Журнал: № 8 (268), Август, 2016

З.Г. ФОСДИК, вице­президент Музея им. Н.К. Рериха, г. Нью­-Йорк

* Из архива Н.Д. Спириной. В полном объёме публикуется впервые.
В сокращении опубликовано в сборнике «Рериховские чтения 1976 г.». Новосибирск, 1976.

13-е июня 1926 года — особенно радостный день. Мы в Москве, куда прибыли из Нью-Йорка, и наконец встретились с только что прибывшими Еленой Ивановной, Николаем Константиновичем и Юрием Николаевичем Рерихами. Рерихи прибыли в Москву из Урумчи, где побыли месяц, а оттуда в мае 1926 г. направились в Москву. Там должна была состояться наша встреча.

Ввиду необходимости получения ряда крайне нужных указаний от Ник[олая] Конст[антиновича] для учреждений, основанных им в Америке, а также для получения точных данных о дальнейшем продвижении Центрально-Азиатской экспедиции Рериха,
я и мой первый муж М.М. Лихтман были уполномочены Советом директоров наших учреждений в Нью-Йорке направиться в Москву для встречи с Рерихами и пробыть с ними столько времени, сколько окажется нужным. Позже выяснилась необходимость нашей совместной с ними поездки на Алтай.

Короткое пребывание Н.К. в Москве сопровождалось многими встречами с официальными представителями правительства, и намечались дальнейшие планы для продолжения экспедиции «По Сердцу Азии», как называл Н.К. её, — вначале на Алтае, а затем в Монголию. Все дни были заполнены встречами и совещаниями — выработать удобный план для следования на Алтай. Посещение и пребывание на Алтае было нужным Н.К. для изучения тамошнего фольклора, а также легенд и сказаний о Будде по многим, ещё не исследованным, источникам. Будучи в Индии, ещё до начала экспедиции, Н.К. изучал историю буддизма и обширную литературу о Будде. Подготовлялись уже тогда печатные труды Н.К., которые должны были выйти в Америке.

В Москве обсуждалась вся последующая поездка Рерихов, устанавливался маршрут её, с точным обозначением многих мест. Нам же Н.К. должен был дать подробные указания для Америки — печатание книг, брошюр, каталогов и т.д. Мы должны были выработать с Н.К. программы для «Мастер-Института объединённых искусств», дальнейших выставок для «Корона Мунди» и для Музея имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке. Единство всех искусств под одной крышей, как всегда, было подчёркнуто.

Мы намечали тогда устройство детских клубов при Институте объединённых искусств и получили ценные указания от Е.И. и Н.К. У нас предстояли выборы куратора Музея, которые надо было обсудить сообща.

Несмотря на чрезмерную занятость, Н.К. и Юрий Н. находили время пойти с нами смотреть замечательную коллекцию импрессионистов в Пушкинском музее. Н.К. указывал на достижения Ван Гога, отметил ряд прекрасных натюрмортов Сезанна, а также Матисса, восхищался Гогеном. Позже Н.К. пошёл с нами полюбоваться русскими художниками, отметил последние работы Серова, рисунки Репина, указал на Левицкого, Перова и других художников прошлого. Затем мы посетили Театральный музей, бывший Бахрушина. Н.К. узнали и с почётом водили по музею. Мы видели его чудные две картины к «Тристану и Изольде», одну к «Снегурочке» и «Три Волхва». С интересом посмотрели макеты к «Принцессе Малейн», предписыва­емые ему, но в действительности оказавшиеся работой учеников. Посмотрели замечательную коллекцию театральных мистерий старой Руси с марионетками — чуть ли не всю историю театра; для нас было также глубоко интересным видеть современные постановки с участием известных художников, их декорации, костюмы. Видеть это всё через призму зрения Н.К., слышать его пояснения было открытием нового для нас мира. Мы сказали директору Театрального музея о том, что у нас имеется в Нью-Йорке Музей имени Н.К. Рериха, и он прослезился от радости.

Вернувшись в гостиницу, обсуждали повторно устройство новых латиноамериканских выставок в «Корона Мунди». Н.К. также показал нам свою новую серию картин «Майтрейя» — сюжет, насыщенный величием. Последующие дни работали с Н.К. — он нам передал ряд своих статей для Америки.

Обсуждался вопрос об охране принципов в наших культурных учреждениях. Н.К. указывал на девизы наших учреждений, которые просил не менять. Наша работа должна идти по течению эволюции, соблюдая практический идеализм. Также просил нас не бояться новых начинаний, но мыслить и действовать реально и мужественно, считаясь с этикой.

Посещение нами музеев продолжалось. Н.К. зна­комил нас с доисторической эпохой, каменным, бронзовым и железным веком, указывал на искусство скифов, насыщал нас своими глубокими знаниями в археологии. Посещая музеи под водительством Н.К., мы учились без конца.

Вечерами Н.К. диктовал крайне нужные указания для Америки. Ввиду того, что наши американские учреждения организовали Центрально-Азиатскую экспедицию под начальством Н.К., запросы из прессы к нам шли беспрерывно. Сделалось нужным собирание ценных материалов и расширение библиотеки учреждений.

Были у нас и дни отдыха — припоминается поездка на Воробьёвы горы, откуда мы любовались чудесным видом на Москву. Посетили дом боярина Романова на Варваринке и почувствовали очарование той эпохи.

Узнав о приезде Н.К. в Москву, его начали посещать старые друзья-художники, а также молодёжь. Молодым советским художникам он посвящал немало времени. Они его закидывали вопросами и т.д. Объяснял Н.К. кратко и ясно — писать шире широкого, учиться на поисках новых красок и сочетаний, изучать природу и «учиться без конца». Мы с Н.К. усердно посещали выставки молодых художников, знакомились с ними. Н.К. много беседовал с ними и входил во многие проблемы их творчества, рассказывал им о древней культуре Индии и её чаяниях на будущее. Присутствуя при таких беседах, раскрывались перед нами новые горизонты, ибо старое и новое сплеталось в чудесный увлекательный ковёр многокрасочного рисунка.

Не могу не упомянуть Михаила Бабенчикова, известного тогда художественного критика, писателя и поэта. Он часто знакомил Н.К. с молодыми художниками, давал о них чуткую оценку, а также о новых, подчас фантастических культах в искусстве. Н.К. встречался с Г.В. Чичериным, А.В. Луначарским, Надеждой Крупской и другими представителями общественности и культуры. Запомнилась встреча с А.В. Луначарским — человеком высокой культурности. Он и Н.К. беседовали о необходимости охраны искусства и великих русских памятников древности. Крупская рассказывала о школах, своих трудах по народному образованию — замечательная женщина.

Писатели, артисты, архитекторы, учёные посещали Н.К., рассказывали о советском искусстве, новых веяниях; всё это глубоко радовало Н.К. и нас всех. О многом рассказывал брат Н.К. Борис Константинович, архитектор, приехавший из Ленинграда. Мы собирали сведения, чтобы потом обо всём рассказать в Америке, где о советской культуре не знали.

В последние дни пребывания в Москве Стани­славский приглашал Н.К. участвовать в устройстве Театра оперы, от чего пришлось отказаться из-за продолжения экспедиции.

Н.К. выбрал для Америки 200 портретов, пейзажей и рисунков молодых советских художников для двух выставок. Для «Корона Мунди» купили с разрешения властей иконы. Нужно было отсылать художественные вещи в «Корона Мунди», получив на это разрешение от Отдела музеев, также нужно было получить паспорта для отъезда на Алтай.

Успели съездить в Останкино и Кусково — красивый старый дворец и имение Шереметьевых. Очень интересная архитектура, мебель в стиле Екатерины II и Павла I. Поразились, как широко посещаются все исторические дворцы. Не забыть и посещение с Н.К. Музея кустарного искусства, при котором находится школа для преподавания многих отраслей кустарного искусства. Н.К. одобрил их метод.

22-го июля мы погрузили весь наш багаж на три автомобиля и поехали на вокзал. С нами также едет лама Геген, учёный тибетец, ассистент Юрия Николаевича, — очень славный человек.

Дорога поездом была во всех отношениях приятной и полной новых впечатлений. Пассажиры в поезде, узнав, что в нём находится Рерих, приходили знакомиться, выказывая своё почитание его искусству. Приехали 26-го в Ново-Николаевск, 27-го отправились пароходом в Бийск. На пароходе мы знакомились с людьми всех классов и сословий — учителями, студентами, рабочими, молодёжью всех возрастов. Н.К., Е.И. и Ю.Н. много беседовали с пассажирами. Последние, узнав, что мы из Америки (ведь Рерихи жили там полтора года, начиная с 1920 г. до их отъезда в Индию), засыпали нас вопросами, особенно интересуясь Индией и экспедицией Н.К. Рерихи вели долгие беседы с многими, и Н.К. щедро давал свои исключительные знания слушателям. Говорил о русском искусстве, о древних русских памятниках и о необходимости их охраны для будущего. Его запрашивали о науке, об искусстве Европы, Азии, Америки. Любознательность и жажда знаний пассажиров нас поражала — не было темы, которая не была затронута. Говорил Н.К. увлекательно и просто, по уровню знания его слушателей.

Стояли жаркие дни, но воздух был чудесный, нас окружали со всех сторон леса. Елена Ивановна очень страдала от жары. Прибыв в Барнаул, нам пришлось ждать целый день парохода, на котором мы должны были плыть дальше, но, к счастью, жара спала, и Елене Ивановне стало легче.

Поднялась буря, но вскоре утихла; 30-го июля наконец прибыли в Бийск, опоздали прибытием на полтора дня. Город небольшой, тихий, наняли лошадей и возниц и четыре примитивные брички, весь день складывались.

Второй день в Бийске — недовольны главным возницей Едоковым: уж очень ненадёжен. Прибыли поздно в Красный Яр, где было много народу, не могли остановиться на ночь, пришлось ехать в село Алтайское, сидели на постоялом дворе, где было много народу, до полночи, опираясь локтями на столы, а остальное время Е.И., Юрий и я сидели в бричках. Оказалось, что Едоков вообще не знал пути дальше, да и лошади были плохими. Наутро продолжали поездку, потеряв много времени на поиски правильного пути, плутали по ужасной дороге до Баранчи, чтобы проехать 10 вёрст. Н.К., Ю.Н. и М.М. ехали верхом. В Баранче остановились в доме Бочкарёва, очень симпатичного человека, который заведовал кооперативом и налаживал издание местной газеты. Переночевали и рано утром поехали в Тоурак, обедали в доме местной учительницы, очень гостеприимной и приветливой. Днём собрались рано в дальнейшую поездку, но по дороге начался ливень, и мы должны были остановиться на короткое время в небольшом домике. Поехали дальше, и неожиданно в одной бричке сломалось колесо. Прибыли в трёх бричках (одну пришлось оставить) в село Мариинское и переночевали в домике одной татарки; утром, после починки колеса, поехали дальше и переправились через Единголь. Восторгались величием природы, видами на горы, яркими красками и удивительными цветами, растущими повсюду. Наконец прибыли в Чёрный Ануй, остановились в чистой избе. Н.К. обратил внимание на пещеры, находящиеся вблизи, — масса костей в них и какие-то надписи. Климат резко изменился, начались сильные ветры, появились комары. Покинув Чёрный Ануй, мы надеялись в тот же день прибыть в Усть-Кан, но не подумали о нашем плохом вознице и лошадях. Две лошади остановились в пути, не могли идти дальше. Пришлось свернуть на Муту, чтобы нанять двух лошадей. Там отдох­нули, не раздеваясь, мужчины на столах, а Е.И. и я на кроватях.

Рано утром, на 4-й день нашей поездки, приехали в Усть-Кан, где остановились на отдых у замечательной старухи, бывшей учительницы. Она мно­го рассказывала о тoм, как она «пошла в народ», с верой в семена, брошенные ею и её товарищами, зная, что жатва будет собрана их внуками. Познакомились с её сыном, не столь мужественным, как его мать. Поехали дальше, по дороге видели аистов, диких гусей, молодого орла, высоко летящего над нами, а вокруг пёстрый ковёр всевозможных цветов. Любовались красотой здешней природы, необычайными контурами гор, причудливыми формами, лилово-синих оттенков. Неожиданная остановка, лошади отказываются идти дальше, падают от усталости. Пришлось остановиться в Кырлыке, и наш злосчастный Едоков направился в соседнее село достать свежих лошадей. Мы же остановились на постоялом дворе, где останавливались ямщики, развозившие почту. Место очень красивое, встречались с многими киргизами, живущими там. Пять миль отсюда находится какое-то место, в котором началось поверье в Белого Бурхана, там же глубокие пещеры.

