Журнал: № 2 (238), Февраль, 2014

Николай Константинович Рерих. 1915 – 1918 гг. Н.К. Рерих. ЗАКЛИНАНИЕ ОГНЯ. 1912 Н.К. Рерих. ИЕННО ГУЙО ДЬЯ — ДРУГ ПУТНИКОВ. 1925 Н.К. Рерих. СТРАЖИ НОЧИ. 1940 Н.К. Рерих. РЫЦАРЬ ВЕЧЕРА. Серия «Вечные всадники». 1918 Н.К. Рерих. Эскиз к серии «Ладога». 1918 Н.К. Рерих. ГОРНОЕ ОЗЕРО. Этюд. 1917 Н.К. Рерих. остров. 1910­-е гг. Н.К. Рерих. ПРИКАЗ. Сюита «Героика». 1917

В одной из наших публикаций мы начали разговор о литературном наследии Н.К. Рериха и коснулись таких жанров в его творчестве, как сказка и притча*. Данная статья посвящена ещё одной грани литературного таланта великого Мастера — его поэтическому дару. В основу её положена работа П.Ф. Беликова «Рерих. Опыт духовной биографии». Этот труд, оставшийся незавершённым, и сегодня является наиболее глубоким исследованием поэтического наследия Н.К. Рериха.

Стихи Рерих начал писать ещё раньше, чем прозу, — в отрочестве — и продолжал писать их в студенческие и более поздние годы. Это были сказы, былины, исторические баллады и поэмы, написанные в классическом стиле русского стихосложения. Но уже в начале 1900-х годов у Николая Константиновича стали появляться стихотворения очень необычные, отличавшиеся от всего, созданного ранее. Написанные белым стихом, часто в характере притчи, они поначалу были близки к его сказкам.

Интересно отметить, что в первые два десятилетия XX века практически все ведущие журналы и газеты публиковали прозу Рериха, а вот его стихов, за редким исключением, в печати тех лет мы почти не встретим. Это не было случайностью: статьи и очерки художника ярко публицистичны; поднимая в них проблемы Культуры, вопросы высокого гражданственного звучания, Рерих адресует их самому широкому кругу людей. Совсем иное — его стихи: они говорят о сокровенном — о жизни духа — и не предназначались для массового чтения. Понимание их требовало от читателя большой внутренней работы и определённой духовной высоты.

Впервые сборник стихов Н.К. Рериха под названием «Цветы Мории» вышел в свет в 1921 году (в Берлине, в русском издательстве «Слово»). В него вошли произведения, написанные в период с 1911 по 1921 год. К тому времени стихи Николая Рериха уже были хорошо известны и отмечены как особое явление в поэзии Серебряного века. Леонид Андреев назвал их «Северным сиянием», А.М. Горький дал им величественное определение — «Письмена». Рабиндранат Тагор увидел в этих стихах духовное сродство с Индией. В предисловии к сборнику говорилось: «Кроме особой литературной ценности, сюиты являются ключом к толкованию многих, получивших международное значение, живописных задач нашего мастера. И мы знаем, что эта поэзия тайны, мужества и любви будет настольной книгой каждого русского и напомнит о долге утоления русского голода».

Говоря о сборни­ке «Цветы Мории», Павел Фёдорович Беликов указывает на две его особенности. Он называет стихотворные сюиты Рериха «ценнейшим документом духовной биографии» самого художника. «За поэтическими образами и аллегориями скрываются автобиографические моменты, связанные с опытом осознания первоочередных задач эпохи и своей роли в их осуществлении».

И второе, отмечает Павел Фёдорович, — «по существу книгу "Цветы Мории" следует рассматривать как своего рода введение к книгам серии Живой Этики. На это указывает само название книги, заключающее в себе Имя Учителя М., и некоторые другие существенные моменты». Святослав Рерих писал: «...стихотворения Николая Константиновича уже с самого начала содержали внутренний ключ к последующей его устремлённости» (из письма П.Ф. Беликову от 11 апреля 1963 г.).

Начало XX столетия... Напряжённое, насыщенное противоречиями, предвещающее небывалые взрывы время подготавливало Елену Ивановну и Николая Константиновича Рерихов к жизненным битвам, обогащало их опыт со всей суровостью, присущей той эпохе.

«Карма человечества уже... готовилась к гигантским потрясениям и переменам планетарного значения, — пишет П.Ф. Беликов. — Святослав Николаевич с большой выразительностью передал в своём известном триптихе те Испытания, Искупление и Зарождение Новой Жизни, которые свершились в считанные годы нашего столетия. Всё это было не просто фоном жизненного пути Н.К. и Е.И. [Рерихов], а полем их жизненного подвига...»

Преодолевая множество каждодневных забот и трудностей, Елена Ивановна и Николай Константинович чутко прислушивались к тем тонким проявлениям, которые уже вошли в их жизнь. Картины, литературные произведения, дневниковые записи Рериха свидетельствуют, что уже в начале 1910-х годов они стали воспринимать Знаки и Указания из Высокого Источника. Именно тогда для них впервые прозвучало Имя Учителя и начались поиски путей к постоянному общению с Ним.

В эти годы у Николая Константиновича и особенно у Елены Ивановны часто бывали очень яркие, образно чёткие, запоминающиеся сновидения, по которым создавалось много картин. Так, например, картины «Ангел Последний», «Град обречённый» — точное воспроизведение снов Елены Ивановны. Рерих писал: «Перед войною сны были... едем серой равниною. Холм высокий темнеет. Смотрим: не холм, а змей серый клубом завился... И проснулся змей. Поднялся враг рода человеческого. Пытался злословно мир покорить. Города порушить... Испепелить людей и строения»¹.

По сновидениям писалась и вся предвоенная «про­роческая серия», подлинный смысл которой, по словам самого Николая Константиновича, был понят задним числом.

Стихи Рериха появлялись так же — как предчувствия, предсказания, несущие в себе нечто пророческое. Книгу «Цветы Мории» открывает трёхстишие «Заклятие», появившееся в 1911 году. Характерно, что именно этот год Николай Константинович в своих трудах отмечал как знаменательную веху, имевшую значение и для него, и для событий планетарного масштаба.

В этом стихотворении, загадочном и наполненном сложной символикой, слышатся отзвуки древних заклинаний, звучит вызов на бой. Особенно интересна последняя часть. На битву с лихими силами выступают Четверо, несущие Камень:

Камень знай. Камень храни.
Огнь сокрой. Огнём зажгися.
Красным смелым.
Синим спокойным.
Зелёным мудрым.
Знай один. Камень храни.
Фу, Ло, Хо, Камень несите.
Воздайте сильным.
Отдайте верным.
Иенно Гуйо Дья —
прямо иди!

Здесь говорится о Священном Камне и его Носителях, имена которых имеют явно восточные корни: Фу, Ло, Хо и Иенно Гуйо Дья. Напомним, что в 1925 году Николай Константинович напишет картину «Иенно Гуйо Дья — друг путников», вошедшую в серию «Знамёна Востока». Подвижник Древней Японии, предсказавший ещё в VII веке приход в мир Мироку, или Будды-Майтрейи, Иенно Гуйо Дья изображён здесь на фоне сияющих горных вершин, со Священным Камнем в руке. Так одно из ранних поэтических прозрений Рериха получило впоследствии художественное воплощение.

То, о чём в стихотворении «Заклятие» говорилось символами и намёками, спустя годы было сказано ясно и чётко:

Четыре стража, кубок Архангела храните.
Наполнен вином Новым явленный вам ковчег.
Устам времён Я заповедал привести вас на путь Мой.
Под покровом земли Сокрыл ваш лик.
Наполнил отраду восхождения.
Прояснил память ушедшего свитка.
Широко суждения Поднял и Открыл книги.
Придите, примите.

Эти слова Великого Учителя были записаны Рерихами 23 апреля 1922 года и вошли в первую книгу Учения Живой Этики — «Листы Сада Мории». Таким образом, стихотворение 1911 года имело глубоко сокровенный смысл: в нём впервые приоткрывалась миссия четырёх Рерихов — будущих «стражей кубка Архангела», призванных принять участие в Великом Переустройстве мира. В нём впервые упоминался и талисман Нового Мира — Камень Святого Грааля, который впоследствии будет передан в руки его Держателей, Рерихов. Это произойдёт значительно позднее, в 1923 году, а пока им предстояло найти уготованные вехи и пройти самостоятельно первую часть пути.

