Журнал: № 2 (130), Февраль, 2005

В архиве Наталии Дмитриевны Спириной хранятся документы, по которым в достаточной степени можно составить представление о её жизни в Харбине — городе, где она родилась и прожила половину своей жизни до приезда в Советский Союз. По указанию Наталии Дмитриевны, её личный архив мы начали разбирать в 2002 году; именно тогда в нашем журнале появилась новая рубрика «Из писем Б.Н.Абрамова к Н.Д.Спириной».

 Следует отметить, что Наталия Дмитриевна не любила говорить о своём прошлом, не касающемся её занятий по Учению Живой Этики, тем более о тяжёлых периодах своей жизни. Иногда, уступая нашим просьбам, она скупо комментировала то или иное событие, о котором мы узнавали, разбирая документы и свидетельства того времени.

 

О Харбине. В начале ХХ века в России открылась новая железнодорожная линия «Москва — Тихоокеанское побережье», проходившая через Сибирь и Манч­журию (Северо-Восточный Китай). Это был кратчайший путь из Европы в Азию, и он стал возможен благодаря завершению строительства Китайско-Восточной железной дороги — КВЖД. (После революции управление Китайско-Восточной железной дорогой осуществлялось на паритетных началах представительствами СССР и Китая.)

Административным центром КВЖД стал Харбин. Этот город, территориально относящийся к Китаю, почти полвека находился «на перекрёстке» разных эпох и культур. Уже в 1920-е годы Харбин являлся культурным центром всей русской эмиграции на Дальнем Востоке. Десятки тысяч русских людей, оказавшихся здесь, продолжали хранить верность традициям отечественной культуры, приумножая её духовные ценности. Это был кусочек России, о которой напоминала русская речь, силуэты православных церквей, добротная каменная кладка домов. В то же время здесь был и Восток, со своей особой культурой и традициями.

В Харбине находилось несколько десятков школ, гимназий, реальных училищ, где преподавали да­же профессора. Существовала целая сеть библиотек, общественных и частных, насчитывающих десятки тысяч книг и журналов на разных языках. Издавалось несколько газет и журналов на русском языке. Харбин отличался богатой музыкальной и театральной жизнью. Репертуару местной оперы мог бы позавидовать любой столичный театр: здесь пели Ф.И.Шаляпин, И.С.Козловский, начинал свою карьеру С.Я.Лемешев.

В годы экономического кризиса (1929 – 1933), глубоко потрясшего Европу и Америку, монополисты Японии, США и Англии начали между собой ожесточённую борьбу за рынки сбыта товаров и сферы экономического и политического влияния в Китае. Выступив с планом создания «Великой Японии» (обширной колониальной империи, включающей территории Китая, советского Дальнего Востока и ряда областей Восточной Азии), в сентябре 1931 года Япония начала вторжение в Северо-Восточный Китай и к февралю 1932 года подчинила себе всю Манчжурию.

8 августа 1945 года Советский Союз объявил войну Японии. В Харбине высадился парашютный десант, по реке Сунгари подошли корабли Краснознамённой Амурской флотилии, и вскоре туда же прибыли части 1-й Краснознамённой армии. 20 августа город был передан Китаю, а 24 августа все очаги сопротивления японских войск были подавлены.

Наталия Дмитриевна рассказывала такой эпизод из жизни Харбина военных лет: «Все жители города знали о готовящемся «ковровом» налёте на Харбин японской авиации — когда самолёты, сбрасывая снаряды, идут сплошным ковром. Город был обречён; казалось, уже ничто не спасёт. Люди молились... Перед назначенным днём на город опустился густой туман. Авиация не могла вылететь. А тут и наши танки перевалили через хребет Хин-Ган и стали сметать всех японцев. Японцы бежали из Харбина.

Все пытались найти объяснение этому спасению. Были свидетельства о том, что видели старичка, который обходил город накануне запланированного налёта...» Слушавшие эту историю понимали без комментариев, какому великому Святому обязан Харбин своим спасением — Николаю Чудотворцу, которого многие считали покровителем города. Известно, что один из главных храмов Харбина был посвящён святому Николаю, а «на харбинском вокзале, — как вспоминала Наталия Дмитриевна, — находилась в зале ожидания большая прекрасная икона святого Николая; перед ней всегда горели свечи, которые ставили путешественники, прося благословить их на поездку».