В 5 часов утра со свежими лошадьми направились в Абай, где остановились в доме мараловода Романова. Он туркмен — славный он и его жена; он достал для нас 5 новых бричек и возниц. Мы рассчитались с Едоковым и были рады избавиться от него. Намучились с ним немало. Упаковали всё с новыми возницами и лошадьми в пяти бричках, поехали дальше. В Юстике коляска, в которой ехал Геген, перевернулась, но он успел вовремя выскочить, лошади же понесли. К счастью, никто не пострадал, лишь коляска развалилась. Опять перепаковали всё в 4 брички и поехали дальше. Была опасная переправа ночью, в тумане через Синий Яр и Громотуху. Лил сильный дождь, который продолжался 4 дня, и мы, насквозь промокшие, продолжали нашу поездку. А наши вещи совершенно намокли, кожаные чемоданы набухли и оказались самых неожиданных странных цветов, бельё стало в них чёрной, зелёной и тёмно-лиловой окрасок.

Приехали поздно ночью, промокнув до кости, в Коксу, или Усть-Коксу. Спали в конторе Госторга по разрешению председателя его, Е.И. и я на кроватях в приёмной, а Н.К., Ю.Н., Геген и М.М. на столах в конторе. Наутро, несмотря на сильный дождь, поехали на Верхний Уймон, с трудом переправились на пароме. Юрий, Геген и М.М. вместе с возницами толкали паром. Пересекли Катунь и к 11 часам прибыли в Верхний Уймон. Несмотря на ужасную погоду, удалось нанять приличных два дома, один для Рерихов и другой для нас. Повсюду очень чисто, нет насекомых, да и вся деревня исключительно чиста. Называется это место также Кержаки. В общем ехали 7 дней по опасным и почти непроезжим дорогам. А Геген сказал: «Это всё правильно, препятствия должны быть на пути в Шамбалу».

Во время нашего путешествия Е.И. меня всё время учила замечать гармонию цветов, красок и сочетаний, свет и теневую сторону, формы гор и наблюдать красоту природы во всех её проявлениях. Глубоко чувствуя всю тонкость тонов, красок, форм, она чудесно их объясняла. Какой светлый дух! И всем она делится со мною, несмотря на то, что очень страдает от жары, при больном сердце. Начиная с Бийска её сердцу стало легче.

В Баранче она упала с лестницы и повредила ко­лено, которое уже и раньше было очень чувствительным. А нам приходилось стоять на ногах во время довольно рискованной переправы на пароме, выходя из брички. При этом она и Н.К. проявляли неистощимое терпение, спокойствие, видя во всём лишь хорошую сторону.

Благодаря им я во время нашего совместного путешествия начала знакомиться с мыслями Рамакришны, Вивекананды, йогов и учителей, высоко почитаемых в Индии. Также Учение Будды входило постепенно в сознание. Е.И. и Н.К., обладая знанием древних учений, насыщали моё сознание, открыв мне многие пути к познанию учений Востока. Незабываемая пора, положившая начало будущим трудам и желанию учиться без конца.

8-го августа мы пришли в себя после нашего трудного путешествия. Люди, окружающие нас, были просты и сердечны и старались сделать для нас всё, что могли. Условия жизни были примитивны, дорог не было, и после дождей было невозможно переходить через деревенскую улицу. Мы ездили верхом, навещая друг друга. Н.К. и мой муж собирали сказания о Беловодье, о котором много наслышались от Атаманова, в доме которого остановились Рерихи, а также от местных рассказчиков. Люди идут в Беловодье, долго странствуют, терпят всякие лишения и, когда достигают его, больше не возвращаются. Все говорят о Беловодье. Можно подумать, что чуть ли не со всего мира стекаются на Алтай те, кто мечтает туда попасть. Дедушка Атаманова много лет до того ушёл искать Беловодье. Судя по рассказам, они, вероятно, дошли до Монголии, видели людей «тёмной кожи», слышали «звон колоколов». Но трудности на пути заставили их вернуться, и так они и не дошли. Также нам рассказывали о Чуди, которая под землю ушла, спасаясь от «тирании белого царя», показывали даже место, засыпанное камнями, с зияющими дырами в нём, куда якобы Чудь ушла. Позже Н.К. написал картину на эту тему. Он и Е.И. вспоминали легенду о подземном народе Агарти, которая известна на юге Тибета и Индии.

Дом Атаманова, в котором жили Рерихи, имел на одной из стен значительную роспись «красную чашу» — дом считался историческим.

Днём мы все собирались в этом доме, писали, работали. Приходили многие, говорили с Н.К., опять рассказывали о Беловодье — живут там высокие люди, много подземных ходов ведут к ним. Нас также уверяли, что некоторые из этих людей живут в других странах, странствуя по всему миру в разных направлениях. Где, мол, лучше, там и селятся. Н.К. и Е.И. говорили о Белухе, намечали поездку к ней.

Много нужных сведений записывала я, чтобы по приезде сообщить их сотрудникам. Узнали мы много ценнейших фактов, касающихся древних мест Алтая, также Урянхая, которыми Н.К. интересовался как археолог. Указания Н.К. на будущее родины, при распаде многих стран, особенно поразили меня, и я их запомнила на всю последующую жизнь. При тех беседах и встречах, на которых я присутствовала, меня всегда поражали всеобъемлющие знания Н.К., которыми он делился со своими собеседниками. Люди, стоящие у власти, с государственными масштабами, прислушивались к нему и признавали за ним именно тот «практический идеализм», известный за ним во многих странах, не только в Америке.

10-е августа. Третий день верхом едем в разные места, ищем материалы, посылаем проводников в разные стороны. Особенно были интересны вести, принесённые одним проводником, об Ак-Кеме — озере с водой «молочного цвета». Он также привёз рога маралов — их употребляют в Китае для лечения.

Н.К. беседует с жителями, встречными на пути, поражая всех общительностью и подходом к людям. Все для него значительны.

Запомнилось кое-что об Уймоне. Из ближайших сёл Уймон был известен как одно из самых старых — более трёхсот лет. Рерихи жили в доме Вахрамея Семёновича Атаманова, занимали 2 комнаты на втором этаже с коридором и сенями. Н.К. в селе уважали, называли его «светлый с белой бородой». Н.К. и Ю.Н. ездили часто по горам с Атамановым, который был известен в тех местах как хороший проводник и знаток целебных трав, а также и свойств руд. Ещё в 1916 году Н.К. написал картину «Пантелеймон-Целитель». Атаманов по облику напоминал эту картину. Ездили Н.К., Ю.Н. с Атамановым к Белухе. Н.К. писал этюды, а Ю.Н. делал снимки с гор. Также много беседовал Н.К. с сестрой Атаманова, Агафьей Семёновной, замечательной рассказчицей и хранительницей древних преданий. Многие её рассказы, предания и легенды записал Н.К.

О Рерихах в Верхнем Уймоне и поныне помнят. Н.К. называл Алтай «жемчужиной» и говорил о том, что через несколько лет вновь приедет в этот чудесный край.

Записывал в своём дневнике Н.К.: «Приветлива Катунь. Звонки синие горы. Бела Белуха. Ярки цветы, и успокоительны зелёные травы и кедры. Кто сказал, что жесток и неприступен Алтай? Чьё сердце убоялось суровой мощи и красоты?.. Вахрамей по завету мудрых ничему не удивляется; он знает и руды, знает и маралов, знает и пчёлок, а главное и заветное — знает он травки и цветики. Это уже неоспоримо. И не только он знает, как и где растут цветики и где затаились коренья, но он любит их и любуется ими».

Каждый день утрами мы разъезжаем по окрестностям, а днём читаем и записываем полученные сведения и то, что диктует Н.К. После нескольких часов усиленной работы мы расстаёмся на короткое время с Рерихами, бежим к себе, в наш домик, и позже возвращаемся к Рерихам для новой беседы и работы. Физически закаляемся, умственно ширится горизонт.

11 августа называли себя гражданами Новой Страны. Иначе не назвать, ведь Н.К. учит служению для Общего Блага!

12-го утром опять пустились верхом в путь. Изумительная природа, минеральные богатства, молочное хозяйство, скот, чудный климат, красота кругом! Широкое поле для творчества.

13-го утром выехали верхом, собирали материалы — самые разнообразные. Учусь лучше ехать верхом.

14-го снег выпал на горах — стало очень холодно. Вечером нас посетили только что приехавшие инженер-геолог Падуров (он же профессор математики) и молодой студент университета. Падуров из Ленинграда — очень симпатичный человек; все они жили около месяца на Ак-Кеме, занимались они научными исследованиями, нашли радий, взбирались на Белуху, восторгались её красотой. Также посетили Рахмановский источник и нашли радиоактивность в нём. Там же находится Риддеровская шахта, которую называют «жемчуг Ак-Кема» (или Алтая). Проф. Падуров советовал войти в контакт с вице-президентом ленинградского института Котульским для экспедиции на будущий год. Сам же Падуров уже приглашён в новую экспедицию.

17 августа. Должны паковаться, ибо намеревались завтра уезжать, но решили остаться до послезавтра, что и сделали. Утром переправились через Катунь, в долину Верхнего Уймона, оттуда удивительный вид на Белуху, её снежные вершины. День исключительно ясный, и Белуха видна во всём её великолепии. На пути обратно трудности с паромом. Все мужчины на нём работали, толкая его, ибо в этой части реки мелководье.

19-е. В пути проезжали деревню Матвеевку, где временно остановились. Жители добывают золото прямо из реки Быстрая! Продолжали путешествие новым путём — через Чёрный Ануй, Туманово, Матвеевку, Карпово, Солониху — до Бийска. Этот новый путь гораздо лучше нашего первого, когда мы ехали на Верхний Уймон, — не сравнить! Мы прибыли в Бийск на 5-й день. Дождило в пути, а всё же чудесный край! Приехали 24-го августа в Бийск. Нет новостей из Америки.

Продолжали наш совместный путь 26 августа из Бийска на пароходе «Жорес». Первый день всё шло хорошо, но на следующий день сели на мель, пришлось выгрузить большую часть груза на берег, где прождали до 4-х часов дня, затем поплыли дальше. На пароходе писали и работали с Е.И. и Н.К. весь день.

27-е августа. Утром сильный буран, всё засыпано песком, да и мы покрыты им. Чувствуется Азия во всём её многообразии. Приехали сегодня в Новосибирск. Застали телеграмму из Америки.

28-е августа. Простились с Юрием Николаевичем, который завтра должен был уехать в Верхнеудинск. Какой это сильный дух, объединяющий в себе глубокие знания и ясный ум. Мы полюбили его и надеемся увидеть его в будущем году.

30-е августа. Н.К. усиленно работает над многими последними указаниями для учреждений в Америке.

31-е августа. Получилась ещё одна телеграмма из Америки, работали без устали до 2-х часов ночи.

1-е сентября. Новости из Америки. Приехал Борис Константинович — сердечный, милый человек.

3-е сентября — последний день вместе в Новосибирске. Рерихи уехали в Верхнеудинск продолжать великое задание, а мы уехали с Б.К. в Москву, чтобы вернуться в Америку для работы в учреждениях, основанных Н.К. В Москве мы пробыли 5 дней, купили и отослали много книг. Затем поехали в Париж, где пробыли неделю.

26-го сентября мы вернулись из Европы на пароходе «Олимпик».

_________________

27-го сентября 1929 года в одном из залов Музея имени Н.К. Рериха было собрание сибиряков и друзей Сибири. На этом собрании присутствовал Николай Константинович Рерих, который в своём приветствии сказал: «Страна великого будущего — Сибирь и её живое воплощение красоты — Алтай. Когда мы не так давно проходили через алтайские высоты, нам показывали пути и потаённые, ведомые лишь избранным, далёкие тропинки к священным местам, именуемым Беловодьем».

Наша духовная связь с Алтаем по приезде в Америку не прерывалась, и мы продолжали твёрдо верить, что под дозором белоснежных высот Алтая и Гималаев будет строиться новая культура, как новая ступень для общечеловеческого восхождения по истинным Путям Благословения.

В заключение привожу слова Николая Константиновича, которые окрыляли наши труды в Америке и которыми поныне живёт и растёт дух нашего Музея имени Н.К. Рериха:

«Полюбите Родину всеми силами — и она вас возлюбит. Мы любовью Родины богаты. Шире дорогу. Идёт строитель! Идёт народ Русский!»

24 марта 1973 г.

---

Фото:
З.Г. Лихтман, Н.К. Рерих. Сибирь, р. Обь, 1926 г.

В.С. Атаманов, З.Г. Лихтман, Н.К. Рерих, ?, Ю.Н. Рерих. Алтай, август 1926 г.

З.Г. Лихтман, Ю.Н. Рерих, Е.И. Рерих, Н.К. Рерих. Алтай, август 1926 г.

З.Г. Лихтман. Новосибирск, 1926 г.

М.М. Лихтман, З.Г. Лихтман. Алтай, август 1926 г.

Рассказать о статье друзьям:

Работа СибРО ведётся на благотворительные пожертвования. Пожалуйста, поддержите нас любым вкладом: