Журнал: № 1 (129), Январь, 2005

4 сентября 1996 года из г. Нягани Тюменской области в Новосибирск приехала Галина Семёновна Николаиди. Медицинский работник по профессии, она приехала по приглашению Совета Сибирского Рериховского Общества для выполнения ответственной работы — помогать Наталии Дмитриевне Спириной, заботясь о её здоровье. Через два дня после приезда она приступила к выполнению своих обязанностей, и более восьми лет, до конца земных дней Наталии Дмитриевны, Галина Семёновна была рядом с нею, самоотверженно трудясь, ни на день не покидая её. Мы видели, с какой радостью она выполняла свои обязанности. Неоднократно Наталия Дмитриевна, указывая на Галину Семёновну, цитировала Пушкина: «Я знаю, ты мне послан Богом, до гроба ты хранитель мой...»

Галина Семёновна рассказывает:

Все мы, кому довелось сотрудничать с Наталией Дмитриевной Спириной, соприкоснулись с чем-то необыкновенным и прекрасным.

Ко времени моего приезда в Новосибирск я уже имела достаточный опыт, оказывая помощь людям в больницах и поликлиниках, но могу сказать: то, с чем я встретилась, помогая Наталии Дмитриевне, — было совершенно необычным. Вначале я не могла понять, как это может быть — у Наталии Дмитриевны, при её 85-летнем возрасте, отсутствовали многие признаки старости, присущие обычным людям. Глядя на неё, никому бы и в голову не пришло назвать её немощным человеком: постоянная готовность всегда прийти на помощь, задорный блеск в глазах, чёткая и ясная память — она часто цитировала своих любимых поэтов, читая наизусть целые поэмы, и знание такого количества стихов нас всегда поражало, — а уж о её юморе можно говорить и говорить. Всё это для меня поначалу было таким удивительным!

За всё то время, что я была около Наталии Дмитриевны Спириной, мне довелось видеть её в самых разных ситуациях — и тогда, когда она принимала иностранцев, свободно переходя на английский и немецкий языки, и когда с радостью встречала друзей; и как она работала, помогала людям. Многое осталось в памяти и навсегда запечатлелось в сердце.

Совсем недавно все мы пережили уход Наталии Дмитриевны с земного плана. Этот переход в другой мир, в другое состояние, совершился 10 декабря 2004 года, в день празднования иконы «Богоматерь Знамение». За полтора часа до этого Наталия Дмитриевна держала в руке Абалацкую икону «Богоматерь Знамение», которая является покровительницей Сибири. Вспомним, что на некоторых картинах Н.К.Рериха есть изображение иконы «Знамение».

14 декабря, возвращаясь после кремации, мы подъехали к часовне Николая Чудотворца, чтобы поблагодарить его за заботу и помощь Наталии Дмитриевне, — многим из нас известно, как особенно почитала она это­го Святого. В часовню я по­пала впервые и, войдя в неё, сразу увидела на главной стене роспись «Богоматерь Знамение»! Сердце затрепетало ра­достью, зазвучало благодарностью к Богородице, — столько знаков указывало на то, что наша дорогая Наталия Дмитриевна под высокой Защитой наших Святых.

Какой необыкновенной бы­ла жизнь Наталии Дмитриевны, таким же необыкновенным был её переход из одного мира в другой. Только словом «переход» это и можно назвать, слово «смерть» здесь абсолютно неуместно. «...Переход Наших близких и обычных людей несравним. Также заботливо обставляются и последние минуты перехода, чтобы подготовить сознание к надвигающейся перемене. (...) Уничтожаем всякий страх смерти. Снимаем с неё покровы загадочности, безысходности и таинственности. Смерти не Признаём. Смерть есть рождение в Новую Жизнь, более богатую возможностями, красотой и широтою, нежели земное существование» (Грани Агни Йоги. II. 134).

Переход Наталии Дмитриевны был мощным устремлением вверх, к Иерархии... Это была такая красота, такая сила, что её почувствовали все, кто был рядом. Всё это запечатлелось на её облике. Мы стали свидетелями чего-то необыкновенного. Многие из нас вспоминали строки из её стихотворения: «Нас Красота сопровождала и никому не отдала».

В Учении Живой Этики говорится, что «смерть не больше, нежели стрижка волос». Наталия Дмитриевна на своём примере показала нам — как это не страшно, каким прекрасным может быть переход, или рождение в другой мир. И как всегда, наши сердца переполняет благодарность к ней за то, что мы увидели и почувствовали. Для нас это явилось и уроком, и примером.

А те, кто знали Наталию Дмитриевну много лет назад и пришли проститься с нею, говорили: «божественный вид», «святая», «царственная».

В дни прощания — я думаю, это было у всех присутствующих — внутри звучали слова: красота, торжественность, устремление в Будущее. Мне кажется, глядя на Наталию Дмитриевну, только об этом и можно было думать.

А ещё не так давно мы совершенно не представляли, как переживём её уход, гнали все мысли об этом и отчаянно предпринимали всё возможное, надеясь на чу­до. Потом, в какой-то момент, мы вдруг одновременно поняли, что Наталия Дмитриевна, понимая, каким шоком может быть это надвигающееся событие, задолго готовила нас к нему. И когда всё свершилось, мы смогли не только сами встретить случившее­ся достойно, но и передать это состояние приехавшим друзьям. В Музее в дни прощания царила красота и высокая торжественность.

Мы понимали, что Земля прощается с великим духом, — это была скорбь, но не было надсадного горя от мысли, что Наталии Дмитриевны больше нет. Ощущения того, что её нет с нами — не было в СибРО ни у кого! Было спокойствие и радость за неё, выполнившую свой долг, свою миссию — необыкновенно высокую, необыкновенно трудную, и благодарность ей за всё, что она нам дала.

Больше года Наталия Дмитриевна была прикована к постели. Каждый может представить, что это такое. Но и в дни тяжкой болезни она была прекрасна, и когда мы, восхищаясь, говорили ей об этом, пытаясь передать наши ощущения, она, как правило, начинала шутить. Одним жестом руки или выражением глаз она могла передать столько юмора, что мы, собравшиеся вокруг неё, забывали о её болезни и вместе с нею весело смеялись — так хорошо было в этой атмосфере нежности и любви, которой одаривала всех наша дорогая Наталия Дмитриевна.

Как было раньше? — В первую очередь Наталия Дмитриевна встречалась с приезжими, потому что, как она говорила, люди ехали издалека, с надеждой увидеться, их надо обязательно принять и помочь. Наши же сотрудники, понимая её огромную занятость, виделись с Наталией Дмитриевной гораздо реже, по возможности стараясь все дела решать по телефону. А когда она заболела, все, решительно все «сибровцы» были рядом и помогали Наталии Дмитриевне днями и ночами. В это время я особенно почувствовала плечо сотрудников — мы были все вместе. Сколько было передумано вместе с Наталией Дмитриевной, о чём только ни говорилось во время дежурств у её постели, сколько записано в наших «бортовых журналах», которые велись каждый день, фиксируя все её слова и события этого времени! Видимо и невидимо Наталия Дмитриевна, помогая всем нашим делам, нас сплачивала. Даже своей болезнью она ещё больше объединяла нас, укрепляя коллектив, могущий решать поставленные задачи.

Как преображалась Наталия Дмитриевна, когда мы рассказывали ей о том, что нового за день произошло в Музее, какие были события. Она слушала всё с таким вниманием, с такой радостью. Мы были для неё как раскрытая книга: когда не хотели говорить о каких-то сбоях в делах, чтобы не огорчать её, она это мгновенно чувствовала. Иногда затруднения и неприятности, которые казались нам серьёзными, она, своим характерным жестом руки, просто отметала. Она говорила о том, чтобы мы всегда помнили о Высшей помощи, часто показывала рукой вверх. Высшая помощь, единение, доверие — эти слова звучали каждый день. Обращаясь к Высшему с просьбой о помощи в делах, в здоровье, Наталия Дмитриевна всегда говорила: «Ради дела — Помоги!». Это было только так — ради дела. Для неё ДЕЛО было самым главным в жизни.

Последнее время мы читали ей много стихов, она с удовольствием слушала; так же внимательно и подол­гу слушала кассеты с записью стихов в её исполнении. Мы все помним, как Наталия Дмитриевна говорила о том, что многие стихи она не пишет, а записывает, — они приходят к ней. В квартире постоянно звучала музыка, чаще всего Григ, Бах, Рахманинов; звучали романсы и песни в исполнении Николая Баскова. Когда приезжала Валентина Феодосьевна из Екатеринбурга, то она по просьбе Наталии Дмитриевны часто напевала её любимые мелодии; а все, кто был рядом, собирались возле Наталии Дмитриевны и слушали.

В комнате у Наталии Дмитриевны и раньше всегда были живые цветы, но во время болезни её квартиру можно было сравнить с оранжереей: независимо от времени года всё было заполнено благоухающими фризиями, букетами роз, ирисов, хризантем и других цветов.

Года два назад большой друг Наталии Дмитриевны Василий Ефимович Житяев, из города Лесного, подарил ей две иконы — створки старинного складня. На правой части изображён Иоанн Предтеча, на левой — Пресвятая Богородица; центральная часть складня отсутствует. В августе минувшего года я, перекладывая икону, заметила, что в левом верхнем уг­лу иконы с изображением Богородицы как будто появились белые пятнышки эмали, которых раньше не бы­ло. До конца не веря себе, показала сотрудникам, и мы решили наблюдать. Когда все сомнения исчезли, показали икону Наталии Дмитриевне. Она подтвердила начавшийся процесс обновления и попросила повесить икону у себя над кроватью, где она висит и сейчас. В настоящее время эмаль продолжает появляться по всему контуру иконы.

На правой части складня, на которой изображён Иоанн Предтеча, держащий в руках чашу с младенцем, краски стали проявляться прямо на глазах. Это случилось 3 декабря 2004 года, за неделю до ухода Наталии Дмитриевны. Это явление наблюдали я и Людмила Ефимова. Невозможно описать процесс проявления цвета, который на наших глазах становился всё ярче и ярче. Причём на этой иконе стали видны цветные краски: белая и синяя эмаль по контуру орнамента и зелень на крыльях Иоанна Предтечи. Василий Ефимович, приехавший вскоре, был изумлён всем увиденным. Ещё раньше Наталия Дмитриевна объясняла нам подобное явление тем, что Святые не где-то далеко, но здесь, рядом, они дают нам знак и шлют помощь. Вот такое свидетельство присутствия Сил Высших имеет место в квартире Наталии Дмитриевны.

В Учении говорится, что каждый должен иметь себе учителя на земле. В связи с этим хочется рассказать такой эпизод. Хорошо помню, как в 2001 году я задала Наталии Дмитриевне такой вопрос: «А как мы будем называться? Вот Рериховское Общество — это понятно, мы — рериховцы. Но мы же ещё и рядом с Вами находимся, тогда мы ещё и «спиринцы» — можно нас так назвать?» Она засмеялась, ничего не сказав, а потом, когда пришли на кухню, она, завязывая фартучек, села за стол и вдруг произнесла:

«По России Азиатской прокатились слухи,
Что цыплята-спиринята возрастают в духе».

Я говорю: «Ой, Наталия Дмитриевна, надо же, как Вы сочинили!» Она внимательно посмотрела на меня и говорит: «Это пришло».

Эти строки мгновенно облетели наших друзей и повторялись в разных уголках страны, где живут и трудятся «спиринята» Наталии Дмитриевны. Особенно вдохновили нас последние слова этой фразы.

С того времени прошли годы, до предела насыщенные делами и событиями. Неоднократно Наталия Дмитриевна отмечала растущую силу Сибирского Рериховского Общества. Она всегда утверждала СибРО, и она его утвердила — в её выступлениях последних лет это прозвучало особенно ярко.

Сейчас мы думаем о том, что, напрягая все силы, нам надо удержать планку на той высоте, которую определила для Сибирского Рериховского Общества Наталия Дмитриевна Спирина. Удержать, а потом, с помощью Наталии Дмитриевны, поднимать выше. Она говорила нам, что мы вместе — навсегда, завещала нам единение между собою и с Высшим.

СибРО и Наталия Дмитриевна — одно неделимое целое. Так интересно было слышать, как она говорила о себе: «Я — сибровка, а разве может быть иначе?»

В письмах Елены Ивановны Рерих говорится, что только там, где есть «величавая простота», — там и красота, и Высшее присутствие.

Читая эти слова, я всегда думаю о Наталии Дмитриевне.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: