Журнал: № 7 (279), Июль, 2017

В этой статье мы расскажем о тех, кто входил в круг общения Бориса Николаевича Абрамова на Родине.

В послереволюционные годы политических смятений Б.Н. Абрамов, как и многие представители русского дворянства и интеллигенции, оказался вне Родины. Будучи военным моряком, с отступающей Белой армией он попал в Харбин. В то время ему было около 23 лет. Все последующие несколько десятков лет жизни в Харбине Борис Николаевич идёт тропой духовных исканий, изучает разные философские системы, труды по древним учениям Востока. Полностью сформировать мировоззрение и осознать свою миссию стало для него возможным лишь после его судьбоносной встречи с Н.К. Рерихом в 1934 году. Б.Н. Абрамов становится принятым учеником Николая Константиновича. Начиная с 1936 года он в течение 20 лет переписывался с Еленой Ивановной Рерих. Она называла Бориса Николаевича своим духовным сыном, помогала ему на сложном пути духовного восхождения. «Мой сын Борис» — такие слова неоднократно встречаются в её письмах к Б.Н. Абрамову. Связь с Рерихами, духовная преемственность, продолжение их Дела становятся основой всей дальнейшей жизни Б.Н. Абрамова.

Огромному стремлению Бориса Николаевича к новой встрече с Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной не суждено было осуществиться. И он, по завету Рерихов, возвращается на Родину, полный надежд на встречу с Юрием Николаевичем Рерихом, который с 1957 года живёт и работает в Москве, в Институте востоковедения.

В 1959 году Б.Н. и Н.И. Абрамовы прибыли из Харбина в Новосибирск.

Об их жизни в Новосибирске известно совсем немного. Год и четыре месяца они жили в доме № 13 на проспекте Карла Маркса, занимая комнату в квартире их харбинских знакомых — Антонины и Николая Качауновых. Но жить вшестером в небольшой квартире из двух проходных комнат было очень тяжело, и начались поиски более приемлемого жилья. Один месяц (с 1 по 31 марта 1960 г.) Борис Николаевич работал в Новосибирской областной библиотеке. Известно также, что он писал статьи в местные газеты.

В сентябре 1960 года в Новосибирске открывается выставка картин Н.К. Рериха: 60 полотен отца передал Сибири Ю.Н. Рерих. В организации выставки в Картинной галерее участвовал и Борис Николаевич. Там он познакомился с её сотрудниками: искусствоведом Верой Яковлевной Кашкалда, с которой впоследствии встречался в Москве и получал от неё письма, с главным хранителем Раисой Петровной Коняшевой, искусствоведом Павлом Дмитриевичем Муратовым. Летом 1962 года Борис Николаевич писал Наталии Дмитриевне: «Получил письмо из вашей галереи от Раисы Петровны. Письмо тёплое и сердечное. Пишет, что в Ленинграде скоро выходит очень хорошая монография Н.К., будет она и у них. Сходите к ней, передайте ей от меня привет, скажите, что напишу ей сам и благодарю за память обо мне. На меня запишите у неё два экземпляра. Скажите ей и Директору, что в Москве 16 октября будет праздноваться шестидесятилетие Ю.Н. Пусть и галерея пошлёт им на его мемориальную квартиру своё приветствие. Напишу, если приветствие надо написать также и на Институт народов Азии¹, который будет отмечать 60-летие Ю.Н.» (12.08.1962 г.)².

В 1964 году Наталия Дмитриевна узнаёт от Бориса Николаевича после его поездки в Москву: «На выставке встретил Веру Яковлевну из вашей Галереи. Она-то меня узнала, а я её не сразу. Очень обрадовалась. Говорит, что часто меня вспоминают и говорят обо мне» (17.10.1964 г.).

Павел Дмитриевич Муратов, который по поручению руководства Картинной галереи вёл переговоры с Ю.Н. Рерихом в Москве о передаче в Новосибирск картин Н.К. Рериха, вспоминал, что к Б.Н. Абрамову в галерее было особое отношение. «Ангел приходил» — так отзывались сотрудники о его визитах в канун открытия выставки.

Прошёл год после торжественного открытия постоянной экспозиции полотен Н.К. Рериха, где Борис Николаевич был вместе с Наталией Дмитриевной. Семья Абрамовых так и не смогла найти приемлемое жильё в Новосибирске. 8 февраля 1961 года Абрамовы выехали в Москву.

Однако первый визит в столицу Б.Н. Абрамов совершил гораздо раньше, сразу по приезде из Харбина: устроившись в Новосибирске, он направился в Москву для встречи с Ю.Н. Рерихом.

Прошло 25 лет со времени их знакомства. Напомним, что в конце мая 1934 года Рерихи, отец и старший сын, приехали в Харбин перед Маньчжурской экспедицией по изучению и сбору засухоустойчивых растений. Около пяти месяцев общения с Рерихами — таков был щедрый дар судьбы Б.Н. Абрамову. Надо отметить, что общение в основном протекало в рамках харбинского «Содружества», руководство которым принял Николай Константинович и в работе которого, несомненно, участвовал Юрий Николаевич. Напомним, что в «Содружество» входили, кроме Б.Н. и Н.И. Абрамовых, Екатерина Петровна Инге, Зинаида Николаевна Чунихина, Владимир Константинович Рерих, Пётр Алексеевич Чистяков, Альфред Петрович Хейдок и его жена Евгения Сергеевна, Василий Николаевич Грамматчиков и другие. Для них это было важнейшее время духовного становления и общения с Николаем Константиновичем Рерихом. Переданные им основы миропонимания становятся для Б.Н. Абрамова стержнем его внутренней жизни и духовного восхождения.

Встреча с Ю.Н. Рерихом. Москва, 1959 год

Ещё в июле 1956 года Юрий Николаевич писал З.Г. Фосдик: «От Абрамовых имею письма. Последнее (июньское) написание в более оптимистических тонах. Вспоминают указания Е.И. и кое-что сами начинают прозревать. (...) Во всяком случае, Е.И. им всегда определённо советовала одно. Я им пишу в том же духе. Первое моё письмо к ним после ухода Е.И. вызвало даже как бы бурю, но теперь, видимо, вещи принимают более спокойный вид. Уход Е.И. для них был громадным ударом, рушением всего, и я, конечно, воздержался от обвинений. Люди они хорошие»³. Из этого письма становится понятно, что Юрий Николаевич состоял в переписке с Борисом Николаевичем, и после ухода Елены Ивановны продолжал писать Абрамовым про переезд на Родину.

Н.Д. Спирина вспоминает, что Борис Николаевич встретился с Юрием Николаевичем в 1959 году в его московской квартире, — состоялась беседа, чрезвычайно важная и значительная. Борис Николаевич рассказывал Наталии Дмитриевне, что Юрия Николаевича интересовало буквально всё: каково состояние здоровья его жены — Нины Ивановны, как у них обстоят дела с жильём в Новосибирске, с пенсией. «Во всё это он вникал с необыкновенным сочувствием, и это поражало». Борис Николаевич вернулся в Новосибирск полный надежд на новые встречи с Юрием Николаевичем. А когда он приехал увидеться с Рерихом во второй раз, в 1960 году, ему открыла дверь одна из сестёр Богдановых и сказала, что Юрия Николаевича уже нет в живых. Конечно, это было очень неожиданным и тяжёлым ударом. Самая важная встреча на Родине — со старшим сыном Рерихов, через четверть века ожидания — оказалась единственной.

В остальные 12 лет жизни в Советском Союзе Борис Николаевич общался и переписывался с единомышленниками, рериховцами, теософами. Круг его общения был, конечно, шире, чем это удалось нам восстановить, опираясь на письма и воспоминания его современников. Весть о том, что на Родину приехал человек, который был близко связан с семьёй Рерихов, распространилась среди широкого круга интеллигенции. Многие, познакомившись с Борисом Николаевичем, высоко оценили его Записи. Однако встречались и такие, кто не доверял их Источнику. Кому-то не позволяла это понять слабая степень духовного распознавания, а кому-то — цепкие сети псевдоучителей и псевдоучений, обольщение которыми надолго закрывает человеку верный духовный путь.

Встречи в Москве с ближайшими к Рерихам

С ближайшими к Рерихам сотрудниками — З.Г. Фосдик и П.Ф. Беликовым — Абрамов встретился в Москве в начале 1960-х годов. Но знакомство с Зинаидой Григорьевной состоялось гораздо раньше: «С Б.Н. Абрамовым я познакомилась через письма, в начале 50-х годов, — вспоминала З.Г. Фосдик. — Е.И. Рерих мне о нём писала, указывая на его светлый дух и серьёзную работу по изучению философии и учений Востока. (...) Я его увидела в 1961 году, когда приехала в Москву...»⁴

Приведём фрагменты из писем З.Г. Фосдик к Б.Н. Абрамову: «Свет несущие весточки восприняла всем сердцем и очень, очень благодарна за них. (...) Много думаю о Вас — наши ауры близки» (17.05.1958 г.). «Родной Друг, получила Ваши письма — несказуемо помогли они мне в эту трудную пору. Ваше письмо от 17 мая поразило меня предвидением идущего горя — ухода Дедлея. (...) Мои ближайшие сотрудники трогательно заботятся обо мне, и Вы, родной мой Друг, очень помогли мне огненной посылкой Вашего духа. Письмо Ваше напитано светлыми излучениями — благодарю Вас всем сердцем. (...) Верю в нашу с Вами встречу здесь, на земле, в недалёком будущем. (...) Преданная вам, З. Ф.» (4.08.1957 г.)⁵.

Не раз виделся с Борисом Николаевичем в Москве П.Ф. Беликов. Они познакомились в 1960 или 1961 году. Павел Фёдорович вспоминал: «Абрамов был прекрасным и светлым человеком. Он очень переживал уход Елены Ивановны и затем уход Юрия Николаевича» (23.01.1981 г.). Последний раз они виделись в Москве в годовщину ухода Ю.Н. Рериха, которая отмечалась Институтом востоковедения, и много говорили о Юрии Николаевиче. П.Ф. Беликов впоследствии стал очень близким другом Н.Д. Спириной, приезжал в Новосибирск, всячески содействуя сибирякам в организации и проведении Всесоюзных конференций «Рериховские чтения», которые впервые стали проводиться в Новосибирске с середины 1970-х годов.

В 1972 году в серии «Жизнь замечательных людей» была издана первая полная биография Н.К. Рериха, написанная П.Ф. Беликовым в соавторстве с искусствоведом В.П. Князевой. В 1972 году книгу «Рерих» Павел Фёдорович подарил Б.Н. Абрамову со своим автографом: «Дорогому Борису Николаевичу с сердечным приветом и самыми светлыми пожеланиями. Автор. 22.08.72 г.». А перед этим, 17 августа, Б.Н. Абрамов делает такую Запись: «Полную исчерпывающую биографию Гуру [Н.К. Рериха] дать людям время ещё не пришло. Но то, что даётся, нужно неотложно и срочно, ибо приблизились сроки».

Вернёмся в 1959 год. Зная о нестабильном положении с жильём у Абрамовых в Новосибирске и их стремлении быть ближе к нему, Юрий Николаевич пытался помочь им обосноваться в Москве. Вариантов поселения оказалось на тот момент всего два: либо на строящейся специально для Ю.Н. Рериха государственной даче, либо на даче академика Н.Д. Зелинского, с семьёй которого был дружен Юрий Николаевич. Сын Н.Д. Зелинского Андрей Николаевич был учеником Ю.Н. Рериха.

После смерти Ю.Н. Рериха дело со строительством дачи затянулось. Общие знакомые Абрамовых и сестёр Богдановых, особенно В.Т. Черноволенко, очень надеялись, что дача будет достроена в срок, и звали Абрамовых в Москву.

С В.Т. Черноволенко Б.Н. Абрамов познакомился во время своего первого визита в Москву. Борис Николаевич очень одобрял его художественное творчество и музыкальные импровизации. В августе 1960 года Черноволенко пишет Абрамову: «Дача забронирована за сёстрами [Богдановыми], вернее не дача, а пока ещё один фундамент. Достройка дачи и ввод в эксплуатацию всего посёлка продолжается в будущем 1961 году. (...) Пока всё это оттягивается... Я каждый день вспоминаю Вас и шлю Вам светлые мысли. Я знаю, как Вам тяжело с бытом. Очень хотелось, чтобы Вы с Н.И. были поближе к нам»⁶.

А 4 января 1961 года он пишет: «Вчера с Раей были в Минкультуре и говорили, между прочим, о даче. При нас было выяснено, что там, где предполагалась дача, — это строительство законсервировано, на какой срок — не знают»⁷.

Из этого письма становится ясно, что Абрамовы поехали в Москву, надеясь только на дачу Зелинских.

Вот как об этом временном переезде в Москву Н.И. Абрамова сообщала Н.Д. Спириной в письме от 13 марта 1961 года: «Уехали мы из Новосибирска, как Вы знаете, 8 февраля. (...) В Москву приехали 11-го в 2 часа дня. Встретили нас друзья, и мы, взяв огромный ЗИС, погрузили вещи и себя и поехали к нашим милым девушкам — сестричкам Ю.Н. У них огромная квартира. Кабинет Ю.Н. такой большой, что, пожалуй, в него войдёт вся квартира Качауновых. В этом кабинете мы и поместились. Все стены увешаны полотнищами Н.К. Шесть огромных картин, остальные небольшие. Когда просыпалась, то перед глазами была Ваша, Наточка, любимая картина. Помните — голова ламы? (...) Погостили мы у них несколько дней и 17 февраля двинулись дальше... До Мозжинки⁸ 65 км. Их мы проехали на такси. (...) Красота здесь действительно необыкновенная — кругом огромные ели и сосны, и домики стоят среди них. (...) Нам же дали пока комнату в большом доме, где центральное отопление, все удобства, радио, рояль и даже телефон. Всем можно пользоваться. Дом большой — 6 комнат. Жилплощадь огромная...»

Однако, поскольку оформить прописку на даче в Мозжинке было невозможно, она стала лишь временным пристанищем Абрамовых, где они прожили неполных четыре месяца. 16 июня 1961 года Нина Ивановна пишет Наталии Дмитриевне о том, что 12 июня они приехали в Венёв: «Итак, мы уже на новом месте. После продолжительных и трудных поисков Б.Н. решил остановиться на этом маленьком городке».

Первое время, когда Нина Ивановна ещё могла оставаться дома одна, Борис Николаевич выезжал в Москву, в основном в памятные даты, связанные с семьей Рерихов. О некоторых его поездках нам известно из писем Абрамовых к Н.Д. Спириной.

27 июля 1961 года Нина Ивановна пишет: «У нас большая печаль — 19 июля утром скончалась Людмила [Богданова] — верный и преданный друг семьи Р[ерихов]. Подумайте, только один год прожила после ухода Ю.Н. 21 июля тело было предано кремации. Б.Н. ездил на похороны».

У Абрамовых были частые встречи и тёплые отношения с Ираидой Богдановой. Из письма Нины Ивановны 8 октября 1961 года: «Наша Раюшка по нашему совету, чтобы отвлечься от своего горя, путешествует. Недавно она посетила Извары. Хотелось посмотреть, что осталось от прежнего домика. (...) Также посетила она Талашкино. Внутренняя роспись вся исчезла, снаружи кое-что уцелело. (...) Сейчас там производится ремонт, и будет музей. Природа, говорит она, там красивая».

25 октября 1962 года Нина Ивановна пишет: «Б.Н. уезжал в Москву на празднование 60-летия Юши [Ю.Н. Рериха], которое было перенесено с августа на октябрь. В институте, где он работал, были прочитаны доклады и полученные телеграммы. На доме, где он жил, была наконец водружена мемориальная доска. В общем, Б.Н. остался доволен своей поездкой...»

В 1964 году Борис Николаевич сообщает Наталии Дмитриевне, что побывал в Москве на праздновании 90-летия Н.К. Рериха. А в сентябре 1965 года — на открытии памятника Ю.Н. Рериху на Новодевичьем кладбище, который был изготовлен по проекту С.Н. Рериха. В круге, символизирующем Вечность, — Чаша, окаймлённая пламенем.

В Москве, если позволяли обстоятельства и время, Б.Н. Абрамов бывал на квартире Ю.Н. Рериха. Она оставалась не только памятным местом, связанным с Рерихами, — здесь работали исследователи, рериховеды, искусствоведы: П.Ф. Беликов, В.П. Князева, В.В. Соколовский и другие. Квартира стала местом притяжения для рериховцев и почитателей семьи Рерихов из разных городов и республик нашей страны. Нити судьбы многих из них и Б.Н. Абрамова пересеклись именно там, в 35-й квартире дома по Ленинскому проспекту, 62/1.

Борис Николаевич общался и с приезжавшими туда латвийскими рериховцами. Среди них — юрист Арвид Калнс, с 1930-х годов член Латвийского Общества Рериха, впоследствии осуждённый по «рериховскому делу»; актриса Леонтина Андермане (Лония) из группы Калнса, также прошедшая через лагеря, и другие. В 1960-е годы Лония часто бывала в Москве на квартире Ю.Н. Рериха, помогала И.М. Богдановой.

В середине 1960-х в окружении Ираиды Богдановой появляется некий Васильчик, который оказывает на неё всё большее влияние. Борис Николаевич, который сразу понял сущность этого человека, пытался предупредить её, но И.М. Богданова не обратила внимания на это важное предупреждение.

С 1965 года Борису Николаевичу становится всё сложнее оставлять Нину Ивановну дома одну. Теперь многие знакомые и единомышленники Б.Н. Абрамова, чтобы повидаться с ним, сами стали чаще приезжать в Венёв. Расскажем о них.

В Ленинграде жила семья, связанная с Рерихами родственными узами, — сёстры Людмила и Татьяна Митусовы, дочери двоюродного брата Е.И. Рерих — С.С. Митусова. В Музее-институте семьи Рерихов в Санкт-Петербурге сохранилось несколько писем Абрамова к Митусовой, из которых мы узнали, что Людмила Степановна несколько раз бывала у него в Венёве.

Познакомившись с Борисом Николаевичем на квартире Ю.Н. Рериха, Людмила Степановна вспоминала, что он очень поддержал её «своими письмами в первые месяцы после ухода Юрия Николаевича. Никогда не бравировал своими знаниями, держался очень скромно, а мог многим сокровенным поделиться»⁹.

Вскоре после похорон Юрия Николаевича Абрамов пишет Митусовой: «Дорогая Людмила Степановна! Очень признателен Вам за Ваше такое тёплое и сердечное письмо и за приглашение посетить Вас и даже иметь крышу и прочее. (...) Елена Ивановна была и есть мне очень близкой, и странно, что в моём тяготении к Вам я чувствую Её присутствие и какую-то связь с Нею. Не могу объяснить, но чую. (...) Желаю Вам всего светлого, мой новый друг. Ваш Б.Н.» (5.06.1960 г.)¹⁰.

Людмила Степановна отвечает ему 2 июля 1960 г.: «Глубокоуважаемый и дорогой Борис Николаевич, в трудные для меня минуты пришло Ваше письмо. На сердце стало легче, светлее... О многом хотелось бы сказать, многим поделиться, о многом спросить. Нет с нами Ю.Н.! Это основное!»¹¹ В то время Л.С. Митусова по просьбе С.Н. Рериха приехала в Москву, чтобы помочь, а также сделать опись вещей на квартире Юрия Николаевича.

Она продолжает: «Трепетно, радостно и с горечью прикасаемся к вещам Больших любимых людей. Все вещи Ю.Н. напоминают о его величии, обаятельности и трогательности. Как часто проходишь мимо знаков, не распознавая, а распознаёшь уже поздно. (...) Ещё раз благодарю за Ваши хорошие мысли и желаю всего светлого. Н.И. и от меня сердечный привет, хотя она меня и не знает. Уважающая Вас, Л.М.»¹².

В Венёве Бориса Николаевича посещали ученики, друзья и знакомые, приезжавшие из разных городов России, Украины, Латвии. Это, прежде всего, харбинцы, вернувшиеся на Родину: Георгий Александрович Иванов, Геннадий Петрович Кучма. Одним из близких друзей семьи Абрамовых была Зинаида Николаевна Чунихина. Она приехала в СССР в 1954 году вместе с матерью и поселилась в г. Черногорске Красноярского края. От Б.Н. Абрамова она получала его Записи. Переписывалась и встречалась с Н.Д. Спириной.

Из письма Б.Н. Абрамова к З.Г. Чунихиной от 15 октября 1961 года: «Дорогая Зиночка! Вы, друг мой, не горюйте, что жизнь у Вас складывается не так, как Вы хотели. Внешняя сторона жизни не имеет столь важного значения, как внутренняя. А главное, не считайте, что Е.И. нет. (...) С Её уходом ничто не изменилось: как была близка, так и осталась. (...) Вы знаете, как хорошо всегда к Вам относился Н.К., и это должно дать Вам бодрость и уверенность быть достойной его внимания и его отношения. Вы знаете, что ничто не кончается, и это сознание тоже поддержит Вас в трудную минуту жизни»¹³.

Б.Н. и Н.И. Абрамовых навещал в Венёве Борис Андреевич Данилов. Он был учеником Екатерины Петровны Инге, одной из активных участниц харбинского «Содружества». Когда в 1950 году Е.П. Инге вместе с мужем уехала в Германию, в Дармштадт, она попросила Бориса Николаевича Абрамова продолжить занятия с Б.А. Даниловым, и Борис Николаевич стал встречаться с ним отдельно от уже сформированной ранее группы учеников.

В 1954 году Б.А. Данилов репатриировался в Советский Союз; несколько лет жил и работал на целинных землях Южного Урала, затем переехал в Новосибирск. По прибытии Б.Н. и Н.И. Абрамовых на Родину в 1959 году и после переезда их в Венёв встречи и переписка с Б.А. Даниловым продолжились.

После ухода из жизни Бориса Николаевича Нина Ивановна приняла решение передать его Записи на хранение Б.А. Данилову. Одному из своих корреспондентов она писала: «Чтобы вам не показалось странным моё решение относительно трудов Б.Н., я вам кое-что поясню. Выбрала я Бориса Андреевича в силу того обстоятельства, что он моложе нас всех и, кроме того, у него есть дети. Он будет только хранителем, а время покажет» (5.05.1975 г.)¹⁴.

Много лет Б.А. Данилов занимался расшифровкой Записей, вначале совместно с Н.Д. Спириной. В 1989 году он создал в Новосибирске издательский кооператив «Алгим», который начал публикацию книг Учения Живой Этики и Писем Е.И. Рерих. Во время встречи Б.А. Данилова с С.Н. Рерихом в Москве было согласовано, что Записи Б.Н. Абрамова Данилов начнёт публиковать после издания книг Учения. С 1993 года Записи Б.Н. Абрамова начали выходить в издательстве «Алгим» под названием «Грани Агни Йоги». Сейчас они широко известны в кругах людей, стремящихся к самосовершенствованию.

Бывал у Бориса Николаевича его харбинский ученик Аркадий Семёнович Падерин, он приезжал из Свердловска с женой Александрой Сергеевной. В Венёве ей запомнилась старинная Никольская колокольня и то, что Борис Николаевич хлопотал о её реставрации. А.С. Падерин увлекался рисованием и музыкой, любил поэзию. Был знаком с Н.Д. Спириной. В своё время Б.Н. Абрамов подарил Аркадию Семёновичу свою акварель «Нарциссы», которую впоследствии его жена передала Наталии Дмитриевне.

Начиная с 1969 года приезжал к Б.Н. Абрамову его давний знакомый, писатель, член харбинского «Содружества» Альфред Петрович Хейдок. В 1947 году он вернулся в Советский Союз, поселился в г. Североуральске. В связи с тем, что его семья продолжала вести переписку с Рерихами, был осуждён и отправлен в лагеря. В 1956 году, освободившись, приехал в г. Балхаш (Казахстан), работал библиотекарем и переводчиком. Он находился в дружеских отношениях с супругами Зубчинскими, которые в Харбине входили в число учеников Бориса Николаевича Абрамова, но впоследствии отошли от своего учителя. В 1969 году после длительного перерыва Хейдок встретился с Абрамовым в Венёве и принял его Записи, в Источнике которых раньше сомневался. Сомнения эти были посеяны их общими знакомыми, которые, поверив своему учителю-контактёру, стали распространять клевету относительно Бориса Николаевича и его Записей среди рериховцев. Этим был нанесён большой вред неокрепшим сознаниям, которые сами не обладали достаточной степенью распознавания.

Хейдок оказался среди тех, кто вначале поверил наветам. Встретившись в Новосибирске с Н.Д. Спириной, он очень резко высказался по поводу Записей Б.Н. Абрамова. Но, получив вскоре письмо от Бориса Николаевича, он поверил ему, это письмо сразу убедило его в правоте друга. Об этом, раскаиваясь в своей горячности, он тут же написал Абрамову, добавив, что он «понял, что вредный туман сплетни около тебя [Б.Н.] надо рассеять, и решил приложить к этому все усилия» (1969 г.).

Итак, А.П. Хейдок кардинально поменял свою точку зрения, повинился перед Наталией Дмитриевной и поспешил в Венёв на встречу с Б.Н. Абрамовым. Из крайности осуждения Записей он переходит в крайность восторженности. Был рассеян первый мираж, окутывавший сознание А.П. Хейдока.

Со вторым миражом ему так и не удалось расстаться до конца дней. Этим миражом было состояние пол­ной очарованности супругами Зубчинскими, отчего возникла навязчи­вая идея помирить Б.Н. Абрамова с его бывшим учеником.

В 1930 – 1940-е годы в Харбине Н.А. Зубчинский занимался изучением Живой Этики под руководством Бориса Николаевича. В какой-то момент он решил, что «перерос своего учителя», и, не приняв Записи Б.Н. Абрамова, сам начал получать сообщения якобы из Высшего Источника, которые называл «ментограммами». Приведём образец такой «ментограммы»: «Да, ученик может догнать и перегнать своего учителя. Не будем пугаться этого повседневно встречающегося явления. Каждый передающий знания является учителем. Может наступить такой момент, когда ученик вместит все знания учителя и последнему уже нечему будет его учить...»¹⁵

После духовного отхода Зубчинского, который взял псевдоним Уранов, Борис Николаевич, по его словам, «перестал держать его у сердца». В 1965 году он писал Наталии Дмитриевне: «Получил ещё письмо от дядюшки Лены¹⁶. ...Видимо, очень хочет писать. А ведь я ему прямо сказал, что ворошить прошлое не хочу, неужели не понимает, почему. Но больше отвечать им не буду» (5.04.1965 г.).

Этого никак не мог понять Хейдок, стремившийся усидеть на двух стульях — продолжать дружбу с Абрамовым, получать от него Записи и в то же время общаться с Зубчинским. Итога этого раздвоения Борис Николаевич не застал, он стал явным в 1981 году: в статье Хейдока памяти Зубчинского «Жизнь — подвиг» он называет его «Великим Духом», одним из величайших людей современности, результаты жизни которого не поддаются земному учёту.

А вот что о Зубчинском говорила Наталия Дмитриевна Спирина, унаследовавшая от своего учителя редкую степень способности духовного распознавания: «...люди не чувствуют источника, не чувствуют лживости, неподлинности. Уранов не подлинный. Это даётся духовным опытом. (...) Это как фальшивая нота: как заставить её услышать? — только развить музыкальность. Сколько ни будете ему говорить, он не услышит, пока не начнёт учиться музыке» (17.07.1995 г.). «Когда Уранов заявил, что перерос своего учителя, он тут же утратил связь с Иерархией» (24.09.1995 г.)¹⁷.

Навещали Абрамовых в Венёве москвичи — В.Т. Черноволенко, И.М. Богданова со своими знакомыми, киевлянка Т.Б. Букреева, которая дружила с семьёй Б.А. Смирнова-Русецкого, и другие, о ком есть только краткие упоминания в письмах Бориса Николаевича. Все они приезжали к нему для бесед на интересующие их темы, чувствуя в этом человеке приоритет духа. «Вы для меня очень Большой Человек», — писал Абрамову 12 августа 1961 года В.Т. Черноволенко.

9 февраля 1963 года Нина Ивановна пишет Наталии Дмитриевне: «На Новый год мы получили 34 поздравления, и все, конечно, ждут писем...»

Художники из Москвы Борис Алексеевич Смирнов-Русецкий и его жена Лидия Васильевна Дорошкевич были знакомы с Б.Н. Абрамовым с 1959 года и имели возможность бывать в Венёве не только в летнее время, как, например, Наталия Дмитриевна — лишь во время своего летнего отпуска. Абрамов и Смирнов-Русецкий переписывались. Большую часть их переписки занимают вопросы выставок Смирнова-Русецкого, советы по оздоровлению, которые даёт Борис Николаевич. Духовным вопросам в письмах Б.Н. Абрамова уделено не столь много места, как, к примеру, в письмах к Зинаиде Николаевне Чунихиной или Наталии Дмитриевне Спириной; одной из причин было то, что Смирнов-Русецкий довольно часто приезжал в Венёв и имел больше возможностей для общения. Из письма Б.Н. Абрамова от 4 апреля 1970 года: «Дорогой Борис Алексеевич! Приятно было узнать, что выставка прошла успешно и что имеются перспективы. Это даст Вам новый импульс творить и углублять своё дарование»¹⁸.

Через Смирнова-Русецкого Абрамов узнаёт о планах приезда Святослава Николаевича Рериха, о своих московских знакомых. Оба они имели непосредственные встречи с Н.К. Рерихом, которого считали своим учителем: Смирнов-Русецкий — в 1926-м, Абрамов — в 1934 году, и это, конечно, было связующим звеном их отношений. Б.А. Смирнов-Русецкий после ухода из жизни Б.Н. Абрамова опекал Нину Ивановну, регулярно приезжая из Москвы в Венёв, привозил продукты, лекарства. Позже это делали его ученики. Под диктовку Н.И. Абрамовой он писал от её имени письма разным корреспондентам.

Друзья Смирнова-Русецкого, жившие в Москве, — семейная пара Арон Моисеевич Горностай-Польский и Зельма Карловна Кермель, латвийские теософы, разделявшие идеи Живой Этики, — стали друзьями и семьи Абрамовых. А.М. Горностай-Польский, доцент Московского технического института, так же как Б.А. Смирнов-Русецкий и многие другие рериховцы, прошёл через ссылки и лагеря. Важно отметить его отношение к Борису Николаевичу. Об этом мы узнаём из письма Арона Моисеевича к Наталии Дмитриевне Спириной, которое он написал ей уже после ухода из жизни Б.Н. Абрамова, 1 августа 1973 года: «Дорогая Наталия Дмитриевна! (...) Воспоминания о Б.Н. представляют собой большую ценность. Мало людей общались с ним такое длительное время, как Вы, мало кому он так щедро открывал себя так, как Вам. Я очень хочу просить Вас, чтобы Вы продолжили работу — поставив перед собой такую цель — дать живой и полный образ этой большой души. Для этого нужно показать Б.Н. в разных аспектах, привести много деталей, которые покажут разные грани его существа. (...) ...Последние пять-семь лет жизни Б.Н. общался с людьми реже... Почти все они были ему менее созвучны, чем Вы... (...) Естественно, что Ваши воспоминания и меня и других могут очень обогатить ценными познаниями, помочь нам лучше увидеть сущность Б.Н. Вы можете дать портрет Б.Н. во весь рост, и это очень нужно и нам, знавшим его, и тем, кто его не знал совсем и может многому поучиться и вобрать в себя. (...) Вероятно, никто другой не может это сделать так, как Вы можете».

Наталия Дмитриевна пронесла память о Борисе Николаевиче через всю жизнь и смогла показать его облик как человека будущего. Она написала воспоминания о Борисе Николаевиче — «Подвиг земной и надземный», — вошедшие в книгу «Устремлённое сердце».

Многие выступления Н.Д. Спириной на мероприятиях СибРО были посвящены её учителю. Издательством СибРО опубликованы её беседы с Борисом Николаевичем с 1946 по 1971 год под названием «Искры Света». Небольшие, но полные глубокой признательности воспоминания о своём учителе оставили его ученицы Ольга Адриановна Копецкая и Людмила Феликсовна Страва. Воспоминания о Б.Н. Абрамове написал Борис Андреевич Данилов. Облик Бориса Николаевича Абрамова запечатлели Зинаида Григорьевна Фосдик и Зинаида Николаевна Чунихина.

О нём напишут ещё много исследований и статей, возможно, найдутся какие-то новые сведения, связанные с его жизнью.

Несмотря на немалое количество знакомых, друзей и корреспондентов, стремившихся к общению с Борисом Николаевичем, он оставался внутренне одинок и устремлён к Высокому Идеалу.

В 1968 году Наталия Дмитриевна написала стихо­творение «Лампада пустыни», посвящённое Борису Николаевичу. «Лампадой пустыни» зовётся такая духовная ступень, когда происходит «принесение своих сил для улучшения окружающего» и «погашения окружающего несовершенства»¹⁸, — сказано в книге «Агни Йога».

Одинокое пламя

            под всеми ветрами горит;

Под грозой,

            под ударами волн озверевшего мира

                       победно стоит.

Ночь темна,

            но Лампада пустыни

                  во мраке бесстрашно горит¹⁹.

 

---

¹ Так в 1960-е годы назывался Институт востоковедения АН СССР.

² Здесь и далее письма Б.Н. и Н.И. Абрамовых из архива Н.Д. Спириной.

³ Рерих Ю.Н. Письма. Т. 2. М., 2002. С. 291 (3.07.1956).

⁴ Фосдик З.Г. Светлый дух // Абрамов Б.Н. Устремлённое сердце. Новосибирск, 2012. С. 572.

⁵ Из архива Н.Д. Спириной.

⁶ Грибова З.П., Галутва Г.В. Художники «Амаравеллы». Судьбы и творчество.
М., 2009. С. 144.

⁷ Там же. С. 145.

⁸ Местечко в Подмосковье, где располагалась дача Зелинских.

⁹ Митусова Л.С. О прожитом и судьбах близких. СПб., 2004. С. 199.

¹⁰ Архив Санкт-Петербургского государственного Музея-института семьи Рерихов.

¹¹ Грибова З.П., Галутва Г.В. Художники «Амаравеллы». С. 143.

¹² Там же.

¹³ Архив Н.Д. Спириной.

¹⁴ Архив Н.А. и Л.И. Зубчинских.

¹⁵ http://www.studfiles.ru/preview/3846255/

¹⁶ Так в письмах Б.Н. Абрамов называл Н.А. Зубчинского.

¹⁷ Из бесед с Н.Д. Спириной.

¹⁸ Архив Н.Д. Спириной.

¹⁸ Агни Йога. 86.

¹⁹ Спирина Н.Д. Полное собрание трудов. Т. 3. Новосибирск, 2009. С. 73.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: