Журнал: № 12 (128), Декабрь, 2004

В 1903 году Николай Константинович Рерих, совершая художественные поездки по древним русским городам, прибыл в Смоленск. Старинный город в верховьях Днепра, Смоленск был известен ещё с IX века, а со временем стал одним из важнейших пунктов на западных рубежах Российского государства, через который осуществлялось сообщение со странами Европы. Город был богат памятниками старины, отличавшимися «мудрой простотой пропорций и величавой строгостью силуэта». Художник запечатлел на своих картинах женский монастырь (постройку XVII века) и знаменитую городскую стену, возведённую в XVI веке. Это грандиозное сооружение, насчитывающее некогда 38 башен, служило не только надёжным укреплением для города, но и было его величественным украшением. Несколько старинных башен, сохранившихся с тех времён, мы видим на картинах художника. Помимо знакомства с древностями Смоленска, Николай Константинович запланировал также поездку в Талашкино — имение княгини Тенишевой, о котором был много наслышан. Здесь Мария Клавдиевна Тенишева, известная меценатка и покровительница искусств, устроила целый городок, где под опытным руководством мастеров трудились народные умельцы, возрождая исконные русские ремёсла.

Прекрасен был этот уголок Смоленщины. Далеко просматривались окрестные дали, холмы и овраги. В низинах росли купавки, заливные луга поражали разноцветьем, в эмалевой чистоте воздуха трепетали тонкие ветви берёз... Казалось, сама красота природы вдохновляла на творчество. И действительно, немало дерзких замыслов родилось здесь: театр, художественные мастерские, школа нового типа, музей. И все они оказались жизненны, все получили осуществление. Прикоснулся к этому роднику и Н.К.Рерих. В свой первый приезд он пробыл здесь всего один день, но был настолько очарован увиденным, что по приезде домой написал Марии Клавдиевне о том, что хотя в своей поездке он повидал немало лучших мест России, но «впечатление от Талашкина остаётся краеугольным». Именно здесь он нашёл то, что так полно отвечало его внутренним запросам.

Художественные и философские искания Рериха в те годы были связаны с мечтами о новом искусстве, несущем людям радость и красоту, способном преобразить их жизнь. В Талашкине художник увидел «начало храма новой жизни», он увидел, что здесь понимали всё глубинное значение красоты и «как бы насыщали ею каждую пору жизни, всякий уголок быта» (Г.И.Гидони).

Отныне Н.К.Рерих становится близким другом Талашкина и княгини М.К.Тенишевой. Он часто приезжает сюда, один или с Еленой Ивановной, а впоследствии и вместе с сыновьями; участвует в различных художественных начинаниях.

«Роскошная природа, полная свобода действий, веселье, шум — всё дышало жизнью... Общество, где первенствующую роль играли художники, артисты, музыканты, где каждый занят разрешением какой-нибудь художественной задачи... похоже было скорее на Италию времён Ренессанса, чем на Россию XIX века», — вспоминал композитор Яновский, участник этих событий. Приведём ещё один отзыв: «Талашкино было Афинами русских крестьян, а княгиня Тенишева его Периклом» (К. де Данилович).

И действительно, культурный масштаб этого явления был велик. На протяжении почти четверти века, начиная с 1893 года, Талашкино являлось крупнейшим художественным центром России, сыгравшим огромную роль в истории русского искусства. За всем этим стояла княгиня Мария Клавдиевна Тенишева, организатор и руководитель этой большой работы. Она и сама была прекрасной художницей: не только рисовала, но, основательно изучив историю и технику эмали, специализировалась в эмальерных работах, тем самым возродив древнее и забытое искусство.

За долгие годы своей жизни Н.К.Рерих встречался со многими выдающимися людьми, но среди них совсем немного было таких, отношения с которыми были бы столь сердечными и дружескими, как те, что сложились между ним и княгиней Тенишевой. «Братство, сродство душ» — так определила эти отношения сама Мария Клавдиевна, очень дорожившая дружбой с этим великим человеком. Рерих, быть может, был единственным из современников Тенишевой, кто смог понять натуру княгини во всей её сложности и глубине и по достоинству оценить размах её деятельности. Он был также одним из самых преданных друзей Марии Клавдиевны, не раз приходивший ей на помощь в трудные моменты жизни, а их было немало.

Как пишет искусствовед Л.С.Журавлёва, М.К.Тенишева была во многом равна Рериху: «по устремлениям — наивысшим, по затрате сил — допредельным, по талантам — разнообразным». Мы уверены, что более близкое знакомство с этой замечательной женщиной поможет нам раскрыть новые грани и в личности великого Мастера.

Если попытаться кратко выразить то, чем была наполнена жизнь Марии Клавдиевны, то, пожалуй, наиболее полно существу её натуры ответит понятие созидательства. Именно так — «созидательницей и собирательницей» назвал её Николай Константинович. Она с одинаковым рвением создавала школы и музеи, собирала коллекции произведений искусства, окружала исключительной заботой нуждавшихся в поддержке художников, жертвовала на всевозможные стипендии, научные исследования. Многое, очень многое сделала княгиня Тенишева для своей Родины, которую страстно любила, и недаром современники называли её «гордостью всей России». Чтобы знать главную особенность её натуры, отмечал Рерих, нужно было встречаться с нею в «яркие созидательные моменты работы. Тогда пламенно, неудержимо Мария Клавдиевна загоралась к творчеству, к созиданию, к собирательству, к охранению сокровищ, которыми жив дух человеческий». Причисляя её к тем искателям правды, на которых «человечество будет всегда оглядываться... с облегчённым вздохом надежды на эволюцию», Рерих называет и качества, отличающие их: «неутомимость, бесстрашие, жажда знания, терпимость и способность к озарённому труду». И ещё одно: «Трудность достижения, свойственная всем поступательным движениям, не минует этих работников мировых озарений».

И действительно, жизнь княгини Тенишевой была трудна и наполнена непрестанной борьбой. Горячо и талантливо поведала об этом сама Мария Клавдиевна в книге воспоминаний «Впечатления моей жизни».

Дата рождения Тенишевой точно не определена, исследователи относят её к 1864 – 1867 годам. Так сложилось, что она не была любима в своей семье, и это наложило особый отпечаток на её тонкую и впечатлительную натуру. Испытывая острое чувство одиночества, она всем существом тянулась к природе и искусству, инстинктивно стремясь прикоснуться к тайне заключённой в них Божественной красоты. Первыми наставниками её были книги: она много и страстно читала, глубоко проникаясь содержанием книг и переживаниями героев. Любила поэзию, и особенно — Никитина и Кольцова, в стихах которых звучали близкие сердцу мотивы родной природы. Однажды в её руки попала книга Фомы Кемпийского «Подражание Христу». Она стала для Марии настоящим откровением: «Я была одинока, заброшена. Моя детская голова одна работала над всем, ища всё разрешить, всё осознать. Эта же книга, говорящая исключительно о духовной пище человека, произвела на меня глубокое впечатление. В ней я нашла ответы на мои уже пробудившиеся духовные запросы... Она внесла мне в душу примирение, утешила меня, поддержала...»

Другим автором, «страстно охватившим» ум девушки, стал Гёте. «Найдя в Кемпийском учителя души, я нашла в Гёте учителя красоты, заставившего пробудиться моё сердце и воображение».

Одним из любимейших занятий Марии было созерцание произведений искусства — картин и скульптур. «Когда в доме всё затихало, я неслышно, на цыпочках, пробиралась в гостиную, оставив туфли за дверью. Там мои друзья — картины... Проходили незаметные счастливые часы... Я думала: как это может человек сделать так, как будто всё, что я вижу, — настоящее, живое? [Художники,] должно быть, лучше, добрее других людей, у них, наверное, сердце чище, душа благороднее? Насмотревшись, я убегала в свою комнату, лихорадочно хватаясь за краски, — но мне никак не удавалось сделать так же хорошо, как этим "чудным" людям, художникам», — вспоминала Мария Клавдиевна.

Она была одарена великолепным голосом, от которого все приходили в восторг. Живя в атмосфере, чуждой каким-либо духовным и эстетическим запросам, она однажды, вопреки желанию родных, принимает смелое решение — ехать в Париж обучаться пению. Три года молодая женщина берёт уроки в частной студии известного педагога Матильды Маркези. Здесь, в Париже, в этом средоточии искусств, с новой силой вспыхивает её тяготение к живописи. Наряду с занятиями в вокальной студии, она начинает брать уроки рисования у французского художника Габриэля Жильбера, а впоследствии обучается в Парижской Академии Жюльена, в Петербургской студии Штиглица; пользуется советами русских художников Гоголинского, Репина и других. Отныне изобразительное искусство становится в её жизни ведущим.

Между тем, получив образование у Маркези и став замечательной певицей, Мария Клавдиевна одно время подумывает об артистической карьере, выступает с концертами. Вот какие отзывы о её выступлениях публиковала пресса: «Слушая её... заслушиваясь и забываясь... вы слышите не только гармоничное, ласкающее слух и нервы пение, но... и живую, полную энергии, огня и страсти, а порой тихой грусти человеческую речь». «...Грациозная вибрация звуков — замечательная, поражающая своею тонкостью и нежностью». «Это — и пение, и в высшей степени выразительная декламация».

А ещё глубоко в её сердце живёт мечта — «посвятить себя всю какому-нибудь благородному человеческому делу»; она мечтает о том, что если бы у неё были средства, она отдала бы их на «крупное дело по образованию народа, создала бы что-нибудь полезное, прочное»... Так жило в ней предчувствие той большой задачи, ради выполнения которой она пришла в эту жизнь.

В 1892 году Мария Клавдиевна выходит замуж за князя Вячеслава Николаевича Тенишева, который был влиятельной фигурой в сфере русской промышленности. Немалое состояние он создал исключительно благодаря своим незаурядным способностям и упорному труду. Князь Тенишев занимался также большой общественной и научной деятельностью, не чужд был и искусству — любил музыку, сам неплохо играл на виолончели. Это был очень сильный и волевой человек. Встретив равного себе по внутренней силе спутника жизни, получив княжеский титул и состояние, Мария Клавдиевна постепенно приходит к тому делу, в котором смогли полностью реализоваться дарованные ей природою таланты.

На Брянском заводе, к делам которого имел отношение князь Тенишев и где они прожили первые четыре года совместной жизни, состоялось «боевое крещение» Марии Клавдиевны на новом для неё поприще. Обратив внимание на тяжелую и безрадостную жизнь рабочих, она старается всячески улучшить их положение. «Я открыла, — вспоминает она, — что [на заводе] жили люди маленькие, опалённые огнём литейных печей, оглушённые нескончаемыми ударами молота, огрубелые, но всё же трогательные, заслуживающие хоть немного внимания и заботы об их нуждах. (...) Кто от этих тяжёлых трудов, пота и мозолей получил львиную долю? Конечно, все мы... А что было дано этим немым, безымянным труженикам взамен пролитого пота, утраченных сил, преждевременной старости? Кто позаботился о них?»

Любовь к России, которою пронизана вся книга воспоминаний, не была для Тенишевой красивой абстрактностью, она выражалась в деятельном сострадании к своему ближнему. Первой заботой Марии Клавдиевны стали школы — их было открыто несколько, в заводском посёлке и в окрестных сёлах. Следующим этапом было открытие ремесленного училища, куда стали принимать подростков, до того без дела бегавших по улицам. Это было началом осуществления мечты Марии Клавдиевны о служении своему народу. «...Во мне сразу проснулась с такой неудержимой силой энергия и инициатива, что всё задуманное вчера на следующий день уже приводилось в исполнение». Она открывает ещё одну школу — для девочек, где их обучали, помимо основных предметов, кройке и шитью; училище при филиале завода в Екатеринославе. Организована народная столовая, где сооружается сцена и в свободное время проводятся спектакли и концерты.

Тенишева убеждает руководство завода выделить рабочим пустующие земли для строительства домов; она же становится инициатором создания заводского потребительского общества — для того, чтобы все работники завода могли приобретать более дешёвые и качественные вещи и продукты. Однако всё это было не так просто осуществить. «Чего мне это стоило? — вспоминала она о том, как приходилось убеждать ей директоров завода в необходимости этих преобразований. — Я не только просила и убеждала, но мне пришлось и нападать, и обвинять, стыдя этих самодовольных сытых людей за их слепой эгоизм». Так промелькнули «четыре года кипучей деятельности и осмысленного труда». Завод «стал дорог мне, — писала Мария Клавдиевна, — как место моего боевого крещения, как поле брани, где я отличилась и мне удалось выполнить заветные мечты».

В Петербурге, где затем поселяются Тенишевы, около них собирается круг любителей искусства. Их дом на Английской набережной стал средоточием многих интересов. Одно время он был центром музыкального Петербурга: здесь выступали знаменитости, цвет музыкальной культуры. Однажды сюда был приглашён П.И.Чайковский — Мария Клавдиевна пела для композитора его романсы, которые были любимейшими в её репертуаре. Исполнять романсы Чайковского было для неё «настоящим наслаждением»: «Я переживала их так сильно и так глубоко чувствовала их красоту, что нередко после пения долго не могла успокоиться». Чайковский был восхищён её пением, сам аккомпанировал, и они музицировали без конца...

Но более всего дом Тенишевых привлекал художников. Их встречи проходили в квартире, где Тенишева разместила свою коллекцию акварелей и графики — она давно занималась её собиранием, и квартира постепенно превратилась в настоящий музей. Н.К.Рерих недаром назвал Марию Клавдиевну собирательницей: за свою жизнь она собрала несколько коллекций произведений искусства, и каждая из них — уникальна. Её тонкий вкус и великолепное знание живописи помогали ей пополнять свои собрания лишь отборными образцами искусства. При этом ею двигало также стремление охранить эти сокровища от забвения, расхищения или порчи. Все свои коллекции Мария Клавдиевна старалась сделать предметом всеобщего обозрения, сделать их доступными как можно большему числу людей. Её коллекция акварелей и графики, имевшая целью показать историю развития западноевропейской и русской акварельной живописи и рисунка, была одной из лучших в России. В 1898 году, после проведения выставки этих работ, 500 из них Мария Клавдиевна передала в дар Музею Александра III (ныне — Русский музей). В их числе — картины Серова, Врубеля, Бенуа, Малютина, Билибина, Поленовой, Рериха.

В 1894 году Тенишева открывает в своём доме бесплатную художественную студию, куда устремилась талантливая молодёжь. Руководил студией И.Е.Репин. Атмосфера студии была наполнена творческим горением, а желающих заниматься было больше, чем могли вместить её стены. «Наши ученические годы в "Тенишевке" проходили удивительно лучезарно, — вспоминал один из студийцев. — Было у нас всё, мы были богаче миллиардеров — музыка, живопись, пение, танцы, литература...» Одновременно Тенишева открывает рисовальную школу в Смоленске.

В конце 1890-х годов начинает выходить первый в России художественный журнал «Мир искусства». Мария Клавдиевна не только финансировала это издание, но и совместно с С.П.Дягилевым приняла самое деятельное участие в разработке его направления. Рождение этого журнала, как и творческого объединения художников с таким же названием, было связано с появлением новых тенденций в русской живописи, со стремлением «уйти от отсталости российской художественной жизни», «от упадочного академизма» (А.Бенуа). Организаторы «Мира искусства» часто собирались на петербургской квартире Тенишевой и горячо обсуждали актуальные проблемы художественной жизни России. Журнал, который, как писал Рерих, «поднял знамя для новых завоеваний искусства», просуществовал до 1904 года. (Впоследствии, когда в 1910 году вновь возродилось творческое объединение художников с таким же названием, по инициативе княгини Тенишевой его председателем был избран Н.К.Рерих.)

Об участии Тенишевой в деле возрождения русской художественной жизни Рерих писал: «Нужно представить себе, насколько нелегко было по условиям конца девятнадцатого века порвать с академизмом и войти в ряды нового искусства. Официальных лавров этот подвиг не приносил. Наоборот, всякое движение в этом направлении вызывало массу неприязненной вражды и клеветы. Но именно этого Мария Клавдиевна не боялась. А ведь равнодушие к клевете тоже является одним из признаков самоотверженного искания. Не нужно сомневаться в том, что менее сильный дух, конечно, имел бы достаточно поводов для того, чтобы сложить оружие... Но природа Марии Клавдиевны устремляла её действие в новые сферы».

Помощь и поддержка, моральная и материальная, оказываемая М.К.Тенишевой русским художникам, — это одна из самых замечательных страниц её жизни. «...Для меня нет большего удовольствия, как помочь действительно настоящему художнику, человеку одарённому, любящему своё дело и погибающему только от недостатка средств». «И сколько из них погибает или бьётся всю жизнь в нищете?» — писала Мария Клавдиевна в своих воспоминаниях. В разное время она помогла художникам Баксту, Сомову, Врубелю, Бенуа, Трипольской, Малютину и другим. Судьба женщин её особенно волнует: «...Если трудна дорога каждого артиста, то для женщины она неизмеримо трудней». Ей было глубоко оскорбительно видеть то отношение к женщине-художнице, которое существовало в обществе в то время. «Чтобы женщине пробить себе дорогу, нужны или совершенно исключительные счастливые условия, или же ряд унижений, компромиссов со своей совестью...» Искусствоведу Ольге Базанкур она писала: «Не удивляйтесь, что Вам, как самостоятельной и мыслящей женщине, трудно пробивать препятствия на высшем пути! Это участь всех женщин, которые хотят проявить что-либо выходящее из пошлой рамки общепринятого понятия роли женщины в обществе. Если, кроме таланта, у неё ничего нет, её эксплуатируют, её душат; если же, кроме таланта, есть средства, её тоже эксплуатируют, и даже очень, и все её способности и успех приписывают деньгам. (...) Мои лавры, верьте мне, тоже трудно мне дались, зависть и недоброжелательства были моими вечными спутниками и много, много глубоких царапин ношу я в своём сердце».

Всей своей жизнью Тенишева утверждала освобождение женщины, возводила её на новую ступень равноправного положения с мужчиной. И потому облик её связан не только с великими делами на благо России, но и с утверждением нового облика русской женщины.

Николай Константинович Рерих сказал о Марии Клавдиевне Тенишевой: «Всю свою жизнь она не знала мертвенного покоя. Она хотела знать и творить и идти вперёд».

В связи с этим вспоминается несколько его картин: «У рубежа», «Ункрада», «Дочь викинга», где на фоне необозримых просторов северорусского пейзажа художник изобразил девушку, перед которой открывается огромный и прекрасный мир, манящий её своей неведомой красотою.

Идеей устремления к новому знанию и творчеству объединены два варианта картины Рериха «За морями земли великие». Девушка спешит «навстречу дальнему ветру, мечтает о неведомых чудесных землях, о той сказочной стране, которая живёт в сердце человеческом» (Н.К.Рерих).

Так художник, тонко ощущавший веяние эпохи, символически отобразил в своих полотнах духовное пробуждение женщины и устремление её к новым свершениям. Это духовное движение уже начиналось на планете и знаменовало приближение Новой Эпохи, Эпохи Женщины.

Стремительно и неустанно, С улыбкой светлой, с ясным взглядом, Стремишься ты за сине море, К великим далям неоглядным. Мечты свершатся. К жизни новой Ведёт тропа неотвратимо; И нет сомнений в светлом взоре, Что всё в грядущем достижимо. Н.Д.Спирина

По материалам «круглого стола» Сибирского Рериховского Общества 28.11.2004. Продолжение следует.

 

ЛИТЕРАТУРА

Л.Журавлёва. Княгиня Мария Тенишева. Смоленск, 1994.

Л.С.Журавлёва. Талашкино: Очерк-путеводитель. М., 1989.

Н.К.Рерих. Памяти Марии Клавдиевны Тенишевой // Н.К.Рерих. Из литературного наследия. М., 1974. С. 344.

М.К.Тенишева. Впечатления моей жизни. Л., 1991.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: