Журнал: № 8 (232), Август, 2013

Елена Петровна Блаватская Михаил Никифорович Катков Михаил Дмитриевич Скобелев Иван Сергеевич Аксаков Николай Иванович Пирогов

В XIX веке в России Елена Петровна Блаватская (урождённая Ган) была более известна под литературным псевдонимом Радда-Бай, под которым выходили её талантливо написанные очерки об Индии. О её общественной деятельности и теософских трудах, публиковавшихся в английских и французских изданиях, на родине почти ничего не знали. Её сестра Вера Петровна Желиховская писала о философских трудах Елены Петровны: «Для нас, русских людей, они представляют лишь внешний интерес, как замечательное умственное движение, возбуждённое во всём мире русской женщиной, без всяких на то средств, кроме своего ума, громадных знаний и необычайной силы воли. Того нравственного значения, за которое её прославляют на Западе, провозглашая борцом за жизнь загробную, за главенство в человеческом бытии духа, за ничтожество плоти и земной жизни, данных нам лишь как средство усовершенствования бессмертной души нашей, как противницу материализма и поборницу духовных начал в человеке и природе, — в России она иметь не может. Она могла приобрести такое значение и влияние на умы человеческие лишь там, где потрясены устои христианства либо где они совсем неведомы. Мы же, её соотечественники... можем только воздать должное её уму и знаниям вообще, а затем её литературному таланту, хотя бы в той мере, насколько он проявился в нашей русской прессе»¹.

«Не бывает пророк без чести, разве только в оте­честве своём...»² — эти слова можно отнести и к Е.П. Блаватской. Ложь Вс. Соловьёва о якобы антихристианском характере её учения разошлась широко и по сегодняшний день продолжает приносить свои горькие плоды. В советское время не только труды, но и само имя Е.П. Блаватской обходили молчанием, а если и упоминали, то непременно как нечто враждебное и крайне опасное.

Только с 1990-х гг., когда наступило время больших перемен, имя Елены Петровны Блаватской и её наследие стали известны в России. В первую очередь это заслуга семьи Рерихов, а также их учеников и последователей. В Новосибирске имя Блаватской впервые открыто прозвучало в 1989 г. на конференции, посвящённой её памяти. Большую роль в популяризации наследия нашей великой соотечественницы сыграла Наталия Дмитриевна Спирина.

Каким же было отношение Елены Петровны к своей родине, что говорила она о России и своих соотечественниках? Чтобы понять это, обратимся к её переписке.

В России ещё при жизни Е.П. Блаватской были опубликованы многие её литературные труды: «Из пещер и дебрей Индостана», «Дурбар в Лахоре», «Голубые горы» и другие. Наибольшей популярностью пользовалось произведение «Из пещер и дебрей Индостана», рассказывающее об индийских путешествиях Елены Петровны. Книга была составлена из очерков, впервые появившихся в «Московских ведомостях», редактором которых был известный журналист Михаил Никифорович Катков (1818 – 1887). Статьи вызвали такой интерес, что были изданы Катковым отдельной книгой в приложении
к «Русскому вестнику». В письме Е.П. Блаватской к М.Н. Каткову читаем: «Мне пишут из России, что их продают на всех железных дорогах, а я не видела ещё ни одной! Также из Ниццы пишут, что теперь наши русские, познакомясь со мною, выписывают "Дебри" и что они "нарасхват читаются"»³.

Труды Блаватской читали и Рерихи. «Книга "Голос Безмолвия", — писала Е.И. Рерих, — была прекрасно переведена Е. Писаревой, и я имела эту книжечку ещё в России, до первой войны. Так же как и книгу "В пещерах и дебрях Индостана", где Е.П. Блаватская даёт прекрасный облик своего Великого Гуру. Книга эта была нашей общей радостью»⁴. «Она удивительно передаёт атмосферу Индии, и прекрасно обрисован в ней Облик её Учителя»⁵.

М.Н. Катков первым заметил литературный талант Е.П. Блаватской. Следует сказать о большом вкладе этого деятеля в развитие русской культуры. На страницах его изданий печатались практически все классики русской литературы 2-й пол. XIX в.: И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой (которому Катков дал путёвку в жизнь, поместив в своих изданиях его первое произведение «Казаки»), Ф.М. Достоевский, Н.С. Лесков. Печатались также произведения К.Н. Леонтьева, братьев Аксаковых, И.А. Гончарова, И.И. Лажечникова, А.Ф. Писемского и других. Именно Катков познакомил читающую Россию с научными трудами крупнейшего российского историка С.М. Соловьёва и мыслителя П.Д. Юркевича, обратившегося к теме «философия сердца».

Как издатель и редактор М.Н. Катков оказал заметное влияние на развитие русской литературы 1850 – 1880-х гг., едва ли не самого плодотворного для неё периода. Михаил Никифорович заботился о поднятии грамотности в народе, радел за всестороннее образование для жителей России. Он не только пропагандировал эти мысли на страницах своих изданий, ведя борьбу с несколькими министрами просвещения, но и на собственные средства открыл в Москве Лицей им. цесаревича Николая. При Лицее была учреждена Ломоносовская учительская семинария, в которой бесплатно обучали мальчиков из народа, готовя их к учительству.

В 1887 г. Катков тяжело заболел. Но когда ещё ничто не предвещало этой болезни, Е.П. Блаватская увидела сон, о котором написала сестре: «Я видела странный сон. Будто мне принесли газеты, я открываю и вижу только одну строчку: "Теперь Катков действительно умер". Уж не болен ли он? Узнай, пожалуйста, и напиши... Не дай Бог!»⁶. В.П. Желиховская вспоминала, что «М.Н. Катков тогда был в Петербурге, но о болезни его ещё не говорили. Однако заговорили недели через две-три, и вскоре все газеты наполнились его именем. Ему становилось всё хуже и хуже, пока не наступила развязка: Катков действительно умер! — как было сказано Блаватской в её вещем сне»⁷. Елена Петровна очень тяжело переживала смерть М.Н. Каткова. 5 августа 1887 года она писала своей тёте Надежде Фадеевой: «В большом я, милый друг, горе! Эта смерть Каткова просто в туман какой-то привела меня. (...) Словно с ним хороню всю Россию... Да, смерть этого великого патриота и смелого защитника многолюбимой мною матушки-России сбила меня с колеи. Обидно!.. Страшно обидно, что вот только появится из ряду вон русский человек — Скобелев ли, Аксаков, кто другой — так и прихлопывает смерть в самую нужную минуту. (...) Писала сейчас письмо в редакцию его, надо было! Семь лет ведь работала для "Московских Ведомостей" и для "Русского Вестника"... Хоть, вероятно, и не поверят искренности моей печали, а я писала, что чувствую... Тот не патриот и не русский человек, кто не сознаёт в эти тяжёлые для России дни, что эта утрата для неё незаменимая! Много у России "правителей" да кандидатов на них, но другого такого верного стража её национальных интересов — нет! И долго ещё, может быть, не будет. Господи! Что за несчастие преследует Россию?.. Словно тёмные силы опутали её невидимой сетью... И некому теперь более разрушать эти петли могучим, правдивым словом прозорливого патриота!.. Для меня, потерявшей всякую надежду увидеть родную Русь, вся моя любовь к ней, всё горячее желание видеть её торжествующей над врагами сосредоточивалось и как бы отсвечивалось в передовых статьях Каткова. Кто так напишет, как он писал?.. Кто сумеет разгадать, кто посмеет рассказывать, как он разгадывал и указывал России на козни против неё?.. Потеряла [Россия] своего лучшего защитника и путеводителя, своего вождя на поле политики. Да, правда, "закрылось навеки бдительное око патриота", как дракон, оберегавшего интересы нации, и лишь теперь поймут, чем Катков был для Царя и Оте­чества. Стало быть, был опасным и попадал метко, когда все иностранные дипломаты и пресса дрожали при его имени, — как теперь дрожат от радости, что избавились»⁸.

Перечисляя в этом письме русских деятелей, безвременно ушедших из жизни, Е.П. Блаватская упоминает и Михаила Дмитриевича Скобелева (1843 – 1882), смерть которого произошла при невыясненных обстоятельствах. Талантливый военачальник, человек исключительной храбрости, участник русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг., в возрасте тридцати трёх лет он дослужился до звания генерал-лейтенанта и получил своё легендарное имя — «Белый генерал». Скобелева именовали также «народным полководцем». Им восхищались все, кто шёл с ним в бой. Да и как можно было не любить генерала, который первым бросался в самую гущу битвы и выходил из неё без единой царапины. О нём говорили как о богатыре, которому покровительствует Пресвятая Богородица. В самом отряде Скобелева почти не бывало потерь. Сохранилась запись того времени: «Один только скобелевский отряд не давал ничего госпиталям».

В своих человеческих проявлениях это был истинный христианин. Святым долгом он считал заботу
о подчинённых. Однажды по поводу тяжёлых потерь в бою кто-то из генералов небрежно сказал: «Лес рубят — щепки летят». Скобелев воскликнул: «Для меня в каждой этой щепке — человеческая жизнь
с её страданиями и земными заботами». Своим офицерам он говорил: «Полководец должен испытывать укор совести, ведя людей на войну». В своём дневнике Скобелев записал: «Война извинительна, когда я защищаю себя и своих. Подло и постыдно начинать войну... без крайней, крайней необходимости. Чёрными пятнами на королях и императорах лежат войны, предпринятые из честолюбия, из хищничества, из династических интересов».

Е.П. Блаватская упоминает также об Иване Сергеевиче Аксакове (1823 – 1886) — публицисте, поэ­те, общественном деятеле. И.С. Аксаков был горячим сторонником славянофильства, отстаивая самобытность пути развития, суждённого России. Он утверждал: «Общественный и личный идеал человечества стоит выше всякого... государства, точно так, как совесть и внутренняя правда стоят выше закона и правды внешней».

Его публицистическая деятельность принесла ему и славу, и гонения. Московские газеты «Парус», «День», «Москва», «Русская Беседа», «Русь», издателем и редактором которых он был, настолько часто преследовались властями, что Аксакова называли «страстотерпцем цензуры всех эпох и направлений».

«Бедный И.С. Аксаков — что это за лютая судьба России! Всё, что в ней хорошего, честного, благородного, все её самые горячие защитники — всё это вымерло и умирает. (...) Болит у меня сердце и по России, и по Аксакову, хотя я и не знала его. А дорог он всем русским был как защитник»⁹, — с горечью пишет Е.П. Блаватская в письме к Виктору Ивановичу Прибыткову (1840 – 1910), редактору и издателю еженедельного журнала «Ребус»¹⁰.

Журналы Каткова были не единственными, в которых публиковалась Блаватская. Из её переписки мы узнаём, что она сотрудничала и с другими русскими периодическими изданиями. 7 апреля 1883 г. Елена Петровна пишет В.И. Прибыткову из Адьяра: «Милостивый государь, Виктор Иванович! С великим удовольствием получила я ваше радушное письмо. Всё, что приходит мне с Родины, с которой уж никогда не увижусь, дорого мне. Поэтому я спешу ответить на все вопросы. С великим удовольствием вам дала бы (да и даю) позволение печатать все выброшенные из моих "Писем из Индии" места, коли такие найдутся. Но до сих пор Михаил Никифорович Катков ещё ничего не выбросил. (...) ...Коли нужны вам в самом деле факты для вашего журнала, так лучше уж я соберусь с силами да напишу для вас одного, для "Ребуса", оригинальную, а не выкинутую историю, и даже несколько их, коли желаете. Господь с вами, никакого мне "гонорара" не нужно. (...) Я служу идее и цели, а не деньгам»¹¹.

Из этого же письма узнаём, какого рода статьи о Теософском обществе публиковались в русской прессе: «Вы пишете, что вам обещали для "Ребуса" статью о нашем Обществе? Смотрите, как бы не подвели вас, напечатав то, чего нет. Один разве А.Н. Аксаков знает приблизительно правду о Теософском обществе. Вон "Кавказ"¹² напечатал (перепечатав из "Allgemeine Zeitung") чушь о том, что мы, то есть полковник Олькотт и я, отреклись от христианства и собираемся обратить в буддизм всю Индию. Очень похоже на то! Ведь одна из самых строгих статей в нашем Уставе угрожает каждому члену, который осмелится не только проповедовать, но даже и возносить свою собственную религию над религией брата своего сочлена, позорным исключением, изгнанием из Общества»¹³.

Скажем несколько слов об А.Н. Аксакове, которого Елена Петровна отметила в письме. Александр Николаевич Аксаков (1832 – 1903) — русский публицист, переводчик, издатель. Ещё в лицее он познакомился с учением шведского учёного и теософа Эмануэля Сведенборга и впоследствии выпустил
в России книгу «О небесах, о мире и об аде, как то видел и слышал Э. Сведенборг» и несколько его трудов, привлёкших, в свою очередь, внимание Ф.М. Достоевского и Н.С. Лескова. Аксаков известен изобретением термина «телекинез», он опубликовал ряд статей о животном магнетизме и спиритизме, вошедших затем в сборник «Спиритизм и наука» (СПб., 1872), был издателем ежемесячного журнала «Psychische Studien», издававшегося в Лейпциге и посвящённого малоизвестным явлениям психической жизни.

Но вернёмся к Елене Петровне Блаватской, ещё один случай предвидения у которой описывает её сестра Вера Петровна Желиховская: «В начале июля 1886 года мы были удивлены письмом её (из Остенда), в котором она просила дать ей подробности о смерти А.М. Бутлерова. Это письмо было получено в то же время, как извещение о его кончине появилось в столичных газетах. Оно было ею писано в самый день его смерти, как известно, последовавшей в имении покойного профессора, в Казанской губернии»¹⁴.

В своих книгах Е.П. Блаватская неоднократно приводит выдержки из русских авторов, в том числе Александра Михайловича Бутлерова (1828 – 1886) — русского химика, создателя теории строения органических веществ, основателя отечественной научной школы органической химии.

Академик Петербургской академии наук, президент Русского физико-химического общества, Бутлеров приобрёл громкую известность ещё и благодаря популяризации и научному объяснению явлений, связанных с изучением воздействия человеческой мысли на окружающее.

В переписке Е.П. Блаватской встречается также имя ещё одного известного русского учёного — востоковеда Ивана Павловича Минаева (1840 – 1890), основателя русской индологической школы, из которой вышли специалисты по фольклору и буддизму, такие как С.Ф. Ольденбург и Ф.И. Щербатской,
а также филологи и лингвисты.

Минаев положил в России начало широким исследованиям в области буддологии. И хотя в центре его внимания был буддизм с его историей, как индолог, он поражает широтой своих интересов. Так, он занимался средневековой и новой историей Индии, индийской лингвистикой и литературой, изучал санскрит и пали, открывшие ему доступ к древнейшим памятникам буддизма, издал ряд важных первоисточников, а также записанный им индийский фольклор. С 1874 по 1886 год он совершил три путешествия на Восток, посетив Индию, Цейлон, Бирму и Непал.

И.П. Минаев считал, что «Восток для русского учёного не может быть мёртвым, исключительно книжным объектом научной пытливости...»; «В России нам нужно изучать Индию не только старую, но и новую». Среди его трудов особое место занимают работы, посвящённые связям старой Руси с Индией.

Письмо И.П. Минаеву от 16 февраля 1880 г. Е.П. Блаватская пишет с целью быть полезной учёному в его исследованиях: «Наше Общество, объединяющее в себе людей всех национальностей, работает более всего с буддистами Цейлона и Бирмы. Оно основано почти с единственной целью исследовать азиатские религии, а главное — буддизм. Поэтому преподобный Сумангала... Махависвата, Тевунансе и ещё человек двадцать — все члены нашего Общества — считают нас своим братством, находятся в постоянной переписке с нами и если имеют какие важные рукописи, то присылают их все нам — либо для журнала нашего "Тhеоsophist", либо для изучения. Вот уже год, как они просят нас приехать к ним на Цейлон и ждут не дождутся нас. Я только на днях отослала Сумангале рукопись, которую, как он говорил, англичанам ни за что даже не покажет, не только что отдаст. Да я и очень рада этому.

Словом, если вы поживёте здесь, то убедитесь, что наше Общество может быть вам более нежели полезным. Ежели желаете знать, почему такая благодать именно вам, отвечу откровенно: единственно потому, что вы — русский, родной. Я уже давно старуха и поэтому прямо говорю: чем более старею, тем более болит душа по России, которую уже никогда не увижу. Не потому что не могла бы вернуться, а потому что поклялась не возвращаться и умереть в Индии, где меня и сожгут. Но это мне не мешает оставаться горячей патриоткой и даже быть готовой положить жизнь за родину... Ненавидя англичан и любя русских, я, конечно, желаю услужить русской, а не их макс-мюллеровской немецко-английской науке. Поэтому и располагайте мною. Вовсе и не нужно вам беспокоиться заходить — разве что сами того пожелаете и будет вам время, а просто прикажите и напишите, что могу я для вас сделать, чем могу услу­жить, и всё, что в моей власти будет, готова сделать»¹⁵.

В трудах Е.П. Блаватской мы встречаем также имя русского учёного Николая Ивановича Пирогова (1810 – 1881) — хирурга и анатома, педагога, общественного деятеля, основоположника военно-полевой хирургии и анатомо-экспериментального направления в хирургии, члена-корреспондента Петербургской АН. Его гениальный ум, интуиция и новаторские идеи настолько опережали время, что даже сейчас многие считают их фантастическими.

Участник Севастопольской обороны (1854 – 1855), франко-прусской (1870 – 1871) и русско-турецкой (1877 – 1878) войн, он впервые в истории медицины начал оперировать раненых с эфирным обезболиванием, применил неподвижную гипсовую повязку. Как рассказывают, Николай Иванович в мастерской знакомого скульптора увидел, как быстро застывает гипс, и уже на следующий день зафиксировал перелом бинтами, вымоченными в гипсе. Он издал первый анатомический атлас, благодаря чему хирурги получили возможность оперировать, минимально травмируя больного. Создал первую в России хирургическую клинику, положив начало госпитальной хирургии — новому направлению
в медицине. По его инициативе в армии появились сёстры милосердия.

Кроме того, на протяжении всей своей жизни Пирогов вёл борьбу с сословными предрассудками в области образования, выступал за автономию университетов, за всеобщее начальное образование. Так, он открыл в Киеве первую воскресную школу, написав императору письмо, в котором доказывал, что все люди одинаково талантливы и в университеты необходимо принимать не только детей дворян, но и крестьян. Вскоре после этого учёный был уволен с государственной службы без права на пенсию. Уединившись в родовом имении недалеко от Винницы, Пирогов организовал бесплатную больницу и написал «Вопросы жизни. Дневник старого врача».

В письме Е.И. Рерих к А.М. Асееву читаем: «Также я советовала бы Вам прочесть "Дневник Врача" знаменитого д-ра Пирогова. Сама я не читала его, но в своё время Е.П. Блаватская с ведома Великого Учителя очень одобряла его труды и приводила выдержки в своих книгах. Его непредубеждённый ум, следуя научными путями, ввёл его в область оккультного»¹⁶. В другом письме Елена Ивановна пишет: «Именно, как говорит наш Пирогов, "следует придавать воспитанию большее жизненное значение, нежели образованию", и в этом он глубоко прав»¹⁷.

Знакомясь с письмами Елены Петровны Блаватской, наполненными любовью к России и болью за неё, мы раскрываем для себя ещё одну грань личности этой великой русской женщины — её высокий патриотизм.

Большую часть своей жизни Блаватская была вынуждена жить за границей, но она не прерывала своих связей с родиной: шла активная переписка с со­отечественниками, выписывались и читались русские газеты; в России печатались литературные и публицистические труды Е.П. Блаватской.

В своих письмах на родину Елена Петровна упоминает многих русских деятелей: издателей, философов, писателей, учёных, военачальников. Всех их объединяли с ней горячая любовь к Отечеству и желание ему послужить. Нелёгок был этот путь служения России, её прекрасному будущему, ибо он исполнен борьбы и самопожертвования. Но, несмотря ни на что, эти деятели не убоялись принять чашу самоотверженных трудов во имя Общего Блага.

¹ Желиховская В.П. Радда-Бай (Правда о Блаватской). Новосибирск, 1993. С. 7.

² Матф. 13: 57.

³ Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. М., 2002. С. 339.

⁴ Рерих Е.И. Письма. Т. 7. М., 2007. С. 297.

⁵ Там же. С. 233.

⁶ Желиховская В.П. Радда-Бай. С. 42.

⁷ Там же.

⁸ Там же. С. 42 – 43.

⁹ Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. С. 334.

¹⁰ В журнале «Ребус» наряду с загадками, шарадами и ребусами помещались статьи по вопросам психологии и беллетристика. С журналом сотрудничали А. Бутлеров, Н. Вагнер, А. Аксаков, здесь же пуб­ликовалась и Блаватская.

¹¹ Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. С. 328 – 329.

¹² Газета, издававшаяся в Тифлисе.

¹³ Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. С. 330.

¹⁴ Желиховская В.П. Радда-Бай. С. 42.

¹⁵ Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. С. 325 – 326.

¹⁶ Рерих Е.И. Письма. Т. 2. М., 2000. С. 530.

¹⁷ Там же. Т. 6. М., 2006. С. 323.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: