В 1991 году новосибирским телевидением был подготовлен фильм «Просто распускаются цветы...» из цикла «Встречи в Сибирском Рериховском Обществе». В этом фильме Наталия Дмитриевна Спирина рассказывает о себе и своём творчестве. Предлагаем вашему вниманию эту беседу.

Просто распускаются цветы, — 
Так же прост 
	 рост духа.
Там и здесь — явленье красоты.
Тайно и без звука, 
В тишине, весеннею зарёй 
Расцветает лотос огневой.1

Учение Живой Этики говорит: «...Доброта и ум не приводят к Нам — явление духовности необходимо; но это качество приходит в минуту готовности духа»². 

Что такое «готовность духа»? Это когда поверх нашего тела, поверх нашей земной жизни и земных обстоятельств у нас появляются какие-то особые интересы. У каждого это духовное пробуждение происходит по-своему. Как говорили в старину, «сколько го­лов, столько умов». Точно так же и в сфере духовных проявлений и накоплений. Они совершенно неповторимы и могут выявиться и в раннем возрасте, и в зрелом, — у каждого по-своему. Но этот «лотос огневой», который расцветает, — всегда прекрасен, в любом возрасте.

Теперь немного о том, откуда я появилась. В Китае был русский город Харбин — культурный центр русского зарубежья. Он совершенно отличался от других городов, куда русские бежали от революции. А бежало, по-видимому, несколько миллионов.

Нашим царским правительством была построена Китайско-Восточная железная дорога, Транссибир­ская магистраль. Правительство хотело заселить Манч­журию, через которую шла эта магистраль, русскими, чтобы они эксплуатировали дорогу. На 99 лет был за­ключён договор с Китаем, чтобы возместить расходы по строительству этой дороги. Многие русские съезжались в Харбин ещё до революции, на добровольной основе, там жили и работали.

В 1904 году разразилась Русско-японская война, и в Харбине был создан тыловой госпиталь для наших русских раненых. Моя мать, по специальности медсестра, была командирована в этот тыловой госпиталь, и пока шла война, она там работала. Когда война окончилась, она могла вернуться назад, в Петербург, но встретила моего будущего отца, который был служащим, они поженились и остались в Харбине. Жилось там очень хорошо, и потому вполне можно было найти работу по специальности и осваивать этот край.

Самое важное, чем этот город был уникален — он был совершенно русский. Там собралось очень много русских беженцев из Приморья и Дальнего Востока; некоторые имели ценности и капитал. Они открывали различные предприятия, магазины, школы, учебные заведения, даже высшее учебное заведение у нас было, и построили очень много церквей. Русские люди тогда были очень набожные, и часть средств из своих доходов они положили на строительство храмов. Люди были старорежимные, верующие, христиане.

В Харбине была создана женская гимназия по старому образцу, в которой мы всё проходили по дореволюционной программе, и я получила такое образование, о чём совершенно не жалею. Мы не проходили, скажем, химию — я без этого обошлась, но литература, история, гуманитарные предметы давались очень хорошо, благодаря этому я приобщилась и к поэзии, и к русской и зарубежной литературе.

С детства меня воспитывали в духе православия. Родители были очень верующие и набожные, они постановили, что по другим предметам я могу приносить и четвёрки, может быть даже тройки, но по Закону Божьему — только пятёрки.

С детства у меня были определённые интересы к литературе и поэзии и очень интересовали духовные книги. У нас дома было и Евангелие, и Библия, и Жития святых, я их с интересом читала, насколько я могла их понимать, и чем дальше, тем больше. Меня интересовали такие литературные произведения и образы, как, например, старец Зосима у Достоевского в «Братьях Карамазовых», нравственные рассказы Толстого, такие как «Где любовь, там и Бог».

У меня всегда было впечатление, что я смотрю не глазами, а через глаза, что нахожусь в теле, но я не тело; и почему-то ещё маленькой я знала, что я раньше жила. Это было неслыханно, потому что церковь этого совершенно не признаёт, и мои родители никогда бы этого не допустили, но у меня бы­ло такое внутреннее убеждение. Вот так я росла. И хотя меня водили в церковь, но искала я всегда какого-то прямого пути — ни через ритуалы, ни через обряды, ни через длинные молитвы, которые мы обязаны были знать на­изусть и читать перед сном и перед уроками. (У нас в гимназии всегда читалась общая молитва, потом все расходились по классам и начинали заниматься.) Ме­ня интересовал какой-то прямой путь — «от сердца к сердцу». Как подойти ближе к Богу, проще? Как подходили к Нему святые? Как жить, чтобы выполнять Его заповеди? Меня интересовало именно это.

Мне дали музыкальное образование, и после окончания гимназии я окончила Высшую музыкальную школу, по программе она приравнивалась к консерватории, и по призванию стала учитель­ницей музыки (фортепиано). Почему мне этого хотелось? Потому что я понимала, как много музыка даёт и как много можно дать детям, приобщив их даже в начальной стадии к музыкальным произведениям, чтобы они научились слышать и слушать музыку; это остаётся на всю жизнь, даже если они не становятся профессионалами. И потому я всегда работала с большим увлечением.

Став взрослее, я стала читать не только христианскую литературу и наших писателей, но меня интересовала и восточная философия. Я прочитала очень популярно изложенные книги Рамачараки обо всех йогах; читала и другие попадавшиеся мне книги по восточной философии, и меня это тоже очень привлекало.

Был у меня личный период, когда я вышла замуж. Брак был очень неудачный, и к 30-ти годам я развелась, но в результате этого неудачного брака я очень тяжело заболела туберкулёзом, почти смертельно. Но мне удалось вылечиться. Когда я разошлась с мужем, сейчас же мне каким-то образом (я уже не помню каким, может быть из библиотеки) пришла первая книга Живой Этики — это была книга «Аум». Там я прочла такую фразу: «Молитва есть возношение и восхищение. (...) Молитва есть провод к потоку Благодати»³. И я сказала: «Это моя книга, это то, что я искала». Я ста­ла читать и изучать книги Живой Этики. В библиотеках можно было достать всё: там были книги и советские, и зарубежные, и иностранная литература. Таким образом, я имела возможность познакомиться и с этими книгами.

В 1934 году в Харбин приехал Н.К.Рерих со своей второй, Баргинской, экспедицией, и здесь он прожил некоторое время. К сожалению, тогда я ещё не была знакома с Учением Живой Этики, данным через Рерихов, и к нему лично я не подошла, но помню их выступления в больших залах нашего города, где они (Н.К.Рерих и Ю.Н.Рерих. — Ред.) рассказывали о своей экспедиции и встречались с людьми, которые приходили к ним, интересовались. А моя встреча с ними произошла через монографию «Рерих», изданную в Риге в 1939 году, когда я познакомилась с ним как с художником. Книга «Пути благословения» была первой книгой Рериха, которую я прочла. Она произвела на меня огромное впечатление и приобщила к Рериху не только как к художнику, но и как к мыслителю, писателю, поэту, общественному деятелю. 

До того как я начала читать книги Учения Живой Этики, я никогда стихов не писала и поэтом не была, только любила их читать. Но когда мне в Учении стали встречаться мысли, очень близкие, очень вдохновляющие, у меня стали получаться стихи. Я отлично понимала, что если я пытаюсь выразить в стихотворной форме высокие мысли, то их надо выражать в хорошей форме, шлифовать, потому что иначе это будет профанация. Я занялась изучением теории стихосложения, стала читать критические статьи о стихах других поэтов, чтобы понять, что хорошо и что плохо в этой сфере; я понимала, что это такое же искусство, как музыка и живопись. Некоторые думают, что срифмовали что-то — и уже написали стих. Нет. Там свои законы, свои каноны, и я отнеслась к этому очень серьёзно.

Недавно на выставке картин Рериха «Гималаи» (в сентябре 1991 г. — Ред.) состоялся мой авторский вечер, где меня попросили почитать стихи из только что вышедщего сборника «Капли». По поводу их формы мне пришла такая идея, чтобы эти стихи были не больше семи строк; меньше можно, больше нет; и чтобы там нигде не было местоимения «я». «Мы», «они» — но не «я». Весь этот сборник в такой форме и выдержан.

В Харбине, когда я начала заниматься Живой Этикой, мне посчастливилось встретить духовного Учителя, уже очень многое знавшего, очень давно приобщённого к этому, — Бориса Николаевича Абрамова. Он принял меня в свою группу, где под его руководством я много лет изучала Живую Этику. Это очень сложное, многогранное Учение, охватывающее всю жизнь, почему оно и называется Живая Этика, или Агни Йога.

Когда Николай Рерих был в Харбине, Абрамов с ним встретился, общался очень долго, и Рерих признал его своим учеником, и в знак того, что он был принятый ученик, дал ему кольцо. Когда Рерих уехал в Индию, началась переписка между Б.Н.Абрамовым и семьёй Рерихов.

Борис Николаевич писал им о нас и послал образцы моих стихов «Капли». Елена Ивановна отнеслась к ним одобрительно. Она писала: «О «Каплях» могу сказать, что яро они мне близки и я принимаю их всем сердцем. Очень хотела бы иметь ещё несколько «Капель», ибо чую Источник их. Очень они меня трогают...» Отзывы были благоприятные, поэтому я и решила, когда мне предложили их издать, что издать их всё-таки надо.

Хочу вам показать несколько примеров, как я создавала «Капли». Например, в Учении сказано: «Так в эпоху космической реакции можно разделить человечество на рабствующих и на устремлённых к космическому сотрудничеству. Так планета населена рабами достояний и носителями космических огней»⁴. Я пишу:

Рабы достояний, грызущие цепи 
Своих достижений земных, — 
Свобода стремлений, свобода исканий, 
Свободный полёт не для них. 
	 Они мимо солнечной жизни прошли! 
	 Но радость играет цветами зари 
	 На крыльях, что вдаль от земли унесли.5

В книге «Аум» говорится: «Заботы земные, как камни с горы, чем ниже, тем стремительнее натиск обвала. Не лучше ли взойти на самую вершину, где нет камней обрывающихся?»⁶ Я пишу:

Заботы земные, как камни с горы, — 
Чем ниже, тем натиск обвала сильней. 
Взойди на вершину. Привольно на ней! 
Там солнца лучистые льются дары, 
Там синее небо и дали видней... 
	 А каменный дождь из житейских забот
	 Тогда у тебя под ногами пройдёт.7

Занятия наши проходили не только в изучении книг; было много вопросов, на которые наш Руко­водитель давал нам ответы. Но главный упор делался на работу над собой, на самосовершенствование. Он давал нам указания, как вырабатывать в себе нужные положительные качества и как бороться с отрицательными свойствами. Мы делали выборки из книг Учения по темам, потому что там затрагивается очень большое количество тем; и когда делаются выборки, то становится яснее, как понимать то, что там сказано. Я выбрала тему о психической энергии и в течение долгого времени делала подборку по всем книгам Агни Йоги. Елена Ивановна указывала, что «можно принести большую пользу, избрав темы Учения и составляя на основании их небольшие популярные очерки и даже книжечки», указывала, какие можно взять темы, «и, собрав всё, что сказано об этом в Учении, связать отдельные данные добавлением нужных пояснений»⁸. Я собрала такую книгу, которую назвала «Психическая энергия: накопление и расточение»⁹.

Психическая энергия — это всеначальная энергия, это жизненная сила, которая движет и атомами, и галактиками. В Учении о ней очень много говорится. Это важно и для нашего физического, и для духовного здоровья. «Психическая энергия есть ВСЁ»⁹. Это всеначальная энергия, «так как она будет сочетаться со всеми проявлениями жизни»¹⁰. «...Она включает в себя все остальные энергии, которые являются лишь её дифференциациями. (...) Пришло время объединить смысл энергии Всеначальной»¹¹.

Продолжение следует

¹ Н.Д.Спирина. Капли. Новосибирск: СибРО, 2001. С. 17.
² Листы Сада Мории. Зов. 17.07.1922.
³ Аум. 35.
⁴ Беспредельность, 540.
⁵ Н.Д.Спирина. Капли. С. 49.
⁶ Аум. 304.
⁷ Н.Д.Спирина. Капли. С. 60.
⁸ Письма Елены Рерих. Т. 1. 26.04.1934.
⁹ Издана в издательстве СибРО, 4-е издание — в 2004 г.
¹⁰ Письма Елены Рерих. Т. 2. 16.08.1937.
¹¹ Аум. 478.
¹² Письма Елены Рерих. Т. 2. 11.06.1937.