Возвращаясь к сборнику стихов Николая Рериха, остановимся кратко на его структуре и содержании. Книга включает в себя несколько поэтических циклов, или сюит: «Священные знаки», «Благословенному», «Мальчику», — и поэму «Наставление ловцу, входящему в лес».

«Священные знаки» — это вехи для прозрения духа на его земном пути. Они расставлены, но по закону свободной воли должны быть найдены и применены самостоятельно. Это закон для всех рождённых.

Стихотворение «Священные знаки» — первое в одноимённой сюите — появилось в 1915 году. В нём перекликаются мотивы жизни и смерти, вечного и преходящего. Это — «Сантана» человечества, безначальный поток Жизни. Поэт говорит о связи времён, о преемственности знаний, передающих из поколения в поколение Путеводные Знаки Плана Владык, Плана Эволюции. Этот План предусматривает обновление жизни через духовное преображение человека.

СВЯЩЕННЫЕ ЗНАКИ

Мы не знаем. Но они знают.
Камни знают. Даже знают
деревья. И помнят.
Помнят, кто назвал горы
и реки. Кто сложил бывшие
города. Кто имя дал
незапамятным странам.
Неведомые нам слова.
Все они полны смысла.
Всё полно подвигов. Везде
герои прошли. «Знать» —
сладкое слово. «Помнить» —
страшное слово. Знать и
помнить. Помнить и знать.
Значит — верить.
Летали воздушные корабли.
Лился жидкий огонь. Сверкала
искра жизни и смерти.
Силою духа возносились
каменные глыбы. Ковался
чудесный клинок. Берегли
письмена мудрые тайны.
И вновь явно всё. Всё ново.
Сказка-предание сделалось
жизнью. И мы опять живём.
И опять изменимся. И опять
прикоснёмся к земле.
Великое «сегодня» потускнеет
завтра. Но выступят
священные знаки. Тогда,
когда нужно. Их не заметят.
Кто знает? Но они жизнь
построят. Где же
         священные знаки?

В стихах этого цикла отражено претворение Указов из Высшего Мира в знаки земного плана. «Священные знаки» не приходят обычными путями; это не бытовые подсказки, хотя и даются в земных условиях. Не просто распознать их в сутолоке жизни:

...Никто не знает, где
оставил хозяин знаки свои.
Вернее всего, они — на столбах
у дороги. Или в цветах.
Или в волнах реки.
Думаем, что их можно
искать на облачных сводах.
При свете солнца, при свете
луны. При свете смолы
и костра будем искать
священные знаки...

(«Увидим»)

Не прост путь к Истине, много препятствий и запретов подстерегают и отпугивают робких. Но для смелого, дерзающего искателя они становятся лишь ступенями восхождения. Об этом — стихотворение-притча «На последних вратах»:

Нам сказали: «Нельзя».
Но мы всё же вошли.
Мы подходили к вратам.
Везде слышали слово «нельзя».
Мы хотели знаки увидеть.
Нам сказали: «Нельзя».
Свет хотели зажечь.
Нам сказали: «Нельзя».
— «Стражи седые, видавшие,
знавшие! Ошибаетесь, стражи!
Хозяин дозволил узнать.
Видеть хозяин дозволил.
Наверно, он хочет, чтобы
мы знали, чтобы мы видели.
За вратами посланец стоит.
Нам он что-то принёс.
Допустите нас, стражи!»
«Нельзя», — нам сказали
и затворили врата.
Но всё же много врат
мы прошли. Протеснились.
И «можно» оставалось за нами.
Стражи у врат берегли нас.
И просили. И угрожали.
Остерегали: «Нельзя».
Мы запомнили всюду «нельзя».
Нельзя всё. Нельзя обо всём.
Нельзя ко всему.
И позади только «можно».
Но на последних вратах
будет начертано «можно».
Будет за нами «нельзя».
Так велел начертать
Он на последних
       вратах.

Образ Врат — как символ новой ступени, символ достижения, преодоления и открытия — неоднократно встречается в художественном творчестве Рериха. «И Мы открываем Врата» — это название одной из его картин звучит как утверждение дерзания, устремления к новым знаниям. Символ Врат проходит и через все книги Учения Живой Этики:

«Дух ваш ринулся; у Врат Приму вас, руки ваши дуновением Согрею и Введу по дороге горней в Храм»².

«Наши Врата преодолённые ведут к богатству бесчисленному»³.

«Отдохните теперь перед новым приступом, но зато последние Врата близки»⁴.

«...Когда каждый поймёт, что путь духа прост и приносит зов Матери Мира, тогда каждый найдёт Врата открытыми»⁵.

В 1915 году Н.К. Рерих пережил острое воспаление лёгких и ощутил дыхание смертного часа. Состояние его здоровья было настолько критическим, что в газете «Биржевые ведомости» появился бюллетень, информировавший о ходе болезни. Чувства и мысли художника в этот сложный момент жизни передаёт стихотворение, не вошедшее в сборник и сохранившееся только в рукописи:

СВОД

Мне сказали, что я болен.
Сказали, что я буду лежать.
Я буду лежать. Буду смотреть
в небо за окном. Может
быть, больной, я увижу иное
небо. Может быть, облака
построятся в храмы.
Дрожит воздух. Мелькают
невидимые мушки. Когда же
увижу иное небо? Не знаю,
скоро ли буду болен опять.
Если встану, я уйду к делу.
Опять не увижу дальнего неба.
Сегодня, быть может, мы его
не увидим, но завтра, я знаю,
мы найдём дальнее небо.
Но чтобы молиться, я выйду из
душного храма. Я уйду
под облачный
        свод.

Лето 1915 года Рерих действительно провёл «под облачным сводом» — в Карелии. Но болезнь не отступала; это побудило художника в мае 1917 года переселиться со всей семьёй из Петрограда в Карелию. Стихи этих лет написаны Рерихом среди природы, сближающей плотный и тонкий планы Бытия. «Война, тревожные предчувствия, сосредоточенный поиск "священных знаков", проверка своей готовности к Служению, ощущение Направляющей Руки — всё это нашло яркое выражение в стихах Николая Константиновича этих лет».

Небольшой городок Сортавала, куда переехала семья, располагался на берегу Ладожского озера. Этот северный край раскрылся перед Рерихом во всей своей неповторимой красоте. В природе сочетались мягкость и суровость, от озёр, скал и шхер веяло глубокой древностью и первозданной чистотой. На небе полыхали необычные восходы и закаты, плыли облака, меняя очертания и краски. Очарованный природой Севера, Рерих создаёт десятки пейзажей, сюиты картин «Карелия», «Героика», «Вечные всадники». Облачные всадники мчались, они спешили, они несли вести...

Рерих много работает. Приладожье вдохновило Мастера не только на живописные произведения — он создаёт здесь единственную в его литературном творчестве повесть «Пламя», пьесу «Милосердие», множество стихов. В стихах угадываются и северный пейзаж, и те реальные приметы, которые связаны с жизнью Рерихов в Карелии:

На пристани мы обнялись и простились.
В волнах золочёных скрылась ладья.
На острове — мы. Наш — старый дом.
Ключ от храма — у нас. Наша пещера.
Наши и скалы, и сосны, и чайки.
Наши — мхи. Наши звёзды — над нами.
Остров наш обойдём. Вернёмся
к жилью только ночью...

(«Улыбка твоя»)

...Идти неизвестно куда понравилось
нам. Три дня мы блуждали,
с нами огонь, оружье, одежда...
Кругом много птиц и зверья,
чего же? Над нами закаты,
восходы, пряный ветер душистый.
Сперва шли широкой долиной.
Зелены были поля.
А дали были так сини.
Потом шли лесами и мшистым
болотом. Цвёл вереск. Ржавые
мшаги мы обходили. Бездонные
окнища мы миновали. (...)
...Поредели
леса. Пошли мы кряжем
скалистым. Белою костью всюду
торчал можжевельник, светлыми
жилами массы камней сдавились
в давней работе творенья...

(«Бездонно»)

В эти годы с особой силой зазвучала для Рериха тема ожидания — ожидания Вести и Вестника. Под разными ликами проходят по жизни те, кто несёт Весть Учителя, и нужно проявить величайшую находчивость и внимание, чтобы распознать их:

...Я вижу след величавый,
сопровождённый широким посохом
мирным. Это наверно
наш Царь. Догоним и спросим.
Толкнули и обогнали людей.
                                    Поспешили.
Но с посохом шёл слепой
                                     нищий.

(«Нищий»)

Настороженное ожидание Вести воплощается Рерихом в картинах «Веления Неба», «У рубежа», «Знамение», «Ждущие». Нелегко почуять Весть, ибо она приходит издалека и вещает о далёком:

Когда капля дождя стучится в окно —
     это Мой знак!
Когда птица трепещет —
     это Мой знак!
Когда листья несутся вихрем —
     это Мой знак!
Когда лёд растопляет солнце —
     это Мой знак!
Когда волны смывают душевную скорбь —
     это Мой знак!
Когда крыло озарения коснётся смятенной души —
     это Мой знак! (...)
Дверь вам Открыл, но войти можете только сами⁶.

Учу на явлениях жизни, Даю знаки каждый день.
Как лепестки роз сыплются знаки, ибо время близко⁷.

Эти строки — из книги Учения «Листы Сада Мории», которая, по словам П.Ф. Беликова, «облечена
в одежды духовности, ближе всего присущие Рерихам». Эти высокопоэтичные строки звучат словно продолжение стихов из книги «Цветы Мории».

Особой одухотворённостью и возвышенной тонкостью чувств наполнены стихи второго цикла — «Благословенному». В них говорится о поиске Ведущей Руки, о неустанном предстоянии перед Ликом Учителя. Нелегко достичь той черты, когда можно услышать Голос Благословенного и получить право на Общение с Ним — этого заслуживают жизненными подвигами многих воплощений.

У Рериха явления Учителя происходили во сне, в кратких ночных прикасаниях, в осторожных намёках и иносказаниях. Сюита «Благословенному» приоткрывает завесу над первыми Посещениями Учителя:

Приходящий в ночной тишине,
говорят, что Ты невидим,
но это неправда.
Я знаю сотни людей,
и каждый видел Тебя,
хотя бы один раз. (...)
Глаза Твои могут сверкать,
голос Твой может греметь.
И рука может быть тяжела
даже для чёрного камня.
Но Ты не сверкаешь,
Ты не гремишь
И не дашь сокрушенья. Знаешь,
что разрушенье ничтожней покоя.
Ты знаешь, что тишина
громче грома. Ты знаешь,
в тишине приходящий и
               уводящий.

(«Уводящий»)

Как отличить «вещие сны» от тех, что навеяны мимолётной земной мыслью? Во всём приходилось идти на ощупь по едва различимым вехам. Рерих замечает:

...Иногда кажется, будто звучит
Царское слово. Но нет.
Слов Царя не услышать.
Это люди передают их
друг другу. Женщина — воину.
Воин — вельможе. Мне передаёт
их сапожник сосед. Верно ли
слышит он их от торговца,
ставшего на выступ крыльца?
Могу ли я им
                      поверить?

(«Поверить»)

Как строить свою жизнь, чтобы совершить завещанный подвиг, продолжить Дело Учителя? — Это нужно было решать самостоятельно, не уходя от жизни в чудесные сны.

НЕ УДАЛЯЛСЯ

Начатую работу Ты мне оставил.
Ты пожелал, чтоб я её продолжил.
Я чувствую Твоё доверие ко мне.
К работе отнесусь внимательно
и строго. Ведь Ты работой этой
занимался сам. Я сяду к Твоему
столу. Твоё перо возьму.
Расставлю Твои вещи как
бывало. Пусть мне они помогут.
Но многое не сказано Тобою,
когда Ты уходил. Под окнами
торговцев шум и крики.
Шаг лошадей тяжёлый по
камням. И громыхание колёс
оббитых. Под крышею свист
ветра. Снастей у пристани
скрипенье. И якорей тяжёлые
удары. И птиц приморских
вопли. Тебя не мог спросить я:
мешало ли Тебе всё это?
Или во всём живущем Ты
черпал вдохновенье. Насколько знаю,
Ты во всех решеньях от земли
              не удалялся.

Неудаление от земли означало, что нужно было распознать лики сотрудников, в малом разглядеть большое и не упустить из виду главного. В неимоверной сложности постижения Высшей Воли могло помочь только сердце — обитель духовного знания, хранящая Чашу накоплений:

...В сердце своём
ищи Вриндаван — обитель
любви. Прилежно ищи и
найдёшь...

(«Как устремлюсь?»)

Третий цикл стихов — «Мальчику» — это обращение к самому себе, проверка своих сил, своей готовности, умения распознавать окружающее. «Это автобиография пробуждения накоплений Чаши в сложнейшей обстановке земного существования». «Упорная, ни на миг не ослабевающая работа над собой, самоконтроль, чувство ответственности, ощущение касаний Учителя оберегают "мальчика" от ложных шагов».

Цикл открывается стихотворением «Вечность». В нём — призыв к неотложности Служения. Зрелость приходит в действии, а не в пассивном ожидании:

Мальчик, ты говоришь,
что к вечеру в путь соберёшься.
Мальчик мой милый, не медли.
Утром выйдем с тобою.
В лес душистый мы вступим
среди молчаливых деревьев.
В студёном блеске росы,
под облаком светлым и чудным,
пойдём мы в дорогу с тобою.
Если ты медлишь идти, значит,
ещё ты не знаешь, что есть
начало и радость, первоначало и
                       вечность.

Цикл является своего рода «подготовительным курсом» к испытаниям на «аттестат духовной зрелости». Как при настройке сложного музыкального инструмента, поэт перебирает струны человеческой души, подготавливая её к усвоению Высшей Мудрости. «...Страницы душевных переживаний Николая Константиновича, претворённые в прекрасные поэтические образы, являют собой стройную систему уроков соизмеримости и целесообразности... бесстрашия и благоразумия, дерзания и осторожности».

ПОСЛАН

Не подходи сюда, мальчик.
Тут за углом играют большие,
Кричат и бросают разные вещи.
Убить тебя могут легко.
Людей и зверей за игрою не трогай.
Свирепы игры больших,
на игру твою не похожи.
Это не то, что пастух деревянный
и кроткие овцы с наклеенной шерстью.
Подожди — игроки утомятся, —
кончатся игры людей,
и пойдёшь туда, куда
                  послан.

Свирепая «игра больших» на призрачной паутине «Майи» приводит к войне — болезни планеты, выбившей из обычного ритма целые народы. Когда забыт Высший Мир, земные действия рассыпаются
в хаотической пляске:

Бойтесь, когда спокойное придёт
в движенье. Когда посеянные ветры
обратятся в бурю. Когда речь людей
наполнится бессмысленными словами.
Страшитесь, когда в земле кладами
захоронят люди свои богатства.
Бойтесь, когда люди сочтут
сохранными сокровища только
на теле своём. Бойтесь, когда возле
соберутся толпы. Когда забудут
о знании. И с радостью разрушат
узнанное раньше. И легко исполнят
угрозы. Когда не на чем будет
записать знание ваше. (…)
Маленькие танцующие хитрецы!
Вы готовы утопить себя
             в танце.

(«В танце»)

«Многосторонняя "проверка доспехов", показанная в цикле "Мальчику", — это целая программа для каждого, серьёзно решившего вступить на путь Служения». Рерих как бы испытывает готовность «мальчика» к самым разным испытаниям во всяких жизненных обстоятельствах.

ВИЖУ Я!

В землю копьё мы воткнём.
Окончена первая битва.
Оружье моё было крепко.
Мой дух был бодр и покоен.
Но в битве я, мальчик, заметил,
что блеском цветов ты отвлёкся.
Если мы встретим врага,
ты битвой, мальчик, зажгися,
в близость победы поверь.
Глазом стальным, непреклонным
зорко себя очерти,
если битва нужна,
если в победу ты веришь.
Теперь насладимся цветами.
Послушаем горлинки вздохи.
Лицо в ручье охладим.
Кто притаился за камнем?
К бою! врага
                  вижу я!

Один из самых сложных вопросов жизни — вопрос Добра и Зла. С огромной силой Рерих раскрывает природу зла, говорит об ответственности человека за собственные порождения.

ТОГДА

Ошибаешься, мальчик! Зла — нет.
Зло сотворить Великий не мог.
Есть лишь несовершенство.
Но оно так же опасно, как то,
что ты злом называешь.
Князя тьмы и демонов нет.
Но каждым поступком
лжи, гнева и глупости
создаём бесчисленных тварей,
безобразных и страшных по виду,
кровожадных и гнусных.
Они стремятся за нами,
наши творенья! Размеры
и вид их созданы нами.
Берегися рой их умножить.
Твои порожденья тобою
питаться начнут. Осторожно
к толпе прикасайся. Жить трудно,
мой мальчик, помни приказ:
жить, не бояться и верить.
Остаться свободным и сильным.
А после удастся и полюбить.
Тёмные твари всё это очень
не любят. Сохнут и гибнут
                   тогда.

Величественная красота карельской природы и невольное уединение учили Рерихов прислушиваться к Голосу Безмолвия. И Зов был услышан. В Карелии, которая явилась для них рубежом, Рерихи закончили часть пути, которую им суждено было пройти одиноко. Отныне они знали о Покровительстве, о возложенной на них задаче, и эта задача звала их в Индию, куда теперь были направлены все их устремления.

Для Николая Константиновича и Елены Ивановны начинается новый этап жизни. Как бы обращаясь
к друзьям, Рерих прощается со всем, что он оставляет, ибо знает, что ему предстоит далёкий путь.

ОСТАВИЛ

Я приготовился выйти в дорогу.
Всё, что было моим, я оставил.
Вы это возьмёте, друзья.
Сейчас в последний раз обойду
дом мой. Ещё один раз
вещи я осмотрю. На изображенья
друзей я взгляну ещё один раз.
В последний раз. Я уже знаю,
что здесь ничто моё не осталось.
Вещи и всё, что стесняло меня,
я отдаю добровольно. Без них
мне будет свободней. К тому,
Кто меня призывает освобождённым,
я обращусь. Теперь ещё раз
я по дому пройду. Осмотрю ещё раз
всё то, от чего освобождён я.
Свободен и волен и помышлением
твёрд. Изображенья друзей и вид
моих бывших вещей меня
не смущает. Иду. Я спешу.
Но один раз, ещё один раз
последний я обойду всё, что
              оставил.

Книга заканчивается поэмой «Ловцу, входящему в лес». Это уже не советы «мальчику», но «Наставление Учителя своему ученику, зрелому воину, который во всеоружии приступил к выполнению Порученного... Впереди битва с полной ответственностью за всё Доверенное».

Из писем Н.К. Рериха к В.А. Шибаеву за 1921 год мы узнаём, что поэма целиком дана была Учителем и что вышедшая только что в Берлине книга «Цветы Мории» также издана по указанию Учителя.

Подытоживая размышления о стихах Рериха, можно сказать словами П.Ф. Беликова: «...каждый из нас является "сыном" Владыки и каждому из нас Рерих передаёт в своих стихах опыт приближения к Учителю, опыт общения с Ним. Стихи Рериха ещё нуждаются в переосмыслении. Только сопоставляя их с ростом своего духа, мы можем правильно понять их». Учителя призывают нас «к сознательному сотрудничеству, основа которого — Любовь ко всему существующему. Но стихи Рериха показывают, какую гигантскую работу над собой следует проделать, чтобы принять участие в этом сотрудничестве».

Мы прикоснулись к поэзии Н.К. Рериха — многогранному и глубокому явлению. Эту тему исчерпать невозможно, так же как раскрыть до конца любую из граней творчества этого гения. Пусть эта статья вызовет желание ещё раз взять в руки книгу стихов великого Мастера и погрузиться в мир его мыслей и образов, поднимающих в сферы «Духа чистого».

---

Литература

П.Ф. Беликов. Рерих. Опыт духовной биографии // Рерихи. Опыт духовного пути. М., 2001.

Николай Рерих. Цветы Мории. Новосибирск, 2008.

* См. «Восход» № 4, 2013.

¹ Рерих Н.К. Сон // Сказки, легенды, притчи. Новосибирск, 2013. С. 125.

² Листы Сада Мории. Зов. 5.10.1921.

³ Там же. 14.01.1922.

⁴ Там же. 25.02.1922.

⁵ Листы Сада Мории. Озарение. 2 – II – 7.

⁶ Листы Сада Мории. Озарение. 1 – IX – 2.

⁷ Там же. 1 – IX – 7.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: