Журнал: № 10 (294), Октябрь, 2018

• Автор - Предположительно Герман Гётц (H. Goetz) (1898 – 1976) — учёный, художественный критик, доктор искусствоведения, автор ряда статей о С.Н. и Н.К. Рерихах. С 1939 по 1953 директор музея в Бароде (Вадодаре), Западная Индия, штат Гуджарат. — Прим. переводчика.
• Публикуется по: Baroda State Museum Bulletin. Vol. 3. Pt. 1 (Бюллетень Государственного музея г. Барода. Т. 3, ч. 1. Индия. 1946).

Благодаря личной заинтересованности Его Высочества Махараджи картинная галерея Бароды, по случаю празднования дня рождения Его Высочества, провела выставку живописных работ известных русских художников — профессора Николая Рериха и профессора Святослава Рериха (с 10 по 28 января 1946 года). Благодарственной речью открыл мероприятие государственный деятель господин Браджендралал Миттер.

В искусстве Индии среди западных мастеров Рерихи занимают непревзойдённое место. В то время как выдающиеся импрессионисты пришлись по душе лишь в высшем обществе, Рерихи стали практически неотъемлемой частью всей современной культуры Индии. И такое широкое признание нельзя объяснить одним только присутствием буддийской символики во многих работах Николая Рериха. В наше время буддизм является вероисповеданием Центральной и Восточной Азии; современные же индийцы хотя и разделяют некоторые его положения, имеют всё же довольно туманное представление об этой религии, которая, по их мнению, является принадлежностью далёкого прошлого. В работах Святослава Рериха символы Азии вообще не играют никакой роли. Кроме того, внешние приёмы или подражания никогда не способствовали признанию великих творений.

Искусство Рерихов представляет собой совершенно особое, благотворное явление культурного вза‑
имопроникновения. Стиль Николая Рериха сформировался на фоне перемен, произошедших за последние полвека в западной живописи. Однако особые черты русской национальной школы, наряду с индивидуальной семейной традицией художника, направили его эстетическое развитие к новому, поистине самобытному стилю — своего рода синтезу восточных и западных идеалов. Этот синтез, возможно, явится источником возрождения наших обветшавших традиций по обе стороны Евразийского суперконтинента.

Революция в искусстве была направлена против культа разделения, грозившего задушить европейскую цивилизацию во времена невероятных открытий и изоб­ретений. Непрестанный поток новых фактов, приёмов, методов, веяний, возникающих с головокружительной скоростью, превысил ассимилирующие способности даже величайшего гения. В результате появилась узкая специализация, предвещающая притуп­ление восприимчивости к окружающему миру и угасание природного творческого дара человека. Реакция на эти явления не могла не явить самые разнообразные последствия, включая возврат к варварству, бегство в романтизм, создание менее специализированной цивилизации и, наконец, полную переоценку всех существующих традиций. Так человечество в процессе распада всего наносного на необъятных просторах Земли, и особенно в Азии, устремилось на поиски новых, истинно жизненных ценностей.

В искусстве, которое всегда является подлинным отражением наших самых сокровенных мыслей, идей и стремлений, эта революция проявилась в пост­импрессионизме. Импрессионизм стал высшей точкой выражения в художестве Запада, выявил искусность в передаче отдельных деталей и в то же время ушёл от очевидных предметов, освещая особенно ярко лишь их чувственные образы. Позднее другие течения в живописи стали вытеснять традиционные идеалы и формы. Так появились: новый реализм, утративший веру во всякие идеалы, но сохранивший правдивость, оказавшись перед лицом реалий того переломного времени; сюрреализм, проникший в подсознание; различные направления конструктивизма, положившего начало экспериментам над основами формы, цвета и ритма. И наконец возник некогда забытый, вновь переосмысленный ясный монументальный стиль. В новой интерпретации перед нами предстало далёкое, величественное, вдохновенное прошлое: Эль Греко, романские фрески, Византия, погребальные маски Фаюма, рельефы в египетских гробницах, персидская и индийская живопись, китайские манускрипты Дзэн и японская ксилография. Поток самых противоречивых событий — лишь хаос для тех, кто незнаком с их историческим фоном; в сущности же своей этот поток — единое движение: возврат к основам!

В России революция в искусстве совпала со свержением царского деспотизма. Блеск западной культуры, введённой Петром Великим, всегда был не чем иным, как своего рода «колониальной» монополией аристократии и богатой буржуазии. Образованные русские и многие латиноамериканцы считали Париж своим родным домом. Допетровская Русь с её смешанной византийско-татарской цивилизацией представлялась миру образцом просвещения. Революция в европейском искусстве отозвалась и в России: мастера вновь обратились к монументальным линиям и лучистым краскам византийской живописи, к яркости татаро-среднеазиатских народных традиций. Не удивительно, что Николай Рерих, воспитанный в семье, родословная которой восходит к основателям Киевского княжества и тюркским завое­вателям, отзвучал на новые идеалы и стал одним из самых выдающихся представителей «старорусской» школы в искусстве. Незадолго до Первой мировой войны картины и сценические декорации, созданные Рерихом для русского балета, вызвали восторг в Лондоне и Париже. Однако, как и все возрожденческие движения, «старорусская» школа оказалась не более чем заревом грядущего пламени подлинной революции. Прежние не­обузданные страсти деспотического, но всё же в какой-то степени демократического прошлого были сметены яростью большевизма, мечтой о новой России и современном социалистическом обществе. Как и имена многих русских, оказавшихся за пределами родины, имя Николая Рериха теперь, быть может, и осталось в тени, но для иных свершений.

Россия всегда была частью и Европы, и Азии. Скифы, татары и монголы правили югом и востоком. И даже в последние века влияние Запада уравновешивалось за счёт тесного контакта России с мусульманской и буддийской культурой в результате проникновения русских на Кавказ, в Туркестан, Сибирь, Монголию и Маньчжурию. Восток всегда очаровывал русских, а возрождение византийских идеалов среди русичей и, позднее, панславистов нередко свидетельствовало о поисках путей сближения с тибетским буддизмом и индийской философией, по крайней мере с точки зрения теософии. Рерихи явились одними из первых последователей Е.П. Блаватской. Николай Рерих начал всё чаще обращаться к буддийской философии, а его сын Юрий сейчас крупнейший специалист по языку и культуре Тибета. Так дорога странствий семьи Рерихов из большевистской России через Швецию, Англию и США привела их наконец в Индию, к священным Гималайским вершинам, равно почитаемым и индусами, и буддистами Центральной Азии. Здесь Николай Рерих становится непревзойдённым мастером Гималаев. Образам русских просторов художник предпочитает теперь величие тибетского нагорья, а на смену очарованию византийских фресок и морозных северных дней и ночей приходят в огненной славе солнца возвышающиеся ледники горных вершин: Куэнь-Лунь, Канченджанга и многие другие непостижимые в своём величии обители богов.

Рерих и его семья посе­лились в долине Кулу, в На­ггаре. Древние паломнические места Тиртхи, ламские монастыри, полная чудесных тайн атмосфера, царившая вокруг, — всё это не могло не повлиять на художника. Мастер наделяет пейзажи особой символикой, на его картинах появляются герои легенд и мифов. Экспериментируя с новыми формами, Рерих изучает древние великие творения, созданные азиатской цивилизацией, собирает предметы индийского, тибетского и китайского искусства. Художник стремится объединить в своих полотнах восточные и западные эстетические вкусы. В действительности эта цель была достигнута не сразу, и на пути к ней было встречено много трудностей, но это неизбежно в любых начинаниях. На некоторых картинах символические предметы казались довольно диковинными и второстепенными, на других — синтез был настолько очевиден, что его можно было легко разделить на части. С подобными трудностями эксперимента сталкивались Мантенья, Дюрер, Рембрандт и многие другие мастера. И всё же в ходе многочисленных повторных экспериментов полотна художника приобретали всё более совершенное выражение и наконец явили собой великие шедевры, подлинный сплав Востока и Запада. Неотступные старания, стремление сказать через картины о Высшем раскрывают истинную индивидуальность художника; такие примеры являли Греко, Маре. Мыслители прошлых веков хорошо знали, насколько трудно достичь духовных вершин, удержаться на них и при этом в доступной форме передать стремительность и покой, в едином образе выразить непостижимую сложность и простоту надземного.

Совершенно иными представляются нам живописные полотна Святослава Рериха. Россию он знал только в детстве, возрождение «старорусской» школы в искусстве наблюдал главным образом через отца, художественное образование получил в Соединённых Штатах. В отличие от Николая Рериха, которого влекут тайны горнего мира, Святослав Рерих воспевает в красках мир дольний. В своих картинах он не говорит о западных и восточных идеалах. Однако, будучи гражданином мира, жившим в разных странах и не имевшим ни национальных, ни расовых предрассудков, он так же, как отец, стал связу­ющим звеном между Востоком и Западом. Полотна Святослава — не далёкое сияние космического величия, а благородные образы людей; пейзажи его кисти — не чудесные ледники и вершины Гималаев, но медовые луга, сады, леса, рощи, прибрежные скалы Малабара и Бомбея, пролегающие в долинах Центрального Индийского нагорья. На его картинах — не герои, святые и подвижники, а простые люди, их портреты, народные типажи. Интерес художника вызывают не былые легенды и мифы, но нынешние радости и печали человечества. Мастер, объединяя живописные традиции России и Азии, стремится в современной художественной технике дать новое рождение тем вечным ценностям, которые и Восток, и Запад хотя и сохранили, но лишили жизненности. Художник как бы хочет сказать, что Восток и Запад одинаково дороги ему не как контрасты, но как дополнения. Искусство Николая Рериха лучше передаёт высшие ценности двух последних поколений Индии, которые в условиях иностранного политического и культурного господства находили утешение в чудесных романтических идеалах прошлого. Святослав Рерих, почитая прошлое, всё же является выразителем проблем нового поколения современной Индии.

Отец и сын получили равное пространство для выставки своих картин и представили большое количество прекрасных пейзажных этюдов, выражающих индивидуальный стиль каждого из художников. Отец в основном использует яркую контрастную темперу; сын предпочитает более мягкую, тёплую технику масла.

Во многих монументальных работах Николая Рериха были вновь представлены исконно русские темы: «Армагеддон», «Весть Тирону-воину», «Слепой», «Александр Невский», «Добрые травы», «Святые Борис и Глеб» и особенно прекрасная «Пасхальная ночь» (Крестный ход перед ныне разрушенным знаменитым кафедральным собором в Новгороде с его чудотворной иконой Пресвятой Богородицы). Но даже в этих полотнах временами ощущается влияние китайского искусства, например в конной фигуре Александра Невского. Многочисленны образы Тибета. В некоторых случаях подражание буддийской живописной традиции довольно заметно, например в «Ригдене» или «Бхагаване». Чудесны величественные гималайские пейзажи, хотя они и кажутся нереальными для тех, кто никогда не видел эти дивные краски света в чистой горной атмосфере: «Шамбалей-Лам» («Перевал Шамбалы»), «Зачарованное Царство», «Весть Шамбалы», «Песнь о Шамбале», «Канченджанга» и другие. Лучшая из этих картин, на мой взгляд, «Сага о Гесэре»: мы видим тибетский стан; на фоне гор, освещённых тусклым лунным светом, контрастно изображены фигуры рассказчика и пастухов, сидящих вокруг огня. Также прекрасна символичная картина «Ведущая», известная в нескольких вариантах. В картине «Рамаяна» художник представил интерпретацию всеобъемлющего индийского сказания: мы видим божественные силы природы, проявленные благодаря мысли мудреца, сидящего в своей гималайской обители.

Среди крупных полотен профессора Свято­слава Рериха был представлен ряд портретов, в числе которых — прекрасный портрет его отца из Люксембургского музея в Париже. В портретах госпожи Кадир и госпожи Богдановой фоновый пейзаж создан художником в соответствии с характером моделей. В этюдах «Лиловый и Зелёный», «Красный и Синий» мы видим образ прекрасной женщины богородичного склада; её характер сильный, волевой, это подчёркивают окружающие цветы и цвет фона; мастеру удалось особенно глубоко передать гармонию внутреннего и внешнего мира персонажа. В других случаях чувства героев выражены в линейном ритме фона. Так, на картине «Пиета» страдания Богоматери, склонившейся над телом мёртвого сына, отражаются в огнеподобных стремительных вихрях приглушённо-зелёного света. На полотне «Иаков и Ангел» борьба человека и Божества передана бурными потоками белого и жёлтого света, пронзающего волны тёмно-синих цветов, — словно какой-то космический катаклизм виден из дальних миров Галактики. Думается, что подобный художественный эксперимент в картине «Сад Эдема» менее успешен, слишком связан академическими условностями. Картина «Вестник» необычна по своему ритму, передающему стремительность спешащего гонца. В других полотнах мастер стремится как можно ярче выявить свет, например в картине «Надежда»; или в картине «Священные слова» в радужных переливах света на струях водопада; или в картине «Труд», в мирном, очаровательном пейзаже Малабара, где свет проникает сквозь кроны пальмовых деревьев. На фоне пламенного закатного света изображены на картине «Ожидание» современные индийские девушки на скалах Бомбея и на картине «Когда солнце садится» несущие воду женщины; а на полотне «Рыбаки» художник передаёт раскалённый, утомительный полуденный свет на песчаном Коромандельском побережье.

Главная работа Святослава Рериха — Триптих, апокалиптическое видение нашего времени. «Куда идёт человечество»: люди толпами бегут сквозь ущелье, они окружены безжалостными скалами, которые со всех сторон грозят обвалом; но, вероятно, им не избежать бедствия, и, измученные, они падают и рыдают под мрачным небом, бледно-зелёный свет которого предвещает катастрофу. «Распятое человечество»: в центре композиции — аллегорическая фигура сокрушённого муками юноши; рядом с ним две женщины, сострадающие ему; позади него — солдаты, идущие на битву, и взывающие в отчаянии женщины; на втором плане Ангелы Страшного Суда изливают чаши Божьего гнева. И наконец «Освобождение»: бушующий ад, в котором души тщетно пытаются спастись от мук и безысходности. Но вот виден свет Христа, в окружении четырёх архангелов совершающего сошествие во ад; Любовь Бога победно торжествует над вратами Зла³. Грозные, трудные темы затрагивает мастер, но художественное решение Триптиха, несомненно, удаётся автору за счёт определённой сдержанности, стилизации, простоты всех форм; напряжённые, заставляющие задуматься ритмы и контр-ритмы линий и цвета несколько напоминают пророческие картины Уильяма Блейка.

Выставка прошла с большим успехом, четыре картины были приобретены Его Высочеством для картинной галереи и дворца. Остальная коллекция была предоставлена музею для постоянной экспозиции.

Перевод с англ.: Евгения Васильева

 

---

¹ Предположительно Герман Гётц (H. Goetz) (1898 – 1976) — учёный, художественный критик, доктор искусствоведения, автор ряда статей о С.Н. и Н.К. Рерихах. С 1939 по 1953 директор музея в Бароде (Вадодаре), Западная Индия, штат Гуджарат. — Прим. перев.

² Публикуется по: Baroda State Museum Bulletin. Vol. 3. Pt. 1 (Бюллетень Государственного музея г. Барода. Т. 3, ч. 1. Индия. 1946).

³ Описание Триптиха, данное С.Н. Рерихом, см. также: Восход, № 10, 2013.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: