Журнал:

Совсем недавно достоянием общественности стали письма Нины Ивановны и Бориса Николаевича Абрамовых, а также ученицы Б.Н. Абрамова Милы Страва, адресованные Елене Ивановне Рерих*. В 1953 году Мила вместе с родителями уехала из Харбина в Рио-де-Жанейро. По пути туда — из Гонконга, Сингапура — и далее уже из Рио она писала Елене Ивановне по просьбе Бориса Николаевича. Десять её писем охватывают период почти в полтора года (с 19 июля 1953 г. по 25 декабря 1954 г.). В них речь идёт о харбинской группе учеников Б.Н. Абрамова, что очень ценно, поскольку сведений об этом чрезвычайно мало.

В первом письме к Е.И. Рерих от 19 июля 1953 г. (Гонконг) Мила пишет: «По поручению Б.Н. мне выпало большое счастье лично написать Вам о жизни моих друзей». В этом же письме она объясняет, почему сам Борис Николаевич не мог написать об этом Елене Ивановне: «По указанию Б.Н. постараюсь в нескольких письмах подробно охарактеризовать Вам всех моих друзей. Сделать самому ему это нельзя из-за строжайшей цензуры, которая с каждым днём всё усиливается. Жизнь в нашем городе становится с каждым днём всё труднее и труднее».

Предлагаем вниманию читателей некоторые фрагменты этой переписки, касающиеся Наталии Дмитриевны Спириной.

Из того же письма: «Б.Н. и двое друзей, Оля Бу. (Бузанова) и Наталия Спирина, как раз работают учителями в китайском институте. Условия работы очень тяжёлые. Здоровье у всех слабое, а нагрузка по работе увеличивается. Отношение к учителям со стороны администрации очень плохое. При таких обстоятельствах работы сил требуется затрачивать много. (...) Жалованье платят мизерное... Б.Н. и друзей моих поддерживает только глубокая уверенность скорого отъезда на родину и близкая встреча с Вами. Вы извините меня за такую откровенность, но пишу Вам всё, что говорит мне моё сердце. Иначе не могу, так учил меня Б.Н., когда мысленно беседуешь с Вами, чистосердечно всё рассказывать Вам. Ведь Вы наша самая близкая и родная».

Следующее письмо Милы было написано 27 июля 1953 года из Сингапура.

«Во втором письме к Вам мне поручено было познакомить Вас поближе с Наталией Дмитриевной Спириной, Ольгой Кулинич и Дмитрием Шиповым. Карточки Наты и Оли находятся у Вас.

Ната подошла к Учению в 1942 г. Ей сейчас около 42 лет. Для того, чтобы иметь книги Учения, она изу­чила русскую машинопись и почти все книги перепечатала сама. Лет 10 пишет стихи. За последние годы ей удалось достигнуть больших успехов. Она овладела большой лёгкостью письма и оригинальной формой стихосложения. Очень хорошо пишет очерки и статьи на глубокие философские темы. Как стихи, так и статьи насыщены Учением и всегда почти бывают обработаны до законченности. (...) Так, она обладает большой настойчивостью и упорством в работе. Один из её рассказов был послан Вам, под названием "Медведь".

За последний год Натою было сделано много записей, которые имеют важное значение для Будущего.

Ната хорошо владеет английским языком. Знакома и с немецким. Окончила Высш. Муз. Школу на пианистку-педагога. Кроме службы она даёт на дому уроки музыки для детей. Она — очень чуткий и умный педагог.

Ната очень верный и преданный друг Учения.

Для неё одна цель — посвятить себя целиком для работы над Учением.

Для меня лично Ната является ближайшим другом и руководителем. Она, в течение 3-х лет, провела большую подготовительную работу над моим воспитанием и общим образованием. И лишь в 1944 г. я смогла подойти к Учению.

Ната сумела привить мне любовь ко всему Прекрасному, что есть в Искусстве и Литературе. Всего этого я была лишена из-за болезненного состояния организма. После подхода моего к Учению в сознании моём произошёл перелом, здоровье значительно окрепло и с помощью друзей своих и устремлением к Вл. я смогла учиться и пополнить пробел школьных знаний.

Дорогая наша Елена Ивановна, мне хочется чистосердечно Вам сознаться, что я оказалась по отношению к Нате очень нечуткой. Незаметно для себя я отдалилась от Наты как от руководителя и за это впоследствии по личным обстоятельствам (неудачное сватовство) была наказана. Сейчас же я считаю, что Рука Вл. помогла мне избежать большого несчастья в моей жизни. Б.Н. помог же мне разобраться во всём, и я скоро, осознав свои ошибки, вот уже как 2 года вновь с Натой — с моим ближайшим другом-воспитателем. (...)

Оля и Ната еженедельно вместе с Б.Н. работают над Учением. Обе они активные помощницы Б.Н.».

Своё пятое письмо к Е.И. Рерих Мила начала писать уже в Рио-де-Жанейро 25 октября 1953 года и писала его несколько дней. Приведём некоторые интересные факты из него: «Когда я уезжала, то Б.Н. была закончена работа "Разоблачённая Изида". Её в то время уже начали корректировать и подготавливать к печатанию на машинке. Также были закончены им "Письма", II том, и после тщательной корректировки печатались на машинке английской. В этих работах помогали Б.Н. Оля с Натой.

Б.Н. до последнего дня моего отъезда, а именно до 15-го июня, в течение этого года сумел сделать записей 1400, сколько же записей он сделал ещё? Чудесны его записи, сколько сокровенных и глубоких мыслей можно там найти! Иногда на наших дружеских встречах Б.Н. читал нам выборки из его записей, приуроченных к настоящему положению, помогающих нам легко ориентироваться в происходящем времени, как в политическом, так и космическом смысле. Для Будущего эти записи очень ценны. Все они приведены в порядок и ждут своего срока, когда в недалёком будущем могут быть оглашены».

В шестом письме, от 26 января 1954 года, Мила описывает концерты, которые проходили в группе Бориса Николаевича в Харбине. «Наши концерты... Возникли они очень интересно. Б.Н. дал каждому сотруднику (умеющему играть на пианино) очень простенькую мелодию на своё четверостишие — "О ёлочке". Каждый разработал её и принёс, после, играя, пел. Получилась очень занимательная картина. Тема одна, мелодия одна, а обработка совсем другая. Так каждый — выявил свою индивидуальность. На второй концерт друзья уже сами принесли, что им звучало. Так возникли наши концерты. Ширилась программа. Друзья коллективно объединялись и вместе показывали своё творчество. Пример показал нам, опять-таки, наш дорогой Б.Н., который всегда является душой нашего "смотра творчества". Он на свои стихи даёт мелодию Ольге К. Последняя перекладывает её на музыку, обрабатывает, сохраняя главную мелодию, и после на концерте поёт и исполняет её. Друзья стали также объединять своё творчество, и наши концерты значительно стали улучшаться. Программа состоит из музыкально-вокального отделения, мелодекламации и просто чтения стихотворений и также литературного отдела. Бывает, что пение идёт в сопровождении изобразительных танцев. В этом преуспевает наша Оля Б. (теперь уже Копецкая). Иногда Б.Н. балует нас тем, что читает нам свои рассказы, написанные им очень просто и увлекательно. Написаны они с большим мастерством и держат слушателя в напряжении: "а что дальше?!"

Мы же, друзья, тоже стараемся принести на концерт самое лучшее, что мы можем сделать для этого, чтобы порадовать нашими успехами Б.Н.».

Сама Наталия Дмитриевна, уже живя в Новосибирске, не упоминала об этих концертах, но многие сотрудники и друзья СибРО хорошо помнят, как, рассказывая о своей работе в музыкальной школе в Академгородке в 1960 – 1970-е годы, она говорила о концертах своего класса. Эти отчётные концерты чем-то напоминали харбинские — своей праздничной, радостной и свободной атмосферой и желанием поделиться собственным творчеством. На концерты приглашались родители учеников Наталии Дмитриевны, а дети готовили к ним не заданные, а самостоятельно разученные любимые произведения, и на таких концертах царила действительно притягательная и творческая атмосфера. Об этом спустя десятилетия в своих воспоминаниях рассказывали ученики Н.Д. Спириной по музыкальной школе.

Приведём фрагмент из предпоследнего письма Милы Страва к Елене Ивановне Рерих, от 20 декабря 1954 г.: «Наши встречи. Прежде чем начать встречу друзей, мысленно обращаемся к Владыке с благодарностью за заботу о нас. Потом делаем посылку и к Вам, приглашая Вас посетить нашу встречу. На столе рядом с Изображением Вл... стоит и Ваш портрет, а также и Ник. Конст. После Б.Н. высказывает нам на память слышанные им слова, имеющие большое значение к данному времени, или читает нам свои записи, а то просто проводит с нами беседу на нужную тему. И если кто не поймёт, терпеливо снова расскажет. Говорит он тихо, но внятно. Лицо у него становится в тот момент светлым, прозрачным. Исчезает усталость, глаза сияют и блестят, и, кажется, смотрит он так, что всю душу видит. Потом каждый из друзей читает то, что звучит ему, или то, что не понятно. И Б.Н. объясняет нам незнакомые и малопонятные параграфы. Очень часто наблюдаем, как одинаковая мысль одновременно была получаема из Пространства и, записанная сразу в разных уголках города, разными членами, после сверялась и оказывалась до удивления точной. Особенно сильно улавливала мысли из Пространства Ната, а потом эту же самую мысль находили в записях и у Б.Н. (...) После программа встречи носила, опять-таки, смотр творческих сил, но уже в литературном смысле. Читались рассказы, сказки, стихи, но всё написанное нами было только на тему из Учения. Сколько богатых и нескончаемых тем можно черпать из сокровищницы Учения! Так проходят наши встречи. (...)

Вот это краткий обзор нашей работы коллективной, Дорогая Елена Ивановна».

В последнем письме, от 25 декабря 1954 г., Мила с надеждой пишет: «Очень хотелось бы, чтобы оно [письмо] долетело до Вас, как и остальные. Тогда бы я была бы спокойна, зная, что выполнила задание своего дорогого руководителя...»

---

* Опубликованы на сайте Музея Рерихов, филиала Государственного Музея Востока.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: