Журнал: № 9 (173), Сентябрь, 2008

В Сибирское Рериховское Общество продолжают поступать материалы о Наталии Дмитриевне Спириной. Многие люди из разных городов, имевшие счастье встречаться и близко общаться с этим удивительным человеком, делятся своими воспоминаниями. Они добавляют всё новые штрихи к любимому образу, раскрывают его новые грани.

Публикацией одного из интервью мы открываем рубрику воспоминаний о Наталии Дмитриевне Спириной.

---

Александр КОЧЕРГИН, г. Екатеринбург

Мне очень нравятся строки Пушкина, и когда я их слышу, всегда думаю о Наталии Дмитриевне.

...Сбирайтесь иногда читать мой свиток верный,
И, долго слушая, скажите: это он;
Вот речь его. А я, забыв могильный сон,
Взойду невидимо и сяду между вами,
И сам заслушаюсь...

Наталии Дмитриевны уже нет с нами, но она продолжает жить в наших сердцах. С годами её образ не остаётся неизменным: мы меняемся, и образ Наталии Дмитриевны растёт, открывая всё новые и новые грани. Это говорит о том, что мы встретились с человеком действительно необычным.

Мы, говоря о ней, даём её образ через себя. И я расскажу о том, как мы воспринимали этого великого человека, с которым нам пришлось встретиться.

Вспоминается, что в жизни Наталия Дмитриевна никогда не была разной, она была всегда одинаково готова, одинаково доброжелательна, всегда в настроении. Я не помню, чтобы во время моих приходов к ней я заставал бы её в совершенно разных состояниях. Она была неизменна в этом.

Но основное, что отметят, конечно, все, — это любовь, которая от неё исходила. Все чувствовали это по-разному, но сходились в том, что это была любовь. Кто-то говорил: «Вот я первый раз встретился с Наталией Дмитриевной — и как будто мы всю жизнь были с нею вместе». Кто-то рассказывал о том, что, когда приходил к Наталии Дмитриевне, чувствовал, что именно его она и ждала, что он самый дорогой гость у неё и что он пришёл именно с той темой, о которой она как раз думала, и она готова об этом говорить.

О Наталии Дмитриевне я услышал задолго до того, как мы с ней встретились. Это произошло после четырёх-пяти лет изучения Живой Этики. Конечно, первую встречу я и сейчас вспоминаю с трепетом, ведь я ехал к человеку, который видит тебя насквозь. Сам знаешь все свои недостатки и думаешь: «Ну, сейчас пригвоздят!» Но стоило переступить порог — и все эти мысли сразу же отлетели в сторону. Ощущение, что мы знакомы много, очень много лет, что этот человек настолько для тебя родной и близкий... Сразу же почувствовал заботу о себе, и причём такую искреннюю, настоящую, — это трудно с чем-то сравнить. Встреча прошла как во сне, невозможно было что-то отследить. Это было состояние, когда время не разделено на минуты, когда оно слилось в одно. Говорили обо всём — о поэзии, искусстве, о бытовых вещах, о которых, казалось бы, незачем говорить. Наталия Дмитриевна очень много шутила, ведь она была человеком с тонким юмором. Время прошло у нас очень хорошо.

После этой встречи мы начали перезваниваться. И ближе человека уже трудно было себе представить.

Наталия Дмитриевна была обаятельнейшим человеком. Всем нам глубоко повезло, что мы повстречали её в жизни. И каждому из нас запомнилась первая встреча с ней. Это был праздник! И это, конечно, навсегда!

Невозможно просто так описать Наталию Дмитриевну — какие у неё были глаза, какое лицо, как она держалась. Можно сказать кратко — это были аристократические манеры, это было высочайшее воспитание.

Кто-то может сказать: вы её любите, поэтому так говорите. Но это не так. На самом деле уже при первой встрече сразу отмечаешь неповторимый тембр её голоса, музыкальность речи и то, как чётко выражена мысль.

