Журнал: № 8 (136), Август, 2005

Вспоминая о встречах и сотрудничестве с выдающимся русским художником, мыслителем и гуманистом Николаем Константиновичем Рерихом, его ближайшая последовательница Зинаида Григорьевна Фосдик, бессменный до конца жизни вице-президент Музея Н.К.Рериха в Нью-Йорке, употребила поразительное по своей точности определение: «Общение с Рерихом было равно посещению одновременно нескольких университетов...»

Точнее не скажешь. Даже те, кто «рериховские университеты» проходит «заочно», без счастья непосредственного общения, при соответствующем уровне прилежности получают уникальную возможность проникновения в различные сферы человеческого гения.

Возьмём ли искусство Рериха-художника — мы непременно углубимся в познание художественной жизни России в конце ХIХ – начале ХХ века, всплывут имена Стасова, Микешина, Куинджи, Кормона, Дягилева, Врубеля, художников объединения «Мир искусства» и многие, многие другие. А кроме того, нельзя будет обойти вниманием развитие театрально-декорационного искусства, графики, мозаики, настенных росписей, прикладных ремёсел... Возьмём ли историко-археологические изыскания Рериха — мы погрузимся в истоки российской истории, обратимся к её переломным вехам, к ярчайшим представителям светской и духовной жизни. Возьмём ли его многочисленные путешествия — по России, Центральной Азии, Тибету, Монголии — мы откроем для себя неведомые земли, зазвучат имена знаменитых путешественников, историков, археологов, собирателей древностей — Спицына, Голубева, Пржевальского, Козлова, Роборовского... Возьмём ли литературную, культурно-просветительную, благотворительную деятельность Рериха — мы оказываемся на вершинах проявления человеческого духа: Толстой, Станиславский, Блок, Соловьёв, Андреев, Горький, Тагор, Кент, Эйнштейн, Северянин, Милликен, Грабарь, Щусев, Босе, Чаплин... Список имён, входящих в «круг Рериха», громаден. Вершины духа, которые предстоит одолеть вольнослушателям «рериховских университетов», подпирают небесные дали. Путь «каменист»... Но находятся люди, которые не только успешно преодолевают все препятствия, но и сами становятся наставниками в этих «рериховских университетах», передавая свои знания поступившим на «первый курс».

Таким был Павел Фёдорович Беликов.

Он родился 29 июля 1911 года в Эстонии, в г. Нарве. Его «внешний» жизненный путь протекал вполне обычно. Был он и грузчиком, и ткачом, и работником торгового представительства «Международная книга». Последние годы до пенсии работал бухгалтером в небольшом посёлке под Таллинном — Козе-Ууэмыйза. Рядовой путь рядового советского человека...

И эти же годы были наполнены творческой деятельностью, равной масштабу деятельности научно-исследовательского института. Предмет исследований — жизнь и творчество семьи Рерихов. Время — после работы, в выходные и праздничные дни, во время отпуска. Средства — собственная зарплата. Не имея учёных степеней и званий, он занял одно из ведущих мест в мировом рериховедении.

Молодость Павла Беликова пришлась на двадцатые–тридцатые годы. Довоенный Таллинн... Любознательного юношу влекут к себе литературные занятия, он пишет стихи, печатает заметки в местных газетах. Увлекается христианской теологией, позднее — восточной философией, но одна из книг по этой тематике надолго поубавила интерес к древней мудрости Востока. Однажды ему на глаза попались заметки о путешествии Николая Рериха по просторам Центральной Азии. Некоторые мировоззренческие утверждения вызвали несогласие, и он пишет, как он мне говорил, «разгромное письмо» в Индию, Рериху...

Неожиданно для него самого Павел Фёдорович получает ответ. И не с отповедью, как предполагал дерзкий юноша, вскрывая конверт, а с предложением сотрудничества, что поразило и навсегда полонило сердце. Как? Вместо того чтобы упрекать, что он ещё молод, что он ещё многого не понимает, ему предлагают сотрудничать? Всемирно известный художник и мыслитель! Молодой человек был сражён...

Полученное письмо заставило Павла Фёдоровича пристальнее взглянуть на суть деятельности Николая Константиновича. Зная о том, что рядом, в Латвии, существует сильное Рериховское общество, ведущее значительную издательскую работу, Павел Фёдорович загорелся желанием создать такое же общество в Эстонии. Но прежде всего он обратился к книгам Рериха, к Живой Этике и обнаружил, что в них содержится та система миропонимания, которая отвечает его духовным устремлениям. Он понял, что его поиски в христианском направлении, изучение восточной философии пришли к логическому завершению. Но это «завершение» на самом деле будет только началом познания того средоточия мудрости, которое содержится в Агни Йоге. «Эти книги, — говорил он, — меня буквально духовно перевернули...»

И ещё его привлёк сам облик русского художника, сумевшего встать над суетой будней, в жизни и творчестве которого Культура и Красота проявились с неисчерпаемой полнотой. Он стал собирать и изучать материалы о деятельности семьи Рерихов, не предполагая ещё, что ему выпадет на склоне лет миссия — поднять имя Рериха на соответствующую высоту, опубликовав книгу о нём в серии «Жизнь замечательных людей», что сделало его общепризнанным авторитетом в мировом рериховедении.

Хотя цель такую Павел Фёдорович поставил перед собой уже в молодости. «Между прочим, — писал он автору этих строк 22 декабря 1978 года, — когда мне было лет тридцать, я думал, что могу многое сказать о Рерихе, стремился к этому. Обстоятельства сложились так, что я вышел на профессиональную ''арену'' с чувством, что теперь-то я могу сказать о Рерихе так, как надо, когда был на исходе пятый десяток лет. А теперь, когда на исходе шестой десяток, я гадаю — смогу ли я до конца жизни вообще сказать о Рерихе то, что нужно, и так, как нужно. Мой пример, конечно, не эталон, наоборот, он большое исключение, обусловленное какими-то скрытыми от меня самого кармическими следствиями...»

Завязавшаяся переписка с Николаем Константиновичем, а затем и с его старшим сыном, востоковедом, Юрием Николаевичем, имела под собой и практическое основание. В конце тридцатых годов Павел Фёдорович возглавлял советское представительство «Международной книги» в Таллинне. Он с готовностью согласился выполнять заказы семьи Рерихов, прежде всего Юрия Николаевича, на интересующие их книги. В 1957 году, после переезда Юрия Николаевича в Советский Союз, Павел Фёдорович, находясь в Москве, позвонил ему. «Через полчаса я был возле дома на Ленинском проспекте, где была его квартира. (...) В кабинете, заставленном книжными полками, царил полумрак, горела лишь настольная лампа на большом письменном столе. Показав на полки с книгами, Юрий Николаевич сказал: ''Чувствуйте себя как среди старых знакомых — среди книг много тех, которые вы посылали мне''»¹.

С 1957 года Павел Фёдорович фактически становится доверенным лицом братьев — Юрия Николаевича и младшего, Святослава Николаевича, проживавшего в Индии.

Я встретился с Павлом Фёдоровичем в июне 1975 года, когда учился на четвёртом курсе университета. Он приехал в новосибирский Академгородок в связи с проведением выставки картин Н.К.Рериха из собрания С.Н.Рериха, показываемых тогда в Советском Союзе впервые.

Выставку разместили в спортивном зале университета. Одна стена его была сплошь стеклянной. По утрам я любил посидеть на пригорке перед этим своеобразным окном в «Державу Рериха» и всматриваться в неописуемое торжество красок на картинах Великого Мастера в озаряемом лучами восходящего солнца зале...

Никогда не забуду наш первый разговор в моей комнате в студенческом общежитии 12 июня 1975 года. Как сейчас вижу фигуру Павла Фёдоровича на фоне солнечных лучей, проникающих через распахнутое настежь окно, склонившегося над книгами, альбомами, вырезками газетных и журнальных публикаций, которые я ему показывал. Слышу его голос...

Меня поражала в нём способность настроиться на «волну» собеседника. Дважды он приезжал на Рериховские Чтения в Новосибирск, в 1976 и 1979 годах. Это, с одной стороны, поднимало уровень их авторитетности, а с другой — давало возможность и сторонникам, и противникам рериховского движения (причём среди тех и других были самые разные оттенки принадлежности) обратиться к человеку, мнение которого нельзя было не учитывать. Особенно ярко помню один такой день «хождения по группам», когда с раннего утра и до позднего вечера Павла Фёдоровича «передавали» из рук в руки, чтобы получить ответы на вопросы о том, как решить те или иные, у каждого свои, проблемы. И в каждом случае, при разговоре о вопросах, порой не стоящих и выеденного яйца, Павел Фёдорович с полным вниманием включался в их решение. Причём зачастую тот мелочный повод, который послужил началом разговора, уходил куда-то в сторону, а беседа незаметно входила в русло проблем действительно существенных. И разные люди, с разным отношением к рериховскому наследию, с разным пониманием, по тогдашнему выражению, «задач текущего момента», получали «информацию к размышлению», которая подводила их к осознанию тех самых действительно важных проблем.

К сожалению, появились сонмы «пророков», «кудесников», «посвящённых», среди которых чуть ли не каждый второй имеет «канал общения» с высшими мирами. «Духовность» становится модным понятием, хотя нелепость этого очевидна. По мнению Павла Фёдоровича, «если даже вне сферы духовности в человеке пробуждается доброта, ответственность, благожелательность и творчество, на первых шагах хотя бы в усовершенствовании мотоциклетных моторов, то и эти задатки могут продвинуть дальше, чем битие лба о каменные плиты в храме...»².

Надо сказать, что одним из самых счастливых моментов в жизни Павла Фёдоровича была его встреча с Галиной Васильевной, спутницей и вдохновительницей до конца его земных дней. Ещё в тридцатые годы им посылала «привет сердца» Елена Ивановна Рерих. В письме к одному из сотрудников в Прибалтику она писала 29 июля 1939 года (кстати, в день рождения П.Ф.Беликова): «Получили и фотографии супруги П.Ф.Б[еликова]. Очень понравилась она всем нам. Такой вдумчивый и ясный взор! Думаю, что оба они могут быть прекрасными работниками на ниве труда просвещения. Мысли, высказываемые П.Ф. в его последнем письме к Н.К.[Рериху], пришлись мне очень по душе. Бодрость духа есть залог преуспеяния. Именно радость жизни не в роскоши и изобилии, но в проникновенном осознании глубокого смысла и назначения жизни, как таковой. Именно тогда всякий труд становится источником радости и восхождения. Шлю им привет сердца»³.

Встреча с творчеством Н.К.Рериха стала для П.Ф.Беликова началом обучения в «рериховских университетах». Ведь, повторю, личность Николая Константиновича настолько многогранна и многозначна, что тот, кто по-настоящему увлечён изучением его жизни и деятельности, неминуемо выходит на познание самых различных сфер взаимодействия Человека и Мира. Недаром Святослав Николаевич в письме к Павлу Фёдоровичу писал, что «искусство Жизни было для Николая Константиновича наивысшим искусством»⁴.

Эти слова можно было бы отнести и к жизненному пути Павла Фёдоровича Беликова. 15 мая 2005 года исполнилось двадцать три года с того дня, как он ушёл от нас.

Как-то в одном из писем Беликов упомянул передачу «Очевидное — невероятное», которую вёл С.П.Капица. Тогда я машинально отметил, что есть что-то общее у П.Ф.Беликова и известного учёного. Даже во внешнем облике. Но главное в другом — всю свою жизнь Павел Фёдорович посвятил изучению «очевидного — невероятного» рериховского мира, который он всеми возможными силами и средствами открывал нам, приближал к нашей повседневности, чтобы она засияла новыми гранями и красками, «невероятными» для нас, «очевидными» для него...

 

---

¹ Огонёк. 1982. № 9. С. 20.
² Из письма П.Ф.Беликова А.Н.Анненко. 19.01.1977.
³ Письма Елены Рерих. 1932 – 1955. Новосибирск, 1993. 29.07.1939.
⁴ Из письма С.Н.Рериха П.Ф.Беликову. 10.11.1969 (из архива П.Ф.Беликова).

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: