16 августа мы отмечаем день рождения Юрия Николаевича Рериха – старшего сына выдающегося художника Николая Константиновича Рериха и его жены Елены Ивановны. 21 мая этого года исполнилось ровно 60 лет со дня ухода Ю.Н. Рериха из жизни.

Широкой публике о Юрии Рерихе известно гораздо меньше, чем о деятельности других членов семьи, тем не менее он во всех своих трудах остаётся сыном своей семьи – семьи Рерихов, «которая по широте и глубине научных интересов могла соперничать с целым университетом. В этой семье всегда царила атмосфера научного поиска. Все члены семьи были одухотворены высокими гуманистическими устремлениями...»¹

«Бывают семьи как гнёзда света, – сказала как-то Наталия Дмитриевна Спирина. –– Каждый из членов такой семьи вызывает, в свою очередь, изумление и восхищение»². Каждый был уникален в своей области, а вместе, дополняя друг друга, они составляли единое целое, подчинив свою жизнь служению Общему благу.

«Родился Юрий Николаевич в 1902 году, в имении Кунёво, недалеко от села Окуловка Новгородской губернии. Его мать, Елена Ивановна, во всём разделявшая интересы мужа, сопровождала тогда Николая Константиновича в одной из тех археологических экспедиций, которые он, начиная с гимназического возраста, проводил каждое лето. Годом позже молодая супружеская чета, отправляясь в поездку по древнерусским городам, берёт с собою маленького сына. В дальнейшем уже оба брата – и Юрий, и Святослав – почти всегда путешествуют вместе с родителями, принимают посильное участие во всех их трудах...»³

К матери Юрий относился трепетно, у них были очень доверительные отношения. Елена Ивановна говорила, что самым семейным человеком у них был именно Юрий, нежный и заботливый. В письмах, адресованных ей, слово «Мама» он пишет с большой буквы.

Юрий Николаевич рассказывал Рихарду Рудзитису: «...Елена Ивановна говорила: "Моё самое любимое словосочетание – воинствующий дух". У Елены Ивановны – удивительное мужество, страстно любила слово "подвиг". (...) Никакие обстоятельства не могли её сломить. Она больше всего не любила, если кто-нибудь проявлял малодушие»⁴.

Специалисты отмечают, что юношеские рисунки Юрия, написанные им в 15 – 16-летнем возрасте, выдают в нём большой талант. Он создал два карандашных портрета отца, которые поражают своей техникой, зрелостью и выразительностью, а «его карельские пейзажи обладают цветовой утончённостью и техническим мастерством»⁵. Имел место такой курьёз: в середине 1990-х годов на аукционе Сотбис в Лондоне пейзажи Юрия Рериха по ошибке были выставлены как работы отца. Такая путаница говорит о многом. Об этом поведал американский коллекционер Александр Левин, который в 1999 году продал в Москву около 20 рисунков Юрия⁶. Однако, несмотря на талант художника, Юрий всё же сделал выбор в пользу науки.

В 1916 году 14-летний Юрий вместе с родителями переезжает в Финляндию, в город Сердоболь (ныне Сортавала), где его отец арендовал дом среди соснового леса, недалеко от Ладожского озера. Здешний климат был благоприятен для лечения серьёзно заболевшего Николая Константиновича. После русской революции, когда в 1918 году Финляндия вышла из состава Российского государства, семья Рерихов оказалась за границей.

Высшее образование Юрий Николаевич получил в лучших университетах Европы и Америки: Оксфорде, Гарварде и Сорбонне, где изучал восточные дисциплины.

Исследователь В.А. Росов пишет, что осенью 1919 го­да в Лондоне прошли выступления известных политиков и деятелей культуры. Юрий Николаевич представил доклад «Истоки русского искусства». Росов отмечает, что этот доклад первокурсника Лондонского университета восхищает широтой подхода: «...удивительный факт: 17-летний юноша говорит о "нашей национальной задаче". Он схватывает нерв проблемы и связывает зарождение русского искусства с Востоком, с историческими культурами, разбросанными в древнейших очагах Центральной Азии. "Византия была только преддверием обширного храма восточной культуры [пишет Юрий Николаевич]. Блеск византийских мозаик, утончённая роскошь были только первыми впечатлениями на великом пути восточном. Русь в лице хазаров, печенегов и тех неведомых племён и народностей, кочевавших в степях нашего юга, принимала дары Тибета, Монголии, Китая и всего Индостана. Русское искусство есть то понятие, которое претворило весь этот конгломерат разнородных влияний в одно стройное целое влияние". (...) Такой целостный взгляд на взаимодействие культур заложил основы для более зрелых научных решений. Через несколько лет Юрием Рерихом в статье "Расцвет ориентализма⁷" (1923) был сформулирован глобальный подход, определявший отношения между Востоком и Западом»⁸.

А вот что пишет о Юрии Рерихе доктор исторических наук М.И. Воробьёва-Десятовская: «Наследие большого учёного никогда не утрачивает своего значения. Особенно если учёный был единственным среди собратьев по профессии знатоком письменных источников, языков и среды обитания народов, исследованию которых он посвятил свою жизнь. (...) Он обладал редким комплексом знаний, позволяющих ему читать и переводить на европейские языки древнейшие письменные источники и записывать в юртах аборигенов местный фольклор – песни, рассказы и даже целые эпические сказания. Благодаря его записям они вошли в сокровищницу мировой культуры. Никто в Европе не знал так тонко быт и нравы тибетских и монгольских племён – кочевников и домохозяев, – как постиг их Ю.Н. Рерих»⁹.

После ухода из жизни отца Юрий Николаевич вместе с матерью переезжает в Нью-Дели. Они были так уверены в скором возвращении на Родину, что в письмах в Нью-Йорк даже указывали московский адрес жены младшего брата Николая Константиновича – Татьяны Григорьевны Рерих – и просили писать им уже по новому адресу. Ждали только визу.

Забегая вперёд, скажем, что в Бомбее (ныне Мумбаи) на складе с 1947 года хранились картины Н.К. Рериха, подготовленные к отправке на Родину ещё при его жизни. С тех пор братья не забирали их оттуда в надежде на скорое возвращение домой. Картины пробыли на бомбейской таможне 10 лет, пока Ю.Н. Рерих не поехал в Россию.

Родина с визой не спешила... В начале 1949 года Юрий Николаевич и Елена Ивановна переехали на северо-восток Гималаев, в город Калимпонг, расположенный на границе с Сиккимом, и поселились в доме под названием Крукети.

Ведущим направлением научной деятельности Юрия Николаевича Рериха стал поиск истоков цивилизации, определяющих общность, «единство великой кочевой Центральной Азии».

В начале ХХ века в мире возникла новая историческая школа – евразийство. Её сторонники рассматривали территорию нашей страны как особый исторический и географический мир и становой хребет Азии, занимающий геостратегическое пространство между Западом и Востоком, народы которого связаны общностью исторической судьбы.

Юрий Рерих лично знал основателей новой школы и разделял многие их убеждения. Это были лингвист, этнограф и филолог Н.С. Трубецкой, географ П.Н. Савицкий и историк Г.В. Вернадский – сын известного учёного-естествоиспытателя Владимира Ивановича Вернадского. С Георгием Вернадским Юрий Николаевич переписывался. К последователям евразийской школы относили себя Лев Гумилёв и Андрей Зелинский.

Евразийству противостояла теория европоцентризма. Сторонники европоцентризма рассматривают Европу как единственный культурный центр в мире. Затаённой мечтой западного сознания, по Н.С. Трубецкому, является «обезличение всех народов земного шара, разрушение всех своеобразных обликов культур, кроме одной европейской... которая желает прослыть общечеловеческой, а все прочие превратить в культуры второго сорта»¹⁰.

Евразийская же концепция, направленная на сохранение национальной самобытности, выступала против мифической общечеловеческой культуры в лице только европейской культуры. Именно из бесконечного многообразия национальных культур создаётся единая и гармоничная общность людей, когда на какой-то определённой территории в дерзаниях и борениях вырабатываются общие черты разных племён и народов.

Л.Н. Гумилёв, называвший себя «последним евразийцем», писал: «...надо искать не столько врагов – их и так много, а надо искать друзей, это самая главная ценность в жизни. И союзников нам надо искать искренних. Так вот, тюрки и монголы могут быть искренними друзьями... Если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство»¹¹.

Ю.Н. Рерих, прошедший Среднюю и Центральную Азию, также был убеждён, что друзей нам надо искать на Востоке, что все евразийские народы связаны общностью исторической судьбы, а исторические судьбы России неотделимы от судеб Азии. Одним из направлений научной деятельности Юрия Николаевича как раз и были поиски этой общности, поиски «сотрудничества культур», их взаимопроникновения и взаимовлияния.

В своём труде «История Средней Азии» Юрий Рерих отмечает, что сотрудничество культур – или синкретизм – характерно для всей громадной территории Центральной Азии. Всю жизнь он собирал материалы по истории Центральной Азии, её религиям и культуре. Изучая легенды и сказания народов Азии, он находил в них схожие темы – о мудрецах, о таинственном камне Чинтамани – камне благоденствия, о заповедной стране, где живут великие мудрецы, хранящие сокровенные знания. На основе сравнительного изучения древних религий, искусства и культуры Европы, Азии и Америки он делает вывод о том, что все народы вышли из центра Азии и имеют общие истоки.

«В статье "Расцвет ориентализма", написанной в начале 1920-х гг., Ю.Н. Рерих наметил два важных направления развития востоковедения. Во-первых, это написание обобщающих работ по истории и культуре всех стран Востока. Не истории Индии или истории Китая, а истории Азии в древности, средние века и новое время»¹². Он мечтал об издании труда, обобщающего результаты исследований многих поколений учёных, – «Общей истории Востока». Подобная уже существовала для Запада, а «Общая история Востока» позволила бы «составить более ясное представление как о великих исторических событиях, так и о том влиянии, которое страны Востока веками оказывали друг на друга»¹³.

Юрий Николаевич утверждал, что новым этапом в ориенталистике должен стать «всеобщий синтез, который, отвечая требованиям современной науки, отразил бы историческое развитие стран Востока в совокупности»¹⁴.

«Большинство стран Азии развивалось в тесной взаимосвязи друг с другом, крупнейшие религиозные течения связывали их в единый культурный мир, – говорит ученица Ю.Н. Рериха М.И. Воробьёва-Десятовская.

–

Без понимания этих процессов, начавшихся в древности, невозможно изучение истории их культуры в средние века и особенно в новое время. (...) Идея Рериха относительно создания обобщающих работ по истории стран Востока, доказала свою плодотворность в наши дни и главным образом в России, где соответствующие курсы читаются почти во всех университетах, написана масса учебников и научных статей. И это действительно подтолкнуло науку вперёд, побудило заняться поиском недостающих фактов.

Другим направлением, предложенным Ю.Н. Рерихом, было изучение психологии древних народов, особенно кочевников. Он попытался ответить на вопросы: что толкало кочевников на новые места, только ли потребность в новых пастбищах; обладали ли древние центры цивилизации какой-то особой притягательной силой для них, и если да, то почему. Справедливости ради нужно заметить, что эту проблему Ю.Н. Рерих попытался поставить и решить задолго до Л.Н. Гумилёва, и материал для этого Юрий Николаевич по крупицам собирал из первоисточников. (...) Ю.Н. Рерих не только собрал и описал отдельные факты, но и предложил их интерпретацию в общем контексте искусства кочевников, доступного в то время»¹⁵.

Одной из попыток решить проблему культурного единства кочевых народов стала работа Ю.Н. Рериха «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета», которая впервые увидела свет в 1930 году.

Юрий Николаевич не был просто узким специалистом в какой-то одной области востоковедения. Он был подготовлен в научном плане как лингвист и филолог, фольклорист и этнолог, историк и археолог, искусствовед, буддолог. По словам известного российского востоковеда Вилены Санджиевны Дылыковой, невозможно было «назвать ни одну отрасль научного востоковедения, где бы Юрий Николаевич не чувствовал себя свободно. В пространстве ориенталистики он передвигался совершенно легко, непринуждённо, блестяще»¹⁶.

Очень много молодому учёному дало участие в Центрально-Азиатской экспедиции отца. Цели и задачи экспедиции во многом совпадали с задачами ориенталистики. В одной из своих статей Юрий Рерих напишет: «Ещё совсем недавно ориентализм был замкнутой областью, в которой проводились углублённые научные изыскания, но сокровища которой были недоступны остальному миру и скрыты за плотной пеленой времён. Однако пробил час, и именно этой науке, занимавшейся воссозданием прошлого, выпало на долю указать людям новые пути, облегчающие взаимопонимание между двумя великими очагами мировой цивилизации»¹⁷.

В экспедиции Ю.Н. Рерих занимался большой научно-исследовательской работой прежде всего как лингвист, историк и этнограф, а также как буддолог и искусствовед. Решение таких вопросов, как пути миграций народов, их происхождение, проблемы синкретизма культур и т.п., часто находится в руках лингвистов-профессионалов, которые оказывают действенную помощь историкам, археологам, искусствоведам и другим специалистам. Юрий Николаевич оставил богатое лингвистическое наследие, широко известное востоковедам, и не только в России. Он расширил картину мира, введя в него кочевой мир Азии. Его труды по тибетологии, индологии и монголоведению опубликованы в разных странах на разных языках мира и считаются классикой ориенталистики. Ему удалось раскрыть роль Тибета как важного звена в распространении буддизма из Индии в страны, лежащие к северу от Гималаев. Он собрал уникальную коллекцию тибетских и буддийских танок, подробный анализ которых был сделан в его первой научной работе «Тибетская живопись», опубликованной в 1925 году на английском языке.

В 1931 году в Лондоне Ю.Н. Рерих издал капитальную монографию «По тропам Срединной Азии», которую посвятил родителям: «Я посвящаю эту книгу родителям, которые подвигнули меня на стезю науки и с детства вдохнули в мою душу жажду новых открытий и исканий». Дневник экспедиции вышел также на французском языке в 1933 году в Париже. Книга была подготовлена к печати и на немецком языке, но издание запретил Гитлер. Об этом факте упоминает в своих дневниках Р. Рудзитис¹⁸. Там же Рудзитис говорит о том, что Русское географическое общество намеревалось издать дневник Юрия Рериха на русском языке ещё в 1959 – 1960 годах, но, видимо, тогда этому что-то помешало, и первое русское издание книги в переводе А.Н. Зелинского появилось только в 1982 году в Хабаровске; второе – в 1994-м в Самаре.

Когда вопрос о приезде Ю.Н. Рериха в Советский Союз был решён, его брат Святослав Николаевич поехал в Бомбей, чтобы, согласно завещанию матери, поделить художественное наследие отца на две части. Юрий Николаевич прибыл в Москву в августе 1957 года. В личных чемоданах он вёз первые издания книг Живой Этики. Контейнер из Бомбейского порта прибыл позже. В письме брату¹⁹ Святослав Николаевич сообщил о том, что подготовил к отправке 546 работ отца, а также ящики с книгами и тибетскими танками. Вероятно, Юрий Николаевич привёз с собой в Советский Союз и другие художественные произведения. В настоящее время исследователем Д.Ю. Ревякиным установлено, что им было привезено более 600 произведений Н.К. и С.Н. Рерихов²⁰. Из них в Музейный фонд России поступило 420 произведений: 358 картин передано в Русский музей, 2 работы –– в Третьяковскую галерею, 60 – в Новосибирск. Согласно опубликованному каталогу Ревякина, в квартире Юрия Николаевича (на Ленинском проспекте, 62) оставалось не менее 191 работы его отца и брата. К сожалению, печально известный В. Васильчик не сберёг оставшееся на квартире сокровище, а государство от этого устранилось.

По приезде в Москву Юрий Николаевич проделал огромную организационную работу, и уже через семь месяцев после его прибытия состоялась первая выставка картин Н.К. Рериха. Начальник Отдела изобразительных искусств и охраны памятников А.К. Лебедев был категорически против её проведения. Не только Лебедев и чиновники его отдела, но и Союз художников СССР и Художественная академия не желали этой выставки. И те и другие не хотели даже помещение для неё выделить. Юрий Николаевич писал письма в Министерство культуры, не один раз ходил на приём к министру Н.А. Михайлову и преодолел сопротивление московских чиновников.

Выставка имела необыкновенный успех. Юрий Николаевич писал брату: «Выставка продвигается. Грандиозный успех. Ежедневно пять тысяч посетителей»²¹. «Когда 4 мая думали, что выставку закроют, толпа не выходила до 11 ч. вечера и не выпускала дирекцию. Книга отзывов – в 6 томах!»²²

Персональные выставки картин Рериха кроме Москвы прошли в Ленинграде, Киеве, Риге и Тбилиси. Одна из записей в книге отзывов того времени гласит: «Выставка Рериха – это звезда, брошенная в сердце России!»

Юрий Николаевич вёл переговоры с Министерством культуры СССР и о создании «постоянного музея произведений академика Н.К. Рериха». Первоначально местом для постоянного музея Ю.Н. Рерих видел Москву, а местом для филиала – один из городов Сибири. «Туда, – писал он брату, – брошены большие силы, и, памятуя устремление Пасика [Н.К. Рериха] к Алтаю, думаю, что это будет хорошо. Там только что закончили новую галерею. Ведь там будущее»²³. Юрий Николаевич имел в виду строящийся Академгородок и картинную галерею в Новосибирске.

Но советские чиновники в этом вопросе были непреклонны. Открытия музея имени Николая Рериха они не допустили. Благодаря твёрдости и настойчивости Юрия Николаевича они уступили ему в устройстве выставки картин отца, но и только.

В Москве и Ленинграде Юрий Николаевич сам проводил экскурсии. Его комментарии к картинам обычно были кратки, мог просто сказать: «Какая красота!» Барнаульский художник Леопольд Цесюлевич рассказывал, что Юрий Николаевич не желал интеллектуальным пояснением закрывать восприятие сердцем, потому что считал, что «воспринять картину полно и истинно можно только озарением, и каждый сам, своим усилием сознания».

А Гунта Рудзите отмечала: «Он... иногда удивительно откровенно отвечал на весьма сокровенные вопросы. Например, на вопрос одной женщины на выставке: "Видели ли Вы Учителя, были ли Вы в Шамбале?" – ответил: "Да". Но если надо было охранить сокровенное, то ничего в его лице... не выдавало тайны»²⁴.

В 1960 году состоялась выставка его брата – Святослава Рериха. В её подготовке Юрий Николаевич также принимал активное участие.

Ю.Н. Рерих добился того, что начали публиковать литературное и художественное наследие Н.К. Рериха. Был издан иллюстрированный каталог первой выставки, вышла в свет часть очерков «Листы дневника», издавались репродукции его картин, альбомы, монографии, вышли передачи с участием Юрия Николаевича на радио и телевидении, был снят 18-минутный фильм «Художник Николай Рерих»²⁵. Он публиковал и собственные статьи о Николае Константиновиче в различных журналах. И не только публиковал, но и сам прочёл огромное количество лекций о его живописи, литературных трудах, мировоззрении и экспедициях. Он также читал лекции по вопросам восточной литературы, философии и религии. Лекции проходили в Московском и Ленинградском университетах, в Географическом обществе и его филиалах и «очень много раз по музеям и институтам». И всё это на общественных началах.

А ведь была ещё и основная работа в Институте востоковедения! За два с половиной года Юрий Николаевич сделал в науке столько, сколько другому человеку хватило бы на целую жизнь:

– создал отечественную школу тибетологии: параллельно с работой в Институте востоковедения возглавил тибетологическую группу в Институте китаеведения, руководил всеми тибетологическими работами в Москве, Ленинграде и Бурятии;

– добился возрождения разгромленной в годы репрессий отечественной буддологии и знаменитой серии «Bibliotheca Buddhica» («Библиотека Буддика»)²⁶;

– впервые в Советском Союзе начал преподавание санскрита – классического и буддийского;

– заложил фундамент новой науки о кочевых племенах (номадистики);

– принимал деятельное участие в подготовке международных конгрессов и съездов. Одной только осенью 1959 года таких международных съездов было четыре;

– руководил работой по изучению, переводу и публикации древних философских текстов Востока;

– подготовил специалистов, составивших цвет российского и мирового востоковедения.

Его ученица Татьяна Яковлевна Елизаренкова, учёный-санскритолог, рассказывает: «Тогда я верила только в чистую науку... а для него существовало и другое начало, которое он считал для себя более важным, – особый тип духовности. И постепенно, ненавязчиво он начал нас знакомить со своими взглядами. Не было никакого насилия, никакой пропаганды. (...) Иногда он говорил: "Этого нельзя объяснить в терминах науки". И очень постепенно приобщал нас к тому, что мы ни от кого, кроме него, никогда не смогли бы узнать. (...) Юрий Николаевич говорил, что существует путь науки, а есть и другой путь. Этот другой путь был у человечества до того, как оно стало двигаться к цивилизации. И по мере продвижения к ней второй путь был забыт. Он остался где-то на Востоке, у тех, кто не причастен к цивилизации»²⁷.

Гунта Рудзите: «У него был неимоверный внутренний свет. Могу сказать также, что у него был свой, недоступный нам мир, в котором он жил. Он видел и слышал малейшую нашу мысль и даже то, что мы не говорили. Он был удивительно внимателен к каждому, и нежен, и заботлив. И всё же у него был ещё мир, великий мир, которого мы касались через его ауру, через его свет, мысли и слова, но всё-таки этот мир был для нас недоступен. Где-то в глубине души у всех остался его образ – живой, прекрасный, но описать его трудно, ни один фотоснимок его не передаёт»²⁸.

Л. Цесюлевич: «Работал он много, совершенно не признавая никакой спешки, никакой халтуры. Если ему давали книгу или рукопись на рецензию, то он всё читал, как положено, от начала и до конца. Читал быстро и очень основательно работал, не жалея себя, не жалея здоровья, времени, он делал всё на высшем уровне. Он никогда не торопился сделать быстрее. Для него главное – не количество, а качество, самое высшее качество»²⁹.

На Родине Юрия Николаевича с радостью встретили люди, знакомые с Учением Живой Этики и теперь жаждавшие услышать ответы на волнующие их вопросы. Среди них были Р.Я. Рудзитис, биограф семьи Рерихов П.Ф. Беликов, Б.Н. Абрамов, художники Б.А. Смирнов-Русецкий и В.Т. Черноволенко. И многие другие стремились увидеться с ним. Юрий Николаевич встречался со всеми желающими, но о сокровенном говорил очень, очень редко, в разговоре не бросался цитатами из Живой Этики. Люди, неоднократно с ним встречавшиеся, были уверены, что Юрий Николаевич к Живой Этике не причастен. Однако при всей своей благожелательности он отрицательно относился к людям с астральными явлениями – различными «видениями», слышаниями голосов и другими феноменальными наклонностями – и решительно отказывался от общения и с такими людьми, и с их знакомыми.

Его ученица В.С. Дылыкова свидетельствует, что «его знали абсолютно все послы, он везде был желанным гостем. Для него не существовало языкового барьера, и было поразительно, что Юрий Николаевич говорил на всех языках, переходя с одного на другой, ему не нужен был никакой переводчик»³⁰. «...Ему были свойственны необычайная скромность, отсутствие каких-либо амбиций, чувства превосходства. Он щедро и благожелательно отдавал всем сокровища своего ума и знаний и делал это как-то очень естественно, без намёка на какое-либо менторство. Мне кажется, что все, кто с ним общался, попадали под мощное влияние его личности – человека и учёного»³¹.

Многие отмечали, что «Юрий Николаевич был живым воплощением совершенного человека. Общение с ним убеждало, что будущее человечества небезнадёжно, что Общее Благо возможно»³².

А.Н. Зелинский говорил: «Звезда Ю.Н. Рериха по своему блеску и значению для России соизмерима со звездой его великого отца... Он останется в истории одним из последних евразийцев, сверкнувших в небе нашей многонациональной степной культуры. (...) В образе Гесэрхана на вздыбленном коне, натягивающего тетиву лука на фоне пламенеющего неба (на одноимённой картине Н.К. Рериха), он ощущал неиссякаемую силу степной Евразии, судьбы которой тесно и неразрывно переплелись с судьбами его собственной Родины»³³.

Закончим словами Наталии Дмитриевны Спириной – её «Каплей», написанной в 1950-е годы:

¹ Воробьёва-Десятовская М.И. Предисловие // Ю.Н. Рерих. Тибет и Центральная Азия: Статьи, лекции и переводы. Самара, 1999. С. 5.

² Спирина Н.Д. Полное собрание трудов. Т. 1. Новосибирск, 2007. С. 402.

³ Графика и живопись Ю.Н. Рериха: Из коллекции Центра-Музея имени Н.К. Рериха: [Открытки]. Вып. 8 / Авт. текста И.И. Нейч, И.В. Липская. М., 2002.

⁴ Рудзитис Р. Встречи с Ю.Н. Рерихом. Минск, 2002. С. 27.

⁵ Росов В.А. Молодые годы Юрия Рериха (1918 – 1923) // Вестник Ариаварты. 2002. № 2. С. 11.

⁶ Там же.

⁷ Ориентализм (ориенталистика) – востоковедение, наука, изучающая историю, экономику, языки, литературу, этнографию, искусство, религию и философию стран Востока.

⁸ Росов В.А. Молодые годы Юрия Рериха (1918 – 1923). С. 14.

⁹ Цит. по: Рерих Ю.Н. Тибет и Центральная Азия. С. 5.

¹⁰ Цит. по: Гумилёв Л. Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации. М., 2007. С. 24. https://www.litres.ru/lev-gumilev/ritmy-evrazii-epohi-i-civilizacii/chitat-onlayn/page-4/

¹¹ Там же.

¹² Воробьёва-Десятовская М.И. Предисловие // Ю.Н. Рерих. Тибет и Центральная Азия. С. 6.

¹³ Рерих Ю.Н. Расцвет ориентализма // Там же. С. 15.

¹⁴ Там же. С. 18.

¹⁵ Воробьёва-Десятовская М.И. Предисловие // Там же. С. 6 – 7.

¹⁶ Дылыкова В.С. «Он шагнул в третье тысячелетие» // Восход. 2017. № 8. С. 13.

¹⁷ Рерих Ю.Н. Расцвет ориентализма. С.13.

¹⁸ Рудзитис Р. Встречи с Юрием Рерихом. Минск, 2002. С. 122.

¹⁹ Рерих С.Н. Письма. Т. 2. М., 2005. С. 81.

²⁰ Ревякин Д.Ю. Гибнущее Наследие: Московская квартира Ю.Н. Рериха. М., 2010. С. 427 – 428.

²¹ Рерих Ю.Н. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 315 (13.05.1958).

²² Там же. С. 317 (26.05.1958).

²³ Там же. С. 324 (8.11.1958).

²⁴ Рудзите Г.Р. Встречи с Ю.Н. Рерихом // Воспоминания о Ю.Н. Рерихе. Новосибирск, 2002. С. 23.

²⁵ Режиссёр Я. Миримов, сценарист В.М. Лобанов. М.: Экран, 1958.

²⁶ Первым изданием возобновлённой серии стала «Дхаммапада» – сборник изречений Будды, вышедший в переводе В.Н. Топорова под общей редакцией Ю.Н. Рериха.

²⁷ Елизаренкова Т.Я. Человек и учёный // Ю.Н. Рерих: Материалы юбилейной конференции. М., 2004. С. 16 – 17.

²⁸ Воспоминания о Ю.Н. Рерихе. Новосибирск, 2002. С. 109.

²⁹ Там же. С. 123.

³⁰ Дылыкова В.С. «Он шагнул в третье тысячелетие». С. 13.

³¹ Дылыкова В.С. Он «повернул колесо» отечественной тибетологии // Воспоминания о Ю.Н. Рерихе. М., 2002. С. 45.

³² Кочергина Н. Совершенный человек // Перед Восходом. 1998. № 8. С. 6.

³³ Зелинский А.Н. Рыцарь культуры // Воспоминания о Ю.Н. Рерихе. М., 2002. С. 24, 34.

     ³⁴ Спирина Н.Д. Полное собрание трудов. Т. 3. Новосибирск, 2009. С. 37.