Журнал: № 3 (227), Март, 2013

12 марта 2013 года мир отмечал знаменательную дату — 150-летие со дня рождения Владимира Ивановича Вернадского, основоположника геохимии, биогеохимии и радиогеологии, автора учения о биосфере и ноосфере. Вспоминая о нём, хотелось бы сказать о неординарной личности Вернадского, его характере и устремлениях.

«На чужие беды смотри как на свои»

Дружеский кружок, в котором состоял Вернадский, ещё в студенческие годы был особенным. Нравственным центром его был «Шахвербург» — три друга: Дмитрий Шаховской, исповедовавший высокие идеалы, Фёдор Ольденбург, воплощавший в себе душевную теплоту и человечность, и Владимир Вернадский, вносивший в это единение здравый смысл и научность. Друзья искали пути служения народу, способы воплощения высоких идей в жизнь. Постепенно, знакомясь с идеями Л.Н. Толстого и других деятелей современности, кружок обрёл торжественное название «Братства», а Шаховской сформулировал внутренние правила содружества: 1. Работай как можно больше. 2. Потребляй (на себя) как можно меньше. 3. На чужие беды смотри как на свои.

Российское общество в начале XX века особенно занимали вопросы добра и зла, справедливости, назрел и кризис государственного устройства, формировались различные идейные группировки. В этой ситуации «Братство» избирает для себя путь культуры. Не выражать эмоций по поводу зла, не уничтожать его носителей, к чему призывала радикально настроенная часть общества, а направить силы на положительное строительство. Способствовать просвещению народа, и тогда народ сам найдёт способы улучшить своё экономическое и нравственное состояние.

Практическим воплощением общей идеи «Братства» стал кружок по народной литературе. Собирали сведения о постановке образования на Западе, в том числе о народных университетах. Выпустили книгу о всеобщем начальном образовании. Находили и предлагали переводные и адаптированные книги для толстовского «Посредника», для издательства Сытина, печатавшего доступные по цене издания. Несколько человек вошли в Петербургский комитет грамотности.

К делу народной литературы подключились и девушки, среди них оказалась будущая жена Вернадского — Наталья Старицкая, в семье которой считалось постыдным думать о балах и развлечениях, когда народ страдает. Наталья Егоровна стала преданной спутницей мужа на всю жизнь.

«Если бы не она, — писала впоследствии их дочь Н.В. Вернадская-Толль, — кто знает — достиг ли бы отец того, что он достиг? (...) Она была его гением, его хранителем и его совестью и с увлечением разделяла его вдохновения. Помню их споры иногда, когда она настаивала, чтобы он ни в чём не уступал, если что-нибудь было против суждений его совести, и чтобы он думал о людях, которых он встречал на своём пути. Были дни, когда его жизнь была в опасности, она всегда поддерживала твёрдость его духа. Она была совершенно необыкновенная женщина, громадной силы духа и любви».

«Мы ждали его лекций как праздника»

Между тем активно шла работа Вернадского на научном поприще. В 1884 году 21-летнему Вернадскому предложили стать сотрудником Минералогического кабинета. Уже через год он защитил кандидатскую диссертацию, а в 26 лет возглавил кафедру минералогии и кристаллографии Геологического института Московского университета по предложению директора института профессора А.П. Павлова.

Интересная деталь: начинающий преподаватель по традиции должен был прочесть две пробные лекции. При подготовке к ним молодой учёный настолько увлёкся, что его первая лекция, по отзыву профессора К.А. Тимирязева, оказалась настоящим откровением для всего факультета, поскольку представляла подлинно широкий взгляд на проблему. А Павлов поспособствовал опубликованию этой лекции в университетских «Учёных записках» и советовал сделать из неё статью для журнала «Русская мысль».

Необычными были и «рядовые» учебные занятия. «Мы ждали его лекций как праздника, — вспоминала Л. Васильева. — Они оживили мёртвую природу. Камни заговорили». Вернадский отказался от описания минералов исключительно по внешним признакам и ввёл в своё изложение исторический принцип. Теперь камни рассказывали об истории планеты, являясь её живыми участниками.

Вокруг Вернадского стал складываться круг учеников. Как руководитель он не подавлял, а подсказывал, полагаясь на инициативу ученика. В такой творческой атмосфере один за другим начали проявляться таланты.

Студент горного института Дмитрий Наливкин, будущий академик, так описывал Вернадского: «Узкое, точёное лицо, высокий выпуклый лоб учёного, тёмные волосы с сединой, каскадом поднимавшиеся над ним, поражали и удивляли. Но и они были только фоном для глаз, необычайно чистых, ясных и глубоких. Казалось, что в них светился весь облик, вся душа этого необыкновенного человека. Впечатление ещё более усиливалось, когда Владимир Иванович начинал говорить. Его голос был такой же, как глаза, — спокойный, ясный, приятный и мягкий, глубоко уходивший в душу. (...) Обыкновенно он был мягок и поразительно вежлив. Казалось, он боялся сказать вам хоть одно неприятное слово... Но когда было надо, эта мягкость сменялась железной твёрдостью. Владимир Иванович становился непреклонным и неумолимым, но грубым он не был никогда».

Общественные начинания

Значительной вехой для становления кружка единомышленников стал 1891 год — голодный год в России, когда «Братство» решает создать комитет помощи голодающим. Особая сложность заключалась в том, что необходимо было не только собирать средства, но и обеспечить справедливое распределение продуктов среди голодающих крестьян. В таких условиях комитет «Братства» занялся организацией благотворительных столовых. Своих средств было немного, но начинание стало известным, круг пожертвователей увеличивался, и самую крупную сумму внёс великий князь Николай Михайлович, не доверявший правительственным комитетам. В начале лета в столовых кормились 25 тысяч человек. Кроме того, оказывалась помощь безлошадным крестьянам, раздавались семена для посева.

Вернадский и его друзья активно участвовали в работе земств, способствовали развитию народного образования.

Общее дело сплотило «Братство», дало почувствовать, как можно воплощать нравственные идеалы на практике, проявлять инициативы помимо правительства.

«Ценность создаётся не только капиталом и трудом»

В 1912 году Академия наук избрала Вернадского своим действительным членом, в 1914 году он стал директором Геологического и минералогического музея.

Важное начинание Вернадского — КЕПС, Комиссия по изучению естественных производительных сил, в основе деятельности которой лежала идея всестороннего изучения природных ресурсов для последующего более полного и правильного их использования. Важность этой идеи поняли и учёные, и промышленники, и военные. Вернадскому, как инициатору, поручили возглавлять совет из 56 человек. Положение в стране ухудшалось, а КЕПС активно работала и приносила созидательные плоды. Уже в 1916 году было организовано 16 экспедиций в различные районы, начали выходить периодические сборники, в которых «инвентаризировались» все природные богатства России. В рамках КЕПС была создана сеть научно-исследовательских институтов: Платиновый, Керамический, Физико-химического анализа и другие.

Уже в те времена Вернадский старался подчеркнуть, что полезный потенциал содержится не столько в самом наличии физических ресурсов, сколько в правильном их использовании, что зависит от человека. В журнале «Русская мысль» он писал: «Чем оно [население государства] обладает большими знаниями, большей трудоспособностью, чем больше простора предоставлено его творчеству, больше свободы для развития личности, меньше трений и тормозов для его деятельности — тем полезная энергия, вырабатываемая населением, больше, каковы бы ни были те внешние, вне человека лежащие условия...»

Особенным стало лето 1916 года — экспедиция на Алтай вместе с профессором А.Е. Ферсманом и интенсивная работа группы друзей-учёных в летнем доме Вернадского на хуторе Шишаки.

Через два десятилетия Вернадский писал об этом времени: «Я стал задумываться над тем, что я не успею изложить и обработать свои многочисленные мысли в этой области частью ввиду моих лет, частью [из-за] смутной эпохи». Речь идёт о не сформировавшейся пока новой науке — геохимии, изучающей законы распределения и движения химических элементов планеты, начиная от геологических процессов и продолжая процессами, происходящими в живой природе, которая позднее будет названа биосферой. В этот период была создана первая рукописная работа о «живом веществе», позднее она перерастёт в особый раздел геохимии — биогеохимию.

Намечались и те идеи, которые станут предпосылками учения о ноосфере, сфере творческой мысли. Интересно оглянуться из нашего времени на пути, на которых зарождались открытия. Экспедиция на Алтай затянулась, потому что учёные «не выдержали и заехали» в не запланированные ранее места. «Очень интересно, но очень далеко», — отмечал Вернадский в переписке. Часть обратного пути пришлось преодолевать по Иртышу. Именно там, на медлительном пароходе, где всё располагает к раздумьям, Вернадский размышлял о широко известной социально-экономической теории противостояния труда и капитала и отметил, что в этой формуле упущен из внимания очень важный элемент — творческая мысль. Он записал: «Ценность создаётся не только капиталом и трудом. В равной мере необходимо для создания предмета ценности и творчество. (...) Если капитал постоянно увеличивается, а рабочий труд его постоянно создаёт, — это происходит только потому, что они действуют по формам, созданным творчеством».

Весной 1917 года у 54-летнего Вернадского обнаружился туберкулёз, это тем более подталкивало к сконцентрированной работе над своим главным трудом. Только к лету удалось вырваться в Шишаки, учёный вплотную занялся теорией о живом веществе. Но вскоре из Москвы пришла телеграмма: Сергей Ольденбург назначен министром просвещения и зовёт занять должность товарища министра. Вернадский понимал всю зыбкость и неспокойность современной политической ситуации, но всё же принял предложение, будучи уверенным: даже когда рушатся государства, накопленный уровень образования и распространения знаний сохраняется.

За несколько месяцев работы Вернадского в Министерстве просвещения были открыты университеты
в Перми и Ростове-на-Дону, Политехнический институт в Тифлисе. Началась разработка проектов новых академий наук, прежде всего на Украине, в Закавказье и Сибири. Намечается программа создания учебных заведений нового типа в разных городах.

Отметим большую статью Вернадского «Задачи науки в связи с государственной политикой в России», где он писал, что наука связывает народы естественным образом, так как едина для всего человечества. Отдельная часть этой статьи посвящена России Азиатской.

«Азиатская Россия не только по величине превышает Россию европейскую. Она превышает её по потенциальной энергии. (...) Мы должны чувствовать себя не только европейцами, но и азиатами, и одной из важнейших задач русской государственности должно являться сознательное участие в том возрождении Азии — колыбели многих глубочайших и важнейших созданий человеческого духа, которое сейчас нам приходится переживать. И едва ли можно сомневаться, что это возрождение, темп которого всё увеличивается, является крупнейшим среди мировых событий, свидетелями которых нам приходится быть. Для нас, в отличие от западных европейцев, возрождение Азии, т.е. возобновление её интенсивного участия в мировой жизни человечества, не есть чуждый, сторонний процесс, — это есть наше возрождение».

«Не ломаются бурей, но творят и созидают»

С приходом Октябрьской революции Вернадскому, как бывшему сотруднику министерства Временного правительства, пришлось уехать из столицы на Украину. «Где искать опору? — писал он. — Искать в бесконечном, в творческом акте, в бесконечной силе духа. Надо, чтобы в народе имелись значительные группы людей, которые не ломаются бурей, но творят и созидают».

Слова о созидании подтверждались делом. Вокруг бушевала гражданская война, власть в Киеве переходила
из рук в руки шесть раз, а Вернадский продвигал науку вперёд, к новым достижениям. Была создана Академия наук Украины, во многом сформирована Национальная библиотека. Используя любую возможность, Вернадский каждый раз добивался от новых властей не только разрешения на научную деятельность академии, но и финансирования. Работал и над своей темой: прочитан первый доклад о живом веществе, начаты эксперименты, появились доказательства того, что живые организмы способны разлагать очень прочные химические соединения, получая энергию для жизни.

Затем Вернадский вновь вынужден уехать — на этот раз в Крым. Последствия переездов в трудных условиях дали себя знать: учёный заболел тифом. Три недели он находился между жизнью и смертью. В пограничном состоянии сознания ему привиделся необычный сон, в котором перед ним предстала развёрнутая программа его будущей жизни и деятельности, узнал он и о сроке своей смерти. Отныне он начал по-новому осмысливать религиозный опыт человечества.

По выздоровлении Вернадского Учёный совет Крымского университета предложил ему кафедру минералогии. Была создана крымская комиссия КЕПС. Через год, выступая в Петрограде перед коллегами с отчётом о научной работе в Крыму, Вернадский вновь будет утверждать: «Мы видим, что научная работа всё время идёт без всякой связи с меняющимися и непрочными темпами политической жизни. Она является здоровым жизненным проявлением, имеющим корни в глубине духовной жизни страны, которые переживут всякие обстоятельства».

За неделю до падения Крыма Вернадский прочёл лекцию, посвящённую народному образованию в новой России. «Меня не смущает, что сейчас те люди, которые сокровенно совершают невидимую пока работу, как будто не участвуют в жизни. На виду большей частью не они, а другие люди, действия которых не обузданы духовной работой. Но всё это исчезнет, когда вскроется тот невидимый во внешних проявлениях процесс, который является духовным результатом мирового человеческого сознания. Он зреет, время его придёт, и последнее властное слово скажет он; а тёмные силы, всплывшие сейчас на поверхность, опять упадут на дно».

«Вступаем в область, где до сих пор царила работа философской интуиции»

Заняв Крым, большевики отправили большинство профессоров в Москву, чтобы там решили их судьбу. Нарком здравоохранения, бывший ученик Вернадского, передал для учёных охранную грамоту, которая облегчила им дорогу. Если оставить за кад­ром неизбежные сложности послереволюционного времени, можно сказать, что жизнь и работа всё же налаживались. Очень скудна была материальная база для исследований, кроме того, от учёных в то время в большей степени ждали прикладных результатов, но и в таких условиях нашлась возможность полноценно работать.

В 1922 году ректор Сорбонны пригласил Вернадского прочесть курс лекций по геохимии, и Академия наук командировала его в Европу, где было гораздо больше возможностей для научной работы. Нужно отметить, что Вернадский всегда был патриотом России. Даже когда отношения с Родиной накалились из-за его задержки за рубежом, вызванной научными приоритетами, учёный отказался от предложения поменять гражданство. Так же, как и Н.К. Рерих, он предпочитал претерпевать дополнительные трудности, чем отказаться от звания русского человека.

В период заграничной деятельности Вернадским написаны и опубликованы книги «Геохимия» и «Биосфера», сделавшие его имя широко известным в научной среде. Подходит он и к вопросу о силе человеческого сознания.

«Впервые в научном охвате, — писал он в одной из статей этого времени, — исходя из эмпирических данных, встаёт перед нами старая философская проблема, проблема человеческого сознания. Ибо геохимия ставит вопрос: как может человеческое сознание менять природные процессы? Как и почему влияет человеческая мысль на их течение? Мы вступаем в область, где до сих пор царила работа философской интуиции и философского логического размышления. Перед нами как бы открывается возможность подойти научным путём к механизму этого влияния».

Мужество учёного

В 1926 году Вернадский возвратился на родину. Жизнь его продолжалась как ежедневная битва за российскую науку. Он чувствовал значение и ценность своей работы на весах вечности, это придавало ему мужества. В статьях учёный не пытался добавлять в свою речь свойственные эпохе политические реверансы, держался достойно. И хотя в Малой Советской энциклопедии его описали как «виталиста и идеалиста» (обвинения для того времени небе­зопасные), в области науки ему давали работать, как он считал нужным, и издавали его научные труды без исправлений.

Бесстрашие Вернадского проявилось и в помощи репрессированным учёным. Он не только пишет письма властям, но и предпринимает нестандартные смелые ходы. Так, когда его ближайшего сотрудника Б.Л. Личкова выслали в Среднюю Азию, Вернадский тут же начал открытую научную переписку с опальным учёным (что само по себе было неоценимой моральной поддержкой), добивался публикации его научных трудов, а после отбытия срока помогал ему устроиться преподавателем в вуз.

В другом случае Вернадский написал непосредственно начальнику Дальстроя на Колыму, добившись, чтобы сосланного биохимика перевели в амбулаторию и использовали его труд по специальности. Ещё одного бывшего ссыльного Вернадский без всяких документов устроил в комиссию по вечной мерзлоте, и тот стал ведущим мерзлотоведом страны.

«Научная мысль как планетное явление»

В 1936 году Вернадский познакомился с книгой Р. Роллана «Жизнь Вивекананды», а затем и с сочинениями самого Вивекананды. И с воодушевлением отметил, что люди, выросшие в буддийской культуре, быстрее и ближе могли бы понять его идеи о том, что «живое происходит от живого», о бесконечности жизни в Космосе.

Ещё несколькими годами ранее он записывал в дневнике о том, как ему близка буддийская теория бессмертия души — «с боготворчеством, путём постепенного возвышения поколений — отдельных из них личностей — к сверхчеловеческому состоянию. Но это состояние, очевидно, намечается и с ходом планетного времени».

Учение о ноосфере стало вершиной научной мысли Вернадского.

Имея первоначально намерение написать введение к своей «книге жизни», которая так и не была окончена, он создаёт самостоятельное произведение — «Научная мысль как планетное явление».

Вот как писали об этой работе академик А.Л. Яншин и директор Дома-музея Вернадского Ф.Т. Яншина: «В последнее десятилетие своей жизни В.И. Вернадский стал приходить к неизбежному выводу об эволюции биосферы Земли, о количественном и качественном изменении её главной составной части — живого вещества, об этапах развития биосферы. Такой ход мыслей привёл его к выводу, что появление человека и влияние его деятельности на окружающую природную среду представляют собой не случайность, не "наложенный" на естественный ход событий процесс, но определённый закономерный этап эволюции биосферы. Этот этап должен привести к тому, что под влиянием научной мысли и коллективного труда объединённого человечества, направленных на удовлетворение всех его материальных и духовных потребностей, биосфера Земли должна перейти в новое состояние, которое он предложил называть "ноосферой". (...)

"Научная мысль как планетное явление" — это вершина творчества В.И. Вернадского, грандиозный по замыслу итог его раздумий о судьбах научного познания, о взаимоотношении науки и философии, о будущем человечества. (...) Следует признать, что это первый во всей мировой литературе опыт обобщения эволюции нашей планеты как единого космического, геологического, биогенного и антропогенного процесса. В работе вскрывается ведущая преобразующая роль науки и социально организованного труда человечества в настоящем и будущем планеты. Научная мысль, наука, рассматривается и анализируется как важнейшая сила преобразования и эволюции планеты».

В 1942 году в переписке Вернадский упоминает об ощущении, что заканчивает свой творческий путь.
К неизбежному рубежу он приближается в спокойной готовности. За два года до смерти записывает: «В общем я всё время неуклонно работаю. Готовлюсь к уходу из жизни. Никакого страха. Распадение на атомы и молекулы. Если что может оставаться — то переходит в другое живое... Вера Вивекананды неопровержима в современном состоянии науки».

С таким же оптимизмом учёный смотрит и на историю, утверждая, что победа над фашизмом неизбежна. Вот как пишет он об этом в статье «Несколько слов о ноосфере» (написана в 1943 году, напечатана
в 1944-м): «Геологический эволюционный процесс отвечает биологическому единству и равенству всех людей... Это — закон природы. (...) В историческом со­стязании, например в войне такого масштаба, как нынешняя, в конце концов побеждает тот, кто этому закону следует. Нельзя безнаказанно идти против принципа единства всех людей как закона природы. (...) Исторический процесс на наших глазах коренным образом меняется. Впервые в истории человечества интересы народных масс — всех и каждого — и свободной мысли личности определяют жизнь человечества, являются мерилом его представлений о справедливости. Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом, становится вопрос о пе­рестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого. (...)

Мы входим в ноосферу.

Мы вступаем в неё — в новый стихийный геологический процесс — в грозное время, в эпоху разрушительной мировой войны.

Но важен для нас факт, что идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы, отвечают ноосфере.

Можно смотреть поэтому на наше будущее уверенно. Оно в наших руках».

Владимир Иванович Вернадский ушёл из жизни 6 января 1945 года, оставив после себя огромное научное наследие и вдохновляющий пример нравственной жизни.

---

Фото: В.И. ВЕРНАДСКИЙ (1863 – 1945). Мюнхен.

Литература

Аксёнов Г.П. Вернадский. М.: Молодая гвардия, 2001. (Жизнь замечательных людей.)

Вернадская-Толль Н.В. Штрихи к портрету // Прометей. Т. 15.

Вернадский В.И. Научная мысль как планетное явление // Отв. ред. А.Л. Яншин. Москва: Наука, 1991.

Электронная библиотека трудов В.И. Вернадского и исследований о нём http://vernadsky.lib.ru.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: