Журнал: № 1 (165), Январь, 2008

К 1923 году, в 25-летний юбилей Китайско-Восточной железной дороги, население Харбина составляло 127000 человек. Установление дипломатических отношений между СССР и Китаем в 1924 году открыло новую страницу в истории первого, но уже советско-китайского предприятия.

3 октября 1924 года вошло в силу соглашение Китая и СССР о совместном управлении КВЖД. Дорога, остававшаяся до того момента чисто русским предприятием, стала советско-китайской. Был установлен принцип паритета: равное число должностных лиц русской и китайской национальности в каждом отделе, равные права и льготы и т.п.

До 1924 года делопроизводство на дороге велось на русском языке, он являлся обязательным предметом в китайских железнодорожных школах. Позднее во всех китайских учреждениях делопроизводство стало вестись на китайском языке, в городе открылось несколько бюро переводов.

Из письма П.А.Чистякова Н.К.Рериху: «...Появилось ''обязательное постановление'' китайцев о том, чтобы все русские предприятия Харбина под угрозой штрафа обзавелись китайскими вывесками. Ещё раньше того над зданиями Правления и Управления дороги взвился никому не ведомый, специально выдуманный флаг, представляющий в верхней своей диагонали пять цветных полосок китайского национального флага, а в нижней — старый русский трёхцветный флаг, испещрённый, однако, крупными инициалами дороги. Флаг создан специально для того, чтобы подчеркнуть, что КВЖД отныне является китайско-русским предприятием. С таких, по-видимому, мелочей, касавшихся внешнего облика города, устремились китайцы восстанавливать свой суверенитет... В Управление дороги посадили во все службы и отделы помощников начальников служб из китайцев, со штатом переводчиков и секретарей при каждом. В области судопроизводства также наспех уничтожали всякие остатки русского влияния, русских обычаев, русского языка».

Харбин. Дом по улице Садовой, где останавливался Н.К. Рерих

2 сентября 1926 года китайские войска насильно захватили суда и имущество судоходства КВЖД и опечатали Учебный отдел. В эти бурные дни происходили обыски, свирепствовала цензура, закрывались типографии.

В 1927 году власть в Китае перешла в руки партии Гоминьдан, которая постепенно объединила весь Китай и подчинила себе Маньчжурию. Она проводила антииностранную политику, результатом её был конфликт 1929 года и военные действия между китайскими и советскими войсками.

В отношениях между «совладельцами» сразу появились разногласия, трения, перераставшие в конфликты и приведшие к полному разрыву в 1929 году. 10 июля китайские войска захватили КВЖД, 17 июля советское правительство объявило о разрыве советско-китайских отношений. Начавшиеся переговоры завершились подписанием в декабре 1929 года Хабаровского соглашения о восстановлении статуса КВЖД, которое укрепило власть советской стороны на КВЖД. Работа вошла в нормальный ритм.

Китайско-советский конфликт относительно быстро удалось изжить, он не изменил общего положения на КВЖД и взаимоотношений между СССР и Китаем, после полугодового перерыва советская администрация вновь возвратилась на КВЖД. Её действия очень скоро привели к тому, что в полосе отчуждения сформировались и продолжали существовать бок о бок две русские чётко обособленные колонии — эмигрантская и советская.

После 1932 года население Харбина стало быстро расти за счёт японских гражданских лиц с семьями. Стали открываться японские магазины, экономика края оказалась в зависимости от японского капитала.

Независимым «островом» в 1930-е годы оставалась КВЖД, но её права стали постепенно ущемляться. Захватывалось имущество дороги, насильственно закрывались её коммерческие службы, велись аресты советских граждан.

В 1933 году начались переговоры о переуступке прав СССР на дорогу правительству Маньчжоу-Го. Под влиянием политических событий того времени СССР был вынужден продать свои права. Железная дорога получила название Северо-Маньчжурской.

Культурная жизнь Харбина развивалась в крайне тяжёлых общественно-политических условиях. Японские колонизаторы держали под строгим контролем печать, запрещали ввоз в Маньчжурию советских и китайских газет.

1 марта 1934 года японские оккупанты провозгласили в Маньчжурии монархию. Государство стало именоваться Маньчжоу-Ди-Го, что в переводе означает Маньчжурская империя. Это было марионеточное правительство «императора» без власти Пу-и. Харбин, заложенный русскими строителями Китайско-Восточной железной дороги, стал наводняться японцами. Начались массовые аресты не только советских граждан, бывших под защитой Генерального консульства СССР, но и эмигрантов. Именно в этот период для участия в Маньчжурской экспедиции в Харбин прибывает Николай Константинович Рерих и его сын Юрий. 30 мая 1934 года русское население Харбина с уважением встретило своего земляка, выдающегося художника, путешественника, учёного.

За границей было известно философское мировоззрение Николая Константиновича. Естественно, к нему устремились люди, жившие духовными интересами. Наиболее духовно готовые к сотрудничеству харбинцы составили небольшую группу учеников, признавших Н.К.Рериха своим земным Учителем. Из всей группы Николай Константинович выделил двух и вручил им привезённые с Гималаев кольца ученичества, как знак особого доверия и духовной близости. Избранными оказались Борис Николаевич Абрамов и Альфред Петрович Хейдок. С этого времени началась новая страница в их жизни.

Н.К. Рерих на балконе дома

Харбинской группе учеников была предоставлена уникальная возможность общаться с величайшей духовной личностью XX века, именно Н.К.Рерих обратил их сознание к Мудрости Жизни. Николай Константинович проводил занятия, во время которых закладывались основы будущего сотрудничества, передавал богатый опыт служения Общему Благу. Припав к истокам Живой Этики, Борис Николаевич жадно впитывал священные знания. Долгие годы поиска смысла жизни привели к ответу на поставленный вопрос.

С отъездом Н.К.Рериха в Индию установленный контакт не прерывался.

5 сентября 1934 года в гимназии имени Ф.М.Достоевского на особом заседании был учреждён Русский комитет Пакта Рериха в Харбине. Присутствовали: архиепископ Нестор, игумен Нафанаил, академик Н.К.Рерих, В.К.Рерих, Ю.Н.Рерих, генерал Н.Л.Гондатти, профессор Г.К.Гинс, профессор Н.И.Никифоров, профессор Э.Э.Анерт, А.П.Хионин, Е.С.Кауфман, Вс.Н.Иванов, В.М.Анастасьев, Н.А.Вьюнов, доктор Н.Ф.Орлов, В.С.Фролов и Г.А.Софоклов.

 Совещание началось молитвой «Царю Небесный», прочитанной архиепископом Нестором, после чего Н.Л.Гондатти попросил благословения у архиепископа открыть заседание. Слово взял академик Н.К.Рерих, который доложил совещанию «Записку о Пакте Рериха». Приведём выдержку из его речи:

«Человечество различными путями борется за мир, и каждый сознаёт в душе, что эта созидательная работа есть верное пророчество новой эры... Этим путём мы сможем сделать следующий шаг, полный жизненности для всемирной культуры и покоя... Сама история этого международного Пакта по охранению культурных сокровищ человечества уже достаточно известна... Дай Бог, чтобы дело охранения религиозных, художественных и научных сокровищ получило полное, успешное завершение».

Были произнесены речи виднейшими деятелями российского зарубежья в Харбине — архиепископом Нестором (в миру Николай Александрович Анисимов), генералом, учёным и общественным деятелем Николаем Львовичем Гондатти, молодым писателем Всеволодом Никаноровичем Ивановым, журналистом и редактором харбинской газеты «Рупор» Евгением Самойловичем Кауфманом и другими.

Почётным председателем Русского комитета Пакта Рериха в Харбине был избран архиепископ Нестор, председателем — Н.Л.Гондатти, товарищем председателя — видный юрист Г.К.Гинс, секретарём Комитета — В.К.Рерих. По предложению председателя было решено и все последующие собрания Комитета проводить в помещении гимназии имени Ф.М.Достоевского. Активную роль в деятельности Комитета играли петербургские универсанты, оказавшиеся волею судьбы в харбинской эмиграции. В одной из газет участников Комитета назвали «воплощением русской совести».

Владимир Константинович Рерих (1882 – 1951), брат Николая Константиновича Рериха, в период Гражданской войны воевал на стороне белых, сражался в армиях генерала Дутова и барона Унгерна, к концу войны оказался в Центральной Сибири. Затем, пройдя в конце 1920 – начале 1921 года с остатками белых частей Алтай, часть Китайского Туркестана и всю Монголию, он какое-то время бедствовал в Урге, но смог выбраться в Харбин, где и поселился. Постепенно стал знатоком Монголии, Маньчжурии и всего Китайского Дальнего Востока и в этом своём качестве оказывал незаменимую помощь Н.К.Рериху и его семье.

Слева направо: В.К. Рерих, Ю.Н. Рерих, Н.К. Рерих

В более поздних источниках о профессиях или роде занятий В.К.Рериха сообщается следующее: в 1922 – 1925 гг. он сотрудник земельного отдела КВЖД, организатор опытного поля на Западной линии дороги, заведующий Маслодельно-сыроваренным заводом в Харбине; в конце 1920-х – начале 1930-х — служащий харбинского Торгового дома «Н.Я.Чурин и К°». В начале 1934 года занимался делами Трёхреченских сельскохозяйственных артелей в Маньчжурии. Работал над проектом сельскохозяйственного кооператива «Алатырь», предложенного в июле 1934 года к учреждению в Харбине «под покровительством Н.К.Рериха». Сам Николай Константинович называет брата агрономом и председателем правления. В последующие годы, до конца жизни, он вёл преподавательскую работу в Харбине, был школьным учителем.

30 лет В.К.Рерих постоянно проживал в Харбине, участвовал в деятельности культурных и образовательных учреждений Маньчжурского края, стал заметной фигурой российского зарубежья.

Долгожданная встреча Николая Константиновича и Владимира Константиновича состоялась 30 мая 1934 года на железнодорожном вокзале города Харбина. Сохранилось её подробное описание, помещённое в харбинской газете «Заря» на следующий день: «...Состав принимали на четвёртый путь, и встречавшие помокли несколько минут, прошедших от гудка паровоза у семафора до подхода поезда. Вагон-микст первого и второго класса оказался в непосредственной близости за паровозом, и несколько голосов обратили внимание брата художника В.К.Рериха на два проплывавших за окном силуэта, в одном из которых без труда можно было узнать художника по его многочисленным портретам. Н.К.Рерих вышел одним из первых и трогательно приветствовал брата, с которым не виделся семнадцать лет. За ним спустился с вагонной площадки его сын...»

Много лет Владимир Константинович готовился к этой встрече. Он помнил слова, сказанные однажды Еленой Ивановной: «Приезд Ваш может быть приближен в зависимости от успешности Вашей деятельности». Очевидно, эти слова были сказаны ещё и как предупреждение о возможных препятствиях на пути будущего сотрудничества. А такие препятствия были. Не всегда В.К.Рериху удавалось в харбинской глуши в полной мере осознавать значение той работы, которую инициировал во всём мире его великий брат. «Чтобы видеть высоту горы, нужно отойти», — писала Е.И.Рерих.

В.К.Рерих оказался готовым к приезду Николая Константиновича. К июлю 1934 года были разработаны проекты новых учреждений для обеспечения в будущем всей общественной и культурно-образовательной работы.

Возвращаясь к теме взаимоотношений и взаимопомощи старшего и среднего братьев Рерихов, отметим, что во время Гражданской войны связи между ними не было. Лишь в начале 1923 года Николай Константинович смог возобновить переписку с братом. Его поразили знания и осведомлённость Владимира Константиновича, писавшего, что ему очень важны сообщения о восточном учителе Рерихов. Ближайшая сотрудница Рерихов З.Г.Фосдик записала в своём дневнике: «Николай Константинович говорит, что трудно поверить, что это чудо, если такой человек, как его брат, посвящён. А до того они не получали от него никаких писем, так что ничего не знают, что там случилось с ним». Именно по Совету, переданному через Рерихов, Владимир Константинович остался жить в Харбине. С того момента значительное место в его духовной жизни заняла переписка с Н.К.Рерихом и его женой Еленой Ивановной, от которой он на протяжении более 10 лет получал различные советы и наставления. Судя по сохранившимся письмам В.К.Рериха, этим общением он очень дорожил.

Ближайшими его друзьями в Харбине стали Пётр Алексеевич Чистяков, начальник коммерческой части КВЖД, по словам З.Г.Фосдик, «очень культурный человек, интересующийся народным образованием и имеющий большой пост в Сибири», и Алексей Алексеевич Грызов (Ачаир) (1896 – 1960), поэт и педагог, секретарь Христианского союза молодых людей в Харбине, руководитель его образовательного отдела. Оба в дальнейшем — активные участники харбинской группы по изучению Учения Живой Этики.

Всё складывалось удачно, оставался последний шаг. «Очень порадовалась сообщению, что Володя хочет ехать с Вами. Конечно, он должен быть с нами» — эти слова Елены Ивановны свидетельствуют о многом. Владимир Константинович выразил готовность переехать в Кулу для работы в Институте Гималайских исследований «Урусвати», и Рерихи его горячо поддержали. Но всё-таки он... «не решился ехать». 24 ноября 1934 года экспедиция Н.К.Рериха покинула Харбин без него. Так была утрачена чудесная возможность приложения его знаний, опыта и духовных накоплений в общем деле культурного строительства в Гималаях.

В.К.Рериха, как секретаря Русского комитета Пакта Рериха в Харбине, сотрудники Музея в Нью-Йорке регулярно оповещали обо всех событиях, происходивших на культурном фронте по всему миру.

О личной жизни В.К.Рериха пока не удалось собрать сколько-нибудь определённых сведений. Он пережил старшего брата на три с лишним года. О его последних днях сообщил Елене Ивановне и Юрию Николаевичу Пётр Алексеевич Чистяков. Это письмо явилось своеобразным некрологом Владимиру Константиновичу.

«Глубокоуважаемая Елена Ивановна и дорогой Юрий Николаевич!

...За эти два месяца был ряд консилиумов у Владимира Константиновича. Всё, что можно, мы постарались сделать, но есть пределы и грани, и к ним мы подошли близко. Наш милый Владимир Константинович так уж слаб, что когда мы сегодня с Людмилой Ивановной с Вашими письмами в руках склонились к нему, читая Ваше письмо по нескольку раз, он не реагировал никак — ни звуком, ни мимикой, и только на мой неоднократный вопрос: послать ли его ответный привет на Ваше письмо, он с усилием приоткрыл глаза и ясным движением век и ресниц дал мне определённо понять, что да. Итак, примите же, дорогие, его последний прощальный привет любви с последней тропинки его земного странствия.

Внимание же друзей — исключительное и сердечное, и особенно — Б.Н.Абрамова... Я знаю, что, когда Вы будете читать эти мои строки, Владимир Константинович уже уйдёт из нашей больницы...

В лице его мы имели кристального и светлого человека и верного друга в долгие и нелёгкие годы испытания. С совестью и чуткостью, совершенно исключительными, Владимир Константинович был близок, дорог и понятен и близким и дальним, и старшей и меньшей братии, и землепашцу и рабочему, и сослуживцу и директорам, и как советник по своей специальности, где он был безупречен, и просто как друг и брат. Это был человек, так сочетавший в себе всё лучшее и светлое из прошлого, ушедшего мира».

Таким образом, данное письмо свидетельствует о близких отношениях между Владимиром Константиновичем Рерихом и Борисом Николаевичем Абрамовым.

В марте 1935 года между Японией и СССР было подписано соглашение о переуступке Маньчжоу-Ди-Го (Маньчжуго) советских прав на КВЖД. 

Всю весну и лето происходил массовый отъезд русских железнодорожников, пожелавших вернуться на родину. На станции Харбин-Центральный не хватало места для эшелонов отъезжающих. Последний эшелон, 104-й, ушёл 28 июня. В России их ждала тяжёлая судьба: аресты, расстрелы, ссылки.

1937 год отмечен началом крупномасштабной японо-китайской войны. Летом 1938 года разразился японо-советский конфликт на озере Хасан, а вскоре конфликт на реке Халхин-Гол.

Харбин. Благовещенская церковь Пекинской Духовной Миссии

Харбин находился под неограниченной властью японской военной миссии и жандармерии. Под особым контролем находилось Бюро Российских Эмигрантов (БРЭм).

Если первое поколение русских предпринимателей и переселенцев в Маньчжурии напрямую было связано с началом постройки, а затем и нормальной эксплуатацией КВЖД в условиях российского порядка и законности, то второе поколение эмиграции, которое сформировалось в отрыве от Родины, от России, было лишено всех этих благоприятных обстоятельств. Молодому поколению предстояло работать и существовать в условиях не только полной ликвидации русского влияния, но ещё и в обстановке правового давления со стороны режима. В 1937 году правительство Маньчжоу-Ди-Го провело коренную реформу образования в стране. Прекратили своё существование сразу несколько старейших русских учебных заведений города, частные школы допускались лишь с особого разрешения властей. Значительный урон был нанесён русской высшей школе. Во второй половине 1935 года был прекращён приём русских студентов в Харбинский политехнический институт, обучение переводилось на японский язык. В декабре 1938 года состоялся последний выпуск 76 инженеров, окончивших русское отделение ХПИ. Прекратили своё существование: Педагогический институт — в 1937 году, юридический факультет закрылся в 1938 году, Институт ориентальных и коммерческих наук — в 1941 году.

И тем не менее, несмотря на 14 лет японского господства в Маньчжурии, россияне сумели, хотя и в реформированном виде, сохранить систему образования, созданную ещё в предшествующие годы, когда Харбин превратился в центр дальневосточной российской эмиграции. Эта система позволила русским в окружении чужой культуры создать и сохранить своё этнокультурное пространство, сберечь родной язык и национальную самобытность. Харбинцы гордились своей историей и культурой. В 1937 году Харбин, как и вся зарубежная Русь, пышно отметили 100-летие кончины величайшего русского поэта А.С.Пушкина. В следующем году торжества были посвящены 950-летию крещения Руси. Молодёжь, впитывая эти идеи, готовилась к борьбе за своё достоинство и национальные права.

Нельзя не подчеркнуть, что десятилетие с 1932 по 1942 год для харбинской эмиграции, включая российских подданных всех национальностей, явилось временем расцвета церковно-общественной жизни и храмостроительства. Если в дореволюционном Харбине был только один Свято-Николаевский собор и 5 – 6 церквей, то к исходу российской эмиграции из Маньчжурии в городе насчитывалось уже 22 действовавших православных храма, 2 костёла, кирха, 3 мечети, 2 синагоги и молельня, украинская Покровская церковь, армянский молитвенный дом, 3 старообрядческих церкви и др.

Война 1941 – 1945 гг. сразу разделила харбинскую эмиграцию на два лагеря.

Летом 1945 года в результате поражения Японии вся КВЖД вновь перешла в советско-китайское владение на всём своём протяжении. В августе 1945 года после вступления советских войск в Маньчжурию русское население Харбина по желанию могло получить советское гражданство. Было образовано Общество советских граждан. Дорога получила новое название — Китайско-Чанчуньская железная дорога (КЧЖД) с главным управлением в Харбине. Крупные восстановительные работы велись на протяжении 1945 – 1952 гг.

Капитуляция Японии коренным образом изменила жизнь Харбина. Политические события в Китае 1946 – 1949 гг. побудили русскую эмиграцию вновь, спустя три десятилетия, серьёзно задуматься о своей дальнейшей судьбе и о поисках нового пристанища.

Харбин. Здание Железнодорожного Собрания

В 1952 году по решению, принятому в Москве, за 30 лет до законного срока КЧЖД была передана безвозмездно в собственность Китайской Республики. После подписания этого договора между СССР и Китаем опять наступили трудные времена для русских служащих, маоистские власти всё чаще стали проявлять неприкрытую враждебность по отношению к тем, кто, независимо от идейно-политических воззрений и причин, заставивших их когда-то покинуть родину, причислялся к «пособникам ревизионизма». В 1954 году, после объявления Советским Союзом призыва о возвращении на родину для разработки целинных земель, начался исход харбинцев в Советский Союз. Летом 1954 года из Маньчжурии отбыл последний эшелон, и российская общность в Маньчжурии перестала существовать.

Однако её опыт имеет ещё один весьма интересный и пока мало осмысленный аспект, который может быть актуальным именно в связи с сегодняшними проблемами, мучительными поисками путей развития, в связи с тем историческим выбором, перед которым в настоящее время стоит Россия. Опыт харбинцев при сегодняшней открытости архивных материалов может оказаться поистине бесценным.

К середине 1960-х годов почти всё русское население Харбина разъехалось — кто в СССР, кто в другие страны. Так закончилась русская жизнь Харбина, но русский дух там остался.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: