н. Рериху торжественные конференции и памятные дни.

Подготовлено редакцией

---

Юрий РЕРИХ

ПО ТРОПАМ СРЕДИННОЙ АЗИИ*

* Фрагменты из книги. Публикуется по изданию: Ю.Н. Рерих. По тропам Срединной Азии. Хабаровск, 1982.

За несколько дней до нашего выступления произошло странное событие, встревожившее персонал экспедиции. Был вечер, широкая долина Шара-Гола погружалась в фиолетовую дымку заката. На противоположном берегу реки, резко контрастируя с тёмными тенями долины, блестели зубцы горной гряды. Это была типичная картина заката в горах Центральной Азии, всегда поражающая путешественника богатством красок. Перед лагерем лежала песчаная пустыня, по которой лениво брели монгольские стада. Вдруг вдали показался всадник. Спустя какое-то время он влетел на взмыленной лошади на территорию лагеря и потребовал немедленно допустить его к Николаю Константиновичу Рериху. Задержанный часовым, незнакомец отказался назвать своё имя и сообщить о цели приезда. Это был молодой человек в роскошных шёлковых одеждах, расшитых золотом и парчой. Никогда ещё мы не видели такого великолепного одеяния. Казалось, что таинственный незнакомец сошёл с древней тибетской росписи.

 

Н.К. Рерих. ВСАДНИК

Но кем он мог быть? Главарём шайки грабителей, выехавшим на разведку? Тайным доброжелателем? Тем не менее мы решили удовлетворить желание молодого человека и провели его в палатку Николая Константиновича. Войдя, он начал быстро говорить. По его словам, дорога, по которой мы собирались идти, полна опасностей, а в горах к югу от цайдамских болот стояли семьдесят вооружённых всадников, намеревавшихся напасть на экспедицию. «До Элисун-дабана путь свободен, — сказал наш гость, — но на перевале таится опасность»... И он горестно покачал головой. Высказавшись, он исчез так же внезапно, как и появился. Нежданный визит таинственного незнакомца вызвал переполох среди наших монголов. Никто из них не знал, кто он и откуда.

Мы приняли к сведению предостережение молодого человека и усилили конвой, наняв несколько монголов. 18 августа Николай Константинович в последний раз осмотрел грузы и караванных животных и приказал выступать утром следующего дня. (...)

13 сентября выдался пасмурный день, над горами нависли тяжёлые тучи. С правого берега Нейжи, по которому шли колонны экспедиции, открывался вид на снежные вершины и ледники горной цепи Марко Поло, белевшие вдали. Казалось, ничто не предвещало последовавших вскоре событий. Как всегда, впереди экспедиции двигался небольшой авангард; за ним шёл Н.К. Рерих с конвоем; дальше — мулы с лёгкой поклажей, а на некотором расстоянии от них — караван верблюдов с тяжёлым грузом. В арьергарде ехало несколько вооружённых всадников. Но едва мы достигли северного склона перевала Элисун-дабан, о котором нам говорил таинственный гость на Шара-Голе, как вдали показался отряд всадников. Кто они? Уж не собирались ли они напасть на экспедицию? Много вопросов пронеслось в голове, но раздумывать было некогда.

Всадники неслись наперерез тропе, плато гудело под копытами лошадей. В их руках были винтовки и сабли, а у некоторых пики. Наш монгольский провод­ник, бледный, размахивая руками, бросился к реке и закричал: «Аранган, аранган!» («Грабители!»). Он был единственным, кто струсил; все остальные проявили необычайную выдержку. Николай Константинович Рерих приказал нам занять позицию на гребне холма, а торгоутам — готовиться к обходу врага с тыла. Столк­новение казалось неминуемым. Мы прицелились и ждали команды, чтобы открыть огонь. Но всадники, кажется, дрогнули. Подняв лошадей на дыбы, они остановились, и мы увидели, как несколько человек спешились и стали совещаться. Видимо, грабители поняли, что из их затеи ничего не выйдет. Вскоре мы разговаривали с их парламентёрами. Никогда ещё мне не приходилось видеть таких злобных, изуродованных жестокостью лиц. Большинство в банде составляли молодые люди, но главарём был седобородый старец. Превосходство нашего вооружения заставило его изменить намерение.

После короткой остановки мы двинулись дальше. Один из грабителей проговорился, что они ожидают на следующий день подкрепление. На очередной стоянке, уже под вечер, пришлось вырыть окопы и выставить усиленные наряды. К счастью, ночь прошла спокойно.

И до, и после этого события мы часто задавали себе вопрос: кем был таинственный незнакомец, предупредивший нас о грозящей опасности? Ведь благодаря ему мы смогли заблаговременно принять все меры предосторожности и избежать кровопролития.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: