Про одного святого говорили, что даже при упоминании о зле он чувствовал боль. Не следует считать такого святого белоручкой, но скорее нужно изумляться его отделению от зла. Действительно, каждый, познающий Огонь особенно резко чувствует зло, как прямой антипод его бытия. Нужно, говорю, нужно развивать в себе это противодействие злу, которое является противником прогресса. Нужно, говорю, нужно осознать эту границу, преграждающую движение к добру эволюции. Слышать можно о сложности таких границ, но явление Огня покажет, где эволюция и где дряхлость разложения. Огненный Мир есть истинный символ непрерывной эволюции.

Действительно, люди ясно различаются по пристрастию к правде или ко лжи. Такое различие настолько очевидно, что как бы характеризует какие-то основные типы человечества. Есть длинноголовые и круглоголовые; может быть, также есть лжеверы и правдоверы. Одни привлечены к магниту правды, чуют его, отстаивают его и одушевляются им. Другие так же точно устремлены ко лжи, питаются ею, дышат ею и наполняют ею пространство. Из этих пристрастий порождаются самые непоправимые для них же следствия.

Одни люди, когда не знают чего-либо, то прежде осуждения стараются узнать, но другие, в случае незнания, сейчас же злословят, не желая даже ознакомиться с предметом. В этом отношении также наблюдается деление добра и зла. «Лишь бы злословить!» — скажут последователи зла. Ведь в каждом злоречии есть уже семена разложения и предательства. Откуда это влечение ко лжи и клевете? Если причиною незнание, то почему оно прежде всего устремляет к подозрению, а не к желанию узнать подлинные причины?

Понятно естественное тяготение к истине, оно венчает природу человеческую; но как объяснить преступное устремление ко лжи? Как наркоманы тянутся к губительному, постыдному яду, так некоторые двуногие устремлены ко лжи. От одного приближения неправды они усиливаются, ожесточаются, укрепляются. В родной им стихии лжи они черпают из словаря тьмы небывалые хулы и кощунства. Точно эпидемия?! Уж не существует ли особых «бацилл лжи»? Страсть ко всему ложному образует как бы особый вид психоза. Именно как страсть он заставляет особых людей не только признавать ложное, но и обосновываться лишь на неверных суждениях. От правды лжеверы впадают в судороги.

Плачевно наблюдать таких друзей лжи, устремлённых ко всему измышленному, неправдивому. Эта двуногая разновидность будет жадно приобщаться ко всему явно измышленному. Они будут упиваться явной ложью, даже не озабочиваясь о примитивной правдоподобности.

Они усиленно сотрудничают в надстройках лжи. Они не ограничатся повторением, но будут немедленно творить и расцвечивать зло. Даже себя они не пощадят, лишь бы умножить вычурные злобные добавки.

Они бывают крепко организованы, очень изысканны и часто более находчивы, нежели сторонники правды. Они завладели первыми страницами газет; они умеют использовать и фильмы, и радио, и все надземные и подземные пути. Они проникли в школы и знают цену осведомления. Они пользуются каждой неповоротливостью оппонента, чтобы сеять ложь для процветания зла.

Сердце человеческое, устремлённое к правде, без труда распознает вестников лжи, когда зажжены Огни Блага. Но каждый Огонь должен быть возжжён.

Ещё сказано:

«Огонь не под водою зажигается. Подвиг не в благополучии теплицы создаётся. Среди человеческих тягостей спросим себя — не подвиг ли уже? Среди утеснений спросим — не к вратам ли подвига тесните нас? Среди взрывов спросим — разве в нас самих не было достаточно силы, чтобы возвыситься? Так осмотрим каждое явление, не ведёт ли оно к подвигу? Так будем следить за всем подвигающим. Кто же может предугадать, какой именно обратный удар двинет новые обстоятельства? Но без удара вещество не придёт в движение. Называют очагом подвига эти удары по веществу. Только понявшие субстанцию творящую усвоят, что сказанное не есть простое ободрение, но только упоминание закона. Можно делать из закона несчастье, но правильно усмотреть пользу от основ Бытия».

Есть много пробных камней. Огонь высекает из них различные искры. Есть много имён и понятий, которые сияют как драгоценные камни. О них испытываются души. Ими открываются сердца. О них трепещет тьма, о них закаляется подвиг.

Разве не чудно наблюдать здесь же, среди сутолоки жизни, как действуют магниты имён? У одних расцветает сердце. Другие стараются заслонить чем-либо слишком для их глаз светоносное. Третьи негодуют и злословят, словно бы прикоснулись к чему-то ужасному. И действительно, эти третьего разбора чуют в такой час для себя опасное. Они где-то внутри сознают, что этот светлый Огонь будет для них опаляющим. Сами люди чинят себе суд и разбор.

Сказано, каждая крупица добра или зла в умножении уяснится. Даже если отправное семя мало до нераспознания, то в умножении смысл его станет явным до непреложности. Потому добро и зло вовсе не относительны. Неясность и смутительность может дать лишь преходящая фаза действия, но жатва всегда докажет качество зерна.

Очень полезно, что люди так явно прилежат правде или лжи, ибо в этом распознаётся стан добра и зла. Ничем люди не скроют, чему они радуются и чему ужасаются. Даже и в молчании глаза их выразят сущность чувства. Потому избегайте не смотрящих в глаза. Даже в животных есть это различие взгляда уклончивого или прямого. Прямое зеркало не искажает.

Огни испытания! От них ли пылал костёр Жанны д'Арк? От них ли пламя Аввакума? От них ли факелы Нерона? От них ли языки тьмы? Содом и Гоморра? Мартиника? Недопустимо испытывать Гнев Божий. Откуда невежество, что будто бы «всё дозволено»! Будто от лжи не задымятся небеса? Будто не испепелится язык кощунника и предателя?

«Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца» (1 Иоанна 3: 15).

20 сентября 1934 г.