Наталия Дмитриевна никогда не говорила ничего лишнего, даже о бытовых делах. И было ощущение, что она говорила как по начертанным где-то небесным рунам. Ей не надо было задумываться, глубоко погружаться в себя, чтобы найти нужные слова. Она никогда не подбирала слов и всегда говорила чётко, ясно, спокойно и уверенно. Это всплывает сейчас, когда анализируешь наши встречи. Тогда, с близкого расстояния, этого не замечалось.

На встречах с Наталией Дмитриевной люди менялись, они вели себя по-другому — искренне. Просто они не лицемерили перед ней, это было невозможно. И было радостно смотреть на всех нас со стороны, какие мы всё-таки дружные и хорошие в её кругу. Но бывало так, что мы расходились и огонь притухал. Это было очень заметно.

Когда мы собирались к Наталии Дмитриевне, мы готовились к этим встречам. Обдумывали, что спросим, как себя поведём, как построим разговор. Как правило, получалось всё гораздо проще и не так, как мы себе это представляли, и мы забывали, что напланировали. Но обо всех наших проблемах, с которыми мы пришли, она знала, и мы к ним так или иначе подходили и, обсуждая их с ней, быстро находили ответ, хотя за час или два до этого не могли себе представить, как их разрешить. Всё очень просто: вы как будто попадали в волшебную комнату, где есть ответы на всё, и причём они написаны не на стенках, а внутри нас, и кто-то помогал их найти. Так это и было.

Мы шли к Наталии Дмитриевне со сложными проблемами, думали, что всё — крах, пришёл конец всему, а оказывается, всё решалось просто. Появлялась устремлённость и такая стопроцентная уверенность, что, даже когда мы уезжали из Новосибирска в другой город, частичка огня, переданная нам ею, продолжала жить. Это была её жертва.

Уходя от Наталии Дмитриевны, мы всегда ощущали, что получили что-то такое, чему надо учиться. С каким бы вопросом мы ни приходили к ней, она всегда вела себя так, что мы сами находили ответ. Что интересно — в её присутствии мы чувствовали себя такими большими, начитанными и умными людьми. Наталия Дмитриевна умела обратиться к хорошим сторонам нашей души, разговаривала именно с хорошей частью нас. Человек мудрейший, она видела все наши недостатки и хорошие стороны и умела всё это повернуть так тонко, так деликатно, обходя все острые углы. Она всегда давала человеку возможность исправиться. Наталия Дмитриевна чувствовала ядро человека, его стержень. И когда мы покидали её квартиру, наверное, всех охватывало ощущение лёгкости и огромной силы в себе, которая может и горы свернуть.

Она любила каждого и боролась за каждого. Мы ведь норовили уйти, совершали недостойные поступки — и в мыслях, и на деле. Она боролась за нас, потому что верила. И как же нам уйти после этого? Несомненно, Наталия Дмитриевна и всё, что она да­ла, — это основное, что у нас было и есть в жизни.

Она подарила нам друг друга, сотрудников, которые работают в Сибирском и Уральском Рериховских Обществах. Я могу, пожалуй, сказать, что это мои самые близкие люди в жизни. Разные у нас были отношения, но время показало, что ближе их нет. Хоть и далеко Новосибирск от Екатеринбурга, но в мыслях мы рядом. И это сделала она.

Насколько была сильна мысль у Наталии Дмитриевны! Вспоминается один случай. Это было давно, когда музей ещё представлял из себя полуразрушенное здание. Была зима, я приехал в Новосибирск сделать слайды. В помещении Сибирского Рериховского Общества, находившегося тогда в полуподвале Картинной галереи, отключили электричество. Мы позвонили Наталии Дмитриевне: «Что делать? Всё вы­ключили, снимать не можем». Она посоветовала: «Сходите в музей, посмотрите, пройдитесь там». До отъезда ещё было время. Пошли с Сергеем Деменко в музей. Зашли в этот бывший детский сад, заваленный снегом. Нигде даже тропиночки нет ни к одной двери. Окна открыты, гуляет ветер, всё разбито, здание заброшенное, нерабочее. Заходим в одну из комнат и включаем свет. И там, в этой комнате, оказалось электричество! Мы всю ночь делали там слайды. После этого Наталия Дмитриевна сказала: «Так музей-то уже работает! Вы работали в музее!»

Это было потрясающе! Просто с ней всё получалось! У всех всё получалось! Все становились гениальными фотографами, гениальными художниками, гениальными поэтами...

Талант есть у всех, но как его «достать»? Кто-то в этой жизни, может быть, только прикоснётся к нему, а в следующей откроет. При ней, конечно, он разгорался. Без неё — труднее. Я не помню, чтобы у кого-то вместе с ней что-то получалось плохо. И всё, что мы намечали, так или иначе было сделано.

О фотографии, которая получила название «Пульс планеты».

Обычно Наталия Дмитриевна не фотографировалась по нашим просьбам, хотя фотоаппарат у меня всегда был с собой. В одну из встреч мы с Наталией Дмитриевной сидели и беседовали, фотоаппарат лежал на столе. Тут она предложила: «Сейчас будут звонить, начнётся работа, начнём отвечать на вопросы, давайте снимайте». И в это время действительно за­звонил телефон.

Так получилась фотография с телефоном. Там такой образ Наталии Дмитриевны, такой взгляд! И столько жизни на этой фотографии!

Да, это были не постановочные съёмки, это были съёмки из жизни.

Когда Наталия Дмитриевна ушла, поначалу было тяжело, — иногда находило ощущение такой пустоты, что надо было брать себя в руки и крепко держаться. Было тяжко вдруг осознать, что сейчас невозможно позвонить и услышать её голос — уже никогда. И горько оттого, что не успели ответить на её любовь — в нашей суете, в этом быту... Уже потом пришло ясное ощущение, что Наталия Дмитриевна — с нами.

И о стихах её хотелось бы сказать. Казалось бы, «Капли» — все уже знаешь наизусть. Но начинаешь читать, и открывается что-то новое и новое. У Наталии Дмитриевны есть такое стихотворение:

За каждый шаг вперёд ты заплатил сполна,
За каждую твою крупицу созиданья;
Но тайною для всех останется цена —
Потоки слёз, лишенья и страданья.
Но что до слёз? Ведь каждая из них
Прольётся в звук, и в цвет,
и в мысль твою, и в стих —
В целебный дождь
на добрых и на злых!

Когда прочувствуешь это стихотворение, думаешь: сколько она перестрадала! сколько слёз было и у неё! Да, у неё был земной учитель, но ведь потом она осталась одна. Как же ей тяжело было, и скольких людей она взяла потом на себя!

Какая великая миссия на неё была возложена! Это же не просто было — приехать из Китая в Россию в те годы и привезти с собой Учение. Да, конечно, она выполнила свой долг.

Иногда думаешь: мы ещё не осознаём уровня Наталии Дмитриевны. А когда удаётся ощутить эту духовную высоту — не по себе становится! Конечно, это героическая жизнь. И мы должны стремиться хоть каплю повторить, подражая этому.

Бывает, едешь где-нибудь в троллейбусе и думаешь: «Вот эти люди не знают её. Насколько же они должны быть несчастны, и как же повезло нам! И какая на нас лежит ответственность за это! Так что же я беспокоюсь и ношусь со своими проблемами, ведь они ничего не стоят!» Даже и сейчас Наталия Дмитриевна помогает нам, если к ней действительно обращаться и думать о ней.

---

Сергей ДЕМЕНКО ЖИВИТЕЛЬНЫЙ СВЕТ Эта видимость вечной гнетущей сердечной разлуки Отступает пред сердцем, стремящимся к радости встреч, И живительный свет облекается в чудные звуки И течёт не смолкая родная и тихая речь. Пятистопный анапест звучит серебристою флейтой, Волны дивных сияний влекут далеко-далеко, Им навстречу наш дух улетает, любовью согретый, И обратно на землю вернуться ему нелегко. Мы не в силах вместить Красоту мирового творенья, Но любить и творить нам великое счастье дано, Мы дерзнём протянуть нить серебряную единенья Чтобы в сердце своём быть с Ведущей Звездой заодно.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: