Я был молод, когда подружился с художником, который был старше меня на пятнадцать – двадцать лет. Он преподавал рисование в средней школе. Было известно, что всё свободное время он посвящает выращиванию цветов. Но мало кто знал, что большую часть этого времени он отдаёт созданию картин. Что он пишет портреты цветов.

Эти картины он никому не показывал. И это было знаком большого доверия и дружбы, когда после нескольких лет нашего знакомства он предложил мне осмотреть свои произведения. Он повёл меня в свою мастерскую в мансарде домика. Из хранилища рядом со студией — так он называл своё ателье — мы принесли несколько картин и развесили. Я начал с интересом рассматривать. Через некоторое время он заговорил:

— Как видишь, эти картины — не натюрморты. Я не копировал очевидность, но выявлял и запечатлевал действительность. Не так, как нам цветы кажутся, но как они есть на самом деле. Потому я и называю эти изображения портретами цветов.

Я спросил:

— Но ведь понятие портрета до сих пор было применяемо только к человеку? И, насколько мне известно, настоящий художественный портрет должен показывать характер человека, его психику. Где-то я читал, что знаменитые художники сначала долго изучали портретируемого. Внимательно присматривались к нему со всех сторон, во всех обстоятельствах, во всех настроениях. И только после тщательного изучения характера человека, его души они приступали к созданию портрета. А как же с цветами? Они хоть и живые, но у них нет психики. Как же показать здесь душу, если её нет?

— Ты ошибаешься. Душа есть и у цветов. Душа цветка — это его красота. Выяви эту красоту, покажи её во всей полноте, во всём великолепии — и ты покажешь душу этого цветка. Ты напишешь его портрет.

— Так, значит, и здесь происходил аналогичный процесс предварительного изучения?

— Непременно. Созданию каждого «портрета» всегда предшествовало раскрытие «характера» цветка, выявление тайны его красоты, расшифровка его «художественной композиции». Каждый цветок изучался в отношении художественной пластики форм и гармоничности красок.

— Выходит, что каждый цветок есть настоящее произведение искусства, созданное по всем правилам композиции?

— Явление красоты — это результат сознательной творческой композиции. Даже и в Природе. Изучение красоты каждого цветка имело целью расшифровку тех принципов, которыми руководились создавшие их силы Природы — авторы этого цветка. Вся цель этой работы — вырвать у творческой мастерской Природы её тайны, познать приёмы её творчества. Выявляя художественную композицию каждого цветка, надо было установить математическое соотношение его частей между собою и целым. Найти его композиционные оси, найти доминанты. Словом, понять всю специфичность гармонии данного цветка, всё своеобразие его характера. Найти, понять и запечатлеть его душу.

— Мне кажется, что портрет цветка написать куда труднее, чем портрет человека. Ведь человеческое лицо довольно легко изображается на плоскости приёмами живописи. Но цветок является гораздо более сложной композицией — одновременно и объёмной, и пространственной. Каждый цветок вполне справедливо может быть назван произведением не только скульптуры, но и архитектуры. Можно говорить не только о внешнем виде, о «фасадах» цветка, но и о его «интерьерах»! Мне думается, что выразить всю целостность объёмной и пространственной композиции цветка — дело совсем не лёгкое!

— Ты совершенно прав. «Портрет» цветка не может быть изображён на одной картине. Как видишь, для каждого цветка потребовалось несколько планшетов. Вот на этом показан «план» цветка — его горизонтальный разрез. Вот здесь вертикальные разрезы — «продольный» и «поперечный». А вот «фасады» цветка — виды сверху, с боков, иногда и снизу. И наконец, перспективные изображения — виды цветка в разных ракурсах. Вот так и набирался целый комплект картин, составляющих портрет одного цветка, по возможности полно раскрывающих его объёмную и пространственную композицию.

Я продолжал внимательно рассматривать картины — планшеты на подрамниках. Все одинакового размера. Разрезы несколько похожи на технические чертежи, как их изготовляет архитектор. «Фасады» и виды — настоящие картины, мастерски исполненные. Все цветы показаны в определённом масштабе. Почти все в увеличенном виде: вдвое, в пять раз, даже в десять — в зависимости от размера оригинала. Ведь есть очень мелкие цветки, в несколько миллиметров, как лобелия, резеда, гипсофила. Есть и большие, до 30 – 40 см в поперечнике, как у некоторых сортов георгин. Эти изображены в натуральную величину. На планшетах показаны композиционные оси и прочие вспомогательные линии, буквенные и цифровые обозначения. На полях — формулы пропорций. В нижнем правом углу — название цветка.

Говоря о трудностях показа, которые надлежало преодолеть, художник сказал:

— Не трудно изобразить цветок правильной композиции, через который можно провести две и более плоскости симметрии, разделяющие его на равные части. А вот через цветок душистого горошка можно провести только одну плоскость симметрии. Как видишь, показать его уже труднее. Цветок канны вообще асимметричен — через него нельзя провести ни одной плоскости симметрии. Его изобразить было ещё труднее.

— Но, как я вижу, вы прекрасно справились с этой задачей.

— Это ещё не главная трудность. Сравнительно легко портретировать одиночные цветки, такие как пион и мак, тюльпан и нарцисс. У них цветочный побег заканчивается одним цветком. Но одиночных не так уж много. У большинства цветочных растений цветки собраны в соцветия. Вот цветки турецкой гвоздики собраны в так называемый щиток. А цветки сирени — в метёлку. Вот пышные цветки гладиолуса и орхидеи — они представляют собой колос. Астры и георгины, василёк и гелениум составляют корзинку. А ландыш и левкония, белая акация и черёмуха — это кисти. И сколько ещё типов соцветий: простой и сложный зонтик, почиток и завиток, извилина и развилина... Вот где встречаются настоящие трудности.

На отдельных планшетах-приложениях были показаны все варианты красок, все колеры, какие только присущи данному цветку. Так, фиалки и сциллы изображены в лиловом и сине-фиолетовом вариантах, канны — в красном, розовом и жёлтом. Много цветов с исключительно большим разнообразием колеров — розы и георгины, астры и флоксы...

— Ещё обрати внимание на то, что некоторые цветки не одноколерны. Посмотри, какие яркие пятна, полоски и штрихи, крапинки и каёмки имеют георгины и гладиолус, ирис и виола, флокс и турецкая гвоздика. Кроме того, некоторые оранжевые цветы, как настурции и бархатцы, при заходе солнца как бы вспыхивают и приобретают особую яркость. А цветы некоторых сортов георгин поздно вечером фосфоресцируют. Как выразить на картинах всю эту динамику изменения красок?

Следует отдать должное: изображённые на картинах цветы казались гораздо прекраснее оригиналов! Уже не говоря о том, с каким мастерством была выявлена изящность и красота форм цветков, я был прямо заворожён музыкой чудесных красок. Никогда не подозревал, что может быть столько оттенков и нюансов одного цвета! Как будто вслушиваешься в модуляции одного и того же тона, которые выводит волшебный голос знаменитой певицы! Богатство переливов красок приносило невыразимое наслаждение. Некоторые картины даже излучали какое-то
неуловимое свечение. Так первое впечатление от осмотра картин осталось незабываемым.

5

Во время изучения картин у меня возник вопрос:

— Как получается, что все творения Природы нашему глазу представляются прекрасными? Каким образом, какими мерами создаётся красота в Природе?

— Пифагор учил, что строительство Вселенной происходит согласно «числу». Также существует выражение, приписываемое Платону: «Бог геометризует». В переводе на современный язык можно было бы сказать — «Природа геометризует». Эти выражения говорят, что творческие силы Природы разумны и что они всё создают по плану. Каждый штрих рисунка в Природе отражает план разума Природы. Этот план есть эволюция.

— Насколько я знаю, современная наука с её теорией эволюции признаёт «рисунок в Природе»?

— Естественная наука, химия, астрономия и все другие науки, изучающие законы Природы и развития различных форм жизни, неизменно свидетельствуют о порядке, гармонии и ритме или в конечном результате — об изумительной красоте, которая царит в мироздании. Куда бы мы ни взглянули на деятельность сил Природы — везде раскрывается очаровательный геометрический рисунок. В великолепии растений, в грации животных, в сложности человеческого организма, наконец, в величии Космоса — всюду мы видим гармонию и ритм. Вся красота в Природе создаётся на основах ритма и гармонии.

— Эта красота ярко выражена в живой Природе, в её жизнедеятельности. Но в неживой Природе, в камне, её ведь нет?

— Для нашего глаза минерал неподвижен и безжизнен. Но в этой кажущейся безжизненной материи тоже всё время работает разум Природы. В минералах идёт работа жизни, хотя и стеснённая, сдавленная. Эта жизнь строит кристаллы различных геометрических форм. Материя кристаллизуется, следуя законам ритма и красоты. С каким совершенством кристаллы выполняют геометрические рисунки! Точность их углов часто более совершенна, чем это может быть достигнуто самыми точными приборами, изготовленными людьми. Так в минеральном царстве разум Природы, думающий «числами», строит формы образцового порядка, ритма и красоты. Мир кристаллов является отражением его геометрических законов, которые чувствует художник и понимает математик.

— Да, выходит, что и камни живут!

— По мере того как жизнь Природы проявляется в более гибких формах материи, гармония и ритм становятся с каждой высшей ступенью всё сложнее. Геометрия минеральной жизни вновь появляется в новых вариациях и соотношениях на следующей ступени. Каждое растение построено ритмически, положение листа на ветке и ветки на дереве определяется законами геометрии и рисунка. В каждом цветке распределение чашечки и лепестков, тычинок и пестиков показывает, что каждый цветок построен по закону «числа».

— Значит, цветок — это тоже произведение искусства, только созданное не человеком, а творческими силами Природы?

— Совершенно верно. Цветы так же создавались Природой, как и картины, статуи, здания проектировались и создавались руками человека. Как создаётся картина? Сперва невидимый замысел художника: намечаются невидимые композиционные оси и акценты, расположение и соотношение частей композиции. Затем художник размечает всё это на полотне. Наконец размеченное пространство картины заполняет красками. По всей вероятности, то же самое происходит и в творчестве Природы.

— Но ведь этого предварительного процесса творчества в Природе мы не видим?

— Так же, как не видим мысленного творчества человека, хотя и знаем, что оно существует. Нашему глазу невидимы ни творческий процесс Природы, ни её творческие силы. Мы видим только их творения. Но идея невидимых строителей Природы стара как мир. Воображение человечества всегда рисовало себе, как жизненные энергии Природы действуют под руководством этих невидимых строителей. Древние люди олицетворяли и поэтизировали их. Поэтическая фантазия называла их духами стихий: гномами (земли), ундинами (воды), сильфами (воздуха), саламандрами (огня). Ещё и теперь они живут в легендах и сказках всех народов. А Древняя Греция была прямо переполнена сказаниями о феях и эльфах, о нимфах и наядах.

— Но ведь теперь всё это считается суеверием?

— Я бы назвал не суеверием, а поэтическим олицетворением. Ведь у поэтов разговаривают и цветы, и деревья, и даже скалы. Если Природа способна создавать такую чудесную красоту, то её можно считать разумной. А в каком виде и образе мы рисуем себе эту разумность, какой облик ей придаём — это не имеет значения. Во всяком случае, такое или подобное олицетворение творческих сил Природы мне кажется и привлекательным, и поэтичным.

— И мне думается, что такое олицетворение может помочь нашей фантазии ярче вообразить себе их творческую работу в Природе?

— Моему воображению, например, Природа рисуется как обширная мастерская, полная чудес. Я вижу, как на всех ступенях жизни Природы в строительстве форм принимают участие сонмы таких невидимых деятелей. Мириады великих и малых строителей работают, строя клеточки, формируя органы, лепя и раскрашивая цветы. Выбирая из имеющихся в их распоряжении «факторов» то, что наиболее пригодно для выделки той особой формы, модель которой поставлена перед ними заведующим этим отделом «Дэвой», как его называют на Востоке.

За несколько дней первого знакомства с картинами я успел просмотреть только часть необычной коллекции. Предаваться долго этому занятию я не мог. От напряжённого смотрения уставали глаза и притуплялась восприимчивость. А ограничиваться беглым осмотром было невозможно — картины требовали серьёзного изучения: только так эти портреты раскрывали полностью всю красоту цветов. Так стало традицией каждое лето проводить в этом захолустном городке одну-две недели из моего ежегодного отпуска.

Изучение коллекции картин приносило невыразимое наслаждение. Передо мной раскрывалась вся неземная красота небесных посланников, как художник любил называть цветы. Порой можно было поражаться, как какой-нибудь неприметный скромный цветок, не привлекавший доселе внимания, вдруг раскрывал такую прекрасную композицию, такую причудливую красоту, что прямо захватывало дух!

После просмотра сюиты картин, посвящённой какому-нибудь цветку, глазам открывалась вся его прелесть. Как будто из немого существа он превращался в говорящее. Нет, больше — в поющее своим собственным голосом в оратории всех цветов. После изучения портрета цветка синтез всех элементов его красоты — композиции, созвучия красок и своеобразия аромата — воспринимался как музыкальное произведение, созданное композитором в определённом ключе, в определённой тонации.

Только после углублённого изучения таких сюит я смог сознательно воспринимать тонкую красоту цветов, проводить часы в цветнике как на концерте произведений Баха или Моцарта, в совершенстве понимая их музыку и до экстаза наслаждаясь ею.

Во время ежегодных приездов, углубляясь в тонкости композиции, я запоминал также и названия всех показанных на картинах цветов. Каждый планшет был снабжён названиями цветка — кроме народных названий также и научным, латинским.

Как и многие, я до этого времени не знал названий всех цветов. Любовался ими «вслепую». Правда, я отличал розу от лилии, ландыш от гвоздики. Но ведь цветов — сотни! А рассматривать цветок и не знать его названия и основной характеристики (комнатный или садовый, однолетний или многолетний и т.д.) — это то же самое, что слушать музыкальное произведение, не зная его автора-композитора, не зная, к какой исторической эпохе оно относится. Я спросил художника, правильно ли думаю.

— Совершенно правильно. Сознательно слушать музыку цветов может только тот, кто знает наименование каждого рассматриваемого цветка, знает его место в классификации, его родовые отличия, знает его строение, основы его композиции. К музыке красоты самих цветов добавляется музыка их названий — как народных, так и научных. А они почти все красивы.

В последний мой приезд, когда я завершил изучение коллекции, художник ознакомил меня с другой своей работой. Он рассказал, что во время создания картин перед ним стали обрисовываться контуры основ композиции цветов — принципов их творения. Он начал делать краткие заметки. С течением времени они разрослись до объёма солидного трактата. Ему удалось также раскрыть тайну соотношения и взаимозависимости между формой и цветом. Так он установил законы композиции цветов. Это было синтезом всего его замечательного труда. Он показывал мне эту рукопись. Толстая книга с ещё более объёмистой картонной коробкой иллюстраций и чертежей. Ценное произведение, по своей глубине и оригинальности равняющееся работам великих исследователей.

Закончив книгу и завершив коллекцию картин — портретов многих существующих цветов, он попробовал заниматься «самодеятельным» творчеством. Досконально изучив и освоив основы композиции цветов, он начал создавать свои собственные «проекты» цветов. Несуществующих в Природе, но теоретически вполне возможных, ибо они были созданы по всем раскрытым им правилам композиции... И он пошутил:

— К сожалению, нет ещё связи между архитектором-проектировщиком и исполнителями-строителями. Ещё не удалось преодолеть до сих пор непроницаемую стену, отделяющую наш мир от того невидимого мира, где работают творческие силы Природы... Как видишь, все проекты так и остались неосуществлёнными... Но я уверен, что в будущем эта стена будет преодолена и сотрудничество человека с невидимыми силами Природы примет совершенно новый характер!