Журнал: № 10 (354), Октябрь, 2023

В одном из наших журналов мы рассказали о выдающемся деятеле русской культуры Владимире Васильевиче Стасове¹. Данная публикация посвящена сотрудничеству Н.К. Рериха и В.В. Стасова, а также  той роли, которую сыграл Владимир Васильевич на начальном этапе творчества Николая Рериха.
Сложной и противоречивой была обстановка в России в конце XIX – начале XX века. Это было время стачек, демонстраций, крестьянских бунтов. Известный философ С.Н. Булгаков, характеризуя те годы, отмечал, что «вся страна бредила революцией», считая её неизбежной. «И вопрос "что делать?", издавна волновавший лучших деятелей страны, вновь становился актуальным. Ожидание грядущих коренных перемен всколыхнуло общественную мысль страны»². В то же время это был один из самых замечательных периодов истории русской культуры, отмеченный небывалым духовным подъёмом и обогативший наше искусство бесценными сокровищами. По словам Н.А. Бердяева, «в начале XX века в России был настоящий культурный ренессанс — религиозный, философский, художественный»³. В искусстве шли поиски новых форм и новых идей.
Именно в эту эпоху глобальных перемен начиналась творческая деятельность Николая Константиновича Рериха, шёл поиск собственного пути в искусстве. Огромную роль в формировании мировоззрения начинающего художника сыграли многие известные люди, с которыми ему довелось встречаться. Так, значительной вехой в жизни Рериха стало общение с одним из духовных светочей России — отцом Иоанном Кронштадтским, духовником родителей Николая и всей их семьи. «Наряду с прозорливостью о. Иоанн отличался и свойственною великим подвижникам широтою мысли»⁴, — вспоминал Рерих. «Также всегда помню благословение о. Иоанна на изучение истории и художества...»⁵ Художник отмечал, как вдохновительны были встречи с отцом Иоанном, проникнутые «особо знаменательным настроением, которое продолжает жить нестираемо десятки лет»⁶.
Через всю жизнь пронёс Н.К. Рерих большую любовь к Архипу Ивановичу Куинджи, который «всю силу своего внимания обращал на ковкость и выдержку характера своих учеников»⁷. Его мудрые, основанные на большом жизненном опыте советы не раз вспоминались Рериху в непростых жизненных ситуациях. «Стал Архип Иванович учителем не только живописи, но и всей жизни»⁸, — писал Николай Константинович.
Взгляды Куинджи относительно того, каким должен быть художник, были просты и суровы. Рерих вспоминал: «"Хоть в тюрьму посади, а всё же художник художником станет", — говаривал мой учитель Куинджи. Но зато он же восклицал: "Если вас под стеклянным колпаком держать нужно, то и пропадайте скорей! Жизнь в недотрогах не нуждается!" Он-то понимал значение жизненной битвы, борьбы Света со тьмою»⁹.
В автобиографических очерках Николай Константинович с большой теплотой вспоминал о встречах с деятелями культуры. Дружба связывала его не только с художниками, но и с выдающимися писателями и поэтами — Л. Андреевым, А. Блоком, Ф. Сологубом, В. Брюсовым.
«От Владимира Соловьёва, Стасова, Григоровича, Костомарова, Дида Мордовцева, Менделеева, Куинджи и до Иоанна Кронштадтского много незабываемых речений навсегда осталось в жизни. Костомаров умел бросить меткое слово, зажигал своим бурным огнём Стасов, Менделеев даже во время шахматной партии бросал замечательные вехи»¹⁰, — читаем в «листах дневника» Рериха. Он подчёркивал, что эти незабываемые встречи привносили в его жизнь много ценных идей, обогащали сознание, побуждали к новым замыслам, навсегда запечатлевались в душе. Художник называл такие часы общения «кузницей мыслей», и многие годы спустя эти встречи в пору юности не только не потеряли для него своей яркости и значительности, но осознавались им как очень важные вехи его жизни.
Святослав Рерих говорил: «...в старинных книгах часто упоминалось: счастлив тот, кто на своём пути в жизни может встретить мудрого старца. Старца, который и его направил бы на правильный, скорейший, кратчайший путь и, может быть, устранил бы те трудности, которые перед ним будет ставить жизнь»¹¹.
В годы обучения в университете Николай Рерих познакомился с человеком, оказавшим большое влияние на его научную и общественную деятельность и сыгравшим важную роль в становлении его мировоззрения. Это был Владимир Васильевич Стасов — образованнейший человек своего времени, известный литературный, художественный и музыкальный критик, большой знаток в различных областях искусства, литературы и истории, популяризатор русской культуры. Стасов имел большой опыт исследовательской работы в Императорской Публичной библиотеке, в которой заведовал художественным отделом и был хранителем отдела рукописей и редких книг. Он был страстным патриотом России, писал статьи по истории русской культуры, изучал восточное и западно-европейское искусство, активно занимался общественной деятельностью. «К Стасову тянулось всё светлое, талантливое, подлинно национальное. Его изыскания в различных областях искусства и истории, великолепное знание изобразительного материала... дали ему возможность оказывать неоценимую помощь многим художникам, музыкантам, скульпторам»¹².
«Его кабинет — большая комната, заставленная книжными шкафами, с письменным столом, заваленным книгами, — был хорошо знаком художникам, композиторам. Многие из них приходили сюда к Владимиру Васильевичу за историческими материалами. Стасов увлечённо показывал древние книги с миниатюрами, искал нужные сведения»¹³.
Рериху были известны труды В.В. Стасова, и многие его идеи были близки начинающему художнику, интересовавшемуся русской историей и культурой. Личное же знакомство с известным критиком состоялось 4 сентября 1895 года в Публичной библиотеке. «Стасов, как всегда, сидел за своим огромным письменным столом. Вошёл белокурый молодой человек в мундире студента университета. Представился: "Николай Рерих". Он принёс рукопись о значении искусства для современной жизни и попросил Владимира Васильевича ознакомиться с ней и высказать своё мнение»¹⁴. «Бегло пробежав её, Владимир Васильевич со свойственной ему пылкостью стал доказывать несостоятельность выводов молодого автора. Позже сам Николай Константинович не мог вспомнить, чувство отчаяния или уверенности в себе приковало его к стулу. Стасов разговорился с ним и на прощание сказал: "Рукопись оставьте, а сами непременно приходите ещё. Потолкуем". С этого "потолкуем" между маститым критиком и начинающим художником завязалось знакомство, переросшее в тесное сотрудничество»¹⁵.
Рерих сразу же заинтересовал Стасова тягой к русской истории, широтой творческих планов. Николай Константинович делился с Владимиром Васильевичем своими замыслами, прислушивался к его советам. Для Стасова было отрадно найти в лице начинающего художника вдумчивого ученика. Изучение различных материалов сопровождалось длительными беседами, во время которых Стасов с готовностью передавал Рериху свои знания, возлагая большие надежды на то, что тот продолжит традиции русской исторической живописи.
Важнейшие события жизни Рериха, в которых принимал участие Стасов, описаны самим Николаем Константиновичем в его «листах дневника». «Ведь он, так сказать, впервые ввёл меня в хранилища ­Публичной библиотеки. Он допустил меня к сокровищам этого хранилища и поддержал в моих первых зовах о России»¹⁶, — вспоминал художник.
Между ними завязалась переписка. Рерих часто писал Стасову письма в виде старинных русских грамот, и Владимир Васильевич, как отмечал художник, «всегда радовался, если слог и образность были исконными. Иногда он отвечал мне тем же исконным слогом»¹⁷.
Стремясь наиболее достоверно отразить в своих работах реалии далёкой древности, Николай Рерих консультировался с критиком по тем или иным вопросам русской истории. Владимир Васильевич внимательно относился к творческим поискам своего молодого друга. Он помогал добрым советом, делился ценными сведениями, нужными художнику для работы. Так, когда Рериха заинтересовали древние орнаменты, то Стасов, будучи крупнейшим специалистом в этой области, автором замечательного издания «Славянский и восточный орнамент по рукописям древнего и нового времени», открыл ему мир древней славянской орнаментики, познакомил с искусством старинных русских книжных миниатюр и украшений, раскрыл их смысл, поведал историю возникновения.
У Стасова и Рериха было много общих интересов: исследования в области русской истории, археологии и культуры, искусство России и стран Востока, пропаганда национального культурного наследия. Стасову было особенно близко стремление Рериха исследовать наиболее древний период русской истории: его глубокие познания в области истории, любовь к отечественной культуре были оценены Стасовым и стали той основой, на которой развивалось их сотрудничество.
Во взглядах молодого художника и именитого критика были и расхождения. Стасов любил старых мастеров, художников Возрождения, но не воспринимал многих живописцев-новаторов. Рерих же всегда с особым вниманием относился к новым веяниям в искусстве, приветствуя всё подлинно художественное. Но в области истории русской культуры и искусства В.В. Стасов был для Рериха авторитетом, потому, во многом не соглашаясь со взглядами своего старшего друга на искусство, художник всегда глубоко уважал его.
Большая творческая дружба Стасова и Рериха крепла из года в год. Вместе они неоднократно бывали в мастерской Репина, беседовали о судьбах искусства.
Рерих в ту пору увлёкся охотой, что было очень не по душе Стасову. Владимир Васильевич призывал его не отвлекаться на бесполезные занятия, а серьёзно заниматься своим искусством. «...Для меня большой вопрос и забота, — откровенно писал он Рериху, — есть ли у Вас настоящий талант и способность? Или Вы только побалуете-побалуете, да потом и бросите преспокойно, для какого-либо совершенно другого дела?»¹⁸
В другом его письме читаем: «Я хотел говорить с Вами о чём-то более важном, нужном, серьёзном и глубоком, именно потому, что к Вам расположен, ожидаю от Вас того и сего и желал бы принести Вам пользу»¹⁹. Этим горячим желанием «принести пользу» были пронизаны все годы дружбы Стасова с Рерихом.
О своём молодом друге В.В. Стасов написал Льву Николаевичу Толстому, которого безмерно уважал: «Один юноша, 22 лет, пишет мне: "Сегодня утром неудержимо захотелось мне написать Вам, несмотря на наше недавнее вчерашнее свидание". (...) Фамилия этого белокурого, голубоглазого птенца в сюртуке с синим воротником (на днях кончил в здешнем университете) — Рерих. Учился он, "воспитывался" — по необходимости, по приказу отца — ординарнейшего нотариуса. Но призвание его — живопись, которой он занимается с ярою страстью, вопреки запрещениям, отказам, приказам и указам отца. Не знаю ещё, что дальше будет, но он отлично шёл в классе профессора Куинджи (в Академии художеств), и тот на него смотрел, как на надежду. Только он идёт вовсе не по пейзажу, а по живописи и композиции на древнерусские сюжеты до Рюрика ещё. У него по сию пору проявляется много оригинальности и живописности. Но падёт ли он, как дрянь и ничтожество, или поднимется, как сокол ясный, — кто его знает? Так много раз ошибались все (и я в том числе) со спешными преждевременными апрессияциями [оценками]. Итак — молчу»²⁰.
«Хотя Стасов и не хочет делать скороспелых выводов, всё же... для критика Рерих, как и для Куинджи, тоже надежда. Он с радостью приветствует начинания юноши, свидетельствующие о неустанной работе его мысли, о напряжённых поисках её художественного воплощения»²¹.
С юности закладывался профессиональный интерес Рериха к Востоку. Важную, если не определяющую, роль в формировании его взглядов относительно влияния Востока на русскую культуру и искусство сыграло общение с В.В. Стасовым. В этих беседах определилась для Рериха его научная задача — духовные связи России с Востоком, с Азией, и эту задачу он надеялся когда-нибудь разрешить на нехоженых тропах Монголии и Тибета.
Стасов издавна занимался изучением художественных связей России с Индией и Тибетом. Во многих своих трудах критик развивал идею преемственности русской и в целом европейской культуры от азиатской. Ещё в 1868 году в исследовании «Происхождение русских былин» он писал об общих источниках многих русских сказок и индийских легенд. Он доказывал, что русские былины целиком заимствованы с Востока и являются пересказом восточных сказок, эпосов, поэм.
В душе Рериха нашли отклик и мысли Стасова о взаимосвязи славянской культуры и культуры Востока, прежде всего России и Индии, окрепло стремление изучить истоки культур этих стран, исследовать связи между ними.
Благодаря Стасову художник познакомился с философом В.С. Соловьёвым. Одной из тем их бесед также была тема Востока в традициях различных культур. «Обсуждали мы о величественном эпосе Литвы с В.В. Стасовым и Владимиром Соловьёвым, — писал Рерих... — Слушая о моих картинных планах, Владимир Соловьёв теребил свою длинную бороду и повторял: "А ведь это Восток, великий Восток". А Стасов усмехался в свою ещё более длинную седую бороду и приговаривал: "Как же не Восток, если и язык-то так близок к санскриту"»²².
Во время обучения в Академии художеств интерес Н.К. Рериха к истории Древней Руси нашёл своё выражение в его живописных работах. Постепенно у него складывается замысел создания целой серии картин «Начало Руси. Славяне», в которой предполагалось воспроизвести ключевые моменты истории Древней Руси. Эта идея была поддержана Куинджи и Стасовым. В русской исторической живописи такая идея была осуществлена впервые.
Свою дипломную картину Рерих назвал «Гонец. Восста род на род». Тему для неё он взял в «Повести временных лет» — одной из первых русских летописей, составленной в ХII веке монахом Киево-Печерского монастыря Нестором. В письме от 11 июня 1897 года Николай Константинович просит совета у Стасова: «Недавно увидал я одну избу, которая, при сближении с юртой, кажется, подойдёт к славянской постройке. ...Не будете ли добры черкнуть мне об избе... С нетер­пением буду ждать Вашего ответа, если будете добры. Прошу простить моё невежество и причиняемое беспокойство; не сердитесь, пожалуйста. Глубоко Вас уважаю и предан крепко Вам, Николай Рерих»²³. И здесь же, на листке письма, набрасывает изображение лодки и избы. На что Стасов тут же отвечает: «...Вы меня сильно порадовали рисунком древней русской избы. Хорошо! Очень хорошо! И знаете, со мною одобрял Вас, давеча, один мой приятель, который чего-нибудь да стоит: Ропет — архитектор. А у него великое чутьё ко всему национальному и народному, особенно ко всему древневосточному, а значит — и древнерусскому, так как всё это нераздельно! (...) Что касается лично меня, то я был в большом восхищении, и начинаю думать, что Вы, пожалуй, и в самом деле сделаете и наделаете много хорошего»²⁴.
Тема, которую Рерих взялся воплотить в своей дипломной работе, требовала совершенно нового решения. В картине ему «удалось передать настроение затаённой тревоги, таинственности. Но и не только это. Чувствуется историческая атмосфера. Глядя на картину, мы понимаем, что перед нами — далёкое прошлое. Вот этот-то эмоциональный подтекст, лирическая сущность картины — новая черта в историческом жанре, которую удалось выразить молодому художнику.
...Художник... сознательно не стремился передать подробности обстановки, для него главное — создание образа далёкого прошлого, передача настроения в целом. Поэтому, считал он, достаточно показать неясные очертания строений на холмах, скрытых ночным сумраком, молчаливого, озабоченного старца в лодке, уходящие вдаль, в темноту, просторы реки. Решение пейзажа в картине подчинено созданию атмосферы славянской древности»²⁵.
Наступил долгожданный день вручения дипломов. Этот «торжественный акт проходил 4 ноября 1897 года, в годовщину основания Академии художеств. Выпускники и профессора собрались в нарядном конференц-зале. На плафоне работы Шебуева изображён в колеснице среди облаков Аполлон, бог искусства и поэзии. Посреди зала статуя Екатерины II, стены увешаны портретами бывших президентов Академии и знаменитых профессоров. ...За столом восседают члены совета Академии. Напротив, на скамьях, — гости, учащиеся, приглашённые»²⁶.
Из Москвы приехал Павел Михайлович Третьяков, чтобы отобрать работы для своей галереи. Все с волнением ждали его выбора. Среди нескольких картин, купленных Третьяковым, был и «Гонец» Н.К. Рериха. Павел Михайлович поинтересовался творческими планами художника и просил сообщить, когда будут написаны следующие картины задуманного им цикла. К сожалению, эта встреча Рериха с Третьяковым оказалась единственной. Через несколько месяцев Павел Михайлович ушёл из жизни. Николаю Константиновичу не довелось услышать мнения знаменитого коллекционера и ценителя искусства о своих новых картинах, которые разошлись по разным собраниям, но факт приобретения Третьяковым дипломной работы молодого художника свидетельствовал о признании его таланта.
Стасов встретил «Гонца» восторженно. Рерих вспоминал: «"Непременно вы должны побывать у Толстого", — гремел маститый В.В. Стасов... Разговор происходил во время моего визита к нему после окончания Академии художеств, в 1897 году.
"Что мне все ваши академические дипломы и отличия. Вот пусть сам великий писатель земли русской произведёт вас в художники. Вот это будет признание. Да и «Гонца» вашего никто не оценит, как Толстой. Он-то сразу поймёт, с какой такой вестью спешит ваш «Гонец». Нечего откладывать, через два дня мы с Римским-Корсаковым едем в Москву. Айда с нами!"»²⁷.
Рерих согласился. Четвёртым спутником был скульптор Илья Гинцбург, друг Стасова. Каждый вёз какие-то подарки. Римский-Корсаков — ноты новых произведений, Гинцбург — бронзовую фигуру Толстого, Стасов — новые книги, Рерих — фотографию с картины «Гонец».
По дороге в Москву мысли художника были «заняты предстоящей встречей с Толстым. Слышал Николай Константинович, как при новых знакомствах случалось иногда, что Лев Николаевич пристально и долго смотрел человеку в глаза, а затем, не сказав ему ни слова, отходил и больше уже не замечал его. Это, наверное, было самым страшным! Захочет ли понять Толстой его? Поддержит или молча отойдёт от "Гонца"? Тревожные мысли одолевали Николая Константиновича до самого Хамовнического переулка в Москве, где стоял дом Толстого»²⁸.
Далее приведём воспоминания Н.К. Рериха: «Встретила нас графиня Софья Андреевна, жена великого мыслителя. Разговором, конечно, завладел Стасов, а сам Толстой вышел позже. Тоже такой белый, в светлой блузе-"толстовке", и навсегда осталось первое впечатление от его излучающего свет облика. Только в больших людях может сочетаться такая простота и в то же время несказуемая значительность. Я бы сказал — величие. (...)
...Стасов оказался совершенно прав, полагая, что "Гонец" не только будет одобрен, но вызовет необычные замечания. На картине мой гонец спешил в ладье к древнему славянскому поселению с важной вестью о том, что "восстал род на род". Толстой говорил: "Случалось ли в лодке переезжать быстроходную реку? Надо всегда править выше того места, куда вам нужно, иначе снесёт. Так и в области нравственных требований надо рулить всегда выше — жизнь всё снесёт. Пусть ваш гонец очень высоко руль держит, тогда доплывёт". (...) Затем Толстой заговорил о народном искусстве... как бы желая устремить моё внимание в сторону народа. "Умейте поболеть с ним" — такими были напутствия Толстого. Затем началась беседа о музыке. ...[В его суждениях] звучала такая любовь к искусству, такое искание правды и забота о народном просвещении, что все эти разнообразные беседы сливались в прекрасную симфонию служения человечеству. Получился целый толстовский день.
На другое утро, собираясь обратно в дорогу, Стасов говорил мне: "Ну вот теперь вы получили настоящее звание художника"»²⁹.
На всю жизнь запомнил Николай Константинович слова Толстого и его совет «рулить выше».
В 1898 году Н.К. Рерих закончил обучение и в том же году по рекомендации В.В. Стасова поступил на службу в Общество поощрения художеств в качестве помощника редактора журнала. «Мои товарищи возмутились возможностью такого совмещения и прочили конец искусству, — вспоминал Рерих. — Но Куинджи твёрдо указал принять назначение, говоря: "Занятый человек всё успеет, зрячий всё увидит, а слепому всё равно картин не писать"»³⁰. Так «учитель жизни» подтвердил свою веру в ученика.
«С окончанием Академии и университета, с поступлением на службу закончился большой этап в жизни Рериха. К этому времени сформировался его характер, главными чертами которого были целеустремлённость, непреклонность и твёрдость в достижении цели. К этому времени он сделал свой жизненный выбор — стал художником»³¹.

---

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: