Выходя из Лувра, Марина Цветаева произнесла: «А всё-таки, вначале было слово». Этим она хотела дать понять, что слово первично, а все остальные виды искусства вторичны.

Марина Цветаева как поэт привлекала меня особенно необычайной мощностью чувств и совершенно исключительным мастерством. Потому что мастерство её поэтическое, её рифмы, её образы — то есть всё, из чего состоит поэзия, — у неё всё на великолепном уровне, совершенно восхищающем своим мастерством. Вспоминаю её маленькое четверостишие, в котором она как бы описала необычайно лаконично всю свою жизнь:

Сказать? Задумалась. О чём? 
В дождь под одним плащом, 
В ночь под одним плащом, 
Потом — в гроб под одним плащом.

И в этом маленьком четверостишии описана вся биография её любви от начала и до конца: «в дождь» — это в бедах, которых она натерпелась свыше всякой меры; «в ночь» — это в любви; и «в гроб» — оба вместе. Вот что она хотела сказать любимому человеку и сказала это с неповторимым своеобразием.

«Сивилла — младенцу» — это философское рассуждение на тему воплощения духа на земле и его ухода в загробный мир. Сивилла — это древнегреческая прорицательница. Она говорит новорождённому младенцу:

К груди моей, 
Младенец, льни:
Рождение — паденье в дни.

С заоблачных нигдешних скал,
Младенец мой,
Как низко пал!
Ты духом был, ты прахом стал.

Плачь маленький, о них и нас:
Рождение — паденье в час.

Плачь, маленький, и впредь, и вновь:
Рождение — паденье в кровь,

И в прах,
И в час...

Где зарева его чудес?
Плачь, маленький: рожденье в вес!
Где залежи его щедрот?
Плачь, маленький, рожденье в счёт,

И в кровь,
И в пот…

Но встанешь! То, что в мире смертью
Названо — паденье в твердь.

Но у'зришь! То, что в мире — век
Смежение — рожденье в свет.

Из днесь —
В навек.

Смерть, маленький, не спать, а встать,
Не спать, а вспять.
Вплавь, маленький! Уже ступень
Оставлена…
	— Восстанье в день.

Здесь с большим искусством и эмоциональностью выражена философская концепция жизни и смерти. И это утверждение близко тому пониманию жизни и смерти, которое даёт Живая Этика. Смерть — это «не спать, а встать». Там нет времени, нет ни пота, ни крови. «То, что в мире смертью названо — паденье в твердь» — то есть во что-то устойчивое, несокрушимое, как твердь, во что-то непреходящее: «Но узришь! То, что в мире — век смежение — рожденье в свет. Из днесь — в навек». Сейчас мы живём в днях, а там жизнь будет «в навек». Сначала Цветаева говорит о воплощении, а потом о развоплощении: «Смерть, маленький, не спать, а встать», — даже звук этих слов такой динамичный: «Не спать, а встать, не спать, а вспять. Вплавь...» «Уже ступень оставлена... — Восстанье в день» — человек как бы отталкивается от берега плоти и устремляется в новое состояние, это и есть переход в иной мир. Для духа это рождение в свет, в подлинную жизнь, в бессмертие, в ту сферу, где ночи уже нет, то есть в немеркнущий день. Это стихотворение глубоко философское, показывающее на то, что Цветаева принимала концепцию восточной философии о вечной жизни. Христианство тоже учит этому через величайший пример смерти и воскресения Христа.

Марину Цветаеву довели до того, что она ушла из жизни, не выдержав страшного одиночества. Её сломил крах всех её надежд, потеря самых близких людей. Когда она ехала в Россию, она ждала совсем не этого. Опять выявилась трагическая судьба, преследующая многих поэтов, потому «всё на свете и грустит о поэте», — как пророчески написал Гумилёв, тоже ушедший не своей смертью.

Н.Гумилёв с большой точностью предсказал свою гибель в стихах «Рабочий» и «Я и вы». В первом он описывает, как рабочий «пред раскалённым горном» отливает ту пулю, которая убьёт поэта.

Пуля, им отлитая, отыщет 
Грудь мою. Она пришла за мной. 

Упаду, смертельно затоскую, 
Прошлое увижу наяву, 
Кровь ключом захлещет на сухую, 
Пыльную и мятую траву. 

А в стихотворении «Я и вы» Гумилёв буквально до малейших деталей описывает то место, где его расстреляют, и время года, когда это произойдёт.

И умру я не на постели, 
При нотариусе и враче, 
А в какой-нибудь страшной щели, 
Утонувшей в густом плюще. 

Его расстреляли на маленьком тюремном дворике, окружённом высокими каменными стенами. Это было в конце августа, и стены дворика были обвиты густым плющом. Марина Цветаева в своём стихотворении «Маяковскому» пишет продолжение картины этого страшного эпизода:

...Гумилёв Николай? 
 — На Востоке. 
(В кровавой рогоже, на полной подводе...) 

Николай Гумилёв в высоком смысле был глубоко религиозен, так же как и Лермонтов.

Солнце духа

Как могли мы прежде жить в покое 
И не ждать ни радостей, ни бед, 
Не мечтать об огнезарном бое, 
О рокочущей трубе побед. 

Как могли мы… но ещё не поздно, 
Солнце духа наклонилось к нам, 
Солнце духа благостно и грозно 
Разлилось по нашим небесам. 

Расцветает дух, как роза мая, 
Как огонь, он разрывает тьму, 
Тело, ничего не понимая, 
Слепо повинуется ему. 

В дикой прелести степных раздолий, 
В тихом таинстве лесной глуши 
Ничего нет трудного для воли 
И мучительного для души. 

Чувствую, что скоро осень будет, 
Солнечные кончатся труды 
И от древа духа снимут люди 
Золотые, зрелые плоды. 

Будем ждать этого времени, оно уже приближается — осень, когда можно будет собирать плоды. Людям так много дано, хотя бы за две тысячи лет, и до того много давалось. Когда-то это будет собрано и даст свои благие, решающие для судеб человечества, результаты.

Предвидение характерно именно для поэтов, для которых нет времени. Они могли прозревать в то светлое время, которое должно было состояться в далёком для них будущем.

Часто их сознание могло находиться в том измерении, где времени как такового уже не было, а было только одно неизведанное настоящее. Для пророков, провидцев это время было реальным и как будто уже наступившим. Они описывали то, что они там видели своим духовным зрением.

Большие поэты часто бывают проводниками и провидцами Света и борются за добро против зла. И поэтому тьма ополчается на них в той или иной форме. Говоря о Г.Лорке, Вознесенский точно обрисовал это положение: «Тираны поэтов не понимают. Когда понимают — тогда убивают». Почему и Пушкина, и других поэтов преследовали и доводили до гибели — так как они тоже были против тирании в той или иной степени.

На эту тему писал Лермонтов стихотворение «Смерть поэта»:

Погиб поэт! — невольник чести — 
Пал, оклеветанный молвой, 
С свинцом в груди и жаждой мести, 
Поникнув гордой головой!.. 
Не вынесла душа поэта 
Позора мелочных обид, 
Восстал он против мнений света 
Один, как прежде... и убит! 

Поэт тиранам невыносим, так как призывает к свободе, хотя бы духовной. А для тиранов, правителей никакая свобода недопустима. Поэты утверждали полную свою независимость вопреки господствующей тирании.

А.С.Пушкин

ПОЭТУ

Поэт! Не дорожи любовию народной. 
Восторженных похвал пройдёт минутный шум; 
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной, 
Но ты останься твёрд, спокоен и угрюм. 

Ты царь: живи один. Дорогою свободной 
Иди, куда влечёт тебя свободный ум, 
Усовершенствуя плоды любимых дум, 
Не требуя наград за подвиг благородный. 

Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд; 
Всех строже оценить умеешь ты свой труд. 
Ты им доволен ли, взыскательный художник? 

Доволен? Так пускай толпа его бранит 
И плюет на алтарь, где твой огонь горит, 
И в детской резвости колеблет твой треножник. 

Каждое слово поэта в этом стихотворении несёт на себе очень большую и разнообразную нагрузку, а когда начинаешь анализировать, открывается потайной замысел автора.

«Но ты останься твёрд, спокоен и угрюм». Твёрд — в своём творчестве: что бы ни говорили и ни писали о тебе; угрюм — в смысле углублённости в себя, которая не допускает ничего легковесного, никаких развлечений, не поддаётся на лесть.

Почему сказано: «Ты царь»? Почему царь? Царь в нашем понимании тот, кто владеет и управляет своей страной. А тут подразумевается царь слова, значит, этот царь владеет чем-то, что выше и больше целой страны. Значит, если ты царь слова, ты владеешь самым сильным оружием; тебе принадлежит держава, в твоём владении та держава, которая другим не принадлежит.

«Живи один» — не бойся одиночества, не бойся быть непонятым, живи независимо.

«Иди, куда влечёт тебя свободный ум» — иди ничем не связанный — ни предрассудками, ни страхами, ни угрозами.

«Усовершенствуя плоды любимых дум» — у каждого творца есть любимые думы, надо их усовершенствовать, чтобы эти плоды были прекрасны!

«Не требуя наград» — поэт творит не ради наград, чинов, похвал или денег. «Они в самом тебе», — оказывается, все награды в тебе самом.

«Ты сам свой высший суд» — никто не может тебя так судить, как ты сам себя.

«Всех строже оценить умеешь ты свой труд» — как бы тебя ни хулили или хвалили, ты лучше всех сумеешь дать справедливую оценку своему труду.

«Ты им доволен ли, взыскательный художник?» — здесь особенно интересное слово «взыскательный»: не просто художник, не просто поэт, — но именно тот, кто так с себя взыскивает, как никто; к себе до'лжно быть предельно суровым, к этому и призывает поэт.

Подлинные поэты и отличались этой взыскательностью к своему творчеству.

*Начало см. в № 5-2001.