Журнал: № 6 (146), Июнь, 2006

Мы дети Космоса. И наш родимый дом
Так спаян общностью и неразрывно прочен,
Что чувствуем себя мы слитыми в одном,
Что в каждой точке мир — 
			весь мир сосредоточен...
И жизнь — повсюду жизнь в материи самой, 
В глубинах вещества — от края и до края
Торжественно течёт в борьбе с великой тьмой, 
Страдает и горит, нигде не умолкая.

Это отрывок из стихотворения, которое Александр Леонидович Чижевский посвятил своему другу, Учителю, гению среди людей — Константину Эдуардовичу Циолковскому.

17 (5) сентября 1857 года в селе Ижевском Рязан­ской области появился на свет младенец, окрещённый Константином, которому впоследствии суждено бы­ло раздвинуть границы человеческого сознания до космических высот и устремить его в Беспредельность. В эту ясную осеннюю ночь звёзды взирали на Землю, не ведая (а может быть — как раз и предчувствуя), что на свет появился тот, кто скоро сможет по-настоящему приблизить их к этой планете.

О своём появлении на свет К.Э.Циолковский напишет впоследствии с полным сознанием значительности и величия данного факта: «Появился новый гражданин Вселенной».

Сохранились разного рода автобиографические заметки, которым великий учёный придавал огромное значение. Возвращаясь к ним по многу раз, дополняя их и редактируя, он словно искал нечто упущенное или забытое. Летом 1919 года, уже в шестидесятилетнем возрасте, Циолковский принялся в очередной раз составлять хронику событий сво­ей жизни, озаглавив её на первый взгляд неожиданно: «Фатум, судьба, рок». Но, познакомившись с историей исканий, сомнений, ошеломляющих взлётов и трагических разочарований великого учёного и мыслителя, ставшего олицетворением науки ХХ века, понимаешь, что название его жизнеописания вполне
оправданно.

Он интуитивно чувствовал, что какие-то неведомые небесные силы избрали для своих, только им известных целей именно его, глухого чудака, про каких в народе говорят обычно: «не от мира сего». Но про их подвижническую жизнь добавляют: «на роду написано».

К.Э.Циолковский был не только «избран», но и находился в постоянном контакте с неведомыми разумными силами Вселенной. Писатель В.Шкловский, несколько раз встречавшийся со знаменитым старцем и специально для этого приезжавший в Калугу, записал по горячим следам следующий разговор: «Вечер. Циолковский меня спросил:

— Вы разговариваете с ангелами?

— Нет, — ответил я тихо в слуховую трубку. — А вы? — спросил я.

— Я постоянно разговариваю».

Циолковский считал ангелов высшими разумными существами, более совершенными, чем люди. Согласно его концепции, люди в будущем в результате эволюции как раз и должны превратиться в ангелов. «Человек тоже преобразится, — писал он в начале ХХ ве­ка, — и старого, грешного человека, живодёра и убийцы, уже не будет на земле. Будет его потомок, совершенный, ангелоподобный».

Воспоминания Циолковского поражают своей лаконичностью, откровенностью и безжалостностью к самому себе.

Константин Эдуардович Циолковский соединил в себе дух и лучшие черты трёх великих славянских народов — русского, украинского и польского. О своём от­це, Эдуарде Игнатьевиче Циолковском, он писал так: «Отец служил по лесному ведомству, получая маленькое жалованье; жи­ли мы небогато, и на многое не хватало. Я мог получить только домашнее образование». О горячо любимой и рано умершей матери, Марии Ивановне Юмашевой, не дожившей и до сорока лет, Циолковский сообщает: «Имела татарских предков и носила в девичестве татарскую фамилию».

Семья Циолковских, имея богатую и многонациональную родословную, по духу и воспитанию бы­ла чисто русской. Впоследствии, уже на склоне жизни, самый знаменитый из рода скажет: «Я русский и думаю, что читать меня прежде всего будут русские».

О раннем периоде жизни у Константина Эдуардовича сохранилось немало воспоминаний, тем более что в эту пору произошли события, которые повлияли на всю его последующую жизнь.

Чтению семилетний Циолковский научился не по словарю или псалтыри, а по «Сказкам» Афанасьева. Любовь к сказкам он сохранил до конца жизни и на склоне лет говорил: «К сказкам меня тянуло чуть ли не с колыбели. Бывало, пряниками не корми — дай сказку послушать». Мать стимулировала изучение алфавита, давая за каждую выученную букву по копейке. Но как связывать слоги и понимать связный текст — мальчик догадался сам. Возможно, это было первое открытие в его жизни. Тогда он получил первое своё прозвище, да какое — Птица! Разве не звонок судьбы?

Жизнь Константина в Рязани, куда переехала семья, складывалась из маленьких радостей и восторгов: изумление от самодвижущейся тележки на колёсах, катание на санках с ледяной горы, лазание по деревьям и крышам, плавание в корыте по большой луже, запуск воздушного змея, да не простого, а с «пассажиром»: на одной из реек крепилась коробочка, где сидел сверчок, пойманный дома за печкой. Одним словом, до Космоса ещё далеко. Хотя и тогда уже, как впоследствии писал К.Э.Циолковский, он «любил мечтать и даже платил младшему брату, чтобы он слушал мои бредни».

И вдруг удар судьбы — настолько жестокий и ошеломляющий, что позже Циолковский даже точно не мог вспомнить, в каком году он потерял слух: «Лет 10–11-ти, в начале зимы, я катался на салазках. Простудился. Простуда вызвала скарлатину. Заболел, бредил. Думали, что умру, но я выздоровел, только сильно оглох, и глухота не проходила. Она очень мучила меня... Последствия болезни — отсутствие ясных слуховых ощущений, разобщение с людьми, унижение калечества — сильно меня отупили. Братья учились, я не мог».

Если до болезни он ничем не отличался от своих сверстников, то, пережив такую пограничную ситуацию, он стал испытывать ощущение непохожести на других людей. Позже Циолковский писал о себе: «Глухота — ужасное несчастье, и я никому её не желаю. Но сам теперь признаю её великое значение в моей деятельности в связи, конечно, с другими условиями... Что же сделала со мной глухота? Она заставляла страдать меня каждую минуту моей жизни, проведённой с людьми. Я чувствовал себя с ними всегда изолированным, обиженным, изгоем. Это углубляло меня в самого себя, заставляло искать великих дел, чтобы заслужить одобрение людей и не быть столь презираемым». Другими словами, глухота обернулась для Циолковского неожиданным благом. Сторонясь сверстников, он обрёл других верных друзей — книги, позволявшие ему непрерывно заниматься самообразованием.

«Книг было, правда, мало, и я погружался больше в собственные свои мысли. Я, не останавливаясь, думал, исходя из прочитанного. Многое я не понимал, объяснить было некому и невозможно при мо­ём недостатке. Это тем более возбуждало самодеятельность ума. Глухота, заставляя непрерывно страдать моё самолюбие, была моей погонялой, кнутом, который гнал меня всю жизнь и теперь гонит, она отделила меня от людей, от их шаблонного счастья, заставила меня сосредоточиться, отдаться своим навеянным наукой мыслям. Без неё я никогда бы не сделал и не закончил столько работ».

В 1868 году, когда сыну Константину исполнилось одиннадцать лет, Эдуард Игнатьевич неожиданно для всех подал прошение о переводе его на службу в Вятку. За пять лет пребывания в Вятке в жизни Циолковского произошло много событий. Здесь в 1870 году он похоронил свою нежно любимую мать. А незадолго до этого неожиданно умер его младший брат Игнатий, с которым Константин был наиболее близок и которому доверял самые сокровенные мечты и тайны. Константина настолько поразила его смерть, что он почувствовал себя окончательно выбитым из колеи. Глухота всё больше и больше осложняла жизнь. «Учиться в школе я не мог, — вспоминал Циолков­ский. — Учителей совершенно не слышал или слышал одни неясные звуки». Вскоре Константин вынужден был вообще уйти из гимназии и потом уже нигде не учился — только самостоятельно. Для кого как, но для будущего «отца космонавтики» и, разумеется, для самой космонавтики пользы от этого получилось много больше, потому что у него появилась свобода выбора — изучать именно те науки, которые необходимы были для его дальнейших исследований и открытий.

К 16 годам Константин ощутил потребность ехать в Москву для продолжения самообразования. В Москве юноша углублённо занимался математикой и естествознанием. Дифференциальное и интегральное исчисление, алгебра и аналитическая геометрия, сферическая тригонометрия, астрономия, физика, механика, химия — всё это было за три года усвоено и взято на вооружение. Уже тогда он осознавал, для чего ему потребуются все эти знания. «Мысль о сообщении с мировыми пространствами не оставляла меня никогда, — напишет он в старости. — Она побудила меня заниматься высшей математикой».

Но не только чистая наука волновала пытливого юношу — искатель знаний из провинции жадно тянулся и к шедеврам мировой литературы. Шекспир, Толстой, Тургенев, кумир тогдашней молодёжи Писарев... Читал от корки до корки свежие номера журналов, где регулярно публиковались обзорные научные статьи самой разнообразной естественно-научной и гуманитарной тематики. Любимым чтением стал популярный во всём мире трёхтомник крупнейшего французского учёного — физика и астронома — Доминика Франсуа Араго «Биографии знаменитых астрономов, физиков и геометров».

В это же время в одной из публичных библиотек он познакомился и очень подружился с русским философом Н.Ф.Фёдоровым, который оказал огромное влияние на формирование мировоззрения К.Э.Циолковского. Во многих философских произведениях Циолковского чувствуется влияние старшего наставника. Это относится к вопросам бессмертия, освоения межпланетного и межзвёздного пространства и борьбы за нравственные идеалы в науке и общественной жизни.

Оборотной стороной медали под названием «свобода выбора» стало навсегда приклеенное к нему прозвище — «самоучка». То, что Циолковский был самоучкой (довольно редкое в научных кругах явление), выводило из себя учёных-снобов, которых на пути его многотрудной жизни встретилось предостаточно. Но о них, несмотря на их многочисленные научные звания и степени, сегодня уже никто не помнит, зато Циолковского знает весь мир.

В Учении Живой Этики по этому поводу говорится, что среди всех человеческих достижений остаётся бессмертным лишь то, что идёт от сердца. Даже самые большие достижения интеллекта — плоды одного рассудка — уйдут в забвение вместе со своим создателем. Лишь мысль, посланная пламенным серд­цем, может проложить дорогу к Источнику Истины и вернуться к своему создателю в виде Озарения.

В университетах со своей глухотой Циолковскому тоже нечего было делать. Отныне всё зависело только от него самого. А силы воли, доставшейся от отца, Константину Циолковскому было не занимать. Не то что другим братьям: один из них — Дмитрий — уехал учиться в Петербург, поступил в Лесной институт, однако, оставшись без присмотра, быстро спился и умер от белой горячки в 18-летнем возрасте. Константин же никогда не пил и не курил и всегда считал волю не только важнейшим человеческим качеством, на котором проверялась закалка личности, но и зримым проявлением энергии Космоса. В 1928 году он даже напишет один из важнейших своих философских трактатов, который так и будет называться — «Воля Вселенной».

Дальнейшую свою жизнь Константин Эдуардович описывает так: «В 1880 году я хорошо сдал экзамен на преподавателя математических наук, и с тех пор, вплоть до 1920 года, когда вышел в отставку, преподавал в средних и специальных учебных заведениях, а также и в Народном университете, математику и физику, живя главным образом в Боровске и Калуге. Состою почётным членом Общества любителей мироведения, Астрономического общества в Харькове и др.

А теперь расскажу, чем я жил и для чего. Восьми-девяти лет впервые увидал игрушечный аэростат, заинтересовался им, стал строить сам маленькие аэростаты из бумаги. Потом я начал строить коляску, движущуюся с помощью ветра, для собственных путешествий. Отказывался от завтраков, чтобы тратить деньги на гвозди. Но подвиг сей не увенчался успехом: отчасти не хватило терпения и материалов, отчасти надоело голодать.

Лет с 15-ти снова и всерьёз увлёкся аэростатом и, уже зная математику, имел достаточно данных, чтобы решить вопрос о том, каких размеров должен быть воздушный шар, чтобы, сделанный из металличе­ской оболочки определённой длины, [он] мог подниматься на воздух с людьми.

Учение о центробежной силе меня интересовало потому, что я думал применить её к поднятию в космические пространства. На 16-м году жизни у меня был момент, когда я думал, что решил этот вопрос. Я был так взволнован, так потрясён, что целую ночь бродил по Москве и всё думал о великих следствиях моего открытия. Но уже к утру я убедился в ложности моего изобретения.

Мысль о сообщении с мировым пространством не оставляла меня никогда. В 1885 г. я впервые высказал осторожно разные мои соображения по этому поводу в сочинении «Грёзы о земле и о небе» и, наконец, вполне точно и определённо в работе «Исследование мировых пространств реактивными приборами», увидевшей свет в 1903 г. в журнале «Научное обозрение».

Мною было опубликовано несколько работ, в которых я при помощи математического анализа старался развить и укрепить основные принципы аппарата для междупланетных путешествий. (...)

Я придерживаюсь оптимистического взгляда на будущее человечества. Я верю, что человечество не только «наследует Землю», но и завоюет мир планет, а может быть, и мир звёзд. Эту мысль я развиваю во многих моих специальных трудах, например в книге «Вне Земли» (1920 г.). Заселение Вселенной человеком с Земли должно будет неминуемо произойти, так как вскоре Земля нам станет тесной, а техника настолько мощной, что стремление человека расширять свои владения будет легко удовлетворено...

Мне теоретически удалось доказать, что техника будущего даст возможность одолеть земную тяжесть и посетить и изучить все планеты. Несовершенные миры человек ликвидирует и заменит собственным населением. Он окружит солнце искусственными жилищами, заимствуя материал от астероидов, планет и спутников. Это даст возможность существовать населению, во много миллиардов раз более многочисленному, чем население Земли. Тогда кругом солн­ца будут расти и совершенствоваться миллиарды миллиардов существ. Получатся очень разнообразные породы совершенных существ, пригодных для жизни в разных атмосферах, при разной тяжести, на разных планетах...»

Быть изобретателем, пишет Циолковский, — это значит «всегда опережать несколько то время и те возможности, в которых живёшь, всегда выслушивать упрёки за полёт мысли, видеть недоверие, встречать недоброжелательство и не встречать поддержки. Наша область — область гаданий. Но как идти по нетронутым и ещё тёмным сегодня путям научно-технической мысли, если не освещать эти пути светом научной фантазии?»

«Циолковского мало привлекали сиюминутные научные и инженерные задачи — он работал почти исключительно на будущее. Поэтому практическая значимость его изобретений не была ясна современникам. Многие его идеи получили воплощение только десятки лет спустя.

Важнейшие научные результаты получены Циолковским в теории движения ракет. Он первый обос­новал реальную возможность применения ракет для межпланетных сообщений, вычислил необходимые запасы топлива для преодоления атмосферы Земли. Он разработал теорию многоступенчатых ракет, которые позволяют сократить расход топлива, решил проблему посадки космического аппарата на небесные тела, лишённые атмосферы.

Множество идей Циолковского нашли применение в ракетостроении — например, газовые рули для
управления полётом ракеты. Он высказал идею создания орбитальных станций как искусственных поселений, использующих энергию Солнца, и промежуточных баз для межпланетных сообщений. Он первым задумался над проблемами космической биологии и медицины, многократно обсуждал их с Чижевским.

Хотя Циолковского больше всего на свете интересовала проблема выхода человечества на просторы Космоса, но и более «земные» задачи не остались без его внимания. Многое он сделал в области воздухоплавания: ему принадлежат идеи построения дирижабля и аэроплана с металлическим каркасом, а также поезда на воздушной подушке. Циолковский построил первую в России аэродинамическую трубу, провёл эксперименты по определению коэффициента сопротивления простейших геометрических тел. В конце жизни он разработал теорию полёта реактивных самолётов в атмосфере и схемы устройства самолётов для полёта с гиперзвуковыми скоростями» (А.В.Ненашев).

Однажды, при встрече с Александром Леонидовичем Чижевским, Константин Эдуардович с горечью сказал ему: «...Многие думают, что я хлопочу о ракете и беспокоюсь о её судьбе из-за самой ракеты. Это было бы глубочайшей ошибкой. Ракеты для меня только способ, только метод проникновения в глубину космоса, но отнюдь не самоцель. Не доросшие до такого понимания вещей люди говорят о том, чего не существует, что делает меня каким-то однобоким техником, а не мыслителем...»

Всю свою жизнь Циолковский ставил перед собой вопросы: «Как представляем мы себе Вселенную? Жили ли мы до рождения и будем ли жить после смерти? Какова жизнь прошедшая и будущая? Стоит ли жить? Какова цель жизни? Какие поступки лучше? Что хорошо и что худо? Как сохранить здоровье, продлить жизнь? Как сделать счастливым себя, жену, детей, близких, всех людей и всё живое? Не это ли предмет знания!»

На эти и многие другие вопросы он пытался ответить в своих работах. Константин Эдуардович писал много, писал регулярно, фактически жил по принципу «ни дня без строчки». Но завершённых философских произведений, таких, где сконцентрированы его главные мысли и выводы, не так уж и много. К ним следует отнести прежде всего изданные при его жизни работы «Монизм Вселенной», «Причина Космоса», «Воля Вселенной», «Неизвестные разумные силы», «Нирвана», «Горе и гений», «Научная этика» и опубликованные уже спустя много лет после смерти мыслителя — «Очерки о Вселенной», «Этика, или Естественные основы нравственности», «Идеальный строй жизни», а также «Теория космических эр» и «Вечное теперь» (две последние работы в изложении А.Л.Чижевского).

В рамках одной статьи невозможно сделать даже краткий обзор этих работ. Поэтому приведём лишь небольшой отрывок из «Теории космических эр»: «Эволюция есть движение вперёд. Человечество как единый объект эволюции тоже изменяется и наконец через миллиарды лет превращается в единый вид лучистой энергии, то есть единая идея заполняет всё космическое пространство.

Космическое бытие человечества, как и всё в космосе, может быть подразделено на четыре основные эры:

1. Эра рождения, в которую вступит человечество через несколько десятков лет и которая продлится несколько миллиардов лет.

2. Эра становления. Эта эра будет ознаменована расселением человечества по всему космосу. Длительность этой эры — сотни миллиардов лет.

3. Эра расцвета человечества. Теперь трудно предсказать её длительность — тоже, очевидно, сотни миллиардов лет.

4. Эра терминальная займёт десятки миллиардов лет. Во время этой эры человек полностью ответит на вопрос: зачем он появился во Вселенной? — и сочтёт за благо включить в действие второй закон термодинамики в атоме, то есть из корпускулярного вещества (то есть вещества, обладающего массой) превратится в лучевое. Что такое лучевая эра космоса — мы ничего не знаем и ничего предполагать не можем.

Допускаю, что через многие миллиарды лет лучевая эра космоса снова превратится в корпускулярную, но более высокого уровня, чтобы всё начать сначала: возникнут солнца, туманности, созвездия, планеты, но по более совершенному закону, и снова в космос придёт новый, более совершенный человек... чтобы перейти через все высокие эры и через долгие миллиарды лет погаснуть снова, превратившись в лучевое состояние, но тоже более высокого уровня. Пройдут миллиарды лет, и опять возникнет материя высшего класса и появится, наконец, сверхновый человек, который будет разумом настолько выше нас, насколько мы выше одноклеточного организма. Он уже не будет спрашивать: почему, зачем? Он это будет знать и, исходя из своего знания, будет строить себе мир по тому образцу, который сочтёт более совершенным... Такова будет смена великих космиче­ских эр и великий рост разума! И так будет длиться до тех пор, по­ка этот разум не узнает всего, то есть многие миллиарды миллионов лет, многие космиче­ские рождения и смерти.

И вот когда разум (или материя) узнает всё, само существование отдельных индивидов и материального или корпускулярного мира он сочтёт ненужным и перейдёт в лучевое состояние высокого порядка, которое будет всё знать и ничего не желать, то есть в то состояние сознания, которое разум человека считает прерогативой богов. Космос превратится в великое совершенство».

Лучшие мысли и озарения всегда приходили Циолковскому при общении с природой: в лесу, в по­ле, на реке или наедине с небом — ясным, солнечным, звёздным или облачным, — как будто сам Космос нашёптывал пытливому искателю истины о своих сокровенных тайнах.

Энергии мысли и воображению Константин Эдуардович всегда придавал особое значение. В научно-фантастическом эссе «На Луне» Луна описана так, как будто автор сам на ней побывал. Он действительно бывал там, и не раз, — с помощью мысли. Лунные картины, воссозданные воображением (нет — знанием!) учёного, настолько точны, что напоминают отчёты космонавтов, почти восемь десятилетий спустя побывавших на Луне.

При помощи мысли Циолковский побывал не только на Луне, он путешествовал по Вселенной, наблюдая там удивительные картины Будущего человечества. Константин Эдуардович писал о том, что в Космосе нет такой искусственной категории, как время. И то, что человек называет прошлым, настоящим и будущим, во Вселенной существует в Великом Гармоническом Единстве. Он верил в то, что человечество ожидает прекрасное будущее, если оно выберет для себя путь духовного развития и нравственного совершенствования.

Вот несколько афоризмов Циолковского из великого множества оставленных им в своих записях:

«Будущее человечества невообразимо до такой степени, что даже самая пылкая фантазия не в состоянии представить этого будущего. Во всяком случае, оно за пределами Земли и даже за границами Солнечной системы. Будущее человечества — в Космосе!»

«Величайший разум господствует в Космосе, и ничего несовершенного в нём не допускается».

«Я хочу показать бесконечную сложность Космоса».

«Всё человечество должно совершенствоваться в физическом, умственном и нравственном отношении».

«Мысли гениев бессмертны так же, как и дела их, потому что и после смерти они продолжаются и дают бесконечный и беспредельный труд».

«Высочайшая радость жизни есть радость любви».

«Мысль должна править человечеством, мысль должна почитаться, от мысли спасение...»

«Несчастья возвышают человека... а счастье, успех, удовлетворение страстей — развращают, обезличивают и расслабляют».

«Путь в Космос открыт в России».

«Человечество бессмертно».

«Я не гонюсь за приоритетом, именем или славой. Я знаю, что работал изо всех сил, и счастлив, если моя работа принесла хоть какую-нибудь пользу человечеству».

«Я русский. То, что сделал, делаю и сумею сделать, всё, всё безраздельно принадлежит России».

 

19 сентября 1935 года в 22 часа 34 минуты Константин Эдуардович Циолковский вернулся в свой Космический дом, который он покидал ненадолго, чтобы рассказать землянам о его беспредельности, вечной молодости, необыкновенной красоте и совершенстве.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: