Мощный Куинджи был не только великим художником, но также был
и великим Учителем жизни.
Н.К. Рерих¹

С 1895 года Николай Константинович Рерих (1874 – 1947) занимался искусством в студии знаменитого Архипа Ивановича Куинджи (1842 – 1910).
В это время он тесно общался с известными деятелями культуры той эпохи — В.В. Стасовым, И.Е. Репиным, Н.А. Римским-Корсаковым, Д.В. Григоровичем, С.П. Дягилевым.

Несмотря на то что Николай Рерих был одним из ближайших учеников Архипа Куинджи, бытует мнение, что в искусстве они стоят далеко друг от друга.

Если сопоставить горные этюды Куинджи с гималайскими этюдами Рериха, то вполне возможно уловить цветовую и композиционную преемственность. Именно Куинджи впервые открыл Рериху своё видение горного пейзажа и научил пониманию природы.

От Куинджи Рерих воспринял многое, и не только в изучении искусства, но и жизни в целом. В своих статьях он часто цитировал Архипа Ивановича и называл его учителем жизни. Всю жизнь Николай Константинович Рерих хранил добрую память об Архипе Ивановиче, вспоминал историю их близкого общения в течение пятнадцати лет. Встречи с Куинджи, его характер и манеры он описал в ряде статей. В собрании Рериха были письма и этюды Куинджи, во многом он способствовал делу сохранения памяти о мастере.

Рерих вспоминал свои молодые годы: «Ещё в бытность нашу в Академии Щербов изобразил в карикатуре нашу мастерскую; для обстановки Щербов взял мою картину "Сходятся старцы" (1898), но карикатура лишь подчеркнула нашу общую любовь к Учителю»².

Карикатура «Идольское мольбище на весенней выставке в Академии художеств» была напечатана в журнале «Шут» № 14 (1899)³. На переднем плане изображён Николай Рерих с балалайкой, чуть поодаль другие ученики окружили идола — Архипа Куинджи, на плече которого сидит птица. В этом рисунке запечатлена весёлая атмосфера художественной мастерской, где все ученики явно почитали Куинджи, чего не было в других классах.

В отделе рукописей Государственной Третьяковской галереи хранится фонд документов Рериха
(ОР ГТГ, 44). В письмах 1900-х годов Рерих очень часто упоминает Куинджи. Особенно трепетно звучит письмо его невесте Елене Ивановне Шапошниковой: «Сегодня могу сообщить тебе добрую новость. Был я у Куинджи. Он благодарил меня за письмо, о котором я тебе говорил. Я воспользовался его благодушным настроением и рассказал ему нашу новость. К моему изумлению, он отнёсся донельзя благодушно. Он много расспрашивал о тебе, и по мере сообщения мною всяких подробностей о тебе, твоих стремлениях, твоих родных, твоих душевных качествах и пр. его лицо всё прояснялось, а когда я рассказал ему, что обещал тебе рисовать не менее 5 часов в день, то он прервал меня: "А ведь, знаете, это и совсем хорошо! Только, чур, надо исполнять обещания"».

Рерих исполнил обещание и трудился ежедневно по многу часов. 28 июня 1900 года Николай Константинович получил благословение Архипа Ивановича на свадьбу, о чём он поспешил сообщить своей суженой в очередном письме. Несомненно, для Рериха одобрение их союза учителем имело высокое значение, сродни отеческому.

Бракосочетание Елены Ивановны и Николая Константиновича состоялось 28 октября 1901 года, вскоре после возвращения художника из Франции. Венчание происходило в церкви при Академии художеств, на Васильевском острове.

«Сейчас был Куинджи у меня, я ему прочёл некоторые места твоего письма. Он сказал: Ещё раз благословляю Вашу женитьбу, видно, что Ваша невеста чудный человек. С таким человеком за вас не страшно, будете работать и вперёд идти».

В этом явно проявилось предвидение наставника, ведь вместе с женой Еленой Николай Рерих прожил всю жизнь, обошёл полмира, вместе они справились со множеством испытаний, пройдя всю Центральную Азию в тяжелейших экспедициях, полных открытий. Как известно, после долгих странствий Рерихи обосновались в Индии, где вместе с двумя сыновьями, Юрием и Святославом, вели активную культурно-просветительскую и научную деятельность.

В творческом плане Рерих интуитивно вторил учителю, в монументальности гор и северном сиянии, в бесконечной широте монгольских полей, в кристальной чистоте гималайских водопадов. Яркие, чёткие «Закаты» Куинджи, увиденные в мастерской учителя, Рерих навсегда сохранил в памяти. Спустя многие годы, путешествуя «по тропам Срединной Азии» (1920 – 1930-е годы), Рерих совершенствовал свою живописную технику, развивая чувство света, в дорожных этюдах он смело фиксировал горные хребты и колорит пустынь. При всём разнообразии искусства Рериха особую любовь к пейзажу он уна­следовал от Куинджи. Во многих его известных произведениях преобладает пейзаж, наполненный глубоким космогоническим смыслом. Рерих развивал символизм в пейзаже за счёт включения в композицию монументов, культовой архитектуры, образов святых, отшельников, героев прошлого.

В 1940-е годы в Гималаях Рерих вспоминал: «Когда же Куинджи слышал оправдания какой-то неудачи, он внушительно замечал: "Эт­то, объяснить-то всё можно, а вот ты пойди да и победи". Прекрасную победу одерживал Куинджи, когда писал приволье русских степей, величавые струи Днепра, когда грезил о сиянии звёзд...»⁴

В конце XIX века в художественной среде Петербурга Рерих прослыл страстным исследователем допетровской старины, помимо занятий живописью он часто публиковал статьи и поэтические произведения в журналах и газетах, иногда под псевдонимами. Из воспоминаний Н.К. Рериха мы знаем про так называ­емые грамоты, которые он любил писать в студенчестве.

«Архивные документы выучили и старорусскому письму. Язык летописей тоже скоро запоминается. Иногда письма складывались под стиль грамот. Стасов ими очень забавлялся. После того, как великий князь Владимир и граф И.И. Толстой выжили Куинджи из Академии, была написана длинная былина»⁵. Она широко разошлась в списках среди студентов Императорской академии художеств (ИАХ).

К письму В.В. Стасову⁶ от 26 февраля 1897 года Рерих приложил забавный текст, в котором в былинном стиле подробно изложил своё видение ситуации, сложившейся в Академии.

НЕХИТРЫЙ СКАЗ ПРО БОГА'ТЫРЯ ИВА'НЧИЩА
И ПРО ТУГА'РИНА ЗМЕЕ'ВИЧА

В сказе про Матерого Архипа-богатыря иносказательно Рерих проливал свет на отстранение Куинджи от академических дел ввиду студенческих волнений в Высшем художественном училище при Академии художеств. Тогда А.И. Куинджи подал прошение об увольнении с должности профессора — руководителя мастерской ВХУ, но остался действительным членом Академии. В 1897 году Рерих писал Стасову:

«В ссоре Ивана Ивановича⁸ с Архипом Ивановичем нужно cherchez la femme — супруга Ив. Ив. постоянно, говорят, травила его за послушание и подчинённость Архипу. Я взял новый билет из Академии, чтобы через несколько времени уйти по собственному желанию, а не считаться выбывшим по постановлению Совета»⁹.

Спустя много лет (в 1940 году) Рерих писал: «Куинджи умел защитить неправо пострадавшего. Ученики Академии часто не знали, кто смело вставал на их защиту. "Этто, не трогайте молодых".

Куинджи выказал большую самоотверженность, когда великий князь Владимир и граф Толстой предложили ему немедленно подать в отставку за защиту учащихся. Друзья советовали ему не подавать, но он ответил: "Что же я буду поперёк дороги стоять? Вам же труднее будет"»¹⁰.

В том году (1897) Н.К. Рерих окончил Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств. Его дипломная картина «Гонец» была приобретена П.М. Третьяковым. Общий колорит картины, манера исполнения, детали, в особенности яркая луна в ночном небе, напоминают о стиле учителя, но в выборе сюжета Рерих самостоятельно вступает на путь постижения древней истории, реконструкции далёкого прошлого.

Сюжет для картины был взят Рери­хом из первой русской летописи «Повесть временных лет». Картина наполнена поэзией старины — и залитый луной пейзаж, и притаившееся в тишине ночи жильё человека, и сколь­зящий по реке чёлн, и погружённый в тревожные думы старец-посол, спешащий с вестью о том, что «восстал род на род». В картине «Гонец» с особой силой проявилось творческое воображение художника, во всём чувствуется глубокое знание родной истории. Во время работы над картиной Рерих часто советовался с В.В. Стасовым о деталях композиции, посылал ему свои зарисовки и, когда получал полное одобрение Стасова, вводил их в картину.

С 1906 по 1918 год Николай Рерих работал директором Школы Императорского общества поощрения художеств (ОПХ), одновременно занимаясь преподавательской работой, организацией выставок, археологией и монументальной живописью. Он вспоминал Академию художеств, плюсы и минусы своего образования, всячески старался искать новые пути развития русской школы искусства. Ярким маяком по-прежнему был Куинджи, он подавал лучший пример, как следует учить молодёжь.

«Профессор, оплаченный государством, исчезал во время занятий в мастерской Куинджи. Оживал мастер-художник далёкой старины, и ученики были для него не случайными последствиями деятельности наставника, а близкими ему существами, которым он всем сердцем желал лучших достижений. Кто же ещё из профессоров подумал съездить с учениками на этюды? Кто, из желания расширить знания учеников, организовал обширную поездку за границу? Куинджи знал, что нужно для художников, и, забывая работу свою, стремился дать ученикам своим всякое оружие для будущей жизни»¹¹. Такими добрыми словами Рерих утверждал славное имя учителя. Весной 1908 го­да он написал статью «Мастерская Куинджи».

«Всякий, бывавший в мастерской Куинджи, помнит, из каких разнородных по существу людей, естественно, мастерская была составлена. И Куинджи сумел рассказать им всем о радости искусства, и только в этом секрет единогласия, царившего в мастерской. Не деспотизмом, но великою силою убеждения мог связывать в одно целое Куинджи учеников»¹².

Слова мастерская, братство и содружество всегда были близки Николаю Константиновичу, в них он видел великий смысл единства во имя искусства и культуры общества в целом.

«Всё пребывание в Академии объединяется во мне в воспоминании о А.И. Куинджи, о его мастерской. В этом яркий пример того, что живое дело может быть двигаемо лишь живым человеком. Куинджи был слишком живым для академической среды, и Академия не могла дорасти до его широких взглядов на искусство. Широких — несмотря на всю его требовательность. Эта требовательность, конечно, — не что иное, как следствие горячей любви.

На пространстве 12 лет деятельность Куинджи была единственною яркою точкою из всей жизни Академии. Он начал светлое дело, он верил в него, он зажигал верою своею его окружавших, и ему не пришлось довести его начинания до конца. Ему не довелось высказаться. Никогда так широко, так светло не обсуждал Архип Иванович художественные явления, как во время своего руководительства в Академии. Видно было, что он именно верил в дело и временно поверил в людей»¹³.

По инициативе и на средства самого Архипа Ивановича в 1909 году было основано Общество имени А.И. Куинджи (существовало до 1930 г.), он пожертвовал на эти цели деньги и своё имение в Крыму¹⁴.

В марте 1910 года состояние здоровья Архипа Ивановича ухудшается, он составляет духовное завещание, жертвует крупную сумму и своё художественное наследие Обществу Куинджи. Остальные средства распределяет между родственниками. Весной он совершил последнюю поездку в Крым, где заболел сильным воспалением лёгких. Николай Константинович очень беспокоился и сопереживал болезни учителя, часто его навещал. До самой кончины Архипа Ивановича все ученики оставались с ним в крепкой дружбе и в сердечном взаимопонимании и содружестве.

2 июля 1910 года в письме супруге Н.К. Рерих сообщает: «Должен остаться до понедельника. Хочу организовать постоянное дежурство докторов и постоянное присутствие друзей. Вероятно, придётся дня через 4 приезжать из Новгорода. Что-нибудь надо устроить для Архипа. Так уехать невозможно...

Сейчас вернулся от Архипа. Пойду опять в 7 часов утра. Решил ехать в Новгород в воскресенье в 3 часа дня. Хотел было у Архипа устроить бесконечное дежурство учеников и докторов. И народ собрал, и все довольны. Но теперь жена Куинджи находит, что мы разоряем платою докторам и фельдшерам. Пожалуй, из самых лучших намерений Бог знает что выйдет. Пусть делает, как хочет, всё-таки она хозяйка. Архипа физическое здоровье окончательно хорошо, теперь всё дело в психике, которая быстро падает...»

Летом 1910 года Н.К. Рерих совместно с историком Н.Е. Макаренко (1877 – 1938) проводил первые археологические раскопки в Новгороде¹⁵.

11 июля 1910 года Рерих сообщает: «Сейчас телеграмма. Скончался Куинджи. Еду вечером в СПб. Думаю, что вернусь в Новгород через 3 дня. Как-то не везёт! Просто беда!» Следом идёт другое письмо, от 12 июля: «Возлагаем с Зарубиным венок от учеников. На панихиде было очень мало народу. Беклемишев, Крыжицкий, Залеман, Позен и ещё два-три человека. А.И. лежит замороженный. Лицо спокойно. Были мы на Смоленском кладбище, купили очень хорошее место двойное за 540 руб. Мы с Зарубиным возложили венок в 30 руб. Великая княгиня Мария Павловна прислала венок, и тут же лежит крошечный веночек "дорогому Архипу Ивановичу от швейцара Кирилла". Жене оставил 10 000 р. и 2000 р. в год. Брату 10 000 р., остальное — Обществу. В 8 часов опять на панихиду. Да, оказалось, что у Архипа Ивановича 100 моих писем, и все подшиты¹⁶. Жена его очень хорошо говорила обо мне Зарубину¹⁷ и письма показывала. В среду сразу с кладбища еду в Новгород...»

В тот же день, 12 июля 1910 года, в прессе Санкт-Петербурга появилась статья Н.К. Рериха о А.И. Куинджи.

«Сегодня приехал в Петербург талантливый ученик А.И. Куинджи академик Н.К. Рерих.

Редакция "Биржевых ведомостей" просила Н.К. Рериха высказать хотя бы в кратких словах свои мысли по поводу кончины этого выдающегося человека.

"Куинджи скончался. Большой, сильный, правдивый Куинджи скончался. «Куинджи — отныне это имя знаменито», — громко писали об Архипе Ивановиче, когда о нём высказались такие разнообразные люди, как Тургенев, Достоевский, Менделеев, Суворин, Петрушевский.

И с тех пор имя Куинджи не сходило с памяти.

Вся культурная Россия знала Куинджи. Даже нападки делали это имя ещё более значительным. (...)

Знают жизнь этого удивительного мальчика из Мариуполя, только личными силами пробившего свой широкий путь. Знают, как из тридцати поступавших в Академию один Куинджи не был принят. Знают, как Куинджи отказал Демидову, предложившему ему за 80 000 руб. повторить несколько картин. Ещё жив служитель Максим, получавший рубли, лишь бы пустил стать вне очереди среди толпы во время выставки картин Куинджи на Морской"»¹⁸.

Вместе с другими учениками Рерих приобрёл двойное место на Смоленском кладбище. Вскоре он приступает к созданию проекта надгробия А.И. Куинджи вместе со скульптором В.А. Беклемишевым и архитектором А.В. Щусевым¹⁹.

Монумент в прекрасном сочетании бронзы, камня и моза­ики был торжественно открыт в 1914 году²⁰. Правление Общества имени А.И. Куинджи посчитало неэтичным брать деньги на сооружение памятника из средств самого живописца и объявило благотворительный аукцион для сбора пожертвова­ний. Многие представители творческих профессий передали свои произведения и деньги для этого аукциона.

В 1914 году в знак благодарности Рерих получил адрес (грамоту): «Общее собрание 26 ноября 1914 единогласно постановило принести Вам, дорогой Николай Константинович, искреннюю благодарность за безвозмездный труд по созиданию памятника незабвенному А.И. Куинджи»²¹. Под этим подписались около 30 известных художников, среди них Химона, Бродский, Кузнецов и другие.

Н.К. Рерих утверждал и был прав: «Душам умерших нужны воспоминания — сколько их будет об Архипе Ивановиче Куинджи! О нём не забудут»²².

«Около имени Куинджи всегда было много таинственного. Верилось в особую силу этого человека»²³, — писал Рерих. Слагались целые легенды при жизни художника и после его кончины. Время показало, что истинное искусство не меркнет, звезда Куинджи светит всё ярче!

¹ Рерих Н.К. Мастерская Куинджи // Листы дневника. Т. 2. М., 2000. С. 44.

² Там же. С. 46.

³ Павел Егорович Щербов (1866 – 1938), художник, с 1896 года работал в журнале «Шут» под псевдонимом «Old judge» (старый судья). Позже часто публиковался в юмористических журналах «Лукоморье», «Зритель», участвовал в выставках в Санкт-Петербурге и Москве.

⁴ Рерих Н.К. Куинджи // Листы дневника. Т. 2. С. 289.

⁵ Рерих Н.К. Грамоты // Там же. С. 245.

⁶ ОР ГТГ, 44.

⁷ Рерих Н.К. Письма к В.В. Стасову. СПб., 1993. С. 14 – 15.

⁸ И.И. Толстой, вице-президент Академии художеств.

⁹ Рерих Н.К. Письма к В.В. Стасову. С. 7.

¹⁰ Рерих Н.К. Куинджи // Листы дневника. Т. 2. С. 288 – 289.

¹¹ Записные листки Н.К. Рериха. Мастерская Куинджи // Николай Рерих в русской периодике. Вып. 3. СПб., 2006. С. 214.

¹² Там же.

¹³ Там же. С. 213.

¹⁴ Общество Куинджи ставило своей задачей сохранение и развитие реалистических традиций русского искусства, с этой целью организовывало выставки, а также приобретало работы близких по духу художников и ежегодно присуждало премии имени Куинджи. Среди известных художников, участвовавших в выставках Общества, были К.Я. Крыжицкий (председатель), М.И. Авилов, К.Ф. Богаевский, И.И. Бродский, И.М. Грабовский, В.И. Зарубин, В.Е. Маковский, Н.К. Рерих, А.А. Рылов и др.

¹⁵ В 1911 году при деятельном участии Рериха была создана Комиссия по регистрации памятников старины в Санкт-Петербургской губернии при Обществе защиты и сохранения в России памятников искусства и старины.

¹⁶ Письма Н.К. Рериха к А.И. Куинджи не сохранились.

¹⁷ Виктор Иванович Зарубин (1866 – 1928) в 1896 году был принят в число учеников Высшего художественного училища при Императорской Академии художеств, где учился у А.И. Куинджи. На конкурсе 1898 года удостоен звания художника первой степени. С 1897 года принимал участие в годичных и весенних выставках в залах Академии художеств. Работал секретарём Общества поощрения художеств. Много лет тесно сотрудничал с Н.К. Рерихом. Занимался организацией различных выставок Общества им. А.И. Куинджи.

¹⁸ Николай Рерих в русской периодике. Вып. 4. СПб., 2007. С. 134.

¹⁹ Н.К. Рерих создал эскиз мозаики «Древо Жизни» с золотыми листьями и синими цветами на фоне чёрного звёздного неба. По сторонам от кроны — луна и солнце, символизирующие вечность Древа в потоке времени. У корней — стилизованный пейзаж c храмами. Древо возвышается над ними. На вершине — гнездо, в котором птица встала на защиту своих птенцов от прокравшейся в него змеи, что символически выражало любовь Куинджи к своим ученикам. Мозаику по проекту Рериха исполнил Фролов.

²⁰ 30 ноября 1914 года состоялось торжественное открытие памятника, на нём присутствовали все его создатели. Члены Общества преподнесли им художественно оформленные благодарности. В 1952 году прах Куинджи вместе с монументом перенесён со Смоленского кладбища в Некрополь мастеров искусств Александро-Невской лавры.

²¹ ОР ГТГ, 44/883.

²² Рерих Н.К. Куинджи // Глаз добрый. М., 1991. С. 167.