В этом городе, в семье служащих, и родилась Наталия Дмитриевна Спирина, о чём свидетельствует «Выпись из метрической книги Свято-Софийской градо-Харбинской церкви о родившихся в 1911 году». Из этого документа мы узнаём, что 21 апреля (по старому стилю) 1911 года у гражданина Дмитрия Григорьевича Спирина и его законной жены Александры Алексеевны родилась дочь НАТАЛИЯ, крещение которой состоялось 30 мая этого же года. Это один из немногих документов, в котором её имя написано через букву «и» — Наталия, именно так, как оно было дано при крещении. В более поздних документах имя пишется по привычному образцу — Наталья — через мягкий знак.

В автобиографии, написанной Наталией Дмитриевной после приезда в Советский Союз, она даёт краткие сведения о родителях. Мать — Александра Алексеевна Соснякова, родилась в Санкт-Петербурге в 1879 году. Получила специальность медсестры и работала в Сиротском воспитательном доме. В 1905 го­ду, в Русско-японскую войну, уехала в г. Харбин, где работала медсестрой в военном госпитале, а после окончания войны там же занималась частной практикой. Среди документов, привезённых на Родину, есть один, выданный Санкт-Петербургским Обществом Самаритян в марте 1905 года, который даёт право А.А.Сосняковой оказывать медицинскую помощь. Проработав всю жизнь, пенсию Александра Алексеевна не получала, все её документы пропали, и она находилась на полном иждивении дочери.

С отцом Наталии Дмитриевны, Спириным Дмитрием Григорьевичем, Александра Алексеевна рассталась в 1939 году и известий о нём больше не имела.

Известно несколько историй из раннего детства Наталии Дмитриевны, которые мы слышали от неё. Она рассказывала: «В годовалом возрасте у меня был высокий специальный стул, в который меня помещали, когда кормили. Мне очень нравился звук разбиваемой фарфоровой чашки, которую я специально толкала с крышки столика на пол, чтоб услышать это — дзинь!.. Я перебила много чашек на музыкальной основе. В конце концов матери это надоело, и она стала ставить передо мной эмалированную чашку, ронять которую мне было уже неинтересно — звук был совсем не тот».

Другая детская история уже не такая весёлая. У маленькой Наты, как называла её мама, была собачка Молька, которую она очень любила. Александра Алексеевна была очень набожной женщиной, в том же ду­хе она воспитывала и дочь, обучая её молитвам и во­дя в церковь. Как-то она застала дочь за таким заняти­ем: девочка учила собачку молиться «за маму, за папу, за Нату и за Мольку». Мать, уви­дев это, пришла в такой ужас, что на следующий день собачки в доме уже не было. Девочка очень горевала.

Слушая эту историю, мы вспоминали о том, как Елена Ивановна Рерих в детстве молилась, чтобы Бог спас и сохранил папу, маму, бабушку и игрушечную корову.

С самых ранних лет Наталия Дмитриевна полюбила поэ­зию. Она вспоминала: «Мать постоянно мне читала какие-нибудь прекрасные стихи — Пушкина, Лермонтова, сказки их, «Басни» Крылова, и я упивалась ими, может быть не понимая ещё точно смысла, но самый звук, ритм, рифма меня восхищали, и я всегда просила: «Читай, почитай мне ещё»».

Наталия Дмитриевна с семилетнего возраста обучалась игре на фортепиано, занимаясь дома с частным учителем музыки. Родители приобрели для неё пианино фирмы «C.M.Schro..der». Этот инструмент, который она называла своим старинным другом, сопровождал её всю жизнь. Впоследствии он был привезён Наталией Дмитриевной в Советский Союз, и теперь он находится в Музее Н.К.Рериха.

В сентябре 1920 года Наталия Дмитриевна поступила в 1-ю Частную женскую гимназию М.С.Генерозовой, которую успешно закончила, получив в июле 1926 года свой первый аттестат. Знания, которые давала эта гимназия, можно сравнить с десятилетним обучением в современной школе. Одновременно она углублённо изучала английский язык.

«По окончании общего курса наук» Наталия Дмитриевна продолжила обучение, поступив в 8-й дополнительный педагогический класс этой же гимназии «для специального изучения русского языка и математики, и находилась в оном по июнь 1927 года». В результате в 16 лет она получила второй «внушительный» аттестати свидетельство о присвоении ей звания домашней учительницы.

В сентябре 1929 года Наталия Дмитриевна поступает в Харбинскую Высшую музыкальную школу имени А.К.Глазунова, которая по программе обучения приравнивалась к Дрезденской консерватории. Имена многих выпускников этой школы стали известны всему миру. Одновременно с Наталией Дмитриевной там учился Анатолий Ведерников, ставший впоследствии выдающимся советским пианистом. Спустя годы, во время его гастролей в Новосибирске, Наталия Дмитриевна прошла к нему за кулисы с общей фотографией учеников школы, на которой они оба сняты. А.И.Ведерников узнал её, и они очень тепло поговорили.

Из сохранившихся программ концертов, которые давались в Школе, мы узнаём о том, с какими произведениями выступала Наталия Дмитриевна. Так, во время сезона 1932 – 1933 года она исполняла Концерт для фортепиано с оркестром А.С.Аренского.

В июне 1933 года она успешно закончила Высшую музыкальную школу по классу рояля, получив, как значится в дипломе, «звание свободного художника». Впоследствии Наталия Дмитриевна выступает в традиционных концертах, проводимых Школой, наравне с преподавателями. Так, в концерте, состоявшемся в апреле 1934 года, она вместе со своей бывшей преподавательницей Верой Исаевной Диллон исполняет Танец Аренского для двух роялей.

Получив прекрасное музыкальное образование, она работает в качестве концертмейстера у вокалистов, а также даёт частные уроки музыки.

К началу сороковых годов недолгий брак Наталии Дмитриевны распался; она жила с матерью в Саманном городке — так назывался один из районов Харбина.

В книге «Устремлённое сердце» (Новосибирск, 1997) Наталия Дмитриевна рассказывает об этом периоде своей жизни, когда к ней пришли книги Учения Живой Этики, а вскоре произошло и знакомство с Борисом Николаевичем Абрамовым, ставшим для неё духовным наставником.

В 1944 году их маленькую семью постигло тяжёлое испытание. Домик, в котором они жили, приглянулся служащему Японской Миссии ПитеруКардосу, и он начал шантажировать Александру Алексеевну с целью заставить её продать ему дом. При содействии японца Кадама, Кардос в течение двух месяцев вызывал А.А.Спирину еженедельно в Миссию и требовал «от неё продажи её имущества, угрожая в противном случае предъявить ей обвинение в сношении с Консульством СССР и чуть ли не в шпионаже, заявляя при этом, что если она не продаст дома, то он сгноит её в тюрьме», — так было сказано в свидетельских показаниях соседей. Можно только догадываться, что чувствовали две беззащитные женщины, столкнувшись с таким произволом. Было известно, что даже за прослушивание передач советских радиостанций люди исчезали в японских застенках.

В результате всех действий Кардос, как пишут свидетели, «выбросил Спирину с дочерью из её дома, за­владев насильственным путём не только её домом, но даже и её домашней обстановкой. Обо всём этом насилии тогда же было поставлено в известность Консульство СССР, но в то время — при владычестве японцев — оказать ей помощь не было возможности. Всё это сущая правда» — так заканчивается свидетельство очевидцев. И только освобождение Харбина советскими войсками положило конец этому бесчинству. По распоряжению вице-консула Логинова, в сентябре 1945 года А.А.Спириной возвратили захваченный дом.

В феврале 1950 года Наталия Дмитриевна поступила на должность библиотекаря в Харбинский политехнический институт, где работала до сентября 1952 года. В химической лаборатории этого же института работал и Б.Н.Абрамов. Из Политехнического института с помощью Бориса Николаевича Наталия Дмитриевна перешла на работу в Институт ино­странных языков на должность преподавательницы русского языка. Позднее этот Институт был переименован в Хэйлунцзянский университет.

Кроме преподавания русского языка, она занималась в университете научно-исследовательской работой, принимала участие в составлении учебников, словарей и учебных пособий — при её участии был составлен «Справочник по русской пунктуации», «Словарь словосочетаний» и др.; была одним из редакторов газеты «Спутник».

В характеристиках, данных Наталии Дмитриевне в Хэйлунцзянском университете, говорится о том, что она внимательно следила за международными событиями, активно работала в профсоюзе, будучи проф­уполномоченной, затем членом месткома; заведовала культурно-массовым сектором. Ей поручалась организация и оформление праздника Дня Советской Армии. Она являлась членом редколлегии, «неоднократно отмечалась многими награждения­ми и благодарностями по случаю празд­ников». Н.Д.Спирина «охотно оказывала помощь китайским товарищам, много помогая им в работе и в учёбе и имея с ними хорошие отношения».

Наталия Дмитриевна всегда тепло отзывалась о китайских студентах, которых она обучала русскому языку на протяжении целого ряда лет. В её квартире до настоящего времени висит зеркало — подарок от одной из групп китайских учеников.Вот что они написали Наталии Дмитриевне накануне её отъезда в Советский Со­юз: «Дорогая Наталья Дмитриевна! Прежде всего разрешите поздравить Вас с возвращением на Родину и выразить Вам сердечную благодарность за помощь, которую Вы постоянно оказывали нам в работе и учёбе.

Хотя мы с Вами вместе работали лишь несколько месяцев, но за это короткое время мы так привыкли друг к другу и так хорошо подружились, что расставаясь с Вами, нам невольно чувствуется горе и огорчение. Вы для нас не только учитель, товарищ, но и большой друг.

Скоро Вы уезжаете от нас, и большое расстояние будет отделять нас, но самые приятные воспоминания друг о друге будут всегда объединять нас вместе. Время и расстояние для дружбы, как ветер для огня, незначительную дружбу — они потушат, большую — раздувают ещё сильнее.

Часто бывают случаи, когда человек сильно волнуется, он не может выразить свои чувства подходящими словами, да и таких слов, кажется, вообще нет. Сейчас мы переживаем именно такое волнение.

Ещё раз поздравляем Вас и Вашу маму с возвращением на Родину и от души желаем Вам всего наилучшего. Счастливого пути!

Ваши китайские товарищи и друзья. 2.09.1959 г.»

Под письмом стоит 20 подписей иероглифами и рядом — русские имена, которыми называла своих учеников Наталия Дмитриевна.

Наталия Дмитриевна училась всегда. Имея уже два образования, прекрасно владея английским языком, она заканчивает курсы машинописи, научившись ещё одному необходимому для неё умению — быстро печатать «по слепому десятипальцевому методу, приобретя скорость письма на пишущей машинке 40 слов в минуту». Она также проходит «краткий курс коммерческой корреспонденции, конторского дела и теории пишущих машин».

Все эти годы Наталия Дмитриевна даёт частные уроки музыки.

Из последнего контракта, заключённого с Хэйлунцзянским университетом, видно,что Наталия Дмитриевна работала буквально до последнего дня пребывания в Китае и уволилась в сентябре 1959 года в связи с переездом в СССР.

Из письма В.Луканиной (хорошей знакомой Наталии Дмитриевны по Харбину) — своей знакомой, проживавшей в Новосибирске: «К Вам, возможно, зайдёт моя бывшая сослуживица по Харбинскому политехническому институту Наталия Дмитриевна Спирина. Если Вам возможно и нетрудно помочь ей в приискании работы и заработка — помогите ей, очень прошу. Она милый, культурный и скромный человек. Последнее качество в нынешние времена и в современных условиях не плюс, но ведь мы с ним считаемся, как с положительным...» (1 сентября 1959 г., Харбин).

Эта рекомендация не понадобилась. 5 октября 1959 года Наталия Дмитриевна Спирина с 83-летней матерью прибыла в Новосибирск, и уже через пять дней, 10 октября, была зачислена преподавателем класса фортепиано в Детскую музыкальную школу № 5.

Ей было 48 лет.

Начинался новый этап её жизни